Метр девяносто сплошного недоразумения

Вопреки собственному совету, выспаться этой ночью я не смог. И с семи утра сидел в машине перед входом на студию, поджидая Марка. В половине девятого он аккуратно припарковал довольно потрепанный фургончик рядом с моим «Лексусом». - Марк! На пару слов! Держится мальчишка на удивление спокойно. Те же плавные, уверенные движения, что и вчера. То же ухоженное личико без единой морщинки и кругов под глазами – вот за что ему скажет отдельное спасибо Марти. Та же безупречная укладка волос. Вот только взгляд изменился. И благодаря этому новому взгляду его уже нельзя назвать мальчишкой. Нет, передо мной остановился молодой мужчина. Марк умудрился повзрослеть за одну ночь. Что ж, и такое бывает. - Здравствуй, Себастиан. Ровный, немного отстраненный тон. Светский лев, блин! Принц крови в изгнании. - Нам сейчас работать вместе, Марк. И если ты хочешь получить контракт с “Bel Ami”, ты поможешь мне сделать вид, что вчерашнего вечера не было. Ни единой секунды, ни единого слова. Ни-че-го! Ты для этого достаточно профессиональный актер. Непрошибаемое самообладание! Парень даже не моргнул, только кивнул головой в знак согласия. - Не беспокойся, Себастиан. Джорджу понравится. *** Джорджу действительно понравилось. То ли Марк сумел расслабиться и отрешиться от действительности, то ли он и правда гениальный актер. Черт его разберет! Только стонал и бился он в моих руках так же самозабвенно, как и вчера. И умудрился кончить два раза подряд почти без перерыва, чем заслужил одобрение и Лукаса, и Марти. А под конец заставил-таки меня настолько забыться, что я кончил ему в рот, чего не делаю практически никогда. От того, с каким наслаждением он слизывал мою сперму с губ и с какой затаенной гордостью и счастьем любовался моим оргазмом, мне стало окончательно тошно. Маленький засранец, вот только интимности мне перед камерой и не хватает! Лукас был счастлив и долго лез обниматься, повторяя, что он у меня в долгу. Вот уж это точно! Ты, мой милый Лакки, даже не подозреваешь, насколько сильно ты мне должен. Я все еще был жутко зол на Марка. Но почему-то рассказать правду Лукасу и Дано, всю съемку молча, в напряжении просидевшему у монитора, у меня не хватило духа. Понять бы еще, какого черта я покрываю этого лжеца! *** Уже на выходе из студии меня поймал звонок Джорджа. - Себастиан! Как хорошо, что ты еще не уехал. Зайди ко мне, разговор есть. Если босс не даст мне доотдыхать до конца мой многострадальный отпуск, я точно кого-нибудь прибью. Благо кандидатуры есть. Но все оказалось гораздо, гораздо «веселее»! Нет, в отпуск меня отпустили. И даже благословили дополнительной неделей, про которую говорил Лакки. Но в качестве пресловутой ложки дегтя в эту бочку меда впихнули Марка. - Тони, я не прошу, чтобы ты нянчился с парнем. Просто покажи ему наш пансионат, познакомь с ребятами. Пусть привыкнет к коллективу, почувствует себя свободно. А через десять дней вместе вернетесь – и за работу. Когда Джордж хочет произвести впечатление задушевной беседы и личной просьбы, он всегда называет нас настоящими именами. Только вот на меня эти штучки давно уже не действуют: парня по имени Антуан Корда больше не существует, он остался в маленьком городишке, где похоронены его родители. Единственные близкие люди, которые воспринимали меня таким, какой я есть, и не пытавшиеся переделать в угоду ханжескому обществу. Кристально честные и бескомпромиссные, они и мне с детства внушили отвращение ко лжи и предательству. Даже работа в полиции не поколебала их веру в людей. Они считали, что каждый человек, даже отъявленный подонок, имеет право на второй шанс, и поэтому до последнего не применяли оружие, пытаясь одними только мирными переговорами защитить семью беженцев-сербов от банды обкуренных отморозков. Когда прибыло подкрепление, всё-таки вызванное мамой, было уже поздно: и родители, и беженцы погибли. Зверское убийство двух полицейских и шестерых мирных граждан потрясло весь город. Два дня все полицейские в городе отлавливали убийц. Это стало для них делом чести – отомстить за погибших сослуживцев. Но мне от их служебного рвения не полегчало – в без малого восемнадцать лет я остался круглым сиротой. Сразу после похорон я, даже не заходя в опустевший дом, уехал в Прагу, где и стал Себастианом Бонэ. Тони Корда больше нет. - Джордж, я что теперь, штатная Мэри Поппинс “Bel Ami”? - Тони… - Себастиан, Джордж! Се-бас-ти-ан. - О’кей! Себастиан, я прошу о маленьком одолжении. Личном одолжении, если уж на то пошло. Просто довези Марка до пансионата и познакомь с ребятами. Неужели это так сложно? Да, дорогой босс, очень сложно! Только как это объяснить тебе, если я и сам-то толком ничего не понимаю? *** Ни самого Марка в студии, ни его фургончика на стоянке я не нашел. Придется звонить и договариваться о встрече. Ладно еще номер его вчера не стер. Хорош бы я был, если бы вновь спрашивал координаты парня у Лукаса. Вот бы Лакки повеселился за мой счет. Едва условившись с Марком о встрече в аэропорту, я увидел Йохана, припарковывающегося через две машины от меня. - Эй, порно-граф! Ты что тут делаешь? Лукас сказал, что ты от ангины умирать собрался. Или он меня опять развел как пацана? Йохан улыбнулся своей ангельской улыбочкой, от которой кончают геи по всему миру, и приобнял меня в знак приветствия. - Линда по совету бабушки напоила и намазала меня какой-то дрянью. И я сегодня как новенький. - Неужели мадам Маргарита не воспользовалась такой возможностью и не освободила внучку от пагубного влияния плебея? Это была старая шутка, которая прижилась в “Bel Ami” с того момента, как стало известно аристократическое происхождение Линды – подружки Йохана. А уж после того, как мы узнали, что предки у девушки все сплошь маркизы, графы и герцоги, да она к тому же является единственной наследницей титула и состояния, то Йохана иначе как графом и не называли. С приставкой «порно». Он отшучивался, что графиня ему попалась неправильная, так что и он не граф, с милой непосредственностью не отказываясь от приставки. Это была сущая правда: с первого взгляда Линду не то что за аристократку, просто за приличного обывателя принять сложно. Встрепанный, черноволосый подросток, увешанный фенечками по самое не хочу, одетый в армейские ботинки, широченные драные штаны и майку Йохана, которая велика, по крайней мере, на два размера. Пол, так же как и возраст, с первой попытки определению не поддается. Неизменный мольберт в руках, хрипловатый, прокуренный голос, черный лак на ногтях и черная же помада… При первой встрече Линда вызывала стойкое недоумение – чем могла такая девушка привлечь внимание ловеласа и красавчика Йохана. Все вопросы и сомнения отпали сами собой, когда Йохан впервые привел Линду на какую-то вечеринку. Изящное, простенькое на вид черное платьице стоимостью не в одну тысячу долларов, нитка жемчуга на тоненькой шее, аккуратно зачесанные назад густые волосы открывают, наконец-то, умные, насмешливые глаза на милом личике. Девушка как-то незаметно и очень быстро очаровала всех наших парней и стала приятельствовать со всей компанией сразу. Я до сих пор с удивлением вспоминаю тот момент, когда она, на полуслове прервав беседу, воскликнула «Нашла!» и целеустремленно куда-то зашагала. Я еще только оглядывался, а Йохан обреченно застонал и направился вслед за Линдой. Когда я вновь присоединился к ним, Линда уже мертвой хваткой вцепилась в Лукаса и даже успела уговорить его позировать ей для портрета. До сих пор вся студия гадает, чем же прельстила его перспектива сотрудничества с никому не известной начинающей художницей. Но факт остается фактом – Лакки не только согласился, но и терпеливо изображал собственную статую по нескольку часов в день в ущерб отдыху и развлечениям. Он на те несколько недель даже забросил обожаемую машину и гоночный клуб, в котором обычно проводит все свободное время. Чутье Линды не подвело – портрет получился великолепный, и она продала его за приличную сумму, получив предложение выставляться сразу от нескольких известных галерей. С тех пор у наших парней портреты от Линды стали считаться чем-то вроде счастливых талисманов, и недостатка в натурщиках у нее нет. Но Лукас остается ее любимой и самой востребованной моделью. После того, первого раза, когда она изобразила его средневековым аристократом, приготовившимся к схватке, с обнаженной шпагой в одной руке и стилетом в другой, Риджестон больше не капризничает и беспрекословно соглашается наряжаться то ковбоем, то гангстером, то древнегреческим богом Аресом. Удостоверившись, что Линда интуитивно чувствует его настроение и внутренний мир, он позволяет ей делать все, что угодно. Теперь по миру гуляет множество портретов наших ребят. Есть Томми, обмазанный автозагаром, от которого он отмывался пару недель, и обряженный в какие-то странные ремни. Римский гладиатор из него вышел на славу! Есть Дано-байкер, сидящий на «Харлее» и дымящий косячок. Есть пираты Джейсон и Клод, несущиеся сквозь шторм на бригантине. Есть спринтер Джулиан, из последних сил рвущийся к победе и вырвавший ее у судьбы. Есть снайпер Йон, смотрящий сквозь оптический прицел глазами столь же беспощадными, как и дуло винтовки. Есть викинг Тим, укутанный в лохматые шкуры с жуткого вида секирой в руках… Всех и не перечислишь. Нет только Йохана и меня. Портреты любимого Линда категорически отказывается выставлять на всеобщее обозрение, и Йохан то и дело подшучивает над этим ее пунктиком. А меня Линда при каждой встрече упрекает за то, что я «закрываюсь» от нее. Она говорит, что в своих картинах показывает то, что видит внутри своих натурщиков, а меня она не может понять. Иногда я об этом сожалею - интересно было бы посмотреть на себя со стороны. А иногда даже рад, что никто не видит демонов, живущих в моей душе… - Эй, Бастиан, ты чего? Неужели тебя этот мальчик так вымотал, что ты спишь на ходу? Стареешь, братец! Я с некоторым недоумением обнаружил, что задумался, глядя на Йохана, включающего сигнализацию на машине. - Да нет, пока не вымотал. Но шанс у него есть. И я рассказал Йохану о событиях последних двух дней. Вернее, на полную версию все же не решился и выдал отредактированный вариант, чтобы подоплека всей этой кутерьмы ненароком не дошла до ушей Лукаса и Дано. Поражаясь самому себе, я все-таки оберегал мальчишку, устроившего такой переполох и в компании, и в моей жизни. Видимо, и правда старею, в няньки подался! Его порнографическое сиятельство же, выслушав меня, лукаво ухмыльнулся и вновь обнял. - А по-моему, отдых у тебя будет замечательный! Никакой работы, развлечения, ночные Афины, море, пляж, друзья целый день… и симпатичный мальчик каждую ночь, если ты этого захочешь. Йохан с хохотом увернулся от оплеухи, которой я прервал его тираду. Даже самому себе было трудно признаться, что картина, нарисованная порно-графом, заставила мой пульс зачастить, а некую очень натруженную сегодня часть организма довольно резво встрепенуться. - Йохан! Ты меня вообще слушаешь или как? Я ведь ясно сказал, что у меня нет ни малейшего желания общаться с ним. - А зря! Мальчишка хорошенький, я видел фотографии. - Йохан, я что, в обязательном порядке должен перетрахать всех симпатичных мальчиков в пределах досягаемости? Я и самому себе не мог объяснить, почему меня так задела фривольная болтовня друга. Раньше мы постоянно подкалывали друг друга на тему секса. Но говорить о Марке в таком тоне мне было неприятно. Бред какой-то! - Ну ладно, Бастиан, ладно, не кипятись! Не хочешь – не надо. В любом случае лишняя неделя отпуска – это здорово. А пансионат большой, Афины и того больше. Так что ты вполне можешь избегать общения с Марком. - Надеюсь! Ладно, мне пора, привет Линде. Дружески обнявшись, мы разошлись в разные стороны: Йохан – в аппаратную, а я – домой. *** Подавая на регистрацию оба наших билета одновременно, я как-то выпустил из виду, что и места нам с Марком дадут рядом, мысли были заняты совсем другим. А когда спохватился, делать что-либо было поздно: несмотря на то, что рейс был ночным, других свободных мест в салоне не оказалось. Матерясь сквозь зубы и проклиная собственный идиотизм, я вынужден был сесть в своё кресло – возле Марка. Парень был на удивление молчалив, обронив только несколько слов во время регистрации билетов. А едва опустившись в кресло, он устало прикрыл глаза и вроде бы задремал, не дожидаясь даже взлета. Вот и замечательно! Если удастся свести общение к минимуму, может быть, я и смогу насладиться остатками отпуска. Надо лишь постараться проводить как можно меньше времени в пансионате. Прямо с утра позвоню Джону и договорюсь о встрече… Я почти потерялся в мечтах о приятном времяпровождении в обществе своего афинского любовника, запивая их охлажденным «Совиньоном», когда внезапно раздался тихий голос Марка: - Себастиан, я понимаю, что все получилось очень глупо, но я не хотел никого обидеть, тем более тебя. Пожалуйста, поверь мне! А я ведь, кажется, вполне ясно дал понять, что не желаю обсуждать его капризы. Ну, что за ослиное упрямство?! Я покосился на соседа у окна, не слышит ли он наш разговор, но у того были одеты наушники от плеера. Ну, хоть тут повезло! - Тихо! Пользуешься тем, что мы в самолете, и я не могу никуда уйти? - Пожалуйста! Просто выслушай и хотя бы попробуй простить, если сможешь… Спокойные, но до жути грустные глаза, с каким-то фатальным смирением в глубине. Ничего общего с теми теплыми ласковыми огоньками, которые согревали меня вчера. Под глазами залегли тени. Губы плотно сжаты в тонкую линию. Осознал, что натворил, и раскаивается? Или просто хороший актер? - … я действительно люблю тебя, Тони... А уж про это я говорить и подавно не хочу! - Не называй меня Тони! Я – Себастиан. Себастиан Бонэ. И прекрати блажить! - Хорошо, пусть Себастиан... Моё чувство к тебе не блажь, не каприз… я пытался избавиться от него, уговорить себя, что это невозможно… и мне даже вроде бы удалось, ну, по крайней мере, я успокоился. На какое-то время. А потом появился мистер Дюрой с предложением поработать в “Bel Ami”, сказал про эту тренерскую сессию. И я словно с ума сошел! Я же знал, что тренеров только двое: ты и Дано, я так надеялся, что мне повезет, и это будешь именно ты… но мне не повезло… - И тогда ты решил всех обмануть. Гениальный план, браво! Но ты даже не представляешь, как фантастически тебе повезло. Это ведь только официально лишь мы с Дано считаемся тренерами. А на самом деле любой актер со стажем может оказаться на нашем месте. У нас в компании, знаешь ли, принято выручать друзей. Так что не заболей Йохан, или не окажись Джефф и Джулиан в отъезде, да мало ли кто! Испортить мне отдых Лукас решился лишь от безвыходности положения. Вряд ли Джордж согласился бы терпеть твои выкрутасы во второй, третий, пятый раз, если бы случился под рукой кто-то из «старичков». Марк усталым и каким-то обреченным жестом потер лоб и вздохнул. - Да, я виноват, очень виноват. Но я не хотел никого обижать, в тот момент этот спектакль показался мне удачным и вполне безобидным выходом из ситуации. Все, о чем я мог думать – это ты! Мечта показалась вдруг такой близкой… - Ты поступил подло по отношению к Дано. Ты хоть понимаешь, что он теперь считает себя чуть ли не насильником? А если он не сможет переступить через это, как ему дальше работать? Как вообще жить с подобным грузом на душе? На этот раз парень не соблазнительно заалел, а покрылся свекольным румянцем. Даже уши заполыхали от стыда. - Прости! Я не думал, что так получится… Сил моих больше нет смотреть в эти умоляющие глаза. Я, конечно, монстр, но и у меня есть предел прочности. Всё, хватит! - Я-то как раз отделался всего лишь прерванным отпуском. А теперь будь добр, дай мне отдохнуть, я устал за эти два дня. Я откинул кресло и закрыл глаза, не желая продолжать разговор. Если бы еще можно было так же легко отбросить тревожные мысли, сердитым роем жужжащие в голове! Марк вздохнул и замолчал. И долго мне еще терпеть это издевательство? Почему, ну почему я чувствую себя последней сволочью от одного только его вздоха? Откуда он вообще свалился на мою голову, этот интеллигентный милый мальчик с обаятельной, немного смущенной улыбкой, потрясающим телом и сводящей с ума чувственностью? Какого черта ему понадобилось лгать, изворачиваться? Ведь так хорошо все началось. И так замечательно могло бы быть… Горечь потери постепенно затопила все мои мысли. Потери чего-то очень важного, нужного, того, чего мне так давно не хватало, и без чего жизнь казалась пустой и пресной. А потом горечь сменилась злостью на парня, который своей глупой выходкой лишил меня - нет, нас обоих - шанса… А теперь сидит рядом и ждет, что я великодушно его прощу, и все будет хорошо. Но я не могу простить обман! Не могу!!! Как бы мне этого не хотелось… Слишком дорого иногда обходится доверчивость, и слишком сильно въедаются в подсознание уроки прошлого. Уроки, буквально вбитые в душу, сердце и тело. Какого черта? Что он себе позволяет? Тяжелая голова Марка удобно расположилась на моем плече и явно не собиралась оттуда убираться. Он что, решил меня соблазнить, раз не удалось уговорить? Я скосил глаза на Марка. Чудесно! Просто замечательно! Я тут мучаюсь угрызениями совести пополам с сожалением о потерянном рае, а он самым бессовестным образом спит и ни о чем не думает. Хотя… вряд ли его сон так уж безмятежен – вон как сжал губы. И морщинка меж бровей не разгладилась. Темные круги вокруг глаз еще заметнее от опустившихся на щеки ресниц. И что с ним теперь делать? Разбудить? Но тепло от прижавшегося тела так приятно окутывает уютом и покоем, так соблазнительна мысль еще хоть раз ощутить его рядом, вдохнуть терпкий и немного горьковатый запах одеколона, почувствовать щекой шелковистость его кожи. Терять мне уже нечего, пусть спит! Все равно до Афин осталось совсем недалеко, и стюардесса разбудит всех перед посадкой. Приняв такое малодушное решение, я склонил свою голову на голову Марка и прикрыл глаза, погружаясь в иллюзию покоя и счастья. Ну, хоть на это я имею право? Впрочем, как раз всех иллюзий меня и лишил когда-то Анджей. Тогда что же я сейчас чувствую? Что? *** Как ни странно, но я тоже задремал, поэтому стюардессе пришлось будить нас обоих. И, видимо, поэтому я ничего не сказал Марку на его виновато-испуганный взгляд, когда он осознал, что спал на моем плече. Путь по ночным Афинам прошел в уже привычном, но по-прежнему тягостном безмолвии. Сдав парня с рук на руки портье, я отправился в свой номер, надеясь поспать хоть несколько часов. Напрасно. Усталость, не столько физическая, сколько душевная, благополучно избавила меня от остатков покоя и надежд на отдых. Осознав тщетность своих попыток, я ушел бродить по ночному городу. Может, если я вымотаю тело до ломоты в костях, то и душа почувствует жажду передышки от самоедства и самокопания? Вернувшись в пансионат к завтраку, я понял, что моё состояние можно передать одним словом – муторно. Радостные и оживленные лица Джулиана и Пьера, сонная физиономия Томми, профессионально-заботливый взгляд Стефана – все как всегда. Я поприветствовал друзей и налил себе кофе. А потом поймал себя на том, что оглядываюсь в поисках долговязой фигуры. Вот уж точно: синдром Мэри Поппинс! А вот и Марк! Парень стоял у входа на террасу и с любопытством оглядывался. Как там выразился Джордж: «довези до пансионата и познакомь с коллективом»? Ну, до пансионата я его довез. Осталось только осчастливить присутствующий за столом коллектив в лице Пьера и Томми новым членом, причем в буквальном смысле этого слова, и мою миссию можно будет считать выполненной. Пьер и Томми вполне в состоянии представить новичка всем остальным отдыхающим в пансионате парням и без моего чуткого руководства. А это значит, что свобода уже брезжит на горизонте! Я призывно махнул рукой: - Марк, иди сюда! Хм-м-м, опять я его ищу и зову к совместной трапезе. Дежа вю, однако. Так недолго и привычкой обзавестись. Дурной привычкой, между прочим! Засунув руки в задние карманы коротко, очень коротко обрезанных шортиков, Марк продефилировал к нашему столику, вызвав массу любопытствующих и местами плотоядных взглядов. Вот тебе и вчерашний девственник! Привыкай, Себастиан, ты тоже член коллектива. Чем дальше, тем сильнее мне хотелось придушить это ходячее недоразумение. - Привет, Себастиан. Мне не оставалось ничего другого, как пожать протянутую руку. Не устраивать же, в самом деле, сцену из-за ерунды, да еще прилюдно. - Привет. - Кхм-м-м… Ну да, разве может такое любопытное создание, как Джулиан Арманис, дождаться моих пояснений спокойно? Да ни за что! Его и так уже просто распирает от недостатка информации, вон как глазищами сверкает… Та-а-а-ак, а чего это наш пенсионер так подобрался весь, напружинился… Во, блин, старый боевой конь, гляньте-ка на него, уже и копытом бьет! И как с ним Пьер живет, ума не приложу, видимо, у парня ангельское терпение. - Знакомьтесь, ребята, это Марк Видал. Новый мальчик “Bel Ami”. Марк, это Джулиан, Пьер, Томми и Стефан. С Пьером и Томми тебе, возможно, придется вместе работать, на Джулиана можешь не обращать внимания, он ушел на заслуженный отдых и как почетный пенсионер корпит над бумажками в конторе. А Стефан – любовь всей жизни нашего Томми, так что советую близко не подходить, не смотреть и по возможности даже не дышать в его сторону: целее будешь. Во время моего монолога Джулиан гневно сверкал на меня глазами, но рука Пьера между его ног уводила эмоции в несколько иное русло. Стефан доброжелательно кивнул Марку и вновь переключил внимание на своего бой-френда. Томми с интересом разглядывал новоявленного коллегу и почему-то меня. А Пьер откровенно ржал над моими комментариями. - Садись, Марк, ешь и не обращай внимания на этих клоунов, – Томми, кажется, остался доволен осмотром и даже что-то такое решил для себя. С нашим спортсменом никогда нельзя быть уверенным в результате разговора. Он может молча и вроде бы вполне соглашаясь, слушать тебя, но, в конце концов, сделать все по-своему. Упрямство Томми давно стало легендой в компании наряду с его же доброжелательностью и невозмутимостью. Он, по-моему, даже на татами, укладывая своих соперников штабелями и выигрывая один приз за другим, остается непрошибаемо безмятежным. Как ему это удается – не знаю. И как он умудряется сочетать в себе добродушие плюшевого мишки с гиперсексуальностью и жаждой приключений – тоже загадка. Где бы Томми ни появился, вокруг него тотчас же образуется толпа воздыхателей. И нехилая такая толпа, между прочим! Сколько он нервов попортил бедному Стефану этой своей способностью – не передать. Хорошо еще, что после знакомства с этим спокойным, слегка сдвинутым на медицине парнем Томми угомонился и прекратил свои загулы по злачным местам Праги. Я до сих пор не могу сдержать смеха, когда вспоминаю ту планомерную осаду целомудрия Стефана, которую повел Томми, оказавшись в его клинике после травмы. А как бедный Стефан покраснел и смутился, когда мы с ребятами ввалились в палату Томми и застали их в весьма и весьма однозначной позе! И если в самом начале их отношений Томми был явным лидером в паре, то теперь мне все чаще кажется, что Стефан таки прибрал моего неугомонного друга к рукам. По крайней мере, Томми стал гораздо серьезнее относиться к жизни. И что в данный момент меня совсем не устраивает – Томми стал гораздо внимательнее к тому, что происходит с его друзьями. Вон как сверлит меня взглядом, сыщик доморощенный. Майкрофт Холмс нашелся! Тем временем Марк пожал руки всем представленным и, усевшись за столик, начал с аппетитом завтракать, успевая между тостами отвечать на расспросы парней и полностью игнорируя меня. Есть почему-то расхотелось. Пойти созвониться с Джоном, что ли?