Obsession

Вечерами Юри мучают грустные мысли, и сегодняшний не становится исключением. Днём ещё нормально: днём он общается с Виктором, родными, и, конечно же, тренируется. Прикладывает все возможные силы, чтобы достичь своей цели. Нет, их с Виктором цели. Взять Гран-при: Кацуки не отпускает желание доказать Никифорову, что тот не ошибся и сделал правильный выбор. Но это всё днём, к вечеру же все дела заканчиваются, заботы рассеиваются, и тогда начинается кромешный Ад. Мысли Юри накрывают его бурлящей и неконтролируемой лавиной с головой. И ни с кем ведь не поделишься – не поймут. За окном давно светит полная луна, а весь дом затих и мирно дремлет. Но Юри опять не спится, из-за чего он решает пойти на крайние меры – алкоголь. Парень хочет выпить что-нибудь крепкое и забыться глубоким сном. Обычно он не одобряет выпивку, но сейчас без неё просто не обойтись, ведь в одиночку Юри не справится. Он тихо шагает по спящему дому в поисках спиртного, аккуратно ступая по деревянному полу, стараясь издать как можно меньше шума. Вдруг нога Юри задевает какую-то тяжёлую коробку и парень шипит от боли, проклиная всё на свете, в частности этот предмет – не хватало ещё всех разбудить. Брюнет смотрит на небольшую коробку, еле разбирая надписи в слабом лунном свете. Кажется, что-то знакомое. Ах да, это же водка, которую Виктор привёз с собой из России. Юри прекрасно помнит, как эта огненная жидкость подействовала на Минако-сэнсэй. А ведь ей, заядлой любительнице сакэ, тогда конкретно снесло голову. Но парень не такой, его сразу вырубит сном младенца. Кацуки решает, что это самый настоящий подарок судьбы. Он берёт в руку одну прохладную бутылку, воровато оглядывается по сторонам и острожно бредет в свою комнату, уже внимательнее смотря под ноги. "Это именно то, что мне сейчас нужно," – думает Юри. Он все забудет. Кацуки заходит в свою комнату и сразу идёт к тумбочке, на которой стоит стакан с минералкой, которую Юри тут же допивает. Он крутит в руках водку и не знает, как к ней подступиться. Наконец, когда крышка поддается, ударивший в нос запах заставляет Юри сильно сморщиться. Как это вообще можно пить? Хотя, если поможет, парень будет ей безмерно благодарен. Недолго думая, фигурист наливает сразу до середины стакана. О закуске и думать нечего — только чистый спирт может растворить боль Юри. Да и идти обратно на кухню нет никакого желания – вдруг кто-нибудь проснётся. Парень садится на постель и решительно делает первый глоток. Обжигается им, на секунду забывая, как дышать. Надрывно кашляет от неожиданности, а на глаза наворачиваются горячие слёзы, но Юри всё же берёт над собой контроль и залпом допивает водку. Горечь не отпускает ещё долгое время. Что же мучает Юри? Да, ему определённо не даёт покоя мысль о неизбежном уходе Виктора. Он даже не представляет, как будет жить дальше, после Гран-при, без него. Никифоров чудится парню диковинным растением, которое каким-то образом пробралось в жизнь Кацуки, крепко-накрепко зацепилось и пустило там корни. И Юри очень не хочется, чтобы холодный ветер унёс его обратно в Россию, в вечно дождливый, по слухам, Санкт-Петербург. Юри вновь заполняет водкой половину стакана. Во второй раз жжётся не так сильно, зато внутри Кацуки разгорается настоящий пожар. Парню жарко, даже слишком. Температура будто подскакивает до опасного предела, а по венам вместо крови бежит спирт. Юри хватает первую попавшуюся газету и обмахивается ею как веером, но это не сильно помогает. Он обращает внимание на обложку, с которой лучезарно улыбается Виктор. А спать всё не хочется. Юри уже давно не понимает, что же он чувствует к Никифорову. Уважение? Бесспорно. Как можно не уважать человека, который самостоятельно добился в жизни таких высот? Восхищение? Безо всяких сомнений. Грациозной плавностью, лёгкостью, и невесомостью Виктора просто невозможно не восхищаться. Благодарность? Не то слово. Юри очень благодарен Виктору за то, что тот взял его под свое крыло, и теперь тренирует круглыми сутками. В попытке разобраться, Юри наливает ещё водки – теперь уже целый стакан. Парень снова выпивает его залпом и кривит покрасневшее лицо. Тяжело, но он делает это. По телу опять расползается блаженное тепло, кровь наполняет его до кончиков пальцев. Одержимость — вот как это называется. Он одержим Виктором, окончательно и бесповоротно. Кто до самого приезда чемпиона смотрел на Юри со стен его спальни? Правильно, Виктор. Как Юри назвал своего нового друга — пуделя (к слову, любимая порода Никифорова)? Конечно же, Виктором. За чьими выступлениями и победами Юри наблюдал все эти годы? Опять же, Никифорова. Чьи программы он знал на зубок? Без сомнения, Виктора. У всех знакомых Юри со временем появлялись девушки. А у него? Нет, он смотрел лишь на своего кумира. Юри болен. Викторомания. Никифорозависимость. А с приездом оного у Кацуки началось обострение. Парень тяжело выдыхает и вытирает со лба холодный, липкий пот. Сердце Юри бьётся гулко и часто, а думать становится всё тяжелее: мысли плавятся как масло на сковороде и растекаются по разомлевшим извилинам. А сна — ни в одном глазу. Юри жутко смущается извечных шуточек Виктора. Теряется, когда тренер делает ему весьма двусмысленные намеки. Когда обнимает, будто в последний раз. Когда заваливает похвалой с головы до пят. И не потому, что ему это не приятно; напротив, Кацуки пугается самого себя. Потому что ему это нравится. Потому что он не хочет это потерять. Он не может потерять Виктора. Можно ли это назвать любовью? Определённо. Ведь у любви множество граней, и одержимость — одна из них. Теперь в воспалённом мозгу Юри пульсирует лишь одна мысль: остановить. Сейчас или никогда. Он должен все изменить. Рассказать Виктору. Просить. Послать к чёрту несуществующую гордость и умолять остаться. Ползать на коленях, лишь бы тренер не покинул его. Юри не может сопротивляться: мысль давит изнутри, распирает во всём теле сразу и не даёт покоя. Водка ещё больше усугубляет положение — она придаёт Кацуки смелость, которая может привести к самым неожиданным последствиям. Но это сильнее Юри. Поэтому остаётся лишь подчиниться ей. Брюнет резко встаёт с кровати и его едва не уносит куда-то в сторону. Пытаясь устоять на месте, парень поправляет очки, но всё напрасно: взгляд безнадёжно расфокусирован. Пошатываясь на ватных ногах, Юри медленно шагает по направлению к спальне Виктора.