Будни Храма Земли

«Пожалуйста, позаботьтесь о Мизуки» Когда-то сказанные слова. Когда-то данное обещание. Предельно ясное и совершенно невыполнимое. Как можно заботиться о том, кто улыбкой поставил границу между этой самой заботой и невмешательством? - Мизуки, здесь есть один текст, который может тебя заинтересовать, - говорит Микагэ, протягивая свиток. Тот кивает, фальшиво-спокойно открывает, начинает читать. Бог сказал – хранитель обязан сделать. Неизменно-вежливая улыбка, короткий поклон, - и именно хранитель выполняет просьбу бога земли. Так положено. Так проще. Храм затих, Микагэ готов это признать. Почти всё осталось, как есть. Только вот остался не Мизуки, а хранитель храма. Аккуратный и старательный, потому что так научили относиться к каждому приказу и просьбе. Исполнительный и пунктуальный, потому что спешить некуда. (Зачеркнуть в мыслях фразу «не к кому».) Он же ведь самый компетентный хранитель после … Нет. Не сравнивать. Это нечестно по отношению к Мизуки. *** Иногда Мизуки мечтает о волшебном стакане: вот стоит он пустой, а он берет его, начинает на него орать о боли, обидах, - и становится легче. Стаканчик наполняется словами и досадой, перерастающий в гнев, а Мизуки – гармонией. Стаканчик молча проглатывает всё, и скоро вновь становится чистым и прозрачным, а Мизуки опустошен, и всё хорошо, никто не страдает. И не чувствует себя выкинутым за борт. Иногда Мизуки мечтает о своем отдельном храме (Зачеркнуть в мыслях слово «дом».). Впрочем, разве можно назвать место храмом без бога? Пустое помещение, не больше. Такое место вполне подходит, чтобы нарушать тишину и выкрикивать имена тех, кто причинил боль, кто задел, кто конкретно вывернул душу и ничего не оставил взамен. И это желание выводит из равновесия еще больше, ведь хранителям не положены яркие эмоции. Только служение. Не больше, не меньше. Ведь Мизуки обязан светить и любить всех. И всех прощать. За то, что оставляют позади. Зато Мизуки больше никогда не вспоминает затонувший храм со сливами. Хотя бы потому, что обещал Нанами не переворачивать назад страницы жизни. Он выполнит. Он же достойный хранитель. Он должен. А вообще, Мизуки никому ничего не должен. И ему, в принципе, тоже никто ничего не должен. Что очень грустно. А душа рвалась к родным. (Зачеркнуть в мыслях слово «семья».) И у хранителя остается только одна просьба. Ками-сама, устакань его наконец. *** Которая идет по счету весна? Мизуки не считал. Летоисчисление не важно, от него еще больнее. Только сегодня что-то иначе. Например, внезапный порыв ветра, приходящий вместе с гостями. Микагэ светло улыбается. Иначе, чем обычно. И смотрит на ворота храма. А свиток падает с колен Мизуки. Как и встрепенувшиеся Онигири и Котецу. Они-то уже знают, кто к ним поднимается по ступеням храма. Гэта чуть не слетает с ног. И Бог Земли широко улыбается и готов смеяться, потому что в храм только что вернулся Мизуки. Не хранитель, а Мизуки. Как и те двое идущих через ворота. Змей замирает, не веря собственным глазам. Уверенная улыбка женщины, спокойный взгляд мужчины. Ласковые руки женщины обнимают пеленки. Мужчина с еле заметным одобрением рассматривает встречающих. И губы Мизуки дрожат. И тот несется на всей скорости к готовой расплакаться Нанами. Вернулись. Наконец-то. ________________________ Кратко: Девочка прочитала 149 главу на испанском. У девочки нет слов.