Сирийский сарацин, он же Рыцарь благочестия веры.

Каирский гамбит. ( 557 год по хиджре.) На рынке Каира На шумных торговых улицах проходила кавалькада стражников, проверяя товар с восточных и западных земель. Столичные базары так и пестрились от разнообразия товаров: здесь, у переулка, про- даются редкие манускрипты и книги, торговец из Дамаска, высокий, смуглокожий и кареглазый, с бородой длиной в пять пальцев человек. Этот торговец ведал городскими новостями, ведь он полу-чал на продажу бумажные свертки с событиями. На базаре проходила большая часть жизни: здесь торговцы прода-вали, общались, заводили знакомства и торговых соратников, предавали огласке маленьких воришек, повышали свой авторитет и репутацию. Как-то в такой обыденный день на торговом рынке человек, по имени Даргам, со своей личной свитой начали грабить, но, по обычаю, никого не убивали: лишь отбирали товар с силой. На людей Даргама напали стражники, стоявшие у выхода базара. Численное превосходство было у Даргама, происходила резня, стражники падали, кто с перерезанным горлом, у кого-то пробили дамасской стали кольчугу, кто-то был ранен. Спустя два часа стыч-ка окончилась, последний стражник, с щитом в левой руке и саблей в правой, с боевыми криками: «За Шавира!» налетел на кучу наем-ников. Он сумел поразить двоих, серьезно ранив их, но сам погиб от стрелы во лбу. Он пал героической смертью, честно выполняя свой долг охраны египетского визиря. Но рынок был захвачен: важнейшая стратегическая точка города принадлежала теперь само-званцу Даргаму. Тем временем в шахристане Каирской крепости «О, неверный! Он предал меня! Вот чему равна цена верности и до-верия в руках ад-Даргама!» - с истинным негодованием произнес визир Шавир. Весть визиря достигла быстро, он уже приказал соби-рать войска, чтоб дать отпор предателю. «Якуб! Расставь лучников на башнях и по стене! Цитадель должна держаться! Остановите врагов! Отомстите за своих друзей этому королю наемников!» Войска были собраны на цитадели, внутри неё, были подготовлены стрелы, факела, кипящее масло в чугунных котлах: все предвещало достойный и победоносный отпор. Эта битва в жизни двух противников – Даргама и Шавира решала всё: лишь победивший останется в кресле визиря. Таков был старинный египетский обы- чай… В крепости Дамаска «Прекрасно, Юсуф! Ты добиваешься значительных успехов в по-знании военного ремесла! Скоро, совсем скоро ты станешь таким, как твой дед, как твой отец и дядя!» - сказал мастер по оружию Ра-ми. Сам Рами был родом из сельджуков, яростных и бесстрашных воинов. «Я не хочу добиваться всего исключительно силой и мастерством боевых исскуств» - произнес с отрицанием Юсуф. «Только мастер-ством слова можно добиться истинного мира и согласия» - подумал про себя он. После занятий он отправился в излюбленное место – сад, покрытый тенью высоких и пышных пальм, угощающие своими плодами ви-ноградные деревья, тихое журчание маленького водопада, стекаю-щего по каменному основанию. Сидя на скамье, привезенной из Стамбула, он уходил в свои думы, которые часто записывал. Как он был похож на истинного правителя! Вечер в шахристане Каирской крепости. Шавир сидел в волнительном ожидании: прежде ему не приходи-лось отбивать захватчиков от стен цитадели. Его дела были чисто управленческими, но не военными. Как правитель и советник он был незаменим, но в стратегическом плане у него присутствовали явные пробелы, которые могут привести к плачевным для него и его стражи последствиям. Его высокий лоб покрылся испаринами, кучерявые черные волосы от влаги выглядели ещё темнее, а мысли были тяжелы. Тут послышался стук в дверь, Шавир с присущей ему осторожностью спросил: -«Кто там?» -«Я капитан стражи визиря, Якуб» - ответил военный помощник визиря. Шавир отпёр дверь, в неё вошел стройный, высокого роста, с орлиным носом и выступающим платоническим лбом молодой парень. Он был облачен в серебряного цвета доспехи, в ножнах пылился отполированный и заточенный ятаган. -«Я к Вам с важными новостями, о почтеннейший» - обратился к Шавиру Якуб, - «Как сообщили дозорные на башнях, в окраинах рабада расположилась свора наемных воинов из пустыни Сахары – около тысячи легковооруженных воинов». -«Я правлю не первый десяток в этой достопочтенной стране, и я не дам то, чего добивался всю свою жизнь. Я буду править вплоть до седин! Я докажу, что я достоин доверия султана!»- обозлился Ша-вир. Внизу, во дворе цитадели, мечники выстроились в ряды, обосновав авангард обороны; арьергард состоял из пращников и славившихся своей меткостью египетских лучников. Конницы во дворе не было; всадники с командирами войск отправились в поход на Иерусалим-ское королевство. На стенах, за бойницами башен готовили стре-лы, смазывая наконечники смолой, складывая их в колчан, зоркими взглядами лучники осматривали окрестности основания цитадели. В окраинах рабада, неподалеку от цитадели. Темная пелена ночи сгущалась над городом, в цитадели зажгли факелы, вдалеке слышался азан на ночную молитву. В рабаде было тихо, только огни горели в окнах двухэтажных простолюдинских домов. В темноте слышались голоса – это были наемники. Темно-кожие, они сливались с тьмой. У них был явный мавританский акцент. То были мощного телосложения люди, привыкшие к зной-ной жаре, к долгодневным переходам: они были превосходны для стычек на открытой местности, но у них не было опыта захвата цитаделей. Они служили лишь тому, кто оплачивал им большие деньги. А у Даргама, именитого купца и дворцового префекта, был большой капитал, вырученный на продаже караванов с дорогими тканями в Дамаске, Петре, Пальмире, Иерусалиме. Даргам, будучи предпринимательской особой, жаждал власти, ему было все равно, какой ценой он добьется победы. Он не знал чести, забыл про доб-рые мусульманские отношения. Богач стал рабом денег, своих алч-ных страстей. -«За голову Шавира дам тысячу дирхемов! Захватите цитадель, и вы не будете нуждаться до старости лет! Вырежьте весь гарнизон, пробейте стены – я построю новые, прекраснее этих!» - властным голосом он давал приказы своим командирам наемников. Ночь вселяла ужас в тех, кто безоружен. Но чего бояться вооружен-ному войску, столь матерому и бесстрашному? Жизнь наемника не стоила ничего, если он дал волю своему страху. Боевой дух наем-ников был на высоте, зажгли сигнальные огни – всё, что нужно для начала осады. Темп ходьбы перешел в бег, воодушевляющие крики создавали атмосферу настоящего сражения: отличие в том, что осада происхо-дила внутри самого города. Со стен цитадели полетели огненные стрелы, поражая людей, ведь стрелам все равно, кого поражать. Ряды наемников уменьшились, но незначительно: около трех десят-ков воинов. Самые сильные и отважные несли в своих мощных руках деревян-ный, обитый железом на конце таран – такая машина осады весила около половины веса десятерых наемников. Первый удар по толстым пальмовым воротам не нанес заметного ущерба, лишь трещины образовались. Со стены полетело кипящее масло, создающее на деревянном каркасе адское пламя, несущих обжигало, но они не ве-дали страха, не убежали от огня. Спустя время ворота не выдержали, упавшие вовнутрь, они рас-шибли передний строй стражников цитадели: из-под ворот слыша-лись безумные вопли от сломанных конечностей и раздавленных тел. -«Воины! Держать строй! Разить врагов! Помните, что ваш долг – защита цитадели!» - выкрикивал Якуб. Лучники направляли стрелы со стен и башен, поражая и своих, и врагов. Защитники цитадели были обучены специально для обороны, их манер ведения схваток был контратакующим, владение щитом было превосходным, они могли разбить голову врагу своими круглыми обитыми железом щитами. Сам Якуб сражался наравне со своими подчиненными – он был прирожденным боевым лидером, своим бесстрашием и личным примером приводил в кураж отряд мечников. Атакующие их враги, казалось, не уменьшались в количестве, около сотни погибло за первый час битвы со стороны ад-Даргама, когда у людей Шавира был значительный перевес. Воодушевленные своими малыми потерями, они отбивали ненавистных наемников, дойдя за пределы цитадели: они вышли на открытый бой, не используя своего тактического преимущества, находясь в небольшом пространстве цитадели. Щиты авангарда были пробиты от многочисленных ударов саблями, силы истощались у обоих сторон – лишь выносливость и сила воли давала воинам второе дыхание. Натиск атакующих заметно уменьшился, неужели ад-Даргам начал осторожничать?! Славившийся своей безудержностью и алчностью, Даргам в этом случае был непредсказуем: его авангард, состоящий из легко-вооруженных и быстрых воинов отступал, возвращаясь в темные земли рабада. Якуб приказал догнать отступающих и добить остатки некогда большого авангарда. Тут внезапно на них обрушился неумолимый и предательски точный град стрел: это лучники стреляли из высоких домов рабада. От неожиданности у воинов в душе забилась паника, но они пытались не подавать виду, хотя руки их и мысли уже отказывали, не подумывая о достойном сопротивлении. Острые наконечники поразили тела более пяти десятков стражников, вопли соратников доносились до тех, кто находился внутри цитадели. Подкрепления не выходили: Шавир выжидал более удобный момент, чтобы застичь врасплох ад-Дар-гама. Ночью в Дамаске Начитавшись книг о первом Крестовом походе, Юсуф, сидя за письменным столом размышлял об Иерусалиме. По-дикарски вырезанное и уничтоженное население взволновало до глубины души – он еще был чист как мыслями, так и душой. Он не знал измен, предательств, хитросплетений. Для него это было событие сорокалетней давности, а ему казалось, что он пережил это вместе с людьми Иерусалима. Написанный мастером слова исторический очерк не оставил равнодушным Юсуфа. Он понимал, что скоро разразится новый Крестовый поход, пока правоверные мусульмане оказывают благородное сопротивление иноземным захватчикам и грабителям. «Неужели и я стану частицей кровавой истории? Истории, где жестокость правит над милосердием, истинные чувст-ва забыты, а долг и честь – потеряны? Как я хочу оказаться в сказках, которые мне рассказывал папа! Там нет зависти и злости, сна-чала наступает тьма, но потом беспросветный мрак рассеивается, и все становится прекрасно! Здесь есть место настоящей, самоотвер-женной любви! Здесь мудрецы правят свои мысли во благо, не под-даваясь искушениям славы и богатства!» - с этими мыслями он лег на кровать и от усталости уснул сразу же. Все та же ночь у стен Каирской цитадели. Отряды стражников с ятаганами наступали на кварталы рабада. Зайдя в темноту, тут из-за углов домов повыскакивали наемники и пользуясь внезапностью перерезали глотки самым отважным воинам Цитадели. Подоспевшие войска настигли вероломно убивших их соратников, отомстив сполна. Фаза битвы перешла в агрессивное нападение со стороны людей Шавира. На счастье Якубу к нему подоспели арьергардные отряды лучников и пращников. Они знали свое дело: прикрытие отступающих войск авангарда и добивание разбитых отрядов головорезов. С каждым шагом кварталы рабада вычищались от грязи ад-Даргама, лучники занимали пустые дома, стреляя из открытых окон по бегающим живым мишеням. От одних только стрел погибло около ста воинов; их легкая броня не в силах совладать со стрелами. Такие воины прекрасно справлялись с задачей внезапного нападения, скорого форсирования и отпугивания врагов. Эти быстрые и сильные наемники сыграли немалую роль для нападения Даргама. Они истощили авангардные войска обороны, выведя их из цитадели, разбили ворота, теперь осада цитадели могла быть более чем простой. Якуб приказал укрыться в цитадели, но тут, из узких улочек бедняцкого квартала неожиданно настигли конные войска с сабля-ми. Судя по цвету их доспехов, и флагов у некоторых знаменосцев –это были явно не наемники, а обученные и тяжеловооруженные доспехи. Их щиты из дамасской стали с золотыми тканевыми нашивками могли сказать только одно: личная гвардия ад-Даргама. Он пустил её напоследок, зная, что авангард будет вымотан и останутся лишь лучники; да и у них заканчивались боеприпасы. Около трехсот всадников перебили остатки некогда блистательного отряда стражей Цитадели – теперь лишь остались с треснутыми щитами, с многочисленными ранами и кровавого вида саблями люди. Это была легкая добыча для всадников. Но Якуб приказал остановиться, выставить сабли вперед и дать отпор врагу, сражать-ся до последнего. Отряд добежал до открытого пространства, как тут его окружили всадники. Якуб стоял в центре образовавшегося внутреннего круга мечников: бежать было некуда. Осталось лишь биться и умереть. Исход был ясен: быстрые и свежие кони сносили с ног стражников, а всадники делали свое дело, добивая лежащих. Лучники поливали на окруживших соратников врагов последние стрелы. С коней попадало лишь около десятка всадников и их коней. «За Шавира! Помните, вы давали клятву! Вы обещали быть его стеной! Вы не знаете страха!» - кричал из круга Якуб. Он рванулся вперед, отрубив ноги коню, всадник вылетел из седла и верная саб-ля Якуба прикончила врага. Около получаса мечники держались против всадников; осталось лишь трое бойцов напротив двухсот с половиной конников. То были лучшие бойцы Цитадели; некогда они мальчишками тренировались друг с другом, а теперь стоят бок о бок, смотря в глаза смерти в лице лезвий саблей. -«Джафар, Сулейман! Прощайте, братья! Пусть предки слагают легенды о нашей отваге!» - с этими словами Якуб пошел прямо на всадника, этот тип воинов ад-Даргама сражался с честью и благо-родством – они не напали на Якуба всей толпой. Они выходили по одному. Первый яростный удар Якуб обрушил на врага, но сабля ударила по латнику доспеха; не менее слабый удар пришелся от врага, поразивший и порвавший кольчугу в месте предплечья. На второй удар у Якуба не хватало сил, но коротким движением руки он махнул в сторону ног всадника – ему удалось пробить голень. От внезапной боли благородный всадник пошатнулся, конь заржал, попятившись назад. Якуб продолжал эту безвыходную дуэль. «Бежать некуда» - подумал он, - «я и не собираюсь убегать». Он увернулся от турнирного наскока всадника, упав на пустынную землю. Весь издыхающий, он встал, парируя удар за ударом от всадника. Одно неверное движение и всадник упал с коня, сбитый мощным ударом рукояти сабли. Его закрывающий голову шлем упал, открыв его молодое, породистое лицо – он явно был не из простолюдинов. Тут удары противников сошлись, и спустя мгновение, Якуб упал. Он лежал бездыханный, его зоркие глаза так и смотрели в ночное небо. Благородный юноша прикрыл широко раскрытые глаза командира стражей Цитадели. Так погиб храбрейший из воинов Египта, Якуб. Он рос сиротой, не зная родителей, умер, сражаясь, бок о бок с лучшими друзьями. Друзья его пали героической смертью. В Каирской цитадели. Безвозвратная утрата командира гарнизона сыграла главную роль на моральном состоянии людей Цитадели. Команда нуждалась в лидере, воодушевляющим её, ведущим за собой в огонь битв и мрачную тишину засад. Одинокая луна в эту ночь полумесяцем блистала в фиолетовом небосводе. Пристроенная к стене башня пустела; у лучников в долгом и изнурительном бою иссякли бое-припасы. Казалось бы, что идеальную тишину ничто не могло нарушить – лишь легкое дуновение ветра омывало цементное покрытие стен. Сила и мощь Цитадели находились внутри; лучники перевоплощались в обычную пехоту. В арсенале Лунной Башни имелись резервные оружия, предназначенные для легкой пехоты – антиохийские сабли, стальная кольчуга и маленькие, но смертель-ные клинки. Шавир планировал сокрушительно и скоро разбить войско ад-Даргама, поэтому в авангард он выставил лучших и матерых воинов Цитадели. Он даже направил Якуба, ценнейшего командира в своем роде, на отражение вылазок осаждающих. Но, как мы знаем, планы визиря не оправдались, теперь ад-Даргам доминирует в тактической ситуации битвы. Арьергард же состоял исключитель-но из элитных лучников Египетского халифата, но стрелы – смерто-носицы окончили свой полет и теперь они стали несколькими сот-нями мечников. Они не идут в сравнение в ближнем бою с отрядом тяжеловооруженной конницы, мчащейся на смерть врагов. Волнующиеся и трепещущие при мысли о встрече с закованными в латы машинами убийств, они молили Аллаха о прощении всех их земных грехов и счастливой достойной Вечной жизни. Они давали клятву верной гвардейской службы, обещали быть щитом и мечом визиря. Они не имели жён, не оставили потомства, их семья – это Каирская гвардия. Такие гвардейцы имелись при важных стратеги-ческих пунктах: цитаделях городов, тронном зале султана, библио-теках, постах принятия караванной торговли. Они составляли мень-шую часть всей армии Египетского халифата, в основном были наемные и сборные войска. Отличительной чертой гвардейцев была верность своему долгу. Верность в них воспитывалась с малых лет; в основном это были выходцы из стран Малой и Центральной Азии. Они не знали своего прошлого, но и это не главное в их службе. К своим соратникам они относились с братской любовью; так пожизненная служба сближает людей, которым рано или позд-но придется умирать во имя славы Халифата. В зале Цитадели обсуждался важнейший вопрос – каким образом можно одержать победу над силами ад-Даргама. Четыреста воинов находились в зале, почти каждый предлагал свои мысли в общий фонд тактики. Шавир был в смятении, он думал лишь о спасении собственной жизни. Таким образом, армия защитников потеряла своего идейного и тактического лидера. -«Как мы выстоим против врагов в доспехах без наших верных натянутых тетив и летящих стрел? Что предлагает меч в наших руках всадникам? Смерть – нашу или вражью?» - задался тревож-ным вопросом Омар. -«Да что такое стрелы? Стрелы – это посыльные смерти, которые, возможно попадут в цель, а могут и отскочить от доспеха. Щит в руках всадников? Это защита, которой достается больше всего. Броня? Это то, что мешает всаднику и является обузой для пешего солдата, но во всех случаях является сильной защитой. Сабля – это могущественное оружие, которое при нашей удаче может стать причиной смерти врагов!» - с пылкостью ответил Амр, командир отряда гвардейских лучников. До них донесся топот копыт по ровной песчаной платформе, ляз-ганье железа и крики всадников. Роковой час настал: быть повер-женным на земле, отправиться в Вечный мир, нежели остаться в живых, победить врагов и остаться в истории как героические за-щитники Цитадели. Про них будут сказываться легенды. Но чего стоит легенда, когда твоя жизнь висит на волоске от смерти? Для них это ничего не значило, лишь бы выжить в этом страшном испытании огнем. А что будет после – дело времени. «Сотня! Распределись у ворот! Сдерживай их, сколько сможешь! Вторая сотня! Скидывай оставшиеся валуны и масло на головы врагам! Пусть пройдут адское пекло, если хотят нашей смерти! А я, с третьей сотней буду охранять покои визиря! Надо устроить заса-ду. А вы, последняя сотня, должны расположиться во внутреннем дворе. Держитесь, что есть силы!» - приказывал Амр, сын Аса. Не имея копей, ни вспомогательных лучников, они собрались рас-средоточиться как можно эффективнее. На стенах воины готовили валуны и подтапливали масло: ведь цели приближались с рысью коней. Наступал четвертый час кромешной ночи, лишь маленький свет от множества факелов освещал двор и стены Цитадели. Мечники ждали своего часа. Метатели валунов были готовы и заря-жены. Масло кипело, раздавая жар окружавшим его людям. Шавир сам был в ожидании, ведь с первым боевым криком будет решаться его судьба. Черный ход Цитадели уже был откопан и приготовлен для использования; сами воины, стоявшие у дверей кабинета визи-ря, не знали о планах Шавира. Всадники мчались на обнаживших сабли врагов, предвещая долгую и изнурительную битву в маленьком для конницы пространстве Цитадели. Они становились колонной по трое, разбивая и отгоняя назад ряды защитников. Яростные замахи саблями некогда бывших лучников попадали по железу и стали доспехов. Всадники же руби-ли верно и четко, прочищая свой трудный путь от стана врагов. Удача, казалось бы, отвернулась от них – каждый поверженный соратник снижал шансы победы. Превосходство конных воинов было чувствительным: незначительные потери, блестящее ведение боя, численный перевес, лучшее снаряжение. Битва получалась долгой и затяжной – час длился как день, усугубляя полусонное со-стояние стражей. Спустя время, когда кавалеристы прошли дальше во внутренний двор Цитадели, пошло дело метателей валунов. Из темноты на коней и их седоков полетели громадные глыбы, давя-щие, сбивающие с ног. Лошади в панике отступали назад, тем самым давая фору во времени защищающимся. Подоспела сотня резервных стражей, добивая оставшихся внутри кавалеристов. Прекрасный ход продумали стражи Цитадели! Валуны были высотой в метр, прикрывая тем самым разбитые ворота. Удачное отбивание сил противника воодушевило немногочисленных воинов. Начинался пятый час ночи, через полчаса возможен рассвет. Как встретят его люди Шавира? Противники решили повременить с вылазкой, придумывая иной ход осады Цитадели. Началось затишье перед бурей. Тем временем в библиотеке Аз-Захарийя. «Египет,…каковы его дела? В каких отношениях мы состоим с ним?» - спрашивал у своего учителя, Камала, заинтересованный делами политики Юсуф. «Наступили смутные времена для Египта: здесь власть захватывает сильнейший. Там забыли про мастерство красноречия и мудрости. Там царствует разбой, даже в Каире происходят междоусобные гонки визирей. Возможно, и сейчас власть аш-Шавира, некогда захватившего место главного советника халифа у аль-Адида, стоит под вопросом» - отвечал спокойным голосом Камал. «Я слышал, что этот Шавир побаивается мощи моего дяди и сюзе-рена. Он хитрый змей, стоящий меж двух огней: он ручается под-держкой иноземных захватчиков и своих египтян. Но ведь дай шанс иноверцам, творящих бесчинства на землях мусульман, они ведь поработят Египет! Захватив Миср, они могут запросто совершать вылазки на наши родные земли! Не дай Всевышний, если Дамаск окажется под огнем неверных! Надо предупредить моего благочес-тивого дядю!» - вдруг озарило Юсуфа. «Но принимать участие я не буду, мое место в административном правлении, ведь Нур ад-Дин и Асад ад-Дин отправятся на запад, отбиваться от франков» - прагма-тично подумал он. Юсуф славился в окружении дяди и правителя Дамаска своими талантами в управлении, его тактическим и аналитическим складом ума, он был истинным правителем. Справедливый, честный и мило-сердный, красноречивый – перед ним никто не мог устоять. Он предвидел будущее столкновение двух армии на территории Егип-та. Предполагалась и третья, но она явно будет за армию людей За-пада, понимал он. После занятий в библиотеке он отправился к дяде. В Иерусалимском дворце. «Посол от Шавира ас-Сади, о почтеннейший» - обратился к королю Иерусалима, Амальриху, его слуга Иоанн. В покои короля вошел уставший от долгого ночного пути посол. Он подал письмо Амальриху, запечатанное знаками визиря Египта. После недолгого прочтения, король понял, что визирь нуждается в военной поддержке для снятия осады с Каирской цитадели, обещая дать земли Египта в правление Амальриха, короля Иерусалимского. Амальриху данное предложение показалось очень выгодным, он доверял Шавиру. Без колебаний он согласился оказать помощь сво-ему теперешнему сюзерену. «Прикажи снарядить и отправить двухтысячное войско – тысячу конницей и тысячу пехотой. Кажется, мы там надолго задержимся» - сказал своим уверенным голосом Амальрих своему слуге Иоанну. Король предчувствовал довольно простое и быстрое воцарение на богатой земле египетского народа. Стоит ему лишь отбить малень-кое войско под предводительством дворцового префекта, и он будет годами собирать сливки в свою казну. Он может усилить вли-яние среди других христианских королевств на Ближнем Востоке. «Это выгодный ход для меня, да и Шавиру причтется своё. В ско-ром времени я направлю войска на земли сарацин вплоть до земель сельджуков» - лестно про себя думал король. В Каирской цитадели. «Поём мы песню, песнь солдат, И реет наше знамя В очах у нас огни горят, Костров и звёзд над нами; Мы жаждем наш грядущий бой, Свет утренний и день иной, И здесь с тобой в тиши ночной, Мы песнь поем солдат…» - доносилась эта песня из внутреннего двора, где проводили свои восстановительные работы стражи Цита-дели. За полчаса скорой работы они успели расчистить место от по-гибших. Орудуя кирками, они отбивали от внутренних стен громадные каменные глыбы песчаного цвета, поднимали их на верх стены; совсем скоро подоспеют новые войска ад-Даргама. Масло кончилось, но валуны делали свое дело, так что стражи Цитадели не переживали за свою предстоящую оборону. Они надеялись, что с приходом рассвета придет нечто такое, что может спасти их жизни и жизнь Шавира. С другой стороны это казалось им пустыми грезами, а мечтать было некогда. Солнце восходило, озаряя стены Цитадели. Лица стражей при солнечном свете представились в полном цвете: уставшие, в крови, измученные и волнующиеся, к тому же проголодавшиеся. В конце двора догорали костры; здесь, у тепла огня, цитадельные лекари затягивали раны бойцов. Тепло костра грело их недавно поникшие души, они пели воодушевляющие песни, вспоминая свою детскую, беззаботную, свободную от службы жизнь. Воспоминания, они бьют острее меча, защищают надежнее щита, воодушевляют страстнее прирожденных ораторов. Эту истину поняли стражи. Тут снова послышался топот железных подков, раздражающий и волнующий лязг доспехов, крики всадников, ржание лошадей. Лошади просто-напросто перепрыгивали образовавшуюся преграду из валунов. Возобновилась битва; парирование стальных саблей, душераздирающие вопли от смертельных ран, воодушевляющие крики двух враждующих сторон. Летели валуны, предзнаменующие верную и ужасную гибель конникам, но на этот раз метатели не имели успеха; конники пробились далеко, за пределы досягаемости обстрела. Теперь участь защищавшихся была очевидна, конники достигли конца внутреннего двора цитадели, разбив сотню стражников. Всадники спешились, поднимаясь по лестницам на стену, чтобы перебить метателей. Другая спешившаяся часть выбивала двери зала визиря, внутри находилась еще сотня стражей во главе Амра, которая успела забаррикадировать препятствие скорой победы людей ад-Даргама. Стражи на стене смогли оказать достойный отпор тяжеловооруженной пехоте, скинув, убив около пятидесяти человек. Спустя полчаса кровавой резни людей Лунной Цитадели осталось всего девяносто человек. Воинов Даргама же было более четырехсот. Баррикады начали рушиться, пробивая брешь в дверях покоев визиря. Это было смутное и страшное ожидание для стражников. Они уже не надеялись на былой успех обороны, теперь, с последним ударом доспехов о дерево, вылетят баррикады, рухнет дверь и произойдет последняя для них битва. Это будет даже не битвой для них, а просто побоищем. Дверь отлетела, ярые и воодушевленные мечники ринулись на стражу, Амр владел саблей, все равно что луком. Он смог одолеть пятерых, оттягивая время для побега Шавира. Зал визиря заливался кровью, содрогался эхом от криков и воплей воинов. Бойня была воистину кровавой и беспощадной. С одной стороны патриотичные и верные своему долгу стражи Цитадели, а с другой стороны сражались сыны крупных египетских землевладельцев, подчинен-ных ад-Даргаму. Таким образом, оплатили своему сюзерену земле-дельцы, отправив собственных сыновей и их оруженосцев на захват власти. Убийство за убийством, удар за ударом, клич за кличем – истинные атрибуты битвы. Храбрость воинов Шавира позволила держаться довольно длительное время. Как же прекрасно они овладели временем! Час длилась эта битва за власть в Цитадели. Вблизи, у входа в покои, послышались громкие и мощные звуки рогов людей Амальриха. Король сдержал данное Шавиру слово. Свежие и сильные иерусалимские воины перебили с тыла оставши-еся три сотни противников. Столь долгая и изнурительная осада Лунной Цитадели окончилась в пользу Шавира. Ему даже не приш-лось спасаться бегством. Войска подоспели вовремя. Теперь визирь должен был исполнить свои слова в письме – отдать во власть короля Амальриха земли своей родины. Шавир удержал-ся на своем посту, ад-Даргам в скором времени был повержен, его голова была доставлена самому Шавиру. Таким образом, окончился Каирский гамбит, принесший с собой смерти земляков, приведший к власти иноверного короля Иерусалима. Я врагов научился прощать, А друзей я прощать не умею, Им не стоило в душу плевать, Ведь второй, я, увы, не имею.