Вся конница короля

      – Эллисон? – голос Лидии был хриплым и сухим.       Её глаза расширились от ужаса, когда она увидела, как самурайский меч пронзил тело лучшей подруги. «Этого нет. Это нереально», – привычная мантра отрицания крутилась в голове с нарастающей скоростью. Сердце неистово колотилось о рёбра, грозясь преодолеть их в попытке выскочить из груди. Но перед глазами по-прежнему были окрестности лагеря Оак-Крик, а Эллисон умирала на руках Скотта. Лидия почувствовала подступающие слёзы и яростно смахнула их тыльной стороной ладони.       – Этого всего нет, это просто сон, – гневно выплюнула она.       Скотт и Эллисон медленно повернулись к ней и замерли.       – Лидия, как ты могла допустить это? – спросил Скотт, не сдерживая слёзы, теперь катившиеся по его лицу.       – Это сон, я просто сплю. Мне нужно проснуться, – уверенности в её дрожащем голосе почти не оставалось.       Она впилась ногтями в ладони, умоляя себя сейчас же проснуться.       – Ты убила её, Лидия, – всхлипывал Скотт, обнимая тело своей первой любви. Его плечи сотрясались от плача, когда он прижался к ней лбом.       – Я не…       – Ты убила её, – теперь к ним присоединился Стайлз.       Его глаза были потухшими и полными боли, когда он подошёл к Скотту, оставляя Лидию стоять на коленях в паре метров от них.       – Я говорила ей не приходить, – шептала Лидия, – я оставила ей сообщение.       – Ей вообще нечего было здесь делать, если бы это всё не было ради тебя, – тяжело произнёс Стайлз и опустил взгляд на рыдающего друга.       – Это не… я не могу… мне так жаль, – едва слышно оправдывалась она; голос с каждым словом звучал надрывнее.       – Ты не можешь это исправить. Мы больше не можем находиться рядом с тобой, – внезапно заявил Стайлз, и в его чертах лица не оставалось больше ничего от печали – только злость.       – Пожалуйста, позволь мне попытаться, дай мне всё исправить.       – Ты не можешь это исправить. Всё, что ты можешь, – это кричать, – горько усмехнулся он, качая головой.       В этот момент Эллисон испустила свой последний вздох, и Скотт, глухо простонав, притянул её к себе ещё крепче.       Стайлз перевёл взгляд на друзей, затем снова на Лидию.       – Так что давай, сделай это.       Она закричала.       – Лидия! – она открыла глаза, придя в себя.       Перед ней стояла мама, держа в руках тарелку с жареной курицей. Её брови были нахмурены, а губы сжимались в тонкую обеспокоенную линию.       – Что? – сердито бросила Лидия.       – Я спрашивала, какой тебе кусок положить, – немного обиженно напомнила мама.       Лидия изо всех сил старалась выглядеть спокойной, но никак не могла отойти от шока, обнаружив себя сидящей за столом на кухне. Миссис Мартин, так и не дождавшись ответа от дочери, вздохнула и положила в её тарелку к рису куриную грудку, которую выбрала сама.       – Серьёзно, Лидия, я начинаю волноваться, – миссис Мартин звучала скорее слишком обеспокоенно, несмотря на несостоявшуюся попытку скрыть это. – Я знаю, что со смерти Эллисон прошло всего несколько месяцев, но ты всё ещё ведёшь себя слишком отстранённо. Ты нормально себя чувствуешь?       Лидия решила не отвечать. Она хорошо усвоила урок, как после последнего откровенного разговора с матерью ей пришлось посещать мисс Морелл дважды в неделю, чтобы обсуждать её «галлюцинации» и «отключки».       – Милая, пожалуйста, я просто…       – Я не голодна, мам. Я пойду наверх, – она встала из-за стола и ловко проскользнула в узком пространстве позади матери.       Укол совести за подобное поведение не заставил себя долго ждать, но ей нужно было срочно проветрить голову.       – Ты не можешь продолжать так дальше, Лидс. Тебе нужно поесть, – прозвучал знакомый размеренный голос, но она постаралась проигнорировать его.       Ускорившись, уже через несколько секунд она оказалась в своей комнате. Плотно захлопнув дверь, Лидия сползла вниз по холодной деревянной поверхности и подтянула колени к груди.       – Лидия, – снова позвал её голос.       – Уходи, не желаю тебя слышать, – прошептала она.       – Лидия.       – Нет, я тебя не слышу.       – Лидия.       – Пожалуйста, оставь меня, – всхлипнула Лидия, – пожалуйста. Мне так жаль.       – Лидия, открой глаза, – настойчиво уговаривал голос.       Лидия только сильнее зажмурилась и спрятала голову в коленях.       – Нет, я не хочу тебя видеть.       – Открой глаза, Лидия.       Борясь с собой, она приоткрыла глаза и медленно перевела взгляд на середину комнаты – перед ней стояла Эллисон. Вся её футболка была в крови, а выражение лица было совершенно отсутствующим. Она шевелила губами, но не произнесла ни единого слова.       – Уходи, Эллисон, – застонала Лидия, снова пряча голову. – Мне очень, очень жаль, но тебе нужно уйти.       Когда она осмелилась вновь посмотреть перед собой, в комнате уже никого не было. Внезапно Лидия почувствовала себя опустошённой, вспоминая образ подруги. Она даже не могла сфокусироваться на шагах матери, раздававшихся вблизи её комнаты.       Как только её дыхание пришло в норму, а руки перестали дрожать, Мартин забралась на кровать и достала из сумочки телефон. Несмотря на то, что её постоянно бросало в состояние фуги даже посреди дня (она задавалась вопросом, как ей удалось преодолеть три мили от школы до дома), что она видела Эллисон в течение многих недель, чувство вины до сих пор не давало ей поделиться этим бременем. Но теперь страх был гораздо сильнее. Поколебавшись, она нашла в быстром наборе номер и поднесла телефон к уху. После нескольких кратких гудков её перенаправили на голосовую почту.       – Привет, это Стайлз. Сейчас я не могу ответить, оставьте своё сообщение или напишите мне, и я свяжусь с Вами, как только смогу.       Знакомый голос прошёлся волной по телу девушки, хоть это и была всего лишь запись. Последовавший сигнал вернул её в реальность.       – Привет, Стайлз. Это Лидия. Я просто… перезвони мне, как сможешь. Мне кажется, что-то происходит с… моими силами. И я не знаю, что мне делать. Просто перезвони, ладно?       Едва договорив, она сбросила вызов и повалилась на кровать. Голова раскалывалась, и, простонав в подушку, Лидия перевернулась, чтобы взять бутылёк ибупрофена с тумбочки. Когда-то, ещё до того, как всё это началось, она строго соблюдала дозировку, вспоминая мамины предупреждения. Но сейчас её интересовало только, смогут ли хотя бы четыре таблетки помочь от невыносимой боли, разрывавшей черепную коробку. Высыпав ещё одну на ладонь, Лидия проглотила их, даже не запивая.       Хоть она и лежала в кровати, спать совершенно не хотелось, несмотря на то, что продолжительность её сна в последнее время сократилась до четырёх, а то и меньше, часов. Это не могло не сказываться на её фигуре, состоянии волос, на её поведении. Но когда она спала, её мучили кошмары, или того хуже, она бродила в состоянии фуги. До недавнего времени для неё существовал простой способ бороться с этим – не спать, но теперь кошмары преследовали её и в дневное время. За последнюю неделю она видела Эллисон четвёртый раз – восемнадцатый в этом месяце.       Её голову посетила мысль прогуляться до дома Скотта или Стайлза. Их компания помогала ей ненадолго забыть о чувстве вины. Она взяла в руки телефон и отправила сообщение Скотту – заставить себя написать Стайлзу она уже не могла.       7:03. Лидия: «Скотт, вы со Стайлзом чем-нибудь заняты сегодня вечером?»       Ответ пришёл спустя пару минут.       7:08. Скотт: «Привет, Лидия! Мы с Кирой сегодня встречаемся со Стайлзом и Малией. Мы можем встретиться с тобой позже».       Так вот почему Стайлз не взял трубку. Лидия подавила возникшую беспричинную ревность и быстро напечатала ответ.       7:11. Лидия: «Всё нормально, не буду вам мешать. Встретимся завтра в школе».       Она сделала глубокий вдох и скатилась с кровати, чтобы переодеться в пижаму.       Телефон на тумбочке завибрировал в ответ, когда она уже заканчивала свои приготовления ко сну, собирая волосы в слабый пучок. Она настроила свой мобильный так, чтобы по звуку вибрации, не глядя на экран, можно было определить, кто звонил или писал. В её «особый» список входили Джексон, Эллисон, Скотт и Стайлз. Даже номер мамы был определён в «прочие».       7:21. Скотт: «Хорошо, если ты уверена. Увидимся завтра. Только не убегай с последнего урока, как сегодня. Стайлз очень волновался».       На её лице появилась слабая улыбка – от сообщения и от того, как его содержание породило слабую вспышку тепла в груди. Конечно, она знала, что Стайлз волновался. Чувство тревоги сопровождало его всегда. И это не обязательно значило, что он волновался за неё.       Подавив в себе остатки положительных эмоций, Лидия улеглась на кровать и уставилась на дверь ванной, ожидая, когда стихнет головная боль. Она почти задремала в единственной позволяющей это позе, когда раздался тихий стук в дверь.       – Кто там? – раздражённо спросила Лидия.       – Лидия, это я, мама, – прозвучал расстроенный голос, и Лидия еле удержалась, чтобы не передразнить её.       – Входи.       Мама вошла, скрестив руки на груди. Из рукава её свитера торчала трубка их домашнего телефона.       – Что?       – Завтра ты уйдёшь со школы пораньше. Я думаю, ты перенапряжена. Я записала нас с тобой на массаж. Мой маленький подарок, – женщина слабо улыбнулась.       Лидия неуверенно вернула ей ответную улыбку – она знала, что мама лгала. Знать бы только, в чём именно.       – Спасибо, мам, – тихо поблагодарила она её.

***

      Стайлз подъехал к школе следующим утром. Он оглядел стоянку, надеясь заметить среди прочих машину Лидии. Автомобилей учеников было слишком много, чтобы ему удалось это сделать, – вот-вот должен был начаться первый урок. Малия соскочила со своего пассажирского сидения и, обойдя джип, встала возле водительской двери.       – Ты что-то ищешь? – спросила она.       Он ещё оглядывал парковку, но затем, последовав её примеру, вылез из джипа.       – Просто искал Скотта или Лидию, – легко ответил он.       Он не знал, зачем было приплетать друга, но так казалось безопаснее. Малия и Лидия не слишком ладили, поэтому каждый раз, как он упоминал имя банши, Малия заводилась. А учитывая, что она только недавно стала человеком, её злость запросто могла перерасти в настоящий скандал.       – Они, наверное, уже внутри. Мы сегодня поздно выехали, – произнесла она, переплетая их пальцы и легко усмехаясь.       Малия поцеловала его в губы, чуть прикусив нижнюю, прежде чем отстраниться. Стайлз тяжело сглотнул – ей всё лучше и лучше удавались некоторые человеческие штучки.       – Да, внутри. В школе. Идём в школу, верно? – он внимательно посмотрел на неё, многозначительно приподнимая бровь.       Малия неохотно кивнула, вспоминая их правило – никаких поцелуев в учебное время. Однако никто не запрещал держаться за руки, по крайней мере, по пути к шкафчикам.       Скотт и Кира были уже в холле, их лица на расстоянии пары сантиметров очевидно намекали на отсутствие у них подобного правила.       – Доброе утро! – крикнул им Стайлз издалека, чтобы они успели оторваться друг от друга.       Кира, как обычно, моментально покраснела, а Скотт только улыбнулся.       – Привет, Стайлз, Малия!       – Кто-нибудь объяснит мне тригонометрию? – вместо приветствия произнесла Малия, доставая листы бумаги и учебник.       – Ты сказала, что сделала её до того, как мы пошли в кино, – Стайлз попытался скрыть улыбку за укоризненным взглядом.       Малия улыбнулась в ответ и прижала книгу к груди.       – Если бы я сказала правду, мы бы вообще никогда не пошли в кино, – в своё оправдание заявила она.       Скотт и Кира, стоящие рядом,попытались не рассмеяться.       – Да, потому что обучение важнее, – настаивал Стайлз, вскидывая руками.       – Тригонометрия такая скучная, ты и сам это знаешь. Я уже выучила проценты и углы. Это ведь не будет проблемой, верно? – по её тону было понятно, что она прекрасно осознавала, какой занозой была.       Стайлз обречённо вздохнул и достал из сумки домашнее задание.       – Надеюсь, ты понимаешь, что у тебя не будет выходных, пока ты не разберёшься с тригонометрией? – он неохотно вручил ей свою работу.       – Да, конечно, – кивнула она, забирая листы с расчетами.       Она положила их на раскрытый учебник и уселась на пол, оперевшись на свой шкафчик спиной, стала списывать задание. Судя по её напряжённому лицу, она мало что понимала. В такие моменты Стайлз думал о том, как много она потеряла, живя в теле койота.       – Эй, Лидия, – вдруг крикнул Скотт, заставив Стайлза отвлечься от Малии обернуться.       Лидия направлялась к ним, сжимая в руках стаканчик с кофе, словно это был её спасательный круг. Её походка казалась непривычно тяжёлой, а фиолетовые томсы были в пыли от того, как она шаркала ими по полу.       – Привет, ребят. Как вчерашнее кино? – дружелюбно поинтересовалась она, чуть более жёстко, чем требовалось, захлопывая кошелёк.       Её взгляд мельком проскользнул по Стайлзу, затем по Малии, и уютно остановился на Кире и Скотте.       – Неплохо, но ничего особенного, – быстро ответила Кира.       Стайлз усмехнулся, вспоминая, как весь вечер до и после фильма Кира восторженно бредила Тарантино, оставшаяся под большим впечатлением, в отличие от друзей. Её вдохновению можно было позавидовать.       Лидия тепло улыбнулась в ответ, словно заметив это за Кириным смущением.       – Мне очень понравилось, – подала снизу голос Малия, не отрываясь от своей писанины.       – Лидия, куда ты вчера убежала? – попытался сменить тему Скотт.       – Да, я же должен был отвезти тебя до дома, помнишь? – поддержал его Стайлз, вглядывась в выражение её лица, которое могло бы помочь ему узнать хоть что-то.       – Точно, прости. Я забыла. Мне нужно было на приём к врачу, – задумчиво проговорила она, явно придумывая на ходу, как бы оправдаться.       Скотт и Стайлз обменялись недоверчивыми взглядами, отчего Лидия закатила глаза.       – Приём? – с сомнением переспросил Скотт.       – Встреча со специалистом в строго определённое время, Скотт, да, – она насупилась.       – Какой ещё приём?       – У гинеколога, – выплюнула Лидия.       – О, чёрт, – фыркнула Кира.       Скотт и Стайлз замялись, мечтая сейчас же забрать свои слова назад.       – Вау, прости…       – Я не хотел вмешиваться это… чёрт!       – Никакого больше любопытства с нашей стороны, – пробубнил Скотт, краснея и потирая шею.       – Да, прости, – зардевшийся Стайлз не смог заставить себя поднять глаза от пола.       Раздавшийся вовремя первый звонок спас их от продолжения этого провального разговора. Кира и Лидия отправились на физику, а Скотт, Стайлз и Малия – на испанский. Напоследок МакКол ещё раз извинился и мимолётно поцеловал свою девушку.       – Что такое гинеколог? – полюбопытствовала Малия.       Скотт посмотрел на Стайлза, закусив губу, пытаясь скрыть смущение.       – Ты можешь спросить у Лидии, если тебе действительно интересно, – решительно заявил Стайлз.       Ей не понравилось, как он ушёл от ответа, но времени продолжать расспрос не было. Они заняли свои места за партами.       – Ты же не думаешь, что она на самом деле была на приёме? – Стайлз потянул Скотта за руку.       – Её сердце билось слишком быстро. Я просто не понял сразу… – приглушённо ответил Скотт.       – Да, я только сейчас подумал. Её тон не источал запредельную искренность. И ты заметил? Она была не на каблуках. Когда ты в последний раз видел её в реальных метре-шестидесяти?       – Этого я даже не заметил. Думаешь, с ней всё в порядке? Может, мне следует поговорить с ней? – Скотт обернулся на друга с обеспокоенным выражением лица.       – Уверен, она в порядке, – Стайлз вдруг сменил тактику разговора, зная, как тот всегда неконтролируемо переживал за любого члена стаи. – Я поговорю с ней на истории или после школы, ладно?       – Чем раньше, тем лучше, – согласно кивнул Скотт.       – Но стоит отдать ей должное – она придумала отличноё оправдание. Гинеколог, – усмехнулся Стайлз на ухо другу, заставив покраснеть       – Она умная, всегда добивается своего. Любыми способами, – усмехнулся Скотт.       – Она нечто, – губы Стайлза растянулись в задумчивой улыбке.       Внезапно он поймал на себе сердитый взгляд Малии, сидящей в другом конце класса, и быстро переключил своё внимание на доску. Но уголки губ против его воли оставались приподнятыми.

***

      – Так где ты была на самом деле? – спросила Кира, когда они оказались на достаточном от супер-слуха Скотта и Малии расстоянии. – Конечно, если ты считаешь, что мне лучше не знать, то можешь не говорить.       Лидия вздохнула и потянула её за рукав в ближайший женский туалет.       – Я не помню, как уходила вчера, – объяснила она, убедившись, что рядом никого нет. – Последнее, что я помню, – как уходила с обеда на французский. И в следующий момент – уже семь вечера, а я ужинаю с мамой.       – То есть ты не нашла ничьё тело? – Киру, как и ожидалось, её слова встревожили.       – Нет, но моё состояние фуги не всегда выводит меня к трупам. Я имею в виду, с того момента, как я научилась это контролировать. Но, кажется, я снова теряю контроль над собой, – сдавленно попыталась объяснить Лидия. Кире потребовалась пара минут, чтобы всё обдумать.       – Я хотела бы знать, как тебе помочь, правда, – она покачала головой, словно укоряя себя за беспомощность. – Но ты должна сказать об этом Скотту и Стайлзу. Они помогут. И наверняка они знают больше о твоих банши-способностях.       – Я пыталась позвонить Стайлзу, чтобы поговорить, – «о том, что вижу Эллисон», – но вы были заняты.       – Ты можешь поговорить с ним сегодня, – предложила Кира. – Малия остаётся после школы, чтобы разобраться с завалом в учёбе, а у нас нет тренировки по лакроссу.       – Было бы неплохо, но сегодня у меня планы с мамой.       – Тогда завтра. Или сегодня вечером. Если для тебя это так необычно, ты должна кому-нибудь рассказать.       Лидия только кивнула.       – Ладно, пойдём на урок. Я поговорю с кем-нибудь из них сегодня вечером.       – Смотри, ты обещала.       – Обязательно. А теперь пойдём, нас ждёт тест по колебательным движениям.

***

      Едва успел прозвенеть звонок с французского, Лидия получила сообщение от мамы.       11:55. Мама: «Только что звонила, чтобы отпросить тебя с уроков. Жду снаружи!»       Она слабо улыбнулась – или скорчила гримасу. Ведь она ещё не выяснила скрытые мотивы матери, но понимала, что что-то было не так.       Лидия остановилась у шкафчика, чтобы переложить туда уже сделанные домашние задания на завтра. Она не планировала ни с кем заговаривать или в очередной раз объяснять причину своего отсутствия. В особенности ей не хотелось пересекаться со Стайлзом. Их и без того натянутые отношения в последнее время только усложнялись, а у неё совершенно не было сил выяснять причины. Тем более, после одной из галлюцинаций.       – Лидия, ты ведь знаешь, почему ты больше не можешь находиться рядом с ним, – спокойно заявила Эллисон.       В этот раз она выглядела абсолютно нормально – без привычных ран и следов крови. Так нормально, что Лидии хотелось просто броситься к ней с объятиями. Но она позволила себе только поговорить.       – Не понимаю, о чём ты, – усмехнулась она.       – Ты ревнуешь.       – А ты галлюцинация. Не думаю, что тебе следует говорить о моей эмоциональной стабильности.       – Ты поняла, что ждала слишком долго. У тебя был тот, кто всегда заботился о тебе, но ты не ценила этого, пока не стало поздно. Пока он не перестал быть твоим, – укоризненно произнесла Арджент.       – Это смешно.       – Тогда почему ты больше не можешь быть прежней с ним?       – Потому что он не прежний! – раздражённо выкрикнула Лидия.       Воображаемая Эллисон только улыбнулась, становясь чуть прозрачнее. Лидия моргнула несколько раз, и она совсем исчезла.       Лидия с силой захлопнула дверцу шкафчика, отгоняя воспоминания. Она уже повернулась к выходу, как вдруг на её пути возник Стайлз. Он радостно улыбнулся и помахал ей рукой – такого радушного приветствия от него Лидия не видела уже несколько месяцев.       – Лидс, ты куда? Обед воон там, – протянул он, указывая на столовую. Мартин натянуто улыбнулась в ответ.       – Мы обедаем сегодня с классом по французскому. Тема «Круассаны и гугеноты», – солгала она.       Ей не хотелось объяснять, почему вдруг мама решила забрать её из школы посреди учебного дня. Потому что для Стайлза это значило придумать массу догадок, о которых ей некогда было думать в наполненном школьном холле.       – О, круто, – он отразил её собственную притворную улыбку.       Им нечего больше было сказать друг другу. Лидия уже собиралась уходить, как вдруг он взял её под руку и придвинулся чуть ближе.       – Если бы что-то было не так, ты бы сказала мне? – тихо спросил он, пристально глядя ей в глаза.       – Да, конечно, не волнуйся об этом, Стайлз, – произнесла она, и только после этого поняла, что её слова прозвучали для него как откровенное признание.       Да только если бы он додумался проверить свою голосовую почту, то уже давно всё бы знал.       –Мы можем поговорить об этом? – его тёплое дыхание чуть раздувало её волосы.       – Если хочешь, – безразлично ответила она. – Может, вечером? Нам не стоит обсуждать это здесь. Просто напиши мне.       Стайлз согласно кивнул и медленно, словно против собственной воли, разжал пальцы на её плече. Они не разрывали зрительный контакт, и Лидия только сейчас поняла, как близко друг к другу они стояли. Даже понимая всю неправильность ситуации, она не могла найти в себе силы отвернуться.       – Поговорим позже, – он сделал шаг назад, кажется, тоже осознавая их неестественную близость. – Будь осторожна.       – Увидимся позже, Стайлз, – уголки её губ потянулись вверх.       Он ещё раз кивнул и, развернувшись, зашагал в сторону столовой. Лидия сделала глубокий вдох и покачала головой – ей не следовало подпускать его так близко. И уж тем более не надо было договариваться ни о чём. И звонить вчера вечером тоже не стоило. Ведь он больше не её – не то, чтобы она вообще когда-то считала его своим. Она зажмурилась, отгоняя непрошеные мысли, и направилась к выходу.       Мама, припарковав машину, уже ждала её, как и обещала. На миссис Мартин был чёрный свитер, тёмные фиолетовые легинсы и полное отсутствие макияжа. Даже если они просто собирались на спа-процедуры, её внешний вид сильно отличался от привычного. Лидия попыталась отогнать тревожные мысли.       – Как ты, Лидия? – заметно нервничая, спросила мама.       Лидия начинала закипать.       – Я в порядке, – коротко ответила она.       В какой-то мере она всегда понимала мамины эмоции, а став банши, она начала воспринимать всё ещё более чутко. Конечно, маме не нравилось, когда Лидия повышала на неё голос. Беспокойство и напряжённость миссис Мартин сейчас были вполне объяснимы, так что Лидия решила выждать некоторое время, давая ей прийти в себя.       К её чести, миссис Мартин держала рот на замке в течение целых сорока минут, пока они бесцельно колесили по городу. Лидия предпочла не доставать её расспросами. Радио в машине играло не слишком громко, но его было достаточно, чтобы не заводить бессмысленный разговор.       Однако когда миссис Мартин свернула в сторону леса, колонки, сперва захрипев, вскоре стали только раздражающий шум. Миссис Мартин выкрутила звук на минимум. Лидия тяжело сглотнула. Ей всего пару раз в жизни приходилось ехать по этой дороге, и оба раза она оказывалась в Доме Эйкена.       – Лидия, милая, – дрожащим голосом миссис Мартин обратилась к дочери; Лидия заметила слёзы на её лице. – Я очень беспокоюсь за тебя. Я, правда, очень-очень беспокоюсь.       – Мам! – выдохнула Лидия, находясь в шоке от происходящего. – Я в порядке.       Миссис Мартин сделала глубокий вдох, прежде чем свернуть на другую, ещё более узкую, дорожку. Это совершенно точно был путь в Дом Эйкен. Лидия почувствовала нарастающую панику – каждый вдох давался с большим трудом.       – Ты ничего не ешь, не спишь, это так на тебя не похоже. Ты так изменилась со смерти Эллисон. Я не могу добиться от тебя и пары слов. Учителя звонят мне, чтобы узнать, всё ли в порядке, потому что ты пропускаешь занятия или спишь во время них. И я слышу, – миссис Мартин провела ладонью по лицу, стирая слёзы, – я слышу, как ты разговариваешь сама с собой. Споришь с кем-то. Я нашла нож под твоей кроватью. И электрошокер в тумбочке.       – Мам, что ты делаешь? – Лидия переходила на крик, борясь с душащими слезами. – Куда мы едем?       – Тебе станет лучше, всё будет хорошо, – миссис Мартин больших усилий стоило выдавить из себя улыбку.       Ворота Дома Эйкена отворились, и к ним вышли двое сотрудников.       – Мам, не нужно этого делать. Только послушай меня, я всё объясню! – девушка с трудом дышала, всё больше поддаваясь страху. – Это не то, что ты думаешь! Не нужно оставлять меня здесь!       Миссис Мартин припарковала машину и вышла, предварительно открыв все двери.       – Мисс Мартин, пожалуйста, медленно выйдите из машины. Не стоит всё усложнять, – спокойно сказал один из санитаров.       – Мам! Мам, пожалуйста, не надо, не дай им забрать меня! Мама! Мама! – кричала Лидия, сопротивляясь и не давая вытащить себя из автомобиля.       Миссис Мартин продолжала сотрясаться от рыданий, не в силах посмотреть на дочь. Санитарам удалось, наконец, открыть дверь. Вдвоём они вытащили Лидию и зажали её, всё ещё пытавшуюся сопротивляться, между собой.       – Мисс Мартин, прошу Вас…       – Не трогайте меня! Я не хочу туда! Мама, пожалуйста, прошу! Прости!       Только не оставляй… мама! – всё отчаяннее вопила Лидия, когда её поднесли к ступенькам лечебницы.       – Мисс Мартин, если Вы не успокоитесь, нам придётся заставить Вас, – как можно мягче предупредил один из санитаров.       Успокоительное означало сон. Сон – очередной кошмар. Лидия стала отбиваться сильнее, теперь в ход пошли ноги.       – Торазин, – обратился один из санитаров к другому.       Она знала, что это. Препарат, применяемый при панических атаках. Для гиперактивных пациентов. И если он не выключит её, то, по крайней мере, она будет не в состоянии ничего сделать какое-то время. Достаточное, чтобы они связали её. Истерический страх накрыл её новой волной.       Чья-то рука крепко вцепилась в её предплечье. Затем раздался щелчок шприца. Лидия в ужасе смотрела на мать, понимая, что выхода нет. Через мгновение игла проткнула её кожу в том самом месте, где она ещё час назад ощущала его прикосновение. Стайлз.       Стайлз. Скотт. Кира. Дерек. Они должны найти её. Они должны помочь ей выбраться.       Лидия не могла бороться с тяжестью, что навалилась на неё. Но изо всех сил, что ещё оставались в её изнеможённом теле, ей удалось закричать.