Пятнадцатый пассаж

Аня печально взирала на папеньку, который, кажется, пребывал в самом радужном настроении. Таким она не видела его уж много лет. И это было единственным, что ее утешало – хотя бы отец испытывал удовольствие от пикника, устроенного полковником Гладышевым на своей даче в Голландии. Аню же не радовал даже прекрасный вид моря, который открывался с того места, которое ей отвели за столом. Ей было неуютно среди всех этих людей, жены которых заказывали у нее платья и юбки. Ей нравилось ее занятие. Она ни минуты не считала свой труд унизительным, пусть и по происхождению такой ей не полагался. И ежели она вынуждена была шить для того, чтобы прокормиться, то постыдного в том ничего не находила. Но сегодняшнее присутствие здесь и озадачивало, и удручало. - Почему нас вообще сюда пригласили? – негромко проговорила Аня и вздрогнула от звука собственного голоса. Она собиралась лишь подумать об этом. - Должно быть, господин полковник счел мое присутствие здесь подходящим, - жизнерадостно ответил господин Платонов, весело ей подмигнув. – Я верой и правдой служил Отечеству, имею награды. Отчего бы и не пригласить? - Оттого, что раньше не приглашали. Ни Гладышев ваш, ни полковник Эггер! – возмущенно прошептала Аня. - Я нынче в отставке. Но ты слыхала, школы для солдат вздумали устроить. Не все ж муштра да учения. Быть может… - он так и не решился договорить, лишь разведя руками. Анна нахмурилась. Если отец вздумает питать ложные надежды… Ей и без того особенно трудно было бороться с его прожектами, которые он измышлял в своей голове. - Нет, папенька, вряд ли, - ласково проговорила она и погладила его по руке. - А может быть, потому что ты у меня красавица да умница, - вдруг добавил он совсем тихонько. И кивнул на группу офицеров. – Погляди на них. Ведь ты им ровня, хоть и состояния мы не имеем. - Ах, папенька… - только и смогла выговорить Аня. «Папенька» пожал плечами и с серьезным видом направился к офицерам, оставив дочь на попечение совсем почти глухой старушки, матери полковника. Или старушку на попечение Ани. И следующие несколько мгновений она наблюдала, как Платон Николаевич пытался пристроиться к разговору. Весьма неудачно, но все же он упорно не уходил от них. - А еще говорят, от подагры хорошая настойка еловых шишек. Вы про такое слыхали, милочка? – доносились до нее обрывки болтовни полковничьей матери. Почтенной даме можно было и не отвечать. Ей довольно было кивков головы в такт ее разглагольствованиям, что она и делала, пока в мерные отголоски звуков извне не ворвался голос штабс-капитана Корфа. - Анна Платоновна… - Папенька хвалит из каштанов, Евлампия Тихоновна, - выпалила Аня, изображая увлеченность разговором. - Что вы сказали, милочка? – тряхнула головой почтенная дама. - Мадемуазель Платонова, мне надобно поговорить с вами, - снова постарался втиснуться штабс-капитан. Он теперь стоял совсем рядом и протягивал барышне бокал вина, усердно делая вид, что всего лишь оказывает любезность. - Я говорю, - громче произнесла Аня, - ваш сын устроил чудесный обед. - Кларет? Нет, моя дорогая, я не люблю кларет. Предпочитаю настойку своей кухарки. Та ее прекрасно делает на буковых орешках. - Аня! – теряя терпение, рявкнул Корф. – Я полагаю, госпоже Гладышевой стоит отдохнуть немного. Слишком шумно. Не хотите прогуляться к воде? - А наша Егоровна делает замечательную вишневку. Ни с чем не сравнится. - Ни с чем не сравнится, - уверенно подтвердил штабс-капитан и заорал, обращаясь к Евлампии Тихоновне: - Госпожа Гладышева, позвольте мне увести от вас мадемуазель Платонову. С нею очень хотела переговорить супруга господина Шубина. - Да-да-да, - затрясла головой старушка, ясно расслышав ор Корфа. Впрочем, его ор расслышала добрая половина присутствующих на пикнике гостей. В том числе и мадам Шубина, изумленно воззрившаяся на происходящее. Аня поднялась, кивнула Евлампии Тихоновне и, не взглянув на Корфа, отошла к группе офицеров, с интересом слушающих, к некоторому ее удивлению, штабс-ротмистра. Анекдот из его службы оказался коротким, и очень скоро отец и дочь Платоновы покинули пикник, на который, в сущности, и попали лишь потому, что Владимиру Ивановичу удалось уговорить полковника Гладышева пригласить отставного вояку и его дочь-модистку к себе на дачу.