Габриэль

Он увидел Марата через три дня, снова в клубе. Выступление вышло нервным: руки дрожали, пару раз едва всерьез не свалился с пилона. Все мысли в голове о том, как себя вести, если подойдет, и что делать, если не подойдет, если сделает вид, что не знакомы. И снова это чувство последней бляди внутри — конченой, прожженной шкуры, темное, расплывчатое понимание того, что в реале это и есть твой потолок, а может быть, даже и суть. Выходя со сцены, заметил, что Марат, как всегда, не один — оттягивается с друзьями, а рядом крутится парень, тот самый, что ждал его тогда у входа — дорогой, красивый, и Марат с ним теперь обходителен, рукой спину поглаживает, улыбается его шуткам, помирились, значит. За их столом всегда весело, и складывается впечатление, что в этой жизни Марат вообще нарасхват. «Что такому до одноразовых давалок? Он не запоминает их лиц, не то что имен», — снова в голове набатом: «блядь, конченый, падший», «ну как, как докатился до такого?» На смену злости включаются отголоски гордости: «Ну и похуй, «Вива ла Дива, Вива Виктория», — въевшийся в кожу девиз из прошлой жизни на случай любых траблов. «Плечи расправить, спина, как струна, взгляд поверх голов этих простолюдинов, пошел». Тоннель, гримерка, спасительный, беззаботный гул парней. *** — Габи, выйди, к тебе пришли, — раздался у двери голос Анджелы. — Кто? — хотя он уже знал ответ. — Очевидно, твой первый приват был весьма успешным, — она подмигнула и скрылась в проеме. Посмотрел на себя в зеркало оценивающе: немного покрасневшая после снятия макияжа кожа, влажные, красные от подводки и усталости глаза. Швырнув вещи в сумку, выключил свет на своем столике. Махнул напоследок парням и пошел. «Тео себя с утра неважно чувствовал, и надо бы домой, хотя он уже спит — отзвонился недавно, сказал, что устал без причины. Должно быть, новое лекарство плохо воспринимается. Может, побочка?» Он вышел из гримерки, унимая нервозность в пальцах блокировкой и разблокировкой телефона, и почти сразу услышал долгожданное «привет». — Привет. — Как дела? — Нормально, — от его взгляда в груди снова плавление, обволакивающая, тянущая за душу неопределенность. — Закончил? — Да. — Поехали? — Куда? — Ко мне. — Это вряд ли. — У тебя дела? — Возможно. — Так отложи их. Габриэль провел рукой по волосам, пытаясь принять правильное решение. — Послушай, — Марат сжал его руку в своей. — Я хочу провести с тобой время. — И когда ты это понял? Ты ведь даже не звонил мне все эти дни. — Если быть точнее, я вообще не собирался больше тебе звонить. — Вот как? — Габи пытался выглядеть самоуверенно и непринужденно, но обида на тонком лице от Марата не ускользнула. — Да, именно так. — Почему же тогда передумал? — Когда увидел тебя на сцене… понял, что не получится от тебя отказаться. Манишь, — как ни в чем не бывало ответил Марат и, заметив тень смущения на лице Габи, добавил: — Хочу провести с тобой время — сегодня, сейчас. Как тебе такое объяснение? — он улыбался соблазнительно и беспечно, и сложилось впечатление, что сама вселенная будет стремиться удовлетворить его желание. — Вечер длинный, я устал, не знаю… — Габи врал, ему стало плевать на усталость, как только Анджела оповестила о прибытии гостя, приглашение Марата было тут же и однозначно принято его внутренним «я», и теперь Габриэль ломался исключительно из чувства приличия. — Вот и расслабимся вместе. Я тоже устал от всех этих кретинов, — он махнул рукой в сторону оставшихся за столиком друзей. — Поехали, хватит… Я ведь вижу, ты и сам не против… Габи воровато отвел взгляд — быть разоблаченным в своих пристрастиях ему казалось недопустимым, но Марат прав на все сто — он хотел, очень хотел уехать с ним, желательно навсегда и безвозвратно, но предложение включало всего одну ночь, а этого было слишком мало. — Мне позвонить надо, — прозвучало как-то обреченно горько, отчего Марат немного насторожился. — Хорошо, в машине и позвонишь, — он быстро сжал его руку в своей, предпочитая больше не упускать парня из вида, чтобы не передумал. Переплетая их пальцы, Марат повел его за собой сквозь толпу, к выходу. *** В машине было тихо и уютно, в поведении Марата чувствовались кураж и легкость. Габи осмелел. Он открыл сумку и достал конверт. — Что это? — Марат вопросительно вскинул бровь. — Деньги, которые ты оставил. Я с тобой не из-за этого тогда. И, вообще, я не сплю за деньги. Забери. Марат понимающе улыбнулся. — Оскорбился, значит? — Есть такое, врать не буду. Я не проститутка, и у меня нет почасовых тарифов. — Значит, понравился, поэтому поехал? — Значит, так, — Габи пристыжено отвернулся к окну: ночной город проносился мимо, ослепляя миллионами огней. Он прислушался к себе — нет, все еще чужой здесь. Это место, этот город, будто отвергает, выплевывает, не давая даже шанса влиться в единый круговорот минут и событий, и Марат… Он не станет проводником в новый мир, он в своей замкнутой самоуверенности полноценен. Образ закончен, лаконичен, и никто ему не нужен, это понятно сразу — сердце за семью печатями. Съехав с трассы на обочину, Марат заглушил мотор. — Послушай, — зацепил пальцами подбородок парня и повернул к себе его лицо. — Я думаю, стоит расставить точки для полной ясности. Габи лишь вопросительно пожал плечами — на что повлияет его голос? Абсолютно, абсолютно ни на что. — Отношений между нами не будет, говорю сразу. Я не ищу партнера, только приключения, в частности, сексуального характера, с красивыми, интересными, в общем, ты подходишь, даже более чем. Я не хочу знать ничего, что касается твоей настоящей жизни: кто ты, что ты, где живешь, кем мечтаешь стать, когда вырастешь, и т.д. Соответственно, в свою тоже не пускаю — встречаюсь, с кем хочу, когда хочу, на меня ты претендовать не можешь. Ты — танцовщик из клуба, я — приватный клиент, который платит за встречи, назовем это игрой, раз уж тебя оскорбляет реальный расклад. Тише, я не закончил, дослушаешь и получишь ответ на свой вопрос. Кроме секса я дать тебе ничего не смогу: понимание, доверие, духовная близость — это все не ко мне, мне плевать на чувства, это жестоко, но так уж я устроен, возможно, тебе даже секс будет не всегда нравиться, что компенсировать я буду в денежном эквиваленте. Если тебя такое устраивает, а не устраивать тут мало что может, соглашайся. — Мало что? Ты серьезно? — Габи капризно изогнул брови, от чего у Марата случился очередной приступ нетерпения, который он тут же подавил, прикладывая немалые усилия. — Ну, а как тебя ущемляет мое предложение? — Он начал загибать пальцы: — Я тебе нравлюсь, сам признался. Я не маньяк, никакого насилия, если сам не попросишь. В прошлый раз, насколько я помню, тебе все понравилось, даже не отрицай, свои плюсы я знаю. Да, у нас не будет эмоциональной близости, но кому это вообще нужно? И главный плюс для тебя — материальное поощрение — это мой откуп и твоя мотивация к «не сближению». — Это проституция. — Если не устраивает, тебя никто не держит. Дверь открывается легко. Пальцы Габи потянулись к ручке. — Возможно, предложение стоит того, чтобы над ним подумать немного дольше, — предостерегающе процедил «клиент». — Не знаю… Звучит все это грязно. — Не думай, как это звучит, всматривайся в суть. Ты ничего не теряешь, даже наоборот. Когда пальцы Габи легли обратно на колено, Марат победно расправил плечи. Голос его оставался вежливым, но теперь к общему тону примешались и подавляющие волю властные интонации: — Меня в тебе все привлекает, даже то, как брезгливо морщишь нос, — он наклонился ближе, и сделал финальное внушение: — Хватит рефлексий, Солнце, просто скажи себе «да»… ну, и мне заодно. — Я не уверен, что не пожалею потом, — прозвучало в полубреду. — Никто ни в чем не уверен, так стоит ли из-за призрачных страхов лишать себя удовольствия? — осторожным прикосновением рука легла на коленку, медленно сжались пальцы, голос разлился горячим воском по коже: — Я думал о тебе весь вечер… Давай, решайся… Он был уже так близко, а Габи даже не заметил, как это вышло, просто показалось, что все пространство вокруг постепенно заполнилось его желанием. — Теперь просто расслабься, я решу за тебя… — Горячие губы накрыли приоткрывшийся от волнения рот. Поцелуй вышел собственническим, такому сложно не подчиниться, тем более Габриэль давно мечтал о подобном партнере — опытном, самоуверенном, властном. Только его не добивались, а покупали, хоть он и чувствовал, как сильно Марат жаждет обладания над ним, но все же предложение по сути являлось сделкой и носило выраженный коммерческий характер. — Ты звонить кому-то собирался, — оторвавшись от разгоряченных губ, напомнил искуситель. — Да. Я лучше из гостиницы. Марат усмехнулся. — Сегодня ко мне. Я, если честно, по гостиницам нелюбитель. Ты первый, кто заценит новый ремонт, кстати. — Судя по всему, это честь? — говорить о чем-то нейтральном стало совершенно невыносимо, Габи боялся, что севший голос выдаст волнение. — Судя по всему. — С этим будут проблемы, я ведь не в курсе, как было до. — Я сделаю полноценную экскурсию, хотя, по правде, мне сейчас вообще на все плевать, главное — там есть большая кровать, а здесь… — он накрыл рукой живот попутчика и, скользящим движением спустив ладонь вниз, крепко сжал пальцы — здесь ты… От неожиданности перехватило дыхание, Габи сдавил его запястье настолько резко, насколько только мог. Он попытался отстранить от себя его руку, но Марат только усилил нажим. Пальцы почувствовали напряжение под тканью джинсов и по ладони волнами начало расходиться живое, пульсирующее тепло. Габриэль ощутил, как внедорожник рывками набирает скорость. — Дорога скользкая, тебе нужны обе руки для управления, я полагаю… — отпустил хриплое замечание попутчик. Ладонь Марата все еще не давала сдвинуть ноги. — Мне нужно кое-что другое, поверь… Как думаешь, может, остановить тачку, перебраться на заднее сиденье и…? — посмотрев на Габи, который уже не пытался отстраниться, а мягко держался за запястье, кайфуя от наглых прикосновений, Марат удовлетворенно добавил: — Ты прав, лучше подождать до дома, не обламывать все спонтанной дрочкой, — он резко убрал руку, возвращая ее на коробку передач. Габи растерянно свел ноги и, закусывая губу, попытался привести мысли в порядок. Но безуспешно, от наглых Маратовых домогательств член встал, да так, что возбуждение причиняло боль. Каменная эрекция парня, как и его просящий взгляд от искусителя не ускользнули, он хищно улыбнулся, сворачивая к дому и глуша мотор. —  Пошли, я знаю, как тебе помочь. Есть одно проверенное средство. Всерьез на него Габи злиться не мог, но некое раздражение все же было. Напрягала излишняя самоуверенность «клиента», но все же без нее Марат бы не был собой, и так всерьез не запал бы в душу. А еще, несмотря ни на что, с ним было спокойно и надежно, страх перед неизвестностью не мучил, а сама эта неизвестность имела флер эстетики, непринужденности и приключений, таких мажорских, с комфортом, в общем, всего того, что нес в себе один только его образ. Для Габи он становился «своим», и эта метаморфоза происходила незаметно, отчего лишь усиливалось ощущение ее естественности. С таким можно забыться, отвлечься, наконец, от тяжелой реальности будней. Приглашение в новую жизнь было принято с бешеным стуком сердца и дрожью в ногах.