Кактус эльфу не помеха, или С Рождеством, мистер Ли!

– Так… Еще немного вправо. Нет, еще чуть-чуть, а теперь левее, мистер Ли, еще левее, и наклоните ее вперед! Вот так, да! Стойте вот так, мистер Ли! Я уже лечу к вам на помощь! – просиял Донхэ, наконец-то увидев, что им спустя двадцать минут мучений с деревом (ну… не совсем им, а уже с головы до пят исколотому и перемазанному в смоле и явно не выглядящему счастливым и влюбленным в Рождество мистеру Ли) все-таки удалось ровно установить елку, и, вооружившись заранее приготовленной отверткой, под громкий смех Кюхёна и Молли встал на колени и рванул под дерево, чтобы прикрутить подставку к полу и наконец-то приступить к одной из самых любимых всеми рождественских традиций – начать украшать всё и вся вокруг. Вот только… пожалуй, всякие отвертки, гвозди, болтики и шурупы были одними из тех немногих домашних дел, что не слишком хорошо удавались Донхэ, и поэтому им с мистером Ли пришлось провозиться с несчастным деревом еще почти целый час, прежде чем оно наконец-то оказалось до невозможности ровно и устойчиво стоящим на полу, будучи настолько надежно прикрученным, насколько это вообще возможно, и даже захоти они все вчетвером внезапно посидеть на бедной и несчастной елке, то та ни за что бы не сдалась под их напором. – Кажется, все. Покачайте ее еще немного, мистер Ли, – скомандовал со своего насеста из-под елки Донхэ, чувствуя, как у него медленно, но верно начинает затекать спина и что еще чуть-чуть – и ему придется выползать отсюда в весьма и весьма неэстетичной позе краба. – Да вроде бы нормально, – в который раз покачал елку Хёкджэ, отплевываясь от иголок, которые, кажется, насыпались ему во все места, в которые могли насыпаться, и даже в те, в которые не могли; мужчине казалось, что еще немного – и он сам превратится в одну большую колючую елку, и это будет далеко не самая приятная трансформация в его жизни. – Да, все отлично! – хором подтвердили уже по уши закопавшиеся в украшения и с любопытством наблюдающие за процессом Кюхён и Молли, заставляя и Хёкджэ, и Донхэ одновременно облегченно выдохнуть и начать выбираться из колючих зарослей. Стоит ли говорить о том, что они, конечно же, умудрились столкнуться, вернее, не видящий ничего, кроме колючей зеленой пелены перед глазами, Хёкджэ умудрился споткнуться об осторожно пятящегося назад из-под елки Донхэ, и если бы не хваленое равновесие Хёкджэ, то им бы точно довелось проверить, насколько прочно им удалось закрепить дерево, но, слава богу, дело ограничилось лишь смущением и неловкими извинениями. – Теперь можно начинать, можно? – Стоило только тяжело дышащим и раскрасневшимся Хёкджэ и Донхэ наконец-то освободиться из колючего царства, как на них тут же набросились уже умудрившиеся с головы и до пят перемазаться блестками Кюхён и Молли, уже окончательно потерявшие всякое терпение и мечтающие поскорее повесить все эти чудесные игрушки, что прислала мама Донхэ и что они сами купили, на зеленые, потихоньку начавшие согреваться и распушаться елочные ветки, уже наполнившию гостиную восхитительным запахом свежей хвои. – Вы пока начинайте, а я, пожалуй, схожу в душ, – скривившись, пробормотал Хёкджэ, доставая из своих волос пару иголок и стараясь пока даже не думать о том, сколько же их уже насыпалось ему за шиворот и за пояс брюк, а если прибавить к этому, что он едва ли не с макушки и до пяток был вымазан ароматной, очень густой и очень липкой смолой, то ему и правда был нужен душ, причем очень и очень срочно, а то Хёкджэ в самое ближайшее время грозило самому превратиться в очень милую и очень колючую елочку. Да и не мог Хёкджэ упустить такую роскошную возможность немного поотлынивать от своих рождественских занятий, вот только… не тут-то было. Донхэ, казалось бы видящий мужчину и все его уловки насквозь, с улыбкой сообщил мистеру Ли о том, что они с удовольствием подождут его, а чтобы им не было так скучно ждать, они пока с Кюхёном и Молли сварят какао и глинтвейн, так что… несмотря на все нежелание Хёкджэ принимать участие в этом колюче-блестящем абсолютно бессмысленном украшательском действе, ему все равно пришлось с натянутой улыбкой под аккомпанемент всех этих жутких рождественских песенок развешивать на несчастном дереве гирлянды, бусы и игрушки, постоянно так и норовящие запутаться и упасть дождь и мишуру, впрочем… на самом деле все это было не так уж и ужасно, как казалось поначалу мужчине, а после трех кружек вкуснейшего глинтвейна, который сварил специально для него Донхэ, и вовсе приятно. И Хёкджэ в какой-то момент с ужасом поймал себя на том, что он с совершенно идиотской улыбкой разглядывает восхитительно красивый елочный шар, на который неведомый художник нанес кистью изящный зимний пейзаж, и мурлыкает себе под нос что-то очень и очень похожее на Jingle Bells под громкий смех в который раз умудрившихся запутаться в гирлянде Кюхёна и Молли, на головах которых мигали всеми цветами радуги и звенели маленькими бубенчиками неизвестно откуда взявшиеся миниатюрные оленьи рожки. Хотя… Хёкджэ мог предположить, кто способен притащить в его дом нечто подобное. Мужчина с улыбкой посмотрел наверх на стоящего на стуле и сосредоточенно развешивающего шары на самой верхушке дерева мальчишку, который сегодня словно был эпицентром хорошего настроения и уюта в их доме, да и не только сегодня… – Держи, – Хёкджэ осторожно положил в протянутую Донхэ руку этот изумительно красивый шар, который вызывал в нем какой-то совершенно детский восторг, и зачем-то добавил: – Твоя мама прислала очень красивые игрушки, нужно будет как-то отблагодарить ее… – О, не переживайте, мистер Ли, – ярко улыбнулся Донхэ, которого настолько сильно захватил этот процесс, что он совершенно позабыл о своем смущении и был просто спокоен и безмятежно счастлив сейчас. – Моей маме будет достаточно того, что вам понравились эти игрушки и вы украсили ими свой дом. Хотя, вообще, большую часть из них делала моя сестра, – хихикнул, внимательно разглядывая шар и с удовольствием узнавая легкую кисть и изящную манеру росписи их маленькой Ди, которая без всякой магии могла создавать такие декораторские шедевры, что остальным оставалось только завидовать. – Сделала сестра? – изумленно переспросил Хёкджэ, даже не представляя, что такую красоту можно создавать вручную, хотя… как еще ее можно создать, если не собственными руками? – Да, она же у нас художник-декоратор, причем один из лучших, – с гордостью кивнул Донхэ, наконец-то находя идеальное место для шара и вешая его. – Мама очень гордится ею. – Да, у вашей мамы много поводов для гордости: столько детей – и каждый талантлив по-своему, – улыбнулся Хёкджэ, даже не представляя, что эти его слова, сказанные исключительно с добрыми намерениями, могут больно уколоть одного юного эльфа, который уже давно знал, что ему не быть поводом для родительской гордости в отличие от своих братьев и сестер, каждый из которых действительно сиял своим совершенно особенным талантом, как то и положено истинному рождественскому эльфу, а Донхэ… Он уже давно смирился с тем, что он такой, какой он есть, вместе со своими кактусами и совершенно неконтролируемой магией, к тому же у него сегодня было слишком хорошее настроение, чтобы он мог позволить себе такую роскошь – слишком долго грустить из-за такой привычной ерунды, поэтому, сделав глубокий вдох, Донхэ просто выгнал из головы эти мысли и с улыбкой попросил у мистера Ли следующий шар. Удивительно, но Донхэ и не думал, что им так быстро удастся справиться с украшением елки, ведь их было всего четверо, но… кажется, когда вас меньше десяти и никто слишком много не шумит, не кричит, не отвлекает и не путается под ногами, то все дела делаются намного быстрее, и уже буквально спустя каких-то пять часов в их гостиной переливалась разноцветным мерцанием гирлянд самая прекрасная елка из всех, что когда-либо видел Донхэ. Да и все остальные, кажется, тоже. – Какая красота… – восхищенно выдохнула Молли, не в силах отвести взгляд от сверкающего великолепия, на которое хотелось смотреть и смотреть. – Ага, Санте понравится, – широко улыбнулся Кюхён, который раньше считал все эти украшения совершенно девчачьими штуками и что настоящему мужчине вроде него и дяди Хёкки не должны нравиться подобные вещи, но… как может не нравиться такая красота? И совсем она не девчачья! И Кюхён был готов прямо сейчас словом или кулаками начать доказывать всем и вся свою правоту. – Да… Неплохо вышло… – растерянно протянул Хёкджэ, чувствуя странный, непривычный для него трепет внутри и думая о том, как же давно в его доме не было елки, и как давно он не позволял себе любоваться гирляндами, просто смотреть на переливающиеся всеми цветами радуги огоньки, без злости и всяких задних мыслей, и каково это – чувствовать невозможное теплое и сладкое предвкушение праздника, совсем как в детстве патокой разливающееся внутри и охватывающего всего тебя – от макушки и до пяток. – Неплохо?! – одновременно изумленно вскинулись Донхэ и Молли, резко оборачиваясь к залюбовавшемуся елкой мужчине и недовольно глядя на него. – Что-что? – недоуменно переспросил Хёкджэ, отводя в сторону взгляд и чувствуя себя весьма и весьма неуютно под этим перекрестным огнем. – Вышло неплохо?! Пресвятые кактусончики, да это же лучшая елка, что я видел в своей жизни! – всплеснул руками Донхэ, до самого сердца пораженный таким пренебрежительным отношением к своему шедевру. Ну, может, не совсем своему, но все равно самому настоящему шедевру. – А я видел очень много елок в своей жизни, уж поверьте, – зачем-то добавил он и демонстративно поджал губы. – Ну ты и… вредина, дядя Хёкки, – скопировав интонации Донхэ, точно так же поджала губы Молли, заставляя своего дядю изумленно распахнуть глаза. – А такие вредины, как ты, заслуживают наказание от вредности, – хитро протянула девочка, многозначительно глядя на брата, который уже в следующий момент с воплем «Лечебные щекотушки!» напрыгнул со спины на любимого дядю и, воспользовавшись его секундной растерянностью, ловко завалил его на усыпанный блестками пол, чтобы провести целебную терапию против вредности, и Молли с удовольствием присоединилась к своему брату, умудрившись устроить самую настоящую кучу малу и терроризуя дядю Хёкки ровно до тех самых пор, пока он не признал, что их елка самая лучшая в мире, под довольное хихиканье их няня, который наблюдал за всем происходящим со стороны. Впрочем, стоило только Хёкджэ, Кюхёну и Молли заметить, что кое-кто отлынивает от общей кучи малы, как этого самого отлынивающего кого-то тут же схватили за ногу и, не обращая ни малейшего внимания на его сопротивление, завалили на пол, с удовольствием накидываясь с целебной щекоткой на новую жертву, настолько испуганную, смущенную и растерянную, что, кажется, еще немного – и этот дом ждало не только массовое нашествие Рождества, но и конфетти и кактусов, потому что до безобразия веселый, увлеченный и разгоряченный мистер Ли оказался вдруг слишком близко к одному слишком влюбленному в него эльфу, и… еще чуть-чуть – и это и правда грозило обернуться самой настоящей катастрофой.