Кактус эльфу не помеха, или С Рождеством, мистер Ли!

– Если ты устал, то можешь закрыть глаза и немного отдохнуть, мне все равно еще возиться с макияжем не меньше получаса, так что… – очаровательно улыбнулась Донхэ девушка-стилист, еще раз проходясь по его на три раза вымытому и намазанному чем-то неприятно-липким лицу большой щекотной кистью и наконец-то приступая к тому, ради чего, собственно, его усадил слишком громкий и слишком суетливый Чжоу Ми, приставленный к юному эльфу еще утром мистером Ли, в это огромное кресло перед зеркалом полчаса назад – к пробному макияжу для самых первых, пробных фотографий, которые уже сегодня нужно было отослать заказчику. Если бы Донхэ только знал, что работа модели настолько утомительна, то мистер Ли вряд ли бы отделался таким маленьким количеством желаний, но… Донхэ уже дал свое согласие, поэтому ему приходилось терпеть все это: позволять совершенно посторонним людям крутить себя во все стороны, трогать и измерять, прикладывать и даже заставлять его примерять целую кучу порой совершенно нелепой одежды, и вот теперь еще косметика… Донхэ искренне надеялся, что эта милая стилитист (или как там назвал ее Чжоу Ми) не станет делать из него девчонку, но кто знает этих людей и их крайне странные стандарты красоты... И вообще Донхэ и правда устал настолько сильно, что совершенно бы не отказался сейчас от получасового сна и баночки «Нутеллы» или кленового сиропа, ведь ночные эксперименты с магией отняли слишком много его сил, хотя… будь его воля, он, наверное, так и не нашел бы в себе сил оторваться от нее и от своей внезапно ставшей такой простой и понятной магии, и если бы в какой-то момент тетрадь просто не захлопнулась, больше не желая открываться и явно намекая на то, что на сегодня достаточно и Донхэ пора отдохнуть, то он бы с удовольствием просидел за своими экспериментами всю ночь, а так ему удалось немного поспать, но… слишком мало. Даже для эльфа. Однако Донхэ совершенно не собирался признаваться в этом посторонним людям, поэтому он лишь с улыбкой отрицательно покачал головой и пробормотал: – Нет, спасибо, я ничуть не устал, – опасливо поглядывая на себя в зеркало и на то, что же все-таки собирается сотворить эта девушка с его лицом. – Как скажете, – пожала плечами девушка с самой странной в мире профессией, ловко убирая так и норовящие упасть на белоснежный лоб рыжие пряди, закалывая их маленькими блестящими заколочками и в который раз поражаясь красоте этого парня, которую у Саын была возможность оценить еще вчера – на пробных фото и видео, которые ей показал муж, после того как их самый вредный заказчик наконец-то соизволил утвердить модель, решив, что няня мистера Ли на его рекламных щитах будет выглядеть намного лучше профессиональных моделей, хотя… нужно отдать должное мистеру Ли: у него даже няня выглядела так, словно только что сошла с обложки журнала. Причем без малейшей капли косметики! Да половина профессиональных моделей с радостью убили бы кого-нибудь за такую гладкую, словно светящуюся матовым светом изнутри кожу! А эти глаза идеальной формы и губы… Давно Саын не работала с кем-то настолько красивым и ухоженным – самый лучший в мире холст, на котором хороший мастер сможет воссоздать подлинный шедевр. Да что уж там говорить, у этого парня даже волосы и уши были такие, словно он был рожден для того, чтобы сиять на обложках лучших журналов и рекламных щитах известнейших брендов. И няня. Ну надо же. Все-таки жизнь – крайне забавная штука. – У вас очень красивый цвет волос. Это натуральный? – чтобы хоть как-то поддержать разговор со своим не слишком разговорчивым подопечным, поинтересовалась Саын, хронически не переносящая тишину и слишком долгие паузы в разговорах – из-за этого многие считали ее легкомысленное болтушкой, но лишь те, кто был по-настоящему близок с девушкой, знали, как легко и приятно с ней общаться. – Натуральный? – удивленно вскинул брови Донхэ, не совсем понимая смысл вопроса и чувствуя, как краска стыда медленно, но верно заливает его щеки. – Ну да… – растерянно посмотрела на немного испуганное отражение юноши в зеркале Саын, продолжая ловко убирать его волосы, и на всякий случай уточнила: – Вы же не красите волосы, нет? – Ах вы об этом, – облегченно выдохнул Донхэ, думая, что ему стоит запомнить эту формулировку – натуральный цвет волос, ну надо же. И как он вообще мог забыть, что люди страдают этой нелепой привычкой изменять цвет волос, данный им природой, с помощью всяких жутких химических субстанций. – Нет, я не крашу волосы, не красил и никогда не буду делать этого. Мне нравится мой цвет волос, – обворожительно улыбнулся юный эльф, надеясь сгладить свою оплошность, а также отвлечь внимание девушки от ее сумки с косметикой, на которой медленно, но верно уже начал проявляться самый ненавистный Донхэ узор. – Это очень необычный цвет для корейца, но вам очень идет, – обворожительно улыбнулась Саын, вот только, кажется, ее подопечный совсем не разделял ее энтузиазма. – Какой уж есть… – недовольно буркнул тут же резко сникший Донхэ, всем своим видом показывая, что он больше не настроен на беседы, и искренне жалея о том, что он все-таки не согласился закрыть глаза и притвориться уснувшим, а еще лучше – просто мертвым. – А еще у вас очень красивые уши, необычная форма, по крайней мере, я такой не видела, – как ни в чем ни бывало продолжила щебетать девушка, заставляя Донхэ поперхнуться собственным вдохом. Разумеется, у него были уши совсем не обычной для человека формы, ведь он был вовсе не человеком, а эльфом, и природа, как и любого нормального эльфа, щедро наградила его парой милых остроконечных ушек, сейчас были надежно скрытых от человеческих глаз заклинанием, которое на Донхэ накладывал лучший в их Академии профессор по маскировке, но тем не менее… Эта девушка. С каждой минутой Донхэ чувствовал, что она все опаснее и опаснее для него, а уж когда она заявила, что из него вышел бы просто замечательный эльф, то… стоит ли говорить о том, что половина цветов, в изобилии стоящих на подоконниках в студии стилиста, вопреки всем законам природы вдруг резко изменили свою видовую принадлежность, превратившись в колючих обитателей солнечных пустынь? Но, кажется, даже этого ей было недостаточно, потому что она мало того, что оказалась на редкость наблюдательной и болтливой, так еще и, кажется, решила поделиться своими открытиями со всем миром, ну, по крайней мере с пришедшими посмотреть на результаты покраски лица Донхэ Чжоу Ми, Сонмином и мужчиной-режиссером, имени которого Донхэ так и не смог запомнить. – А что, это неплохая идея, этакий традиционный концепт. Северный полюс, Санта и его эльфы. Эльфы же просто обожают сладкое, да, Донхэ? – широко улыбнулся Чжоу Ми, вопросительно глядя на отчаянно краснеющего и бледнеющего и не в силах выдавить из себя хотя бы слово Донхэ, который уже мысленно успел попрощаться и с Академией, и со своими ушами, которые ему оторвет если не Ли Джун, то отец, и с любовью всей своей жизни, а также с этой самой жизнью, ведь, кажется, он умудрился стать первым эльфом, которого раскрыли ТАК быстро. Или?.. – Думаю, что Хёк не оценит, – хмыкнул Сонмин – парень с милой улыбкой, который понравился Донхэ с первого взгляда, вот только сейчас юный эльф уже не испытывал к нему прежней симпатии. – Думаю, что Хёку понравится все, что понравится господину Яну, а тот же хотел много Рождества, так мы ему сделаем столько Рождества, что он треснет от его количества, – без труда отзеркалил усмешку друга и коллеги Чжоу Ми. – Господи, кто бы знал, как я уже заеб… – китаец уже собирался произнести вслух емкое слово, лучше всего описывающее сейчас его физическое и моральное состояние, но, вспомнив о присутствии постороннего человека и прекрасной дамы (которая, как прекрасно знали почти все присутствующие, по случаю выдавала и не такие сентенции), поспешил исправиться: – Простите, то есть устал, – под громкий хохот Сонмина и Юнхо закончил он. – Ладно, чуть что предложим этот концепт на завтрашней планерке, а пока давайте просто отснимем пробники и отпустим несчастного парня, нам еще надо доснять оставшуюся раскадровку для рекламы мыла, и желательно сделать это сегодня, иначе мы снова сорвем все сроки и нас весьма культурно поимеют на завтрашней планерке, несмотря на все наши гениальные идеи, – отсмеявшись, хлопнул в ладони режиссер, заставляя вздрогнуть и испуганно захлопать глазами Донхэ, начавшего понимать, что эти люди, кажется, вовсе и не раскрыли его, а просто решили, что он… похож на эльфа? Ну еще бы. Эльф Санты похож на эльфа Санты. Невозможное совпадение. Для тех, кто знает ВСЮ правду, разумеется. Впрочем, долго рассиживаться и хлопать глазами Донхэ сегодня никто не собирался позволять, и именно поэтому едва-едва пришедшему в себя парню всучили его костюм для съемок и, дав на переодевание ровно пять минут, отправили на уже знакомую съемочную площадку под обстрел взглядов двух десятков глаз и ровно такое же количество фото- и видеокамер и заставили Донхэ делать ровно то же, что он делал вчера – есть печенье с сиропом. И все. Это было так просто, что Донхэ даже немного обрадовался и расслабился (хотя скорее это произошло из-за резко повысившегося уровня сахара в его крови), но, как оказалось, слишком рано. Почему-то то, что вчера казалось режиссеру верхом гениальности, сегодня стало… невозможно скучным? И уже буквально спустя пару минут под четким руководством мужчины стилисты стащили с Донхэ милый красный свитер с вышитыми на нем белыми нитками оленями, заставили его расстегнуть белоснежную рубашку на три пуговицы и есть кленовый сироп… руками? Донхэ искренне не понимал, кому может понравиться подобное совершенно бескультурное свинство, но, как шепотом пояснила ему на ухо одна из многочисленных ассистенток, стайкой кружащихся по студии, спорить с режиссером Чоном было совершенно бесполезное занятие, поэтому все, что оставалось Донхэ, – беспрекословно выполнять приказы мужчины и есть кленовый сироп прямо пальцами из банки, макая туда новую порцию печенья и уляпывая тягучей сладкой жидкостью и себя, и свою одежду, и абсолютно все вокруг, и даже облизывать до невозможности сладкие и липкие пальцы с солоноватым привкусом собственного пота, глядя прямиком в камеру и старательно делая вид, что ему нравится все это нечистоплотное безобразие и что он совершенно не думает о том количестве микробов, что окажутся сейчас у него во рту. Вот только вся проблема была в том, что Донхэ на самом деле ничуть не нравилось это свинство и он совершенно не мог скрыть это, как и решивший все-таки спуститься в студию для съемки и посмотреть, как продвигаются дела, мистер Ли, смотрящий на творящееся на съемочной площадке безобразие черным от ярости взглядом и совершенно не понимающий, как ЭТО, больше напоминающее начало низкопробного порно, чем рекламный ролик, может иметь отношение к милому семейному рождественскому концепту, о котором говорил мистер Ян. Ну… может, увиденная им сцена была не так уж и плоха, да и Донхэ выглядел не так уж и плохо, пусть и немного неестественно в подобном образе, но… это было совершенно не то, чего хотел их заказчик, и, кажется, ему в который раз следовало напомнить своей команде о том, что излишний креатив порою совершенно неуместен. Особенно когда дело касается настолько крупных и капризных заказчиков. И слишком уж милых и сексуальных моделей, которые, между прочим, работают нянями у их президента! И с каких это пор у них в студиях на столах стоят треклятые кактусы?! Еще немного – и Хёкджэ и правда начнет казаться, что эти треклятые растения преследуют его! Ну или кто-то так по-дурацки пытается подшутить над ним… И если Хёкджэ выяснит, кто именно, то этому шутнику (к тому же умудрившемуся подкинуть пяток кактусов вчера к нему в кабинет) весьма и весьма не поздоровится, ведь мужчина был зол сейчас, чертовски зол! Вот только в чем заключалась истинная причина его злости… этого пока не мог понять даже сам Хёкджэ. Но, кажется, дело здесь было вовсе не в кактусах.