*Причина, по которой Джексон стоит среди учеников.* Он ждал свою младшую сестру.
— Так вы уверенны, что у Джессики сейчас последний урок? — спрашивает он в очередной раз, протягивая сигарету рядом стоящему парню. Те мигом закивали. — Конечно! Все парни знают расписание первой красавицы школы, — уверяет полненький коротыш с настолько опущенными штанами, что видно было не только часть трусов, но и волосатую дорожку, тянувшуюся на его животе. Он искривляет губы в усмешке, и Джексону, который представил, что у того комнате на всех стенах висят полуобнаженные девушки и, возможно, на одной из них лицо сестры, становится противно. — Ага, даже после того, как у неё появился парень, — подмечает другой, полностью отличавшийся от первого: длинный, как уличный фонарь, на голове настоящее гнездо из вьющихся волос, а через одежду можно с лёгкостью посчитать сколько у него рёбер. — Парень? — переспрашивает Джексон, надеясь, что он ослышался. — А как же, — вновь ухмыляется толстый гномик. — Они теперь настоящая звёздная пара. А вот, вроде, и они. Проследив за направлением взгляда этого парня, Джексон оборачивается и начинает выискивать сестру среды толпы школьников. Глаза метаются в разные стороны, и что-то внутри с нетерпением начинает подгонять его. Уже прошло достаточно много времени с их последней встречи, с того дня, как они вместе сидели в кафе с родителями, приехавшими навестить детей. Наверное, поэтому Джексону не терпится вновь увидеть её, возможно, он даже немного соскучился. Отдалившись друг от друга в своих собственных мирках: Джексон в своей квартире и со своими проблемами, а Джесс в женской общаге со своими подругами, они перестали звонить друг другу, по выходным их начала намного больше интересовать личная жизнь, чем бессмысленная семейная встреча. Так они стали незнакомцами, которые встретившись в общественном месте, вряд ли бы даже заметили друг друга и скорее прошли бы мимо, чем начали разговор. Наконец, поток школьников рассеивается, и Джексон замечает её. Она настолько сильно изменилась, что он сначала не узнает в ней ту малышку, вечно плачущую по любому поводу. Волосы слегка подросли, доставая до лопаток, на лице появилось больше косметики, только её глаза оставались всё такими же невинными и знакомыми из детских воспоминаний. Несмотря на то, что на улице было прохладно, она упорно следовала моде — это было так похоже не неё. Короткая юбка и тоненькая кофточка, закрывающая топ — единственное, что было на сестре. Джексон смотрел на неё, и сердце непроизвольно обливалось кровью. Хотелось поскорее подойти к Джессике и накинуть свою джинсовку, надеясь, что она хоть как-то защитит её от ветра и дальнейшей простуды. Однако он не спешил действовать. — Хей, спасибо, ребят, — даже не оборачиваясь, проговаривает Джексон парням и краем уха слышит, как те отнекиваются и предлагают встретиться ещё раз, но ему уже всё равно. Он направляется к воротам школы, где и стоит та звёздная пара, поглощающая всё его внимание. Джексон всматривается в лицо сестры, на котором застыл ужас и страх, замечает в глазах блестящие капельки слёз и ему становится понятно, что они вовсе не признаются сейчас друг другу в вечной любви, а наоборот — ссорятся. Джессика хватает своего парня за локоть, впиваясь длинными ногтями из-за всех сил. Она пытается что-то выговорить, но её губы отчаянно дрожат. — Да пошла ты! — кричит парень, стоящий в это время к Джексону спиной и грубо отдёргивающий руку девушки. Та пошатнулась, отступив на шаг, но ещё не сдалась. Она вновь пытается удержать его за край кожаной куртки, тихо моля остановиться. — Отпусти меня, сучка… — он крепко хватает её за горло, не давая несколько секунд сделать вздох, а потом отталкивает от себя, но следы его пальцев остаются на шее красным клеймом. Джессика была то ли настолько удивлена, то ли просто уже обессилена, что, не удержавшись, падает на асфальт. Страх на её лице сменяется болью, она отпускает голову и по щекам одна за другой начинают катиться слёзы, тихое всхлипывание растворяется в море звуков, но Джексон явственно слышит его. На этот раз это были не чьи-то воспоминания, а собственные, которые отдавались сейчас дрожью в его голове. Этого стало достаточно, чтобы кровь внутри Джексона стала разливаться жгучим ядом, разъедая все чувство кроме ярости. С шага он перешёл на бег. — Эй! — пытается он привлечь внимание урода, который нагло игнорирует его, быстро направляясь к машине. Джексон спешит за ним, но не успевает он сделать и двух шагов, как незнакомый парень захлопывает дверь и уезжает прочь. — Джексон? — недоуменно поднимая взгляд наверх, произносит его сестра, всё так же упираясь ладонями в асфальт. — Какого хрена ты тут делаешь? — Лучше скажи, куда он поехал, — через зубы спрашивает он, недовольный упущением её парня. Протягивая руку и поднимая Джессику с земли, он садится на корточки и смотрит на её колени; кожа слегка стерлась, и выступали капельки крови, но на вид не было ничего страшного. — Больно? — спрашивает он, поднимаясь и выискивая в кармане платок. — Нормально, — обижено отвечает та, отпуская взгляд. Джексон слегка смягчается, узнавая в ней свою маленькую капризульку, бережно берет её ладонь и вкладывает платок. — Куда он поехал? — уже жёстче спрашивает он. — Что решил, наконец-таки, стать примерным братом? — вытирая ладони от земли, Джессика хмыкает, но тут же чувствует пальцы на подбородке, принуждающие её поднять голову и посмотреть в глаза брату. В это время она отчётливо представляет внешний фасад паба, который больше похож на какой-то читальный магазин, на стёклах золотой краской было написано название «Kasey’s Tavern*». Она уверена, что её бывший парень сидит сейчас там и флиртует с очередной девушкой-однодневкой. Джессика аж представляет, как он кладёт свои пальцы на оголившееся колено и нежно сжимает его, при этом наклоняясь вперед. «Насколько она красивее меня? И как долго они будут встречаться? Столько же, сколько и со мной? „ — размышляет она, но потом вспоминает… — Сколько раз я просила тебя не читать, что у меня в голове, Джекс?! Они не часто видятся, ещё меньше общаются, но всё-таки они выросли вместе: ели с одной тарелки, ругались, мирились, дрались и каждую ночь желали друг другу спокойной ночи. Все секреты были раскрыты, как только голова касалась подушки, а над ними было накрыто одеяло, словно оно могло сохранить все слова и не выпускать их за пределы кровати. Поэтому тайна Джексона также была известна ей, но без всяких росписей оставлена только в их семейном кругу. — Только не сегодня, Джесс. Только не с тобой, — мотает головой брат, вспоминая, как чужая ладонь сжимала её горло. Он стоит ещё минуту рядом с ней, решая в этот момент, стоит ли ему на прощание обнять сестру или поцеловать в лоб. Но отношения между ними были не такие как прежде, они уже были давно растоптаны где-то под их ногами, оставлены в детстве, хотя формально друг для друга они навсегда останутся братом и сестрой. — Не делай ничего, Джексон. Не смей прикасаться к нему, — предупреждает его Джессика, когда он подходит к мотоциклу, стоящему около бордюра. — Даже пальцем не тронь! — Что тогда? Позвонишь родителям? Точно так же, как в детстве? Ну, надеюсь, в это время у них не будет тренировки, и они смогут ответить на твой телефонный звонок, — на секунду оборачиваясь, брат видит в её глазах замешательство и тогда лишь дарит ей свою улыбку. — Джексон, пожалуйста! — жалобно просить Джессика, хотя знает, что его уже ничем не остановить. ‚Что за бабская логика: он её даже не любит, но она всё равно его защищает‘, — удивляется Джексон, надевая шлем и убирая мотоцикл с подножки. Он ничего не может пообещать. Если его сестра способна простить, то он — нет. Тот паб, который он увидел в глазах сестры, как раз находится рядом с его квартирой. Или, точнее, с уже бывшей квартирой. Джексон точно помнил, зачем он приехал в школу, но разве он мог просить сестру об одолжении в такой-то момент? Именно в таких ситуациях необходим старший брат в сияющих доспехах, а не трус, который сначала думает о себе, а потом желает поскорее сбежать с тонущего корабля. Да, Джексон бывает таким не всегда и далеко не является примером для подражания, но она его сестра, а ради людей, которых он по-настоящему любит, он готов был пойти на всё. Джексону сейчас было абсолютно всё равно, что через пару часов ему уже будет некуда идти, главная его цель — надрать задницу тому гаду, обидевшему его Джесс.***
Стоило Джексону переступить порог, как в нос тут же ударил запах пива и еды. Никто не обратил на него ни малейшего внимания: посетителей было не так много, но они либо тихо переговаривались между собой, либо молча смотрели телевизор, который висел над барной стойкой и показывал баскетбольный матч. Джексон ни разу здесь не бывал, хотя жил в паре шагов. Меньше всего ему хотелось тратить деньги в таких общественных забегаловках, где антисанитария равна почти нулю. Сейчас же его меньше всего интересовало это, а также какое у них ‚блюдо дня‘, обстановка заведения или меню: намного важнее было заметить кожаную куртку, которая была единственным ориентиром, ведь ни лица, ни каких-либо других отличительных признаков Джексон не успел рассмотреть. Перемещая взгляд с одного столика на другой, он неожиданно наткнулся на уже знакомую широкую спину и затылок в самом конце зала. Правильно, где же ему ещё быть? Крысы всегда прячутся в углах. Джексон резко срывается с места, закипая с каждым шагом всё сильнее и сжимая кулаки до посинения. В его груди постепенно поднимается страшная ярость. Он нарочно громко ступает по полу, но тот и не думает оборачиваться, отчего-то нервно вертя салфетку в руках. Не успевает парень сложить её в четвертинки, как воротник куртки хватает крепкая рука и грубо тянет вверх. Они стоят в шаге друг от друга, лицом к лицу. Джексон начинает чувствовать, как сердце ублюдка колотится совсем близко, чувствует запах его пота, горячее дыхание — и злость вдруг с новой силой вспыхивает в груди. Всего лишь секунда нужна Джексону, чтобы замахнуться и со всей силой врезать по мягким губам. Его кулак становится влажным от крови, а на рубашке того парня расцветают маленькие розочки. В следующую секунду куртка выскальзывает из рук хищника и один из них уже оказывается на полу, а второй стоит над ним, учащённо поднимая и опуская грудь. Женские крики, чьи-то громкие охи и всё тот же звук от телевизора накладываются тремя слоями друг на друга, раздаваясь, как сигнал сирены среди спокойного моря, и постепенно утопая в глубине синих вод, затихая всё больше и больше до наступления напряжённого жужжания в ушах. Джексон чувствует каждый взгляд, что прожигает его, но адреналин так и пульсирует в венах, не давая остановиться. — Да что это, чёрт возьми?! Что вы себе позволяете? — выкрикивает парень с корейским акцентом и, приподнимаясь на локте, дотрагивается до губы. На его пальцах остается кровь, и он непонимающе переводит взгляд на Джексона. — То, что ты позволил себе сделать с моей сестрой! — О ком вы? — воздух сотрясся прежде, чем Джексон с ураганной скоростью набросился на паренька, вновь ударил его в лицо, на этот раз в нос, и всем телом начал прижимать к полу. — Марк, останови же их! — неожиданно женский громкий голос прерывает весь остальной шум, вызванный дракой. Джексон в это время абсолютно ничего не слышит, собираясь вновь хорошенько дать по лицу и уже готовя новый удар. Не успевает он даже поднять кулак, как чьи-то проворные пальцы обхватывают его запястье и заламывают руку за спину. Джексон громко ругается, дёргается, пытаясь выпутаться, но его крепко держат и поднимают на ноги. — Уходи, — горячее дыхание опаляет ухо Джексона, и он видит, как покалеченный парень, хватаясь за нос и не замечая, как через пальцы капает кровь, тяжело поднимается и чуть ли не бежит к выходу, но перед этим успевает встретиться с его взглядом. Два слова проносятся в голове Джексона: ‚Это он‘. — А ты успокойся, — на этот раз обращаются к Джексону, который поняв, что на этом его месть закончилась, постепенно начинает сводить на нет свой пыл. Через секунду он был уже обмякшим. Сначала опустились плечи, затем потухли глаза, голова упала вниз. — Выведи его. Пусть остудится, — дает распоряжение тот же громкий голос. Джексон не видит, как парень, держащий его, кивает, он просто позволяет распоряжаться собой как игрушкой и отвести к выходу, ловя на себе заинтересованные взгляды. Когда они выходят на улицу, солнце уже догорает на закате, оставляя после себя размытое небо, переходящее с жёлтого на тёмно-голубой цвет. На востоке уже виднеется полупрозрачная луна, наполовину прячась за высоким небоскребом. Многие идут с работы, устало ссутулив спины, слушая любимую песню в наушниках и желая поскорее расплавиться на мягком диване; проезжают машины, сигналя слишком медленным водителям, и обгоняют их, перестраиваясь на другую полосу. — Может, отпустишь меня, — просит Джексон, в тот момент, когда прохладный ветер проносится мимо, унося с собой в дальнее путешествие безумные мысли, и в голове мимолетно наступает ясность. Ему вдруг очень сильно хочется сесть, а может даже лечь. Усталость неожиданно навалилась на него да с такой силой, что он больше не мог держаться на ногах. — Конечно, — отвечает тот и медленно расцепляет пальцы. — Спасибо, — Джексон тяжело вздыхает и, опуская взгляд на запястья, удостоверяется, что на них не осталось синяков. Стоит ему обернуться, как он сразу же застывает на месте. Перед ним стоял тот самый парень из магазина, тот с ‚молчаливыми‘ глазами. Джексон сразу же узнал его, ведь он никак не выходил из головы после их первой встречи. Неоднократно его тёмные глаза всплывали в памяти, завораживая и всё больше заводя Джексона в тупик. Необъяснимым образом они стали появляться уже во снах на знакомых людях, обычных прохожих, и в итоге Джексон вовсе перестал нормально спать. Вставая утром, он каждый раз задавался вопросом: ‚реально ли это не думать?‘. Ведь каждый что-то говорит себе, отмечает некоторые моменты, строит планы на день. Невозможно находиться в одинокой комнате и не задуматься, что будешь есть на обед или какой лучше посмотреть фильм. Смотря на человека, в уме всё равно оцениваешь его, но с эти парнем что-то явно было не так. Случается, конечно, и такое, что в правиле появляется исключение. И Джексон всё думал… Может, человек, который сейчас стоит перед ним, является таким же для него? На этот раз на незнакомце не было капюшона, отчего жёлтый свет от фонарей ровно ложился на его лицо и уложенные волосы. — Значит, ты официант… — себе под нос проговаривает Джексон, замечая на нем фартук с надписью паба, а ещё расстёгнутые пуговки на запястьях белой рубашки, которые слегка теребили тонкие пальцы. На его груди висел бейджик с именем… — Алекс. Джексон отчего-то улыбнулся и заглянул в глаза напротив. На этот раз удивление не охватило его, когда в голове так и не зазвучал ничей голос. Похоже, он начинает привыкать. — Тебе не стоило меня останавливать, — после минутного молчание произносит Джексон. Осматривая ладони, он замечает на костяшках пальцев кровь, отчего тянется к карману, но вспоминает, что отдал платок сестре. Официант всё это время следил за ним, поэтому этот жест так же не ускользает от него. Доставая из кармана чёрных брюк пластырь, он подходит практически вплотную, нисколько не смущаясь того, что их лица в нескольких сантиметрах друг от друга. Не отводя взгляда, они толком не могли разглядеть черты противоположного лица, а только некоторые обрывки: ресницы, контур носа или пухлые губы. Этот момент, кажется для Джексона настолько интимным, что ему постепенно становится жарко, а на щеках начинает проступать розоватый оттенок. Он быстрее норовится отпустить взгляд, однако встречается с чёрными колодцами и уже не может ничего с собой поделать, падая в них всё глубже и глубже. Сон неожиданно превращается в реальность, из которого он не может выбраться, даже забывая, где находится: это лишь воображение или он уже проснулся? Из этого состояния его выдергивает холодное касание к руке. Джексон дёргается. Он чувствует, как чужие пальцы обхватывает его ладонь и, раскрывая её, вкладывают пластырь. Только, когда взгляд был окончательно оторван от чёрных глаз, Джексон замечает, что пальцы парня уже были обмотаны несколькими такими. — Почему? — сразу же отходит официант к пабу и, облокачиваясь спиной об стекло, складывает руки на груди. Он заинтересовано смотрит на своего собеседника и поворачивает голову на бок, открывая отличный вид на длинную шею. — Вот у тебя есть младшая сестра или брат? — задает чисто риторический вопрос Джексон, неумело прилепляя на раны пластырь, и мысленно удивляется своей реакции на близость с этим парнем. Он, даже не дожидаясь ответа, продолжает. — Вот у меня есть и, если признаться, я самый хреновый брат на всём белом свете: я не так часто встречаюсь с ней, не дарю подарки на дни рождения и тем более, не знаю обо всех её парнях. Однако сегодня я увидел, с какими уродами она встречается, поэтому хотел хоть как-то защитить её, постараться уберечь. Этот гадёныш заслуживает даже больше, чем я ему дал. Вряд ли он до конца понял, что не стоит больше связываться с ней. Незнакомый парень внимательно слушает, всё так же смотря на Джексона. А тот чувствует этот взгляд, словно сейчас решается вопрос можно ли довериться ему или нет. И в подтверждение официант неожиданно произносит: — Да, — вставая, он подходит к двери и собирается уже открыть её, но слышит вопрос: — О чем ты? — парень оборачивается через плечо и тогда Джексон подмечает, что он не просто красив — на него невозможно насмотреться. В такие вот моменты особенно сильно хочется запечатлеть его на пленку: глаза с отражением света от фонаря, ровная линия подбородка, а может просто не хочется забывать эту лёгкую и в тоже время грустную полуулыбку на губах. — У меня был младший брат. Иди лучше домой, — на этом их разговор обрывается хлопком двери. Джексон остался один посередине улицы. Он стоит рядом с пабом и не может понять, почему официант ответил ему. Он же мог промолчать и просто уйти, но этого не сделал. Джексон ещё секунду был ошарашен его внезапным откровением и удивлен, ведь обычно он всегда узнает правду с помощью глаз, но не часто ему говорят её вслух. После, он подходит к стеклу и видит, как парень берёт с барной стойки поднос и начинает работать. Джексон снова следит за ним и даже ощущает нарастающий внутренний интерес к этому парня. Забыть он его точно уже не сможет. И дело даже не в том, что он оказался тем самым ‚исключением‘, смотря в глаза которого Джексон чувствует себя обычным человеком. Ему кажется, что за ними скрывается что-то сокровенное, личное и уже давно спрятанное внутри. ‚Что же это? ‚ — задает себе вопрос Джексон, параллельно с этим замечая белую бумажку, приклеенную на стекло. ‚Требуется официант…‘ Безумная идея успевает пронестись в его голове. Он резким движением обрывает объявление, улыбаясь отчего-то радостно. Может, всё из-за того, что Джексон верил в судьбу. Верил, что всё в этой жизни не случайно и, может, его увольнение с работы, задержка арендной платы и даже драка в этом самом пабе должна была привести его именно в это место, именно в это время и вновь свести с загадочным парнем.*Более того, Джексон, как маленький мальчик, не переставал верить в чудеса.* Ведь, как иначе можно объяснить его жизнь, неподдающуюся никаким законом в этой жизни?