Вдогонку

Время шло. По крайней мере, Шерлок так думал, хотя иногда ему казалось, что время шло рядом с ним. В его мозгу тикал метроном, который Шерлок завёл, чтобы не потеряться. Тик-так, тик-так, раз шаг, два шаг… Потеряться было слишком легко, как и найтись — пустыня была одинакова во все стороны. Круглый горизонт. Абсолютно сухая глинистая почва с вкраплениями мелкой слюды блестела под не двигающимся солнцем. Трещины образовывали идеальные одинаковые нонагоны, и сначала это Шерлока бесило. Почему именно девять углов?! Через пятнадцать тысяч восемьсот двадцать одну секунду он перестал обращать на это внимание. На пятнадцать тысяч восемьсот двадцать второй секунде он запретил себе думать о том, почему солнце не двигается, а также почему он не чувствует жажду и голод. Шерлок решил, что способность мыслить ему важнее ответов на явно безответные вопросы. Проще говоря, он решил позволить себе не сходить с ума. Вопросы о том, как он сюда попал и почему должен идти, были отвергнуты не менее решительно. Шерлок просто не помнил. Если бы не метроном в мозгу, он был бы уверен, что идёт по этой пустыне вечно. Иногда мимо пролетали воробьи и минуты. Шерлок отличал их по теням. Дважды, не останавливаясь, проехал поезд, окатывая Шерлока горячим паром и слюдяной пылью. Возникал ниоткуда и исчезал у Шерлока за спиной. Шерлок продолжал идти. Солнце не двигалось с места с упорством лампочки. Небо было похоже на крашеный берлинской лазурью потолок. Оно тоже было покрыто трещинами, отражая землю. К счастью для Шерлока, солнце стояло не совсем в зените, и он шёл, повернувшись к нему спиной. Впереди него двигалась его тень, позволяя ему не ослепнуть от блеска слюды и заодно задавая направление. Иногда проплывали миражи, исчезая при малейшем движении в их сторону. Труднее всего Шерлоку было проходить мимо дома, выглядящего в точности как дом 221 по Бейкер-стрит. Несколько раз в окнах или на пороге Шерлок замечал Джона, но очередное видение осыпалось сухой старой штукатуркой, и у Шерлока в глазах закипали слёзы. Это было больно, но через три секунды глаза восстанавливались, и он шёл дальше. Ровно через восемнадцать тысяч секунд за Шерлоком захлопнулась дверь, но вокруг ничего не изменилось. Разве что мимо начали летать ещё и обрывки мелодий, и теперь Шерлоку приходилось иногда вытряхивать из ушей особо назойливые ноты. Потом он, так и не поняв как, оказался в толпе овец. По земле был расстелен ситец с цветочной набивкой, овцы поедали цветы и пухли, становясь похожими на ватные шарики. Они росли, сдавливая его со всех сторон, и Шерлок запаниковал. Он закричал: «Джон!», и его внезапно вытряхнуло из подушки, как старое перо. Овцы исчезли вместе с ситцем своего бытия, а сам Шерлок вновь очутился в знакомой пустыне. — Джон… — с робкой надеждой повторил он, но больше ничего не происходило. Хуже всего было то, что Шерлок при этом сбился со счёта. Растерянно оглядевшись, он вновь нашёл свою тень и отправился её догонять. И когда горизонт впереди резко приблизился, Шерлок прибавил шаг. Это была река. Широкое, очень глубокое и совершенно сухое русло. Другого берега не видно, а к большому камню, прямо к которому шёл Шерлок, была пришвартована лодка, покачивавшаяся на невидимых волнах. Лодочник поднял голову, блеснув монетами в глазницах. — Привет, Шерлок! — Ты?! Это было невозможно, хотя что из происходящего было возможным? Придерживая веслом лодку на одном месте, перевозчик ухмылялся довольным черепом. — Я умер? — почти спокойно спросил Шерлок. — Кто тебя знает? — парировал лодочник. — Но я тебя долго жду. — Русло сухое. — Эта река существует лишь для тех, кто течёт вместе с ней. Решай сам. Шерлок покорно забрался в лодку. И вздрогнул — в реке была не вода. Тихие слабые тени легко относили лодку от берега, едва слышно стеная. — Я не хочу здесь быть. — Никто не хочет. — Разве я не должен заплатить за перевозку? — За всё заплачено, Шерлок. — Это Стикс? — Нет. Эта река не имеет названия, но если хочешь, можешь именовать её Коцитом. — Река воплей? Но они почти молчат… Лодочник усмехнулся, и в ту же секунду из-под лодки раздался отчаянный крик: — Шерлок, нет! Шерлок! Шерлок зажмурился и прикрыл уши ладонями. Лодку внезапно сильно тряхнуло, потом ещё раз — и он вылетел из неё прямо в ледяные объятия теней. Шерлок успел заметить, как исказилось в ярости лицо перевозчика, а потом его схватили за руку и потащили прямо сквозь текучую адову трясину, и он снова закрыл глаза, пытаясь сохранить хотя бы остатки рассудка. Оказавшись на берегу, Шерлок изо всех сил сжал ладонь и принялся отплёвываться от останков чужих жизней. Лодочник бешено греб к нему, но утлое судёнышко несло прочь от берега. К Шерлоку осторожно, ступая боком, подошёл автобус. Шерлок сел в него и направился к выходу. В его ладони бился, обжигая, поцелуй Джона, и Шерлок был намерен его вернуть.