Два клоуна

Свет луны льет в глаза тускло и мягко, и словно вытягивает из них всю силу, приковывает, гипнотизирует. Впрочем, возможно, дело в том, что он уже загипнотизирован — Аллен не знает. В голове тяжело зудит осознание того, что он не в порядке, что с ним что-то сделали, что такой вязкий и зыбкий мир вокруг — это точно не то, что должно быть; однако бороться со своим состоянием Аллен не может. Даже мысли текут медленно и лениво, не позволяя разом осознать всё происходящее вокруг. Аллен поднимает руку, левую, тёмную, и смотрит, как лунный свет обтачивает её, облизывает, гладит. Это завораживает. Когда тень от руки падает на глаза, Аллену кажется, что наваждение на секунду пропадает, но нет — окружающее пространство остаётся таким же зыбким и неверным. Аллен пытается вспомнить, что же было последним до того, как на него навалилась эта вязкость, как воздух стал похожим на желе, и а мысли - на липкую патоку. Он помнит чувство страха и опасности, помнит, что, кажется, где-то там были Нои, враги, и что устало ломило уже руки и ноги, а грудь разрывало от тяжелого дыхания. Помнит, как внезапной беспомощностью в секунду опасности навалилась эта тяжелая, туманная неясность. Аллен понимает, что должен бояться, но он не чувствует страха. Кажется, его голова лежит на чьих-то коленях, кажется, его волосы осторожно перебирают чужие пальцы. Поза удивительно доверительная и беззащитная: этот человек в любую минуту может начать его душить или опустить что-нибудь острое на открытую шею. Этот человек не может не быть врагом, одним из тех, одурманивших его во время боя. Этот человек пахнет странно знакомо и обезоруживающе. Вязкое марево глушит все инстинкты, мутит, обволакивает, баюкает, как баюкают тёплые пальцы, копошась в волосах. Аллен не может заставить себя напрячься снова, зато ему удаётся поднять голову. Где-то за пределами луча лунного света, в темноте, светятся чьи-то золотистые глаза. Аллен пытается сфокусировать взгляд, но в ту же минуту уже на его глаза ложится ладонь, большая, больше даже, чем его непропорциональная левая, и он упускает негодующий выдох, бессознательно касается её пальцами. —Тссс, — слышит он едва уловимый шепот, и вслед за этим странно знакомый голос добавляет, — не смотри на меня. Даже не глядя, Аллен чувствует улыбку в этих словах, в вязком мареве вокруг, в целом мире. Интересно, почему этот человек кажется ему таким знакомым и безопасным? Лунный свет не пробивается сквозь щели между пальцами, темнота окутывает, темнота поглощает Аллена с головой, уютная, тёплая и опасная пустота, сочащаяся похожей на полумесяц чёрной улыбкой, светящимися золотыми глазами, вкусом крови во рту. За тот родной и знакомый запах Аллен готов всё простить темноте. — Я люблю тебя… — говорит темнота. Аллен проваливается в блаженную дрёму. Аллен уже не слышит, чьё имя темнота называет.