Уравнение со всеми неизвестными

Enemy, familiar friend My beginning and my end Broken truth, whispering lies And it hurts again What I fear and what I try Words I say and what I hide All the pain, I want it to end But I want it again* (с) Red - Nothing And Everything

Остаток дня, вечер и начало ночи у меня уходят на эту бухгалтерскую ерунду – когда я выхожу из офиса, уже достаточно поздно. Темные окна здания прозрачно намекают, что все уже давно разбрелись по домам, кроме немногочисленной оставшейся охраны. Безусловно, я справилась бы быстрее, если время от времени бы не замирала, блаженно прикрыв глаза и с трудом удерживаясь от того, чтобы не замурлыкать. Скорее всего именно этого ты и добивался. Что ж, надо признать – у тебя это отлично получилось: честно говоря, я даже периодически забывала ненавидеть эти бланки отчетности. И самое ужасное – я периодически забывала ненавидеть тебя. Когда эта мысль формируется в моем измученном сознании, у меня даже не хватает сил обрубить ее на корню, она бьется, вторя моему пульсу, задавая ему ритм. Махнув на бесполезные потуги рукой и выбрав из двух зол меньшее, я пытаюсь побыстрее развить эту глупость, чтобы перестать об этом думать, в глубине души зная, что все бесполезно: «Что, романтики захотелось? Думаешь, переспали пару раз и… И что?» Действительно, и что? Неужели все мои клятвы так дешево стоили, что я голова отказаться от своей мести за один жалкий поцелуй? - Ну, вообще-то, не поцелуй, не один и не жалкий, - тихо бормочу я себе под нос, морщась от досады на собственную слабохарактерность. - И давно ты обзавелась привычкой разговаривать сама с собой? К тому же вслух? – раздается вдруг слева твой голос, а я вздрагиваю от неожиданности. Я медленно поворачиваюсь к тебе, надеясь, что на моем лице нет выражения загнанности, вообще никакого выражения. Надеясь, что ты не слышал моих слов. Ты беззастенчиво разглядываешь меня, привалившись к капоту своего внедорожника. - Ты похожа на брошенного котенка… «Значит, можно попрощаться с мечтой о ничего не выражающем лице…» - … и кто там жалкий? – в твоем голосе почти искрится смех. «… ну, хоть услышал не все. И то праздник». Последняя мысль вызывает легкую улыбку. Прежде, чем я успеваю хоть что-то сказать (хотя, если честно, в голове у меня настолько пусто, что вряд ли я сейчас сказала бы что-то умное), ты распахиваешь передо мной переднюю дверь и добавляешь уже вполне человечным тоном: - Садись, я отвезу тебя домой. Я смериваю тебя долгим взглядом и, покачав головой, словно удившись увиденному, молча сажусь в машину. В темноте салона видно хоть и немного, но некоторые вещи заметить не составляет труда. Например, твое напряжение. Пусть ты и умеешь отлично скрывать свои эмоции, но… но ведь это же я. Меня-то тебе уже не обмануть. «Ага, кто-то опять возомнил себя всезнающей? Опять синдром доктора Лайтмана**?» - пытаюсь я себя урезонить, неочень-то веря в свои слова. Может быть, я и не всезнающая, но тебя-то я теперь знаю хорошо. Надеюсь. - Все в порядке? – мой голос хриплый от долгого молчания, а рука против воли (надеюсь, что против) осторожно ложится поверх твоей, небрежно лежащей на подлокотнике сидения. «Благословляю человека, придумавшего автоматические коробки передач». Ты не отрываешь взгляда от дороги, но твои пальцы сжимают мои, а вдруг чувствую бесконечное умиротворение. - Да, все хорошо. А у тебя? Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Мой взгляд скользит по твоему профилю вниз, по шее, задерживаясь на кадыке. Чего ты от меня хочешь? Что опять пошло не так? Чертовы бумаги не идут у меня из головы. Как же так? Твои пальцы чуть сильнее сжимают мои, массируя, я накрываю их второй рукой, чувствуя, как прежние обиды уступают место новым воспоминаниям о твоих руках на моем теле. Не только руках… Так и не найдя никакого подходящего ответа, я говорю правду: - Я не знаю. Ты ничего не отвечаешь, и я тебе за это очень благодарна. Темнота салона хоть и открывает некоторые вещи, еще больше она прячет. Она прячет наше прошлое, твое и мое будущее – все, что выходит за рамки этой секунды. Я мучительно пытаюсь осознать происходящее, но это за пределами моего понимания, это больше меня. Поэтому я просто подношу твои пальцы к лицу и трусь о них щекой, благо дорога пуста. Ты не отнимаешь руку от моего лица, но твои губы сжимаются в тонкую линию, сдерживая прерывистый вздох. С моего языка рвется вопрос, но я не хочу знать ответ. Так у меня остается надежда, что ты таким образом демонстрируешь не раздражение, а… ну, так далеко мои надежды не заходят, я не знаю, о чем ты сейчас думаешь. Твои пальцы так ласково гладят мою щеку – как я могу думать о плохом? Я не хочу, чтобы эта поездка заканчивалась. Не хочу начинать этот разговор, который должна, не хочу задавать те вопросы, которые все равно придется задать. - Посмотри на меня, - тихонько говорю я, а твои пальцы на мгновение замирают. В воздухе буквально разливается острый запах горечи, ведь ты прекрасно знаешь, что я скажу тебе и что хочу от тебя услышать. Но ты все-таки поворачиваешься ко мне, и я тону, тону в твоих синих глазах, которые сейчас кажутся почти черными. - Я помогу тебе, - не отводя взгляда от твоих глаз, я целую тебя в раскрытую ладонь. Ты молча киваешь и сворачиваешь в мой двор, а я верю, все еще отчаянно надеюсь, что все обойдется. Так каким моим надеждам не суждено сегодня сбыться? *Враг, близкий друг, Мое начало и мой конец, Осквернённая правда, шепчущая ложь, И это снова причиняет боль. Чего я боюсь и что я пытаюсь сделать, Слова, что я говорю, и то, что скрываю. Все страдания, я хочу, чтобы они закончились, Но я хочу этого вновь. (Перевод взят отсюда: http://www.amalgama-lab.com/songs/r/red/nothing_and_everything.html#ixzz2XPxcyUk9) ** см. главу «Уравнение со всеми неизвестными. Часть 1»