Уравнение со всеми неизвестными

- Твою мать! – тихо, но с чувством произношу я, чуть выдыхая воздух, дабы не разбудить тебя. Не хочу с тобой разговаривать сейчас. - Согласен, - весело отвечаешь ты и улыбаешься, не открывая глаз. - Давно проснулся? – недовольно спрашиваю я. - Явно до того, как ты начала буравить меня взглядом. Мне немного не так представлялось наше утро, – продолжаешь улыбаться ты, словно ничего и не случилось. Мы начинаем говорить одновременно: - Я… - не глядя на тебя. - Это… - так и не открыв глаз. «Да что ж за наказание-то такое?!» - закатываю я глаза и быстро выдаю, чтобы на этот раз опередить тебя: - Ты первый. «Вообще-то я не это собиралась сказать» - Это было прекрасно. Твоя очередь. - Я приготовлю завтрак, - с трудом удерживаясь от того, чтобы не спрятать глаза, и стараясь говорить нормальным голосом, я опять произношу не то, что хотела бы. У меня такое чувство, что я иду по слишком тонкому льду. - Мне кажется, или ты не это хотела сказать? Ты открываешь глаза и, сонный, смотришь на меня, обдавая меня теплом июньского неба. Правда, ты сразу моргаешь, и все очарование момента пропадает: в твоих глазах появляется старое-недоброе ехидное выражение. «А что еще я могла сказать? Нет смысла произносить вслух все те банальности, которые у меня в голове. Никому они не нужны, никому от них проще не станет». - Ну и что же я хотела сказать, мистер Я-Умею-Читать-Чужие-Мысли? – усмехаюсь я, озвучивая часть своих мыслей. - «Я тебя люблю», например, - в тон мне усмехаешься ты. В комнате повисает секундная тишина. - Не жирно? – искренне фыркаю я, – мне такого даже в страшных снах не снится. Мы снова возвращаемся на твердую почву, где я чувствую себя гораздо увереннее. Я не замечаю, как начинаю дышать ровнее. - Но попробовать-то стоило? И вообще, мне кто-то завтрак обещал. - Стоило, - тихо передразниваю я, выйдя из комнаты и убедившись, что на этот раз ты меня точно не услышишь. Пока взбиваю яйца для омлета, я на все лады гоняю эту мысль. А правда, что было, если бы я сказала, что люблю тебя? При всем желании, мысли о хеппи-энде приходится отставить: тут все-таки реальная жизнь, а не любовный роман. «Жаль», - мысленно фыркаю я, выливая яйца на сковородку. Скорей всего ничего бы не было, все осталось как прежде. Моя любовь тебе ни на что не сдалась, но пока я нужна тебе, ты будешь разыгрывать страсть. Мои мысли прерывает твое появление на кухне. - Доброе утро, кстати. - Утро добрым не бывает, - парирую я, - не припомню, чтобы ты носил такие трусы, - киваю я на его семейники в сердечко, с трудом сохраняя отстраненный серьезный вид. - Многое изменилось. К тому же это подарок, - ты чуть оттягиваешь резинку трусов, которая со звонким щелчком возвращается назад, - тебе не нравится? - Что ты, они великолепны, - все-таки позволяю себе улыбнуться я, чувствуя, как отпускает напряжение. Ты вольготно устраиваешься на одном из стульев и принимаешься сверлить меня взглядом, а я снова начинаю нервничать, поэтому спрашиваю прежде, чем успеваю обдумать вопрос: - Чей подарок? Твои губы медленно расплываются в ухмылке, а я уже готовлюсь отражать твои колкости, как ты вдруг вполне себе мирно отвечаешь: - От мамы. «Вот тебе раз», - удивленно думаю я, и не иначе, как с моими дурацкими мозгами что-то приключилось за эти последние минуты, потому что я задаю еще один необдуманный вопрос: - У тебя есть кто-нибудь сейчас? Твоя ухмылка становится еще шире, и я спешу повернуться к тебе спиной. - Если не хочешь, не отвечай, - как бы великодушно разрешаю я, а сама жмурюсь и кляну себя на чем свет стоит. Правда, сразу же открываю глаза, чтобы не отрезать вместо хлеба палец. - Я свободен как птица, так что сейчас мои мысли занимаешь лишь ты одна. Только осознание того, что ты говоришь о своем идиотском плане, не дает мне оттяпать свои пальцы в тот же миг. - Напомни мне, зачем мы это делаем? - У компании долг, а тот, у кого есть необходимые бумаги, любит красивых женщин и состязания, - терпеливо повторяешь ты, словно глупому ребенку, а я выхватываю из всей этой тирады лишь одно слово: «бумаги». Наш общий любимый друг тоже говорил о каких-то сведениях гораздо больше, чем о деньгах. - Я чего-то не знаю? – спрашиваю я, поворачиваясь к нему. - Возможно, твои познания в квантовой физике оставляют желать лучшего, - саркастично отвечаешь ты, - не могла бы ты сформулировать свой вопрос точнее, дорогая? Потрясающая выдержка. Расслабленное тело, открытая поза, ровный голос, прямой взгляд – ничего не дает даже намека на то, что тебя взволновал мой вопрос. Но я с трудом давлю в себе триумф - уверенность, что я все-таки попала в яблочко, пылает во мне ярким пламенем. Несколько мгновений я размышляю, прикидывая, как бы половчее задать тебе вопрос. - Какова наша итоговая цель? - Вывести компанию из тяжелого положения, - удивленно, словно я спросила нечто, само собой разумеющееся, отвечаешь ты, отпивая кофе. - Что ты хочешь от инвестора? – решаю я зайти с другой стороны, раскладывая омлет по тарелкам. - Деньги, - следует уверенный ответ. - И все? - К чему ты клонишь? – уходишь ты от вопроса, заставляя меня первой раскрыть карты. Ладно, пусть будет по-твоему. - Что за бумаги? – напрямик спрашиваю я, глядя ему в глаза, не отпуская его взгляд. - Ах да, бумаги… Да ничего, забудь, не они наша цель, - обворожительно улыбаешься ты, и именно эта улыбка окончательно доказывает мне, что ты сейчас нагло врешь. Где-то в глубине души какой-то обиженный комочек замечает, что в последний раз ты мне так улыбался в тот самый первый мой рабочий день… - Они нужны тебе? - Нет. «Да!» - буквально вопят все мои инстинкты. Я мысленно делаю себе пометку ознакомиться с бухгалтерскими отчетами. Может быть, долг не так страшен, как ты его усердно раздуваешь. Не знаю, почему я опять поверила тебе. Почему мы верим информации лишь потому, что узнали именно ее первой? Что-то подсказывает мне, что весь этот сыр-бор разгорелся именно из-за этих бумаг. Убирая со стола тарелки, я решаю, во что бы то ни стало, получить эти бумаги. Разумеется, не для того, чтобы отдать тебе. С их помощью я тебя уничтожу. Из груди вырывается болезненный вздох, когда ты вдруг развернув меня и прижав к раковине, резко целуешь так, что на мгновение я забываю обо всем. Весь мир исчезает, тонет в твоих небесно-синих глазах. Проклятье. С другой стороны, возможно утро все-таки может быть добрым.