БОНУС. История глазами Клэри
14 июня 2017 г. в 14:50
Закат. Такой теплый, мягкий, переливающийся всеми возможными цветами и медленно утопающий в наступающих сумерках. Он и есть то самое мгновение света перед наступающей тьмой ночи. Солнце медленно опускается за высокие многоэтажки Манхеттена, подарив мне свои последние лучи, и тут же теряется где-то далеко-далеко, обещая вернуться.
Я смотрю на это природное чудо, а внутри с каждой секундой разливается вязкая пустота. Ты и есть мой закат, Алек, призрачная мечта о тепле перед надвигающейся тьмой. И ты также ускользаешь. Медленно, почти неуловимо, но из-за этого еще болезненнее, ты уходишь от меня как то солнце, унося с собой все краски и мечты.
За эти долгие годы я, кажется, уже должна была смириться с тем, что ты никогда не будешь моим, но сердце все равно отказывается верить, каждый раз просто взрываясь от неописуемых эмоций, стоит только нашим взглядам встретиться. Только взглядам. А что происходит при легких касаниях? Теплых объятьях, когда ты так неумело пытаешься успокоить меня, в очередной раз застав плачущей? Плачущей из-за тебя. Рядом с сердцем чуть жжется руна Парабатайев, словно прознав о моей тайне, а я же, словно мазохист, наслаждаюсь этой болью.
Солнце уже давно скрылось за горизонтом, и даже его последние лучи успели скрыться с небосвода, когда я наконец-то замечаю тебя. Из огромных окон оранжереи открывается прекрасный обзор на внутренний двор Института, и я спокойно могу рассматривать твою сутулую фигуру, быстро вышагивающую к зданию. Магнус. Ты снова идешь от Магнуса. Внутри все сжимается, но я усилием воли затыкаю внутреннюю ревность, на которую даже не имею права.
Боже, Алек, ты даже понятия не имеешь, насколько глубоко я погрязла в своих чувствах. Если бы я знала, что все так обернется, то ни за что бы в жизни не согласилась принять руну Парабатайев, ведь тогда бы у нас был хоть призрачный, но все же шанс. Теперь же я связана по рукам и ногам. При наших редких встречах Себастьян все же бросает на меня предостерегающие взгляды, но молчит. Этот поганец все понял даже раньше, чем я сама, но ни разу, ни разу все эти годы даже не подумал упрекнуть меня.
На город медленно опускаются холодные сумерки, но звезд пока не видно из-за тяжелых серых туч. Где-то далеко на севере слышится гул тысяч машин, и я лениво тянусь к ручке окна, настеж раскрывая его. Всегда любила это время, и плевать на мороз.
Где-то недалеко отсюда слышатся тяжелые шаги Ходжа, а потом и его тихий голос. Оказывается, ты уже добрался до этого этажа и, как назло, тут же наткнулся на недовольного учителя. Он никогда не одобрял твоих вылазок в город, и мне поневоле приходится вставать на твою сторону, хотя, видит Бог, я сама готова запереть тебя в Институте, только бы держать подальше от Магнуса.
Из открытого окна ветер доносит запахи пыльного мегаполиса и чуть уловимый, с каждой минутой все нарастающий, аромат морозной ночи. Прислоняюсь щекой к холодной раме и отстранено наблюдаю за сотнями машин, спешащих далеко внизу.
Я знаю, что скоро умру. Не знаю почему, как и когда, а в груди все продолжает разрастаться пустота. Всего неделю назад одна колдунья решила отблагодарить меня за спасенье ее дочери, просто погадав на картах, но вышло так, как вышло. Да, теперь, благодаря всевозможным соглашениям, охотники живут намного дольше и в полной мере могут наслаждаться жизнью, но есть и другие. Те, что обосновались далеко за стенами Идриса, те, что каждый день заботятся о безопасности этого измерения, убивают демонов, рискуют свой жизнью и в конечном итоге теряют ее. Смерть всегда была рядом с ними. Рядом со мной.
До ужаса не хочется уходить, бросать тебя одного в этом жестоком мире и причинять лишнюю боль. Ведь потерять Парабатайя значит потерять часть себя, а я не хочу разрывать твою душу, не хочу живьем вырывать от тебя куски, а после оставлять одного. Это было бы эгоистично.
Остается только надеяться, что Магнус поможет тебе справиться с этой болью, Иззи молча поддержит, родители тактично не будут вмешиваться, а Себастьян, спустя долгие месяцы саморазрушения и горечи приедет в Институт, сядет рядом с толстой бутылкой коньяка и молча предложит глотнуть. Ведь вы будете единственными людьми, кто знал меня достаточно хорошо, чтобы догадаться: я не потерплю, чтобы вы раскисали после моего ухода.
Откуда-то со второго этажа слышатся тихие ругательства Иззи, которая, видимо, опять что-то готовит, а из окна уже начинают падать мелкие снежинки. Просидев здесь еще пару минут, нехотя захлопываю окно и направляюсь в сторону приоткрытой двери, а внутри уже полным ходом идет подготовка к нашей встрече. На губах появляется глуповатая улыбка, спина выпрямляется, а руки нарочно треплют непослушные волосы, делая их еще более спутанными. Ведь я должна быть твоим Рыжиком, маленьким непослушным бесенком.
Подавив тяжелый вздох, как можно глубже заталкиваю все мысли о смерти и решительно выхожу в коридор. Ты не должен ни о чем догадаться, ты не должен волноваться раньше времени. Тут же наталкиваюсь на твою высокую фигуру, поздно сообразив, что ты специально поджидаешь меня, из-за аллергии не имея возможности войти. Взгляд встречается с теплыми голубыми глазами, и внутри на месте пустоты медленно растекается тихое умиротворение.
— Иззи снова решила сварить суп, — кажется, ты даже не замечаешь моего по-детски влюбленного взгляда и даже чуть ухмыляешься. — Ну что, рискнем здоровьем или лучше пожалеем себя? Я купил китайской еды.
Что-то невнятно бормочу, не в силах отвести взгляда и крепко хватаю тебя за руку. Такой привычный жест, но сколько мурашек по телу, которых ты снова не замечаешь, утаскивая меня на первый этаж. Ты вообще ничего не замечаешь. Ни взглядов, ни дрожи от одного только касания, ни сбившегося дыхания, ревности или хотя бы ненавязчивого желания всегда быть рядом. Всегда списываешь все странности на сестринскую симпатию, а я в это время раз разом медленно умираю в душе.
Крепко сжимаю твою ладонь, наслаждаясь последними днями рядом, а сердце непроизвольно сжимается от ноющей боли. Я не могу тебя оставить, не могу и точка. Но мне придется это сделать, а ты, Алек Лайтвуд, так никогда и не узнаешь, насколько сильно я тебя любила.