* * * *
Марк у Джексона который день и все настолько хорошо, насколько это возможно, что даже удивляет. Туан не ходит в бар и не собирается, по крайней мере, пока Джинён не извинится перед Югёмом за все свои грехи или хотя бы за свое недоверие и вспыльчивость. Марк дожидается Джексона с работы, тот в этот раз возвращается довольно поздно, Туан уже хотел лечь спать, но сейчас висел на парне, пока он разувался и с радостью подхватывал Марка. — Скучал? — Да, — Туан улыбался и для Кайе это была самая яркая улыбка, любимая и согревающая сердце. Он тоже скучал и Марк понимает это без слов, увлекая парня в поцелуй. Через какое-то время приходится отстраниться и Джексон снимает с себя куртку. И все уютно и по-домашнему: Марк ведет парня на кухню и разогревает ему ужин, рассказывает, как провел день и после слушает Джексона. Тому всегда есть что рассказать, начиная от работы и какой-то мелочи. В этот раз он рассказывает о том, как проходили съёмки передачи с детьми, и что Кайе души не чает в этих крошках. Марк не сомневался, что с малышами его парень хорошо ладил, более того, дети его любили, как и он их. Порой готов был на голову встать, лишь бы услышать звонкий смех крох и развеселить их. Поэтому, когда удалось заключить сделку и можно было приступить к съемкам, счастью парня не было предела. Как и сейчас не было предела счастью Марка, пока Джексон был в душе и он просто щёлкал каналы, чувствуя умиротворение и будто все шло так, как должно было. Кайе скоро возвращается и ложится к парню, забираясь под одеяло. Ему нет дела до того, что идет по телевизору, он смотрит на Туана, пока тот поглощен происходящим на экране. Он был все так же красив, как и при первой встрече, невольно хотелось касаться его тела. Что он и делает, коснувшись кончиками пальцев скул парня. Марк переводит взгляд на него, а Джексон кладет руку на его щеку. — Я действительно очень скучал, — он подразумевает не только сегодняшний день, но и все последние месяцы в целом, Туан понимает это, смотря ему в глаза. — Я тоже, — он двигается ближе и ложится на бок. Пару секунд, и они целуются, так, будто не было всех этих месяцев и ужасных событий, будто сейчас обычный вечер, когда Марк дождался парня с работы, а завтра в университет. Он прижимается ближе и вскоре нависает сверху. Джексон кладет руку на его затылок, другую же опускает на талию. Сжимает несильно волосы, вкладывая в поцелуй всю свою любовь, которую собирается дарить парню до последнего дня. Теперь Джексон целует щеки парня, а после наваливается сверху, вновь утягивая в долгий поцелуй. Крыша от нежности и друг друга едет и у одного и у второго, что распаляет, выводит на чувства и заставляет сказать все то, что сидит глубоко в сердце. — Мы ведь попробуем еще? Мы для Джексона бороться с зависимостью парня было общим делом, считал так сам Туан или нет. Это не было проблемой одного Марка, Кайе также разделял это. Мы их отношения требовали второго шанса, потому что огонь, что горел груди, ни на секунду не угасал. Даже когда Кайе злился, он любил парня всем сердцем. Как и Марк, роняя слезы от собственной слабости, под кайфом, ощущал, что любовь к Джексону горит все тем же огнем. — Да, — тихо отвечает Туан, — пожалуйста, — возможно, слишком жалобно, но ему так хотелось, надежда крепко схватилась за него, как и он за нее, точно так же, как сейчас держится за Джексона. Тот кивает, он не может насытиться и поэтому его губы в который раз за вечер ласкают губы парня. За один вечер восполняя те поцелуи, что были упущены за несколько месяцев, Кайе ощущает, что ему все еще мало. Сейчас хочется быть одним целым с парнем и быть его и только его. Туан понимает, чего желает его парень. Он давно не видел этот взгляд, даже тогда в комнате, когда ничего не вышло, когда отсасывал парню, пока тот был пьян и держал бутылку в руке, он так и не увидел его. Марк хочет того же и первым начинает целовать шею, Джексон сейчас чувствует радость, что они все еще понимают друг друга без слов, даже после всего, что было. Кайе тоже хочет дарить парню поцелуи и поэтому в следующую секунду сам приближается к его шее. Марк обхватывает его ногами, прижимаясь плотнее, подставив свою длинную шею под ласку парня. Ласку, от которой останутся следы, по которым оба также соскучились. Кайе показывает свою любовь многочисленными засосами на шее возлюбленного, показывает, опускаясь к не менее любимым ключицам, целуя вдоль выпирающей косточки, прокладывая дорожку поцелуев до кадыка. Его губы прижимаются к нему в тот момент, когда Туан сглатывает. Комната сейчас пропитана лаской, нежностью и любовью, с которыми смешиваются стоны удовольствия и шлепки. Кайе двигается в приятном для обоих темпе, не устав целовать любимые губы. Он ложится на парня, двигаясь чуть медленнее, но все так же приятно. Дарит Туану всего себя, как и тот ему взамен, отдает свое тело и сердце. — Ты единственный в моей жизни, — Кайе обнимал парня, пока тот собирал мысли в кучу, сводя ноги. Он лежал на спине, прикрыв глаза, а Джексон сбоку, подперев голову рукой и наблюдая за тем, как его парень приходит в себя, — всегда мне нужен и всегда любим, — целуя в висок, Джексон прижимается к нему так.* * * *
Ощущая съедающее одиночество, Джинён уже вскоре готов был на стену лезть, потому что привык, что в баре кто-нибудь, да ошивается. Тот, кого можно побесить, если сам, конечно, не взбешен, тот, с кем даже поговорить можно. Но сейчас тут был только кот и две крысы, которые либо спрятались очень хорошо, либо Церберу было попросту лень их ловить. В который раз он звонит Джексону, что слишком часто, особенно, если учитывать, что раньше от него можно было ожидать этого крайне редко. — Признай, что тебе просто скучно, — Кайе отвечал ему всегда, кроме тех моментов, когда был действительно занят, — чего молчишь? — Не скучно мне, у меня дел полно. — Поэтому ты так часто стал мне звонить? — Джинён опять молчит, — сходи к Югёму или позвони, верни его на работу. — Он не согласится. — А ты извинись. — Что? — Пак не занимался подобным давно. Очень давно. И сейчас совсем не было желания извиняться перед Югёмом. Тем более, тот предатель, наверное. — Во-первых, не предатель он, а во-вторых, я думаю, ты обидел его. У Югёма было что-то далеко напоминающее обиду, больше было непонимания того, как Джинён может вообще жить так и как еще не свихнулся. Но что-то подсказывало, что рано или поздно это произойдет. Рано, скорее всего. После той ночи он больше не появлялся в баре и не знал, что сейчас происходит с хозяином сего заведения. И совсем не ожидал, что он решит прийти. Часом ранее к Югёму приперся Марк, устав сидеть у Джексона один. Как оказалось, пришел он вовремя, и сейчас мог наблюдать перед собой Джинёна. Тот стоял перед открытой дверью и вообще ожидал увидеть Югёма, но тот, домывая посуду, попросил открыть Туана, не зная, кто к нему вообще пожаловал. — Опа, — Марк облокотился о косяк, — какие люди. — Югёма позови, — Джинён не особо хотел сейчас говорить с Марком, он бы скорее предпочел, если бы парень просто молча мыл пол в его баре. Но тот, какого-то черта, тоже ждал извинений, чего не получит от Джинёна. Никогда. — Ну кто там? — вообще-то, Югёму было интересно, а Туан секретничал и лишь сверлил Джинёна взглядом, пока тот медленно закипал. — Чего ты хочешь? — Марк обращается к Джинёну, а тот уже хочет уйти. — Чего я хочу? Тебе перечислить все? Для начала я хочу, чтоб ты захлопнулся и исчез с моих глаз, — Пак вообще пришел позвать Югёма обратно, да и Туана, но сейчас все пошло не так. Он правда попытался исправить свой косяк, но не виноват же он, что его специально злят. У него уже руки чесались, как наконец появился Югём. — Что такое? — раз Джинён лично явился, значит, что-то произошло. Понимая, что при Марке Джинён говорить вряд ли будет, Югём запихивает Туана в квартиру и выходит на лестничную площадку, — ну? — Я… — не то, что бы в голове все звучало лучше, но не думал парень, что это будет настолько неловко, — во-первых, спасибо, что тогда уложил меня, — он бы уже краснел от неловкости, если бы мог, а Югём ушам не верил, — а во-вторых… ты вернешься? — Ого, я не ослышался? — Пак мотает головой, — ты ведь уверен, что я предатель, — Марк пытался подслушать, но из-за толщины двери слышимость была как через воду. — Я вспылил. — Ты не вспылил, ты параноик, у которого с доверием лажа полная, — Югём вздыхает так, будто перед ним стоит ребенок, который натворил дел, — окей, но если ты еще хоть один раз назовешь крысой, предателем и как там еще, больше в баре меня никогда не увидишь. — Договорились, — теперь Джинён хочет поскорее смыться отсюда. — Зайти не хочешь? — У меня важные дела, как-нибудь в следующий раз, — после он делает то, что так хотел, а Югём возвращается в квартиру. — Ну как? — Марк тут же задает ему вопрос, потому что выжидал под дверью все это время. — Я вернусь в бар. — Он извинился? — Относительно, — Югём думает, что для начала этого хватит, большего от Джинёна вряд ли дождешься. Он идет обратно на кухню, чтоб наконец поесть.* * * *
— Джинён сегодня унижался, — в приподнятом настроении Марк завалился в кровать к Джексону. — В смысле? — Пришел звать Югёма обратно в бар, — он улыбается. — Почему же сразу унижался? Соскучился он, что поделаешь. — Ты друга своего точно знаешь? Для него подобное даже хуже любых унижений, — Кайе мотает головой, — а меня он, кстати, обратно в бар не позвал… Марку не обидно, но высказать свое недовольство он должен. Ему гораздо больше нравится сидеть у Джексона и ходить к Югёму, чем помирать в баре. Возможно, он вернется туда, но только если будет веская причина для этого. Югём, как Джинён и просил, вернется, все равно университет все еще не принимал его, а дома было все так же скучно. Правда теперь приходил Марк и развлекал, а после присоединялся еще и Ёнджэ, хоть как-то разбавляя скучные дни. Эта маленькая проблема решена и Джинён вновь возвращается к тому, от чего отвлекся. Ему нужен Хонг, желательно прямо сейчас, но ему все равно приходится побегать. Он думает, что остается незамеченным, решившись на такой опасный шаг.затишье перед бурей