***
— Соня, Дима, я приветствую вас и наших дорогих телезрителей. Прекрасная атмосфера царит в Норвегии, ибо буквально пару минут назад завершилась церемония закрытия биатлонного сезона. Антон Шипулин, наконец-таки, взял Большой Хрустальный Глобус, и…мне страшно представить, что творится в квартирах поклонников стреляющих лыжников. — бубнила я в микрофон, а Попов тихо надо мной посмеивался. Вот же засранец! — Теперь вся биатлонная элита может спокойно выдохнуть, но им не уйти просто так от акул спортивной журналистики, но… Мое лицо озарила широкая улыбка, когда я увидела с Ваней знакомый силуэт. — …помимо Большого Хрустального Глобуса есть у нас еще один сюрприз, не менее приятный. Итак, дорогие друзья, с нами в прямом эфире обладатель Малого Хрустального Глобуса в зачете пасьютов Антон Бабиков. Антон, в том году тебя признали лучшим новичком сезона, а в этом ты забираешь малый глобус. Расскажи о своих впечатлениях. Он покрутил в руках свой приз. Взъерошив волосы, Бабиков стал отвечать на вопрос. — Впечатлений у меня масса, но, самое главное — это радость от того, что я смог потрудиться на славу. Честно говоря, я счастлив, что биатлонный сезон завершился, но не ожидал получить такой бонус в конце сезона. Это приятно осознавать. — Как скоро ты сможешь составить конкуренцию Шипулину и Фуркаду в борьбе за БХГ? Он рассмеялся, услышав такой оригинальный вопрос. — Это надо спросить мой организм, насколько он готов бороться с такими парнями, а там… Посмотрим, как все пойдет. Конечно, буду верить в лучшее. — И, как я уже говорила, никто от акул спортивной журналистики не уходил просто так. Антон, последний вопрос, но он будет личного характера. Готов на него ответить? — Разумеется, готов. — С долей испуга произнес Бабиков. «Ох, что сейчас будет» — пронеслась в голове мысль. — В Интернете вовсю гуляет информация о том, что Александра Бацина, с которой тебя связывали отношения, теперь с Йоханнесом Бё. Многие жаждут получить хоть какое-то слово от одной из сторон. Что можешь сказать по этому поводу? Да-да, я знаю. Знаю, что веду себя совсем некорректно, и не только с журналистской точки зрения, хотя… О чем вообще я говорю? Журналюги из желтых газетенок коверкают факты и совсем не стесняются этого. А здесь я решила просто подогреть интерес поклонников биатлона, пускай и немного грязным способом. — Думаю, что люди имеют право знать правду. — Сдержанно, но с ноткой злости сказал биатлонист. — Да, мы действительно расстались, и сейчас она счастлива со своим новым молодым человеком. Антон просверлил меня чуть ненавистным взглядом, и по спине у меня побежали мурашки. Он не хотел снова поднимать эту тему, а уж тем более о ней говорить, но дальше случилось нечто. — И поскольку люди должны знать правду, то мне тоже есть, что сказать. Я ошарашенно уставилась на Бабикова. — Совсем недавно в моей жизни появилась одна замечательная девушка, ради которой я каждый день просыпался, готовился к стартам и выкладывался в гонках на все 100%. У нас не сразу сложились нормальные, человеческие отношения, но она помогала мне и поддерживала на протяжении всего сезона. И за этот приз я, в первую очередь, говорю ЕЙ огромное спасибо. — Довольно улыбаясь, Бабиков показал в камеру глобус. — И пусть она вредная, дерзкая и слишком эмоциональная, но… Я ее люблю. Я люблю ее потому, что она рядом со мной, а мне этого вполне достаточно. Я еле-еле отодрала свою челюсть от пола от такого громкого заявления. На глаза навернулись слезы, но сейчас совсем не время плакать. Попов смотрел на меня бешеными глазами, и тут я поняла, что вляпалась по самые помидоры. — Вот это сенсация, господа и дамы! — Заверещала я, оправляясь от шока. — Ты не только разъяснил нашим телезрителям всю ситуацию, но и подкинул в нее много свежих дров. — Ты, наверно, хотела спросить, кто она? Мой микрофон полетел туда, откуда я отдирала свою челюсть пару минут назад. Я замерла на месте, а Антон притянул меня к себе и поцеловал. Я не видела реакции Попова, но, по-моему, он был снова в шоке. Да в таком шоке, что чуть не выронил из рук свою аппаратуру. Сейчас Антон на всю страну обнародовал свою девушку. Теперь мне точно не выжить.***
Церемония закрытия официально завершилась, но пьянку в биатлонном мире еще никто не отменял. И сейчас весь наш цирк плавно переехал в один из топовых ночных клубов Норвегии. Прибыли мы в числе последних, и, войдя внутрь, увидели, что клуб уже вовсю кишил биатлонистами. Было бы совсем все плохо, если бы нам не заняли места наши дорогие сборники. — Вы че так долго? — Прокричал мне на ухо Макс Цветков. — Триф, как всегда, захотел жрать, поэтому… — Я мог бы и не спрашивать. — Захохотал он. Сзади на меня кто-то навалился, и я почти рухнула на стол. — Натаха! Повернувшись в полкорпуса, я увидела изрядно поддавшего Бё-старшего. — Тарей, мать твою! — Завопила я ему на ухо. — Ты совсем охренел? Он смотрел на меня раскосыми глазами и пьяно улыбался. — Натаха, я тебя так люблю! — Ээээ, не-не-не, я так не играю! — Отпихивая его от себя, протараторила я. Конечно, это все замечательно, но во-первых — он лез ко мне целоваться, а во-вторых — меня прибьет господин Бабиков за такие проделки. Макс схватил меня за руку и усадил за стол, а сам стал что-то объяснять норвежцу. Через пару минут все улеглось, и мы в полной мере могли начать празднование, чем, собственно, и занялись. Открыв шампанское и наполнив бокалы, первым свой тост решил сказать Алексей Слепов. — Ну что, дамы и господа, — начал он, — мы пережили очередной сезон. Спасибо вам всем за то, что были рядом и не давали никому раскиснуть после неудачных гонок. Думаю, настала пора поднять бокалы за ЗОЖ! — За какой такой ЗОЖ? — Не понял юмора Занина. — Шел бы в жопу этот биатлон! — ТРИФАНОВ! — Заорали мы с Шипулиным, и наш стол залился громким смехом, после чего наполнился звоном бокалов и довольными возгласами. Наша вечеринка набирала обороты: мы принимали участие во всевозможных конкурсах и отрывались на всю катушку. Некоторые биатлеты уже были в нетрезвом уме, и потому творили сплошные бесчинства. — Йоу-йоу-йоу, народ, всем привет. — Протянул голос в микрофон, и зал заметно оживился. За диджейским пультом стояли неугомонные братья Бё, которые жаждали раскачать публику. — Привет, Холменколлен. — прокричал Йоханнес под шумные аплодисменты. — С вами братья Бё, и сегодня мы вас будем угощать вкусными битками. Надев наушники, рыжий начал крутить пластинки, и заиграла довольно ритмичная музыка. Заливая в себя вискарь, мне в очередной раз стукнуло по голове. — Я тебя не потащу, учти. — Возник тут как тут Бабиков. — Я нормальная, в отличии от некоторых. — Рыкнула я. И сейчас я имела в виду не Антона, а своих многоуважаемых коллег. Да-да, Илья и Димой уже успели хорошенько накидаться, и творили они такое, что Камеди Клаб нервно курит в сторонке папиросы. — Ну-ну, я посмотрю. — Итак, дамы и господа, у нас назревает танцевальная битва. — Проверещал Бё-старший. — Александра Бацина вызывает на дуэль Наталью Темнову. Я поперхнулась соком, и Антон постучал мне по спине. Вызывать меня на танцевальный батл было самым глупым и безнадежным решением с ее стороны. Что ж посмотрим, как из этого всего можно сделать конфетку. Выйдя в центр клуба, там меня ожидала соперница, которая хотела растоптать меня, как назойливого таракана. Да хренос два! — Ну что, готова? — Процедила она сквозь зубы, и на меня обрушился шквал ее ненависти. Сжав руки в кулаки, я также ответила: — Всегда готова. — Тогда поехали. Она подняла руку вверх, и батл стартовал. Танцевала она, честно говоря, не блестяще, ибо в ее движениях чувствовался пафос и выпендреж. Что она хотела этим показать — я до сих пор понять не могу, но я облегченно выдохнула, когда ее судорожные дергания под музыку завершились. Не та форма, не тот блеск. — Давай, кошелка старая! Твой выход! — Крикнула она сквозь музыку, думая, что я этого не услышу. Хренос два ей дважды! — А теперь танец от второй участницы! — Сказал Йоханнес, и я почувствовала на себе его презрительный взгляд. Он разглядывал меня с ухмылкой, одним своим видом говоря: «Ну давай, попробуй ее переплюнуть». И тут за диджейской стойкой начался кипиш: Триф отпихнул от пульта рыжего и включил свою музыку. — Натаха, давай под нее! — Заорал он, что есть мочи. Многие присутствующие завопили, услышав первые биты песни, и я поняла, что этим хотел сказать Илья. Он вспомнил наши танцы, где я сделала его под песню Мота — Папа, дай мне денег. Триф посчитал, что эта песня для меня фартовая, и он хотел, чтобы я вздрючила эту мелкую выпендрежницу не меньше меня. Что ж, вызов принят! Выйдя на середину, я начала воспламенять людей своими зажигательными телодвижениями. Вопли, крики, свисты — все это сопровождало меня на протяжении всего показательного выступления. Я танцевала в свое удовольствие, и даже не старалась как-то выпендриться, поэтому и получалось все так, как надо. Финальный аккорд, завершающая стойка, после чего меня схватили и стали раскачивать из стороны в сторону. На пару минут я почувствовала себя звездой танцпола, и тут уже всем было понятно, за кем остался эти жаркие танцы. Наконец, когда меня спустили на пол, я попыталась среди гущи развлекающейся толпы разыскать Илью. Он сидел за барной стойкой вместе с Заниным, и уже каким-то чудным образом успел протрезветь. — Вот она, зажигалочка наша. — Прокричал Дима. — Натах, ты, конечно, красава. — Потрепал меня Илья за плечо. Я обняла его за шею так, что чуть не задушила. — Спасибо тебе большое, Илюш. — Прошептала я ему на ухо. Триф погладил меня по спине, и я почувствовала, как он улыбается. — Это тебе большое спасибо. За все.***
Мы продолжали веселиться, как могли. Пару раз с нами за завершение сезона выпил начальник, а потом, он куда-то испарил. Неуловимый мститель, ей Богу! А с другой стороны что поделать, если такая жизнь у нашего покорного слуги — постоянно где-то появляться и испаряться. И все бы ничего, если бы в клуб не ворвались Левко с Криворучко, у которых были бешеные глаза. — Быстро! С нами пошла! — Где ее куртка? — Проорал Леша. — Что случилось? — Спросила Оля. — Нет времени объяснять. Быстро! Ребята натягивали на меня куртку, а я не понимала, что происходит. После они подхватили меня под руки и повели к черному входу. — В нашей консерватории есть какие-то проблемы? — Выдала я. — Да, и еще какие. — Рыкнул Денис, выпихивая меня на улицу. Я увидела пошатывающегося Бё-младшего и более адекватного Бабикова. Леша подлетел к ним и встал так, чтобы они не смогли дотянуться друг до друга. — Так, все, брейк! — Гаркнул оператор. — Не хватало, чтобы вас обоих в обезьянник загребли. — Твою мать! — Процедила я и схватилась за голову. — Все могло бы закончиться намного хуже, если бы мы не услышали крики из-за этой двери. — Указывая на черный вход, сказал Денис. Ну уж нет! Я больше не позволю Антону встревать в драки! Я не хочу, чтобы он из-за какой-то глупости загремел в больницу. Еще раз. — Вы что, охерели совсем? — Начала громко материться я, подбегая к ребятам. — Опять за старое взялись, да? Антон и Йоханнес рвали и метали друг друга ненавистным взглядом, не обращая на меня никакого внимания. Схватив Бабикова за куртку, я прижала его к ближайшей стене, и только тогда он смог прийти в себя. — Ты ничего не хочешь мне сказать? — Прошипела злостно я. Сплюнув, он ответил: — Только после того, как я набью этому ублюдку ебальник. — Антон! — Знаешь что, я не позволю себе, когда на мою девушку наезжают, а я буду стоять и тупо отмалчиваться. Не в моих это правилах вообще. — Но это не повод бить ебальник вообще. — Да за такие слова, которые слетали с его поганых губ… Я бы ему черепушку пробил без всякого зазрения совести. — Я против того, чтобы ты с ним дрался. Категорически. Бабиков взял мое лицо в ладони и прошептал: — Защищать тебя — это мой долг. Поэтому будь добра, отойди в сторонку, а я с ним сам разберусь. Он чмокнул меня и пошел обратно к рыжему. — Твоя девушка полная… — Пьяно прокряхтел Йоханнес. — Тебе пиздец, говнюк! Один шлепок, и норвежец рухнул на землю. Парни стали разнимать дебоширов, а я, закрыв лицо руками, начала плакать. Нет, все-таки я категорически против драк. Тем более с участием Антона.***
— Антон, я тебя не просила его пиздить, как ковер! У него синяки теперь буду сходить дай Бог недели две. Я орала на Бабикова, и в тоже время обрабатывала ему ссадины и ушибы. Его лицо искажалось от боли, но он держался молодцом. Впрочем, как и всегда. — Ничего. Она плюнет на него своим ядом, и все пройдет. — Антон! — Что Антон? Что Антон? — Взвинтился он. — Если он спокойно слушает про свою девушку всякие гадости и никак на это не реагирует, то я так не могу. Я не могу, когда на тебя вешают туеву хучу всяких оскорблений, при этом зная совершенно другое — правду. Я грустно выдохнула. — Он опять вспомнил эту тему? — Да, еще как! — Стал заламывать пальцы биатлонист. — Сука, надо было ему еще съездить по морде. — Успокойся! — Рявкнула на него я. — Не хватало еще этого! Скоро биатлон на уличные бои разменяешь, бестолочь! Я психанула, и, швырнув открытую перекись на пол, ушла на кухню. Я и так была на взводе, а тут он еще решил поерничать? Да хренос два, со мной такое не прокатит! — Истеричка! Это слово стало решающим. Я подлетела к Антону и хотела треснуть ему от души, но он быстро среагировал и успел схватить мою руку. Медленно поднимаясь с кровати, он подвел меня к стене и прижал к ней. — Теперь ты решила со мной подраться, да? — Чертовски низким голосом прошептал он так, что у меня внутри все свело. — Я тебе сразу скажу исход: ты проиграла. — Ты думаешь? — Я уверен. Бабиков впился в мои губы, как голодный зверь, крепко обнимая меня. По венам стала быстро бежать кровь, которая моментально вскипала от горячих губ Антона. Его поцелуи медленно спускались по шее, ключицам и рукам, и от этого я громко вздыхала. Он разжег во мне невероятную страсть, и я решила выпустить ее наружу. Оттолкнув Антона от себя, он снова вернулся на постель. В моих глазах играл хищный взгляд обольстительницы, и, закусив нижнюю губу, я довольно улыбнулась. Бабиков совсем не ожидал такого поворота событий, и я не дала ему осознать происходящее, поэтому оказалась над ним. — Серьезно? Я проиграла? — Выдохнула я томным голосом в его губы, после чего медленно стала расстегивать на нем рубашку. Сердце биатлониста бешено заколотилось, и уже через секунду я была под ним, и он прижался ко мне всем телом. Я чувствовала Антона каждой клеточкой своего тела, чувствовала, как напряжены его мышцы, как горяча его кожа. Я чувствовала его целиком, но мне этого было мало. — Я тебя люблю. — Решил таким образом уйти от вопроса? — Нет. — Улыбнулся он. — И сдаваться тебе я не собираюсь. Он стал грубо целовать меня, сдавливая в своих руках, и я закинула ноги на его бедра. После он стал покрывать горячими поцелуями шею, плечи, медленно спуская с меня платье. Его глаза горели огнем добытчика, и я чувствовала над собой его власть. Не думала, что когда-нибудь скажу такое, но такой власти я ждала всю жизнь.