Слово о Драконе

Фаренгар был так счастлив, словно на день рождения получил должность архимага. – Никогда бы не подумал, что увижу перед собой настоящего драконорождённого! Молодой человек, почему же вы не сказали сразу?! – Сколько живу, ни разу даже не догадывался о том, что могу оказаться довакином, – честно ответил Дин. – Ох, конечно, как я сразу не догадался! – Фаренгар продолжал суетиться вокруг и не собирался выпускать попавшую в его руки сенсацию. – Вам просто никто не мог рассказать об этом, ведь последняя ветвь драконорождённых прервалась ещё в конце третьей эры… – Мартин Септим разбил Амулет Королей, преобразился в Акатоша, изгнал Мерунеса Дагона навсегда и застыл камнем, – продолжил Дин. – Вы вряд ли являетесь потомком Септимов, те были имперцами, а вы, хммм, – Фаренгар задумчиво осмотрел лицо и уши Дина, – явно не имперец. Совершенно иной овал лица и форма носа. Разве что побочная ветвь, и кровь почти растворилась и перестала влиять на внешность… Маг продолжил что-то бормотать себе под нос, водя ладонями вдоль тела барда. Дин почти не вслушивался, улавливая лишь отдельные слова вроде «определить бы аллель», «гомозигота? Нет, слишком маловероятна такая встреча, хотя…» и тому подобной зауми. – А вот это интересно. Молодой человек, как у вас с магией? – Плохо у меня с магией, – развёл руками Дин. – Бесталанен я в этой области. Только в теорию и могу. – Любопытно-любопытно. Может ли это быть связанным с драконорождённостью? Нет, вряд ли, Септимы достоверно владели магией, – Фаренгар снова скатился на невнятное бормотание, и Дин откровенно заскучал, бесцельно скользя взглядом по стенам. После победы над драконом он едва успел подобрать свою лютню, выпавшую из пустой глазницы, перед тем, как его утащили в Драконий Предел, праздновать победу. Виармо зачаровал на славу – на инструменте не появилось ни царапины, хотя Дин ожидал, что струнная подруга будет непоправимо испорчена. Глупо получилось, конечно, но, увидев Мирмулнира, Дин вообще ни о чём думать не мог, его затопила всепоглощающая ярость и жажда битвы. И вот противник пал, а победителя дракона после прочитанной ярлом торжественной речи утащил в свои покои Фаренгар, не дав даже попробовать выставленных на столы угощений. Дин тоскливо вздохнул, вспомнив здоровенного зажаренного на вертеле кабана. От этого великолепия явно не останется даже костей к тому моменту, как бард высвободится из цепких рук придворного мага. – ДОВАКИН! Трубный глас, казалось, пронзил не только пространство, но и время. Зов отзвучал, оставшись едва уловимым эхом, вибрирующим в стенах и телах. Дин передёрнулся и повернул голову, безошибочно почувствовав направление, откуда звали. – Ну надо же, – Фаренгар вынырнул из своего исследовательского азарта и тоже повернулся на северо-восток, туда, где над Скайримом возвышалась Глотка Мира. – Седобородые пожелали вас видеть. – Надеюсь, это не срочно? – уточнил Дин. – Да кто ж их знает, – пожал плечами маг. – Но я думаю, что люди, десятилетиями сидящие на морозе и медитирующие на драконьи письмена, обладают знатным терпением. – Значит, время есть, – кивнул Дин своим мыслям. – А значит, я вполне могу вам помочь. Ведь сбежавший проходимец должен был выполнить какое-то задание? Лицо Фаренгара просветлело. – Вы абсолютно правы, юноша! Мне нужно добыть одну вещь из Ветреного Пика… Поход за Драконьим камнем мало отличался от визита Дина в Упокоище. Только вместо призрака Свакнира был паучий кокон с иссохшим трупом, у которого бард обнаружил золотой драконий коготь. Блестящая лапка с тремя пальцами и рисунками на «ладони» Дину понравилась, а потому была не только использована в качестве ключа к запертому проходу, но и прихвачена с собой, упокоившись в недрах походной торбы. Однако в последней зале, где и хранился искомый камень, кое-что привлекло внимание Дина, заставив его отвлечься от разговора с местным драугром. Полукруглая стена, увенчанная символическим изображением драконьей головы, пестрела царапинами разной длины и наклона. – Ну надо же, – негромко сказал Дин, проводя ладонью по шершавой поверхности. На одной из насечек пальцы дрогнули, наткнувшись на что-то. – Так-так, интересно… Дин отошёл на пару шагов, прищурился и уловил исходящее от стены сияние. – Никак букварь для довакинов? Только энергия, похоже, почти иссякла… Вновь приблизившись, бард почти прижался к стене губами и шёпотом сказал: – FUS. Выдох облачком дыма взвихрился и впитался в камень в месте, где угадывалось едва заметное сияние символов. Стена тут же будто налилась силой, сияние стало ярче, а в ушах можно было расслышать смутный хор, нашёптывающий что-то непонятное. – Другое дело, – удовлетворённо кивнул Дин. Можно было возвращаться. Фаренгар оказался не один. Вместе с ним в кабинете присутствовала ещё одна таинственная фигура, закутанная в просторную мантию с глубоким капюшоном. Дин мимоходом отметил не впечатляющую грудь, скрытую под тряпками, и обратился к магу: – Так этот ваш проходимец всё-таки вернулся? От таинственной девицы с маленькой грудью явственно повеяло ненавистью, она определённо не отличалась кротким нравом. Дин проигнорировал доносящееся из-под капюшона яростное шипение, а Фаренгар спохватился только спустя несколько секунд. – Нет-нет, что вы. Это весьма важная персона, мы вместе работаем над проблемой драконов. Не обращайте внимания, – сказал маг, и определить, к кому именно была обращена последняя фраза, возможности не представлялось. – Ну, камень я доставил, – Дин выложил на стол массивную пластину, исчерченную значками. – И меня того, дела ждут. – Понимаю, – покивал Фаренгар. – Идите, юноша, да осветит ваш путь огонь магии, не забывайте навещать старика. – Пусть удача сопутствует вам во всех начинаниях, – пожелал в ответ Дин. Девица презрительно фыркнула и склонилась над столом, рассматривая драконий камень. Прощаться, равно как и здороваться, она не стала. Бард почти дошёл до выхода, когда… – Почему ты сразу не сказал, что это драконорождённый?! – визгливый вскрик раздался со стороны кабинета придворного мага. Дин вжал голову в плечи и покинул Драконий Предел с максимально возможной скоростью. А правильно замотивированная старая кляча, как оказалось, способна очень даже неплохо бегать. Общаться с неприятной девицей барду совсем не хотелось. Вот если б грудь была побольше…