Слово о Драконе

– И вот просыпается он однажды, а у него жена – грязекраб! Уродливый такой… – Да ладно заливать, это как он раньше-то такую жену не заметил? – Да ладно жена, как он умудрился не заметить такую тёщу, вот что мне интересно. – Бррр! С другой стороны, тёща-грязекраб молчит и не пилит. – Зато клешнёй как хватит! И нет ноги. – Предлагаю выпить за то, чтоб наши жёны и дальше оставались такими, какие есть, и свою тайную сущность прятали глубоко внутри! – Хороший тост, поддерживаю! Кружки столкнулись с жизнерадостным стуком. Этим вечером в «Пике ветров» собралась приличная компания по случаю празднования Солнечного отдыха. Всеобщий выходной, лавки закрыты, лишь таверна гостеприимно распахнула свои двери, как и всегда. Как тут не собраться приятной компанией старых знакомых и не перетереть за жизнь? Сначала обсуждение крутилось вокруг гражданской войны, зависшей в хрупком положении вялотекущего конфликта. То Братья Бури отряд имперцев потреплют, то легионеры отловят пару бунтовщиков и вздёрнут на ближайшем суку в назидание. Ещё эльфы эти, жёлтые, востроухие, в золотых доспехах и чёрных одёжках. В Данстар они ещё не забредали, но слухи ползли. – Вот бы посмотреть на них, – мечтательно сказал Булфрек, вырвавшийся по случаю праздника из чертогов ярла. – Да, женщины у них хороши, говорят, – согласился кузнец Рустлейф, убедившись, что жена не услышит. Дин усмехнулся, наклонился вперёд, и огонь свечи отразился в его золотых глазах. – Было бы на что смотреть. Это ж альтмеры! У них бабу от мужика отличить можно, только когда исподнее сдерёшь, а это ж ещё постараться надо. – Да ну, – не поверил Рустлейф. – Те же, которые в чёрных тряпках, бабы и есть. А в доспехах при них, значит, мужики-охранители. Разве не так? – Так, да не так, – Дин откинулся обратно, заглянул в свою опустевшую кружку и со вздохом поставил её на стол. – Те, что в тряпках, те магуи, и вовсе необязательно при этом бабы. Так-то. – Ну да, – неприязненно пробурчал Булфрек, – ты-то лучше всех про эльфов знаешь, эльфийский… Закончить тираду слуга ярла не успел, Дин перегнулся через стол и схватил его за грудки. Ярко-рыжие волосы качнулись, открывая заостренные уши. – Где ты тут эльфа увидел, а? Ща как двину в ухо! – Нигде, нигде, – поспешил заверить Булфрек. – Ты самый нордский норд из всех, что я видел! Подумаешь, ушастый, с кем не бывает… Дин грозно насупился и поднёс кулак к самому его носу. – Ты не на уши смотри, ты сюда смотри, знаток. – Эй, остыньте, горячие нордские парни, – вклинился недовольный трактирщик Торинг. – Не портите мне имущество. А то знаю я вас, столы опрокинете, кружки побьёте, а платить кто будет? Лучше, вон, послушайте Кариту, она сейчас петь будет. Дин пожал плечами, выпустил Булфрека и потребовал себе ещё мёда. За соседним столом недовольно грякнул кулаком по столу Стриг Солёный Трап. – Да сколько можно слушать твою дочку! Ни голоса, ни слуха! – А где вы тут ещё барда найдёте? – Карита недовольно упёрла руки в бока, отложив лютню. – Сам, что ли, петь станешь? Да ты скрипишь, как несмазанная телега! Стриг смешался, буркнул, что чего сразу он-то петь? Пусть кто-нибудь другой поёт. Карита самодовольно улыбнулась, но тут кто-то из дальнего угла таверны подал голос: – А вот у Дина голосина ничего так, и застольные песни он о-го-го как горланит! Ему лютню в руки дай – и готов бард! Дин бросил взгляд на недовольно поджавшую губы девушку и покачал головой. – Так дела не делаются. Чтоб бардом стать, надо в их Коллегии в Солитьюде обучение пройти. Да и не умею я на лютне-то. Но пьяненьких и воспылавших энтузиазмом завсегдатаев таверны было уже не остановить. – Ну ты сам подумай, – увещевал Рустлейф, – всем же от этого хорошо будет. Мы перестанем слушать завывания Кариты, ты будешь иметь какую-никакую денежку… – А Карита как же? – слабо отбивался Дин. – Кариту нейтрализуем, – пробасил Стриг. – Эй, Карька, ты девка видная, подумаешь, поёшь плохо. Выходи за меня, а? Только не пой больше, пусть нам Дин поёт. Дочка трактирщика зарделась и нервно сжала подол платья. – Я подумаю. Вот вернётся Дин из Солитьюда, и если окажется, что он хорошо поёт… Тогда ну их к драконам, эти песни! – А меня спросить?! – взревел оскорблённый в лучших чувствах отец. За бурной семейной сценой как-то незамеченными прошли дальнейшие сборы. Подвыпившего Дина чуть ли не на руках вынесли из таверны, погрузили в телегу и пожелали лёгкой дороги, пригрозив извозчику самыми разными карами, если тот не доставит их будущего барда в Солитьюд в целости и сохранности. Возчик послал всех и каждого, пересчитал плату и щёлкнул вожжами. Лошадь, недовольная поздним путешествием, всхрапнула, но пошла вперёд. Дин уезжал к новой жизни в компании двух бутылок мёда. Больше ничего собутыльники дать ему с собой не удосужились: ни еды, ни какого-либо скарба.