Oasis

      Тэмин в последний раз осмотрел квартиру Чонде и вышел, опечатывая дверь. Грустно вздохнув, он направился в сторону выхода. Альфа думал о том, что всё в его жизни катилось кувырком. У него не было семьи, друзей, а все его мечты оказались бесполезными. Вот только винить в этом кого-то, кроме себя самого, было бессмысленной тратой времени, а изменить что-то было не так просто.       Разве можно начать всё сначала, если половина жизни уже прожита? Нет, Ли не считал себя древним стариком, но и перспектив больше не видел. Кёнсу так и не простил его, признаться честно, и сам Тэмин не смог простить себя за то, что так поступил с мужем. В тот момент им руководила ярость, а потом… Потом он замкнулся в себе, погружаясь в отчаяние и пытаясь казаться равнодушным. Он всё потерял. Люди, которые когда-то любили его, теперь были счастливы без него. Кёнсу, Джису, Чонде… Тэмин усмехнулся, он уже готов был признать Чонде своим, но тот так просто оказался в объятиях Криса. Ревности не было, было лишь какое-то разочарование. В себе.       Ли сел в машину и надавил на газ, ночь уже опустилась на город, зажигая огни. Народу на улицах было не так много, и можно было упиваться своим одиночеством, но глаза щипало, а сердце нервно сжималось от тоски.       В глазах возник образ улыбающихся родителей и Джису. Пусть Тэмину было не так много лет, когда отец отправил их сюда, он прекрасно помнил его улыбку, его голос, такой тёплый и вселяющий уверенность запах. Руки задрожали, машину повело, Тэмин резко вывернул руль и затормозил у обочины. Тело ослабло, а слёзы всё-таки сорвались с глаз. Как он докатился до этого? Как получилось, что в минуты отчаяния ему даже некому позвонить. Ли вспомнил Бэкхёна, и его взгляд, наполненный преданностью, который с каждым днём тускнел всё сильнее, а потом и вовсе стал пустым. Он смотрел на Ли, словно на надзирателя, как на надоедливую муху, что кружится вокруг и не даёт покоя. Тэмин понимал, что этот человек имеет полное право обвинять его в том, что он сломал ему жизнь. Тэмин и сам прекрасно это понимал, но все эти годы он был слеп, и вот сейчас, со слезами из глаз уходила последняя пелена. Ли обнимал себя руками и нервно покачивался. Да он сильный, да он лучший в своём деле. Он грозный начальник полицейского управления, но любой человек, оставаясь один, превращается в ничто, сколько регалий не было бы за его плечами.       На часах первый час ночи, за окном машины падал снег. Это выглядело так завораживающе и успокаивающе. Тэмин с улыбкой вспоминал, как папа говорил о том, что душа человека изначально чиста, как снег и то, какой она станет к концу жизни, зависит от людей, которых ты впускаешь в неё.       Тэмин понимал, что сейчас у него внутри всё покрыто толстым слоем грязи, которую вряд ли удастся оттереть, но он ведь может сделать так, чтобы её не стало ещё больше.       Сколько лет он утверждал, что следовал букве закона, но по закону ли он упивался над своим противником? По закону ли он смеялся над каждым ударом, нанесённым Триаде? Почему во всём обвинял их, когда прекрасно видел руку постороннего человека. Так почему же отвечать за этот беспредел должен кто-то один?       Альфа снова завёл машину, он должен был прийти в себя, ведь впереди было ещё много дел. Дорога, петляя, вывела его на небольшой поселок с аккуратными домиками. Здесь когда-то прошла юность альфы, здесь был дом его семьи, здесь когда-то он потерял часть неё.       После развода он всё оставил Кёнсу, потому что где-то внутри чувствовал себя виноватым. Квартира, машина, небольшой счёт в банке – это, конечно, не могло излечить нанесённых ран, но Ли должен был сделать хоть что-то.       Он перебрался в дом, который достался ему в наследство от папы. Он должен был разделить его с Сехуном, но Крис, как опекун малыша, решил, что Тэмину это место нужнее. Даже тогда Ву был благороден, а Тэмин обозлён, чтобы понимать это.       За все эти годы Ли привык быть один, и лишь в последнее время он начал понимать, что когда-то расхваливаемая им свобода начинает душить его изнутри. Пустые стены, холодные простыни и гуляющий сквозняк.       Тэмин свернул на знакомую улицу и настороженно свёл брови, замечая силуэт, едва освещённый фонарём. Неизвестный сидел на земле, обнимая колени. Он был слишком легко одет для нынешнего времени года. Ли остановил машину рядом с воротами и вышел. Незнакомец даже не пошевелился. Едва ощутимый запах рябины выдавал в нём омегу. Сердце в груди взволнованно забилось, поэтому Ли поспешил к парню.       Чем ближе он подходил, тем чётче видел свежие синяки и раны на теле омеги. – Эй ты кто такой? – подлетел к омеге Ли. – Что с тобой случилось? Почему ты здесь?       Незнакомцу на вид было не больше двадцати. Совсем нежный и хрупкий. Омега вздрогнул, почувствовав чужие руки на своих плечах, а потом повернулся на голос. Его большие зелёные глаза скользнули по лицу старшего, а губы медленно расползались в улыбке. – Нашёл, – шепнул парень на японском, который Тэмин ещё не успел забыть, а потом закатил глаза, теряя сознание. – Эй! – в панике потряс мальчишку Ли, но тот не реагировал, а его кожа была безумно холодной.       Тэмин поднял омегу на руки, он не понимал, что руководило им в тот момент, но прижав младшего к себе, альфа поспешил в дом. Уложив «гостя» на диван, Ли начал закрывать все окна, сбегал в спальню и принёс плед, заворачивая в него омегу. Мальчишка явно провёл на холоде не один час, и эти раны на его теле говорили о том, что это вряд ли было по его собственной инициативе.       Альфа принёс ещё несколько одеял из шкафа и завернул в них омегу, а потом коснулся ладонью лба младшего. Парень был очень холодным, и это пугало. Тэмин не понимал той тревоги, что поселилась в его сердце, но словно слепой следовал её приказам, набирая номер скорой помощи.       Диспетчер записал адрес и велел создать для пострадавшего комфортные условия. Тэмин перенёс мальчишку в свою спальню, снял с него холодную и порванную одежду, а потом снова укутал в одеяла. Омега, казалось, спал, но тяжёлое и хриплое дыхание заставляло беспокоиться. Рука потянулась к голове парня и скользнула по выкрашенным в серебристый цвет волосам.       Кто он? Почему оказался здесь, а главное почему в сердце Ли так много непонятных чувств. Такое было с ним лишь однажды, когда он впервые увидел Кёнсу, но Тэмин старался гнать от себя эти мысли.       Омега был красив, чёткие черты лица, чувственные губы, шёлковая кожа. Тэмин вспомнил восхищённый взгляд зелёных глаз и прикусил губу, чувствуя, как сердце ускорило ход. На него никто и никогда так не смотрел. Ли провёл ладонью по холодной щеке омеги, а потом пошёл открывать дверь приехавшему врачу.       Доктор – пожилой бета – внимательно осматривал омегу, что всё ещё не приходил в сознание. – Что с ним случилось? – спросил старший, повернувшись в сторону альфы, что стоял в дверях. – Если бы я знал, – ответил Ли. – Я вернулся домой с работы, а под дверью обнаружил его. – Значит, вы ничего о нём не знаете? – Абсолютно, – помотал головой Ли. – Видимо, его очень сильно избили, прежде чем он оказался здесь. Следы на теле говорят, что люди те были очень жестоки. Обычно в таком состоянии люди быстро теряют силы, а этот парень смог добраться сюда. Это очень странно, вы не считаете? – Считаю, – кивнул Тэмин. – И считаю своим долгом разобраться в этом. – Я полагаю, что незнакомец в вашем доме вызовет неудобства, мы можем его забрать в больницу и… – Нет! – резко прервал бету Ли.       Доктор подозрительно посмотрел на Тэмина, который сам не понимал, почему не мог отдать этого паренька в профессиональные руки медиков. – Я имею в виду, что меня ничуть не обременяет забота о нём, – сказал альфа. – В госпитализации же нет необходимости, так? – Да, при должном уходе пациент пойдёт на поправку, но вы уверены, что сможете обеспечить его всем необходимым? – Всё, что скажете, доктор. – Хорошо, я выпишу препараты, которые предотвратят осложнения. Ему нужен покой и тепло.       Врач начал что-то писать, а Тэмин смотрел на омегу, что забавно морщился и кутался в гору из одеял. «Милый», пронеслось в голове Ли, но он тут же попытался отвлечься, наблюдая за снегом, что падал за окном. Доктор ещё что-то говорил о том, что нужно обратиться в полицию, Ли показал ему свои документы и уверил, что с пострадавшим всё будет в порядке.       Когда дом погрузился в тишину, Тэмин облегчённо выдохнул. Он слишком устал за сегодня. Убедившись, что его «гость» в тепле и спит без кошмаров, альфа спустился в гостиную и выключил везде свет. Сон сморил его мгновенно, а в сознании остался лёгкий запах рябины, что медленно тёк по венам к самому сердцу.       Солнце ярко светило, и открывать глаза было тяжело, но Тэмин всё же пересилил себя, он медленно поднялся и потянулся. Нос уловил запах свежесваренного кофе, а со стороны кухни доносился какой-то шум. Альфа поморщился и поднялся, взглянув на часы, что показывали восемь утра. На телефоне было несколько пропущенных от мэра города, но не это сейчас волновало, а омега на кухне, что закутавшись в тёплый халат пил кофе и, довольно прикрыв глаза, облизывал губы. Тэмин выдохнул, его халат на этом мальчишке смотрелся слишком идеально. Омега, казалось, не замечал присутствия старшего. Тэмин видел, как мальчишка всё ещё подрагивал, но выглядел довольно бодро. – И как это называется? – спросил альфа.       Незнакомец вздрогнул, а потом, заметив хозяина дома, резко подскочил и отвесил ему низкий поклон. – Простите, что вторгся в ваш дом, – начал парень снова на японском, а Тэмин попытался перестроиться, ведь он уже и забыл, как разговаривать с кем-то на когда-то родном языке. – Но мне больше не к кому было идти. – Кто ты? Почему здесь? – лёгкие фразы давались без особых усилий, но Ли не был уверен, что сможет поддерживать полноценную беседу. – Накамото Юта, – ответил омега, а Тэмин вспоминал, где раньше слышал эту фамилию, но мальчишка опередил его. – Наша семья служила вашему отцу много лет. Мой отец был секретарем вашего, пока не погиб при странных обстоятельствах, а его место не занял этот проходимец Мун Чоноп. Он втёрся в доверие к хозяину, а потом так подло вонзил нож ему в спину. – Что? – неверяще смотрел на младшего Тэмин. – Что слышали, – ответил Юта. – Это страшный человек. Я стал случайным свидетелем его разговора с Лао-младшим. Они планировали уничтожить господина Катару. Мне было десять, я бежал рассказать всё хозяину, но эти шакалы поймали меня и заперли в какой-то тёмной комнате, а потом и вовсе перевезли сюда. Я столько лет был их рабом, но недавно мне всё-таки удалось вырваться.       Тэмин смотрел на младшего и не знал, верить ему или нет, но ведь раны на теле говорили о многом. – Все считают, что Мун Чоноп мёртв, но в той машине был не он, в ней сгорел мой папа, – сказал омега, пытаясь сдержать слёзы. – Чоноп избавился от всех, кто знал, что он был связан со смертью Сато Катару, вот только меня всё это время жалел.       Омега хмыкнул, крепче сжимая чашку с кофе. – Ну, как жалел. Я был любимой игрушкой, он часто снимал стресс, привязывая меня к кровати и используя как дешёвую шлюху. Этот человек был ненасытен…       Тэмин чувствовал, как кровь закипает, а внутри рождается ненависть. Сейчас он был готов убивать. – Вчера «босс» впервые за долгое время покинул свои апартаменты, а его шавки решили поиграть с его игрушкой. Они думали, что я буду послушным, а я начал вырываться, огрел одного вазой, разбил бутылку об голову другого, меня били, пытаясь остановить, но у меня была цель. Я нарушил кучу законов, но вот я здесь. Я хотел рассказать вам о том, что этот человек не остановится ни перед чем, а теперь вы можете делать со мной всё, что захотите. Я слишком слаб, чтобы сопротивляться.       Тэмин смотрел на омегу, по щекам которого текли слёзы, мальчишка выглядел слишком невинно, хотя за его плечами было столь красочное прошлое, и почему-то сейчас захотелось просто обнять. Альфа сделал шаг к младшему, заключая его в крепкие объятия, он не знал, что будет делать дальше, но разрушить окончательно жизнь этого существа он не мог.       Юта прижался к альфе сильнее, его тело дрожало, но в сильных руках старшего становилось спокойнее. Он никогда не видел Тэмина, но много слышал о нём, от отца, от господина. Он верил в то, что этому человеку подвластно всё, поэтому, получив хоть такую выстраданную свободу, он побежал не куда-нибудь, а сюда, по адресу, который заучивал длинными ночами.       Тэмин не был похож на своего отца внешне, но в его доме было так же тепло и уютно, как когда-то было в доме Сато Катару. Юта помнил, как плакал на похоронах отца, как господин поддерживал их с папой, а потом в их дом вошли Лао и Мун. Чонган нашептывал Катару о том, что Чоноп лучший в своём деле, что он несколько лет служил им, что он обязательно поможет Сато справиться со всеми делами. Вот так Мун Чоноп стал секретарем в доме Сато Катару. Юта, что часто помогал папе на кухне, видел, как этот мужчина смотрел на всех свысока, а их с папой и вовсе предлагал вышвырнуть, но господин был непреклонен, он любил их, как собственную семью.       Юта помнил, как кланялся перед Чонопом Лао-младший, как Мун отдавал ему приказы, это было странно, если учитывать то, что по сведениям Чонгана – Чоноп был простым секретарем. Маленький омежка не понял, как его обнаружили, но помнил, как его схватили за волосы и куда-то поволокли. Папа, заметивший это, побежал за ними, но Чоноп швырнув ребёнка в кладовку, развернулся и ударил старшего омегу. Юта слышал крики своего родителя, а потом омега резко замолк. – Бросьте его в машину, – послышался голос Чонопа. – Хоть какая-то польза от него будет. Пора сматываться. – А мальчишка? – Заберём с собой.       С тех пор Юта был вечным спутником Муна. Он не понимал этого, ведь было проще убить ненужного свидетеля, но зачем было таскать его за собой, учить танцевать, правильно улыбаться и раздвигать ноги по необходимости. За любое непослушание омежку били розгами, на его теле было слишком много шрамов, но Чоноп, казалось, наслаждался этим, когда сдирал с младшего одежду и скользил широкими ладонями по юному телу. – За свою жизнь я видел множество омег, но только два из них были идеальны, – шептал на ухо мальчишке Чоноп, затыкая рот ладонью из-за рвущихся стонов боли. – И ты – один из них.       Юта всегда хотелось узнать, кем был тот, второй. Неужели эта мразь так и не смогла заполучить его, раз периодически вымещала свой гнев на ни в чём не повинном ребёнке.       Накамото так и не понял, как получилось, что в ту ночь дверь его комнаты осталась незаперта. Чоноп не мог так оплошать, или его люди вели свою игру за его спиной? Альфа, наверное, будет в гневе, когда узнает, что эти остолопы позволили ему сбежать.       Омега помнил, как босыми ногами бежал по снежным улицам, как сзади доносились выстрелы, он ещё помнил тяжелое дыхание своих преследователей. Он бежал, не видя ничего, он помнил только адрес. Столько раз он изучал карту города, что располагалась на одной из стен кабинета Чонопа, пока тот грязно имел его на столе. Ему было всё равно, он искал путь к бегству, и наконец, смог осуществить свои мечты, и сейчас было очень страшно, ведь всё могло обернуться против него.       Руки Ли скользили по вздрагивающей от рыданий спине младшего. –Успокойся, – шепнул Тэмин. – Всё будет хорошо. Обещаю, он больше к тебе не притронется.       Юта сильнее вцепился в рубашку старшего. Рядом с этим альфой было тепло и хотелось снова дышать. – Ты же расскажешь мне всё в подробностях? – спросил Тэмин. – А в особенности о связи Чонгана и Чонопа.       Юта кивнул, а потом поднял голову и посмотрел на старшего, что улыбнулся, а потом протянул руку к лицу омеги, вытирая его слёзы. Парню показалось, что всё вокруг растворилось в запахе коньяка и карих глазах напротив.       Бэкхён осторожно вошёл в дом. Было тихо, часы показывали шесть утра и все, возможно, ещё спали. Омега разулся и поплёлся в сторону душа, ему нужно было смыть с себя все эти скользкие взгляды и прикосновения. Сегодня впервые за всё время в душе не осталось тяжёлого осадка. Сегодня впервые за долгие годы он был счастлив. Сычён не давал ему скучать. Он показал ему, какой прекрасной может быть жизнь, даже не смотря на клетку, что вокруг тебя. Они веселились до самого утра в компании друг друга, и им не нужны были альфы, что пытались завязать с ними разговор.       Бэкхён много узнал о своём новом друге, да, он уже мог назвать Сычёна другом, потому что этот мальчишка сделал для него за один вечер столько, сколько не делал никто. Он поднял его со дна.       Бэкхён стянул с себя одежду и встал под струи тёплой воды. Только сейчас он почувствовал, как устал. Тело ломило, но на лице была улыбка. – Слишком светишься, аж бесит, – послышался тяжёлый бас.       Омега резко развернулся, замечая силуэт альфы в дверях. – Что ты здесь делаешь? – чуть дрогнувшим голосом спросил Бэкхён, задвигая шторку сильнее. – Чего я там не видел, – фыркнул Чанёль, закрывая дверь и облокачиваясь на косяк. – Ты не ответил, – заметил Бён. – Ты же сказал, что и на метр ко мне не подойдёшь. Здесь меньше метра, так что будь добр, уходи. – А чего это ты строишь из себя недотрогу? – ухмыльнулся Пак. – Как для чужих альф, так пожалуйста, а как свой, так пошёл к чёрту? – Ты сам сказал, что между нами ничего не осталось, – сказал Бэкхён, опускаясь на дно ванной и обнимая свои колени. Он сейчас чувствовал себя разбитым, потому что запах Чанёля был повсюду, он забирался в каждую клеточку, он сводил с ума, он… – Я ухожу, – сказал Пак. – Навсегда.       Бэкхён резко отодвинул единственную преграду между ними и посмотрел прямо в глаза старшего, что засунул в рот сигарету и поднёс к ней зажигалку, вдыхая сизый дым. – Я подумал, что ты обязан об этом знать. – А как же Чансу? – Не переживай, я не заберу его. Я ведь знаю, что мне нечего ему дать, а ты… Ты хоть дом ему нормальный дать сможешь. – Что же ты, – злость закипала в омеге. – Так распылялся, кричал, что не оставишь сына со мной, что заберёшь его, а так быстро сдался. – Я устал, – хмыкнул Чанёль. – Я ведь понимаю, что не могу ничего исправить, знаешь, ещё вчера я думал, что в нашей жизни можно что-то изменить, но сегодня всё рухнуло. Знаешь, когда я увидел тебя там среди них, я готов был убивать. Я винил тебя во всех грехах, но не видел того, что и сам погряз во вранье. У меня-то и жизни нормальной нет. Я мёртв, так как я могу требовать что-то от вас, живых?       Чанёль выдохнул, делая очередную затяжку. – Я сегодня же исчезну. – Какое ты имеешь право?! – сказал Бэкхён, поднимаясь. Его совсем не беспокоила его нагота, больше всего его сейчас раздражало поведение старшего. – Это тебе что игрушки? Опять ты думаешь только о себе, ладно я, но о Чансу-то ты подумал? Что я ему скажу: «Прости, сынок, ты оказался не нужен своему отцу, и он снова ушёл»? – Это неправда! – сказал Пак, тоже поднимаясь и глядя в наполненные яростью глаза омеги. – Да? Тогда назови мне хоть одну вескую причину? Он ждал тебя долгих четыре года, он спрашивал о том, когда вернётся его отец, и после того, как отец два дня поиграл с ним, как с игрушкой, снова исчезнет? Он живой человек, Чанёль! Ты не имеешь право играть с его чувствами! – Я не играю, я… – Захотел – исчез, захотел – появился – это по-твоему не игра? Чем он заслужил такое отношение к себе? Ладно я, но Чансу ни в чём не виноват. – И что ты предлагаешь? Мы не можем жить семьей… – Ты можешь… Ты можешь навещать его хотя бы пару дней в неделю, – сказал Бэкхён, не отрывая взгляда от глаз Пака. – Не могу, – ответил Чанёль. – Потому что всё в этом доме пахнет тобой. Всё в этом месте напоминает о прошлом, которого не вернуть, понимаешь? Ты разве не чувствуешь эту боль? Она разрывает изнутри.       Бэкхён чувствовал, ему было очень тяжело. Он вспомнил, как ещё несколько часов назад горело его лицо от пощёчины альфы. Он вспомнил глаза, наполненные яростью, которые сейчас глядели слишком отчаянно.       Они стояли напротив друг друга и не могли сказать и слова. Слишком много разных эмоций переполняло сейчас. Чанёль глубоко дышал, чувствуя, как запах омеги заполняет каждую клеточку. Пак чувствовал себя словно окутанным проливным дождём. Здесь не было примеси каких-либо других запахов, только лёгкий аромат яблок, что принадлежал Чансу. Складывалось впечатление, что омега был чист и невинен, но ведь это было совсем не так. Чанёль знал, сколько альф прошло через постель этого парня, но почему же Бэкхён всё ещё казался таким чистым? – Как ты это делаешь? – спросил альфа, делая ещё один шаг навстречу омеге. – Что именно? – ответил Бён, понимая, что тонет в бесконечном и бескрайнем море тёмных глаз альфы, в его запахе, в его любви. Да, Бэкхён чувствует её, хотя сейчас она спрятана за множеством других чувств. – Как ты можешь оставаться таким невинным, ты же шлюха…       Словно пощёчиной по коже, но Бэкхён понимал, что заслужил. – Почему ты не пахнешь другими? Почему ты сводишь меня с ума? – Чанёль склонился над младшим, проведя носом по шее омеге и замечая мурашки, что побежали по обнажённому телу. – Почему ты реагируешь, словно всё это для тебя в первый раз? – Потому что всю свою жизнь я любил только одного человека, – ответил Бён. – Я не делил себя ни с кем другим, я не отдавал им частицу себя. Я ведь только твой, помнишь? – Так не бывает, – ответил Чанёль. – Я видел…       Бэкхён хмыкнул. – Видел, но не помешал. Ни одного единственного раза, – ответил омега, а на глаза навернулись слёзы. – Ты мог прекратить всё это, но ты предпочитал наблюдать.       Чанёль почувствовал, как сердце сжимается, Бэкхён был прав. Он молча наблюдал за происходящим. Да, пусть все те, кто касался его омеги, после отправлялись прямиком в ад, но он ведь мог прекратить всё это, всего лишь взяв любимого за руку и забрав из того места, а он… Он чего-то ждал. Ждал, когда какой-нибудь из этих олухов сдаст того, кто затеял всю эту игру на выживание. Крис ведь оставлял с Бэкхёном не кого попало, а лишь тех, кто мог поделиться с ними полезной информацией. Вот только все эти люди были лишь пешками, а Чанёль перестал верить самому себе.       Бэкхён плакал, он не думал, что когда-нибудь снова окажется так близко к Чанёлю, но руки альфы скользнули по спине, прижимая к себе. Они оба сейчас подошли к черте, после которой либо в ад, либо в рай, но ведь пожить ещё хотелось. Чанёль сделал шаг, перешагивая бортик ванной, а потом они оба оказались под потоком тёплой воды, Бэкхён поднял голову на альфу, Чанёль наклонился, забирая в плен такие манящие губы. Он понял, что летит в пропасть, потому что он безумно скучал по ним, по этому телу, по этому человеку, по этой жизни, в которой был только Бэкхён и больше ничего.       Они целовались, забыв обо всём, Бён стягивал с плеч альфы промокшую насквозь рубашку. Он уже и забыл, каково это с наслаждением касаться чьего-то тела, хотеть, любить, верить, а вместо боли чувствовать лишь неописуемое наслаждение.       Чанёль прижал омегу к стене, забираясь пальцами в волосы и оттягивая голову Бэкхёна назад, спускаясь губами по шее. Ему очень хотелось оставить свою метку, но ведь их миссия ещё не закончена, а значит, он не может подвергать омегу опасности. Пак Чанёль мёртв, хотя сегодня многие стали свидетелями его чудного воскрешения.       Тихий стон, что сорвался с губ омеги, растворился в крови, хотелось всего и сразу. Альфа резко развернул омегу лицом к стене, широкие ладони скользнули по спине, остановившись на упругих ягодицах. Пальцы скользнули между половинок, а Бэкхён подался им навстречу, за что получил увесистый шлепок. – Какая же всё-таки ты шлюха, Бэк, – сказал Чанёль, повернув лицо омеги к себе и впиваясь губами в губы младшего. – Только для тебя, Чанни, – хмыкнул омега, а потом потянулся рукой к ширинке старшего, освобождая напряжённую плоть. – Только для тебя.       Ладошка омеги скользнула по возбуждённому члену, в то время как пальцы альфы надавили на тугое колечко мышц, проникая внутрь. Два стона растворились друг в друге. Это было слишком прекрасно, это срывало крышу и лишало терпения. Чанёль крепко держал Бэкхёна, что подавался ему навстречу, альфа уже и забыл о том, что с истинным всё иначе, с истинным каждое движение целый мир, каждый стон светлый рай, а каждый поцелуй – бездна.       Они любили друг друга без остатка, они растворились друг в друге, забывая обо всём, слишком долго они ждали этого. Чанёль думал о том, что ещё несколько часов назад он хотел отступить, он не верил в силу своих чувств, он не верил в Бэкхёна, но одно СМС, пришедшее с неизвестного номера перевернуло его мир. В сообщении было всего лишь одно фото, в котором Мун Чоноп прижимал к себе Бэкхёна, и подпись: «Ты думаешь, он просто так остановится? Бэкхён – его следующая цель. Он хочет его в свою коллекцию».       Чанёль вспомнил, что совсем не видел человека, которого сегодня отшвырнул от своего омеги, а оказалось, ослеплённый ревностью, он не заметил самого главного, и если бы не оказавшийся там Джонин, они бы ещё долго думали о том, кто их враг, пока тот истреблял самых дорогих им людей. Это сообщение заставило задуматься, тревога поселилась в сердце Чанёля, он не мог отдать этому чудовищу ещё и Бэкхёна.       Омега громко застонал, кончая, Чанёль сделал ещё пару толчков и излился в младшего, чувствуя, как набухает узел. Зубы замерли на шее, но альфа так и не смог сомкнуть их, а потом почувствовал дрожь омеги. – Почему? – шепнул Бэкхён. – Почему ты снова не сделал этого? Я противен тебе? – Я люблю тебя, малыш, – ответил Чанёль. – Это для твоего же блага, милый. Я слишком опасен для тебя сейчас. – Я ничего не боюсь, – сказал Бен. – Я хочу быть с тобой, хоть на земле, хоть на небесах. – Ну, на небеса нам ещё рано, – ответил Чанёль. – Нам надо воспитать наших детей достойными людьми. – Детей? – неверяще спросил Бэкхён. – Ты же не думаешь, что на Чансу мы остановимся? – улыбнулся Пак. – Обещаю, милый, что когда это всё закончится, мы обязательно подумаем о братике для нашего мальчика. – А когда это всё закончится? – спросил омега, глядя в глаза альфы. – Скоро милый. Очень скоро.       Когда сцепка закончилась, Чанёль завернул Бэкхёна в полотенце и отнёс в комнату, укрывая одеялом. – Спи мое счастье, – сказал Пак. – Нам нужно постараться начать всё сначала, ведь попытка никогда не бывает лишней, ведь так? – Я люблю тебя, – ответил омега. – Не оставляй меня больше. – Никогда, а теперь спи.       Чанёль подарил омеге ласковый поцелуй, и, дождавшись, пока Бён уснёт, поспешил на кухню, где уже вовсю орудовал Исин. – Помирились? – спросил Чжан, взбивая яйца в миске. – Тебе не кажется, что это не твоё дело? – спросил Пак, наливая себе чай. – Ну, может быть, – пожал плечами омега. – Просто я за ребёнка переживаю, дал же ему бог в родителей двух упрямых баранов. – За своих детей переживай, – сказал Чанёль, а потом прикусил губу, замечая, как погрустнели глаза омеги. – Прости. – Ничего, разве я виноват, что мне на пути попадались одни проходимцы, – сказал Исин, а потом поймал насмешливый взгляд Пака. – Крис и Джонин не в счёт. – Что так? – спросил Чанёль. – Крис не давал мне ложных надежд, а Нини… Он слишком мой. – Приятно слышать, – показался на кухне Ким, обнимая старшего и целуя Исина в щёку. – С добрым утром, милый. – С добрым, малыш. – Эй, – возмущённо фыркнул Ким. – Ну, прости, – засмеялся Исин. – Но ты так мило дуешься. – Это всё хорошо, – сказал Чанёль, – только вот меня беспокоит одна вещь. Откуда этот человек свалился на нашу голову?       Пак открыл присланную фотографию и положил её на стол перед парнями, что замерли, глядя на экран. – Я же говорил, – сказал Джонин, обнимая дрожащего Исина. – О какой коллекции идёт речь? – Я встречался с этим человеком всего несколько раз, – заметил Чанёль. – Когда мы навещали Сато Катару. – Так вот значит, куда он исчез, – хмыкнул Исин. – Отец отослал его подальше от меня. – Прости, конечно, но мне кажется в этой игре твой отец, Исин, всё-таки пешка, – заметил Чанёль.       У Джонина зазвонил телефон. – Да, папочка, – сказал он с усмешкой, а на том конце послышались причитания. – Я помню, но мне нравится так тебя называть.       Чонде сказал что-то ещё, но младший лишь закатил глаза. – Мы у Сехуна в казино, он любезно предложил мне подработать.       Старший снова что-то говорил, а Джонин лишь кивал. – Всё сказал? А теперь послушай меня. Вчера в этом самом казино я встретился со своим отцом, – сказал Ким, а на том конце повисло молчание. – Он жив, понимаешь?       Чонде медленно опустился на стул. – Что? – спросил он, уставившись в одну точку. – Что слышал, – словно в вакууме раздался голос племянника. – Он был вчера в казино, приставал к Бэкхёну, а потом снова исчез. И вообще, тут много чего произошло, ты где сейчас? – Я… Я у себя в офисе, – сказал Чонде. – Приезжай сюда, здесь всё и обсудим, Чанёль-хён говорит, что именно отец руководит всей этой заварушкой. – Да, я приеду, только… – Чонде, – вбежал в кабинет взволнованный Тэмин. – Что у нас есть на Мун Чонопа?       Ким перевёл взгляд на старшего, что с беспокойством рылся в архивах. – Джонин-а, я приеду, попозже. Вы только ничего не предпринимайте, хорошо?       Уловив положительный ответ, Чонде сбросил вызов и посмотрел на Тэмина, что выглядел слегка помятым. – Босс? – омега осторожно подошел к старшему. – К чему такая срочность? – Этот человек творит беспредел под нашим носом, мы должны что-то сделать. – Мун Чоноп – мой… зять, – сказал, сглотнув, Чонде. – Но он умер очень давно. – Он жив, Чонде, и у меня есть свидетель.       Тэмин серьёзно смотрел на младшего, который бледнел на глазах. Чонде медленно опускался на стул, теперь ему всё становилось на свои места. Теперь он понял, как Мао удалось запудрить ему мозги, теперь стало понятно, откуда тот человек знал запах его истинного. Чоноп сам отправил бету на встречу с ним, снабдив всем необходимым, но зачем всё это Муну? Зачем он столько лет творит беспорядки? Почему он охотится за Оазисом?       Чонде вспомнил тот день, когда он впервые увидел своего альфу. Помнил, как он переплетал пальцы с его братом и, казалось, улыбался слишком открыто, но даже это не смогло убедить родителей омег в искренности его чувств. Чонде тогда казалось, что альфа очень любил Чунхо, раз решил жениться в столь юном возрасте, а получается… Ничего ни черта не получается! Потому что всё, что с таким трепетом строил в своей голове Чонде, рушилось с молниеносной скоростью. У его брата не было идеальной семьи, учитывая отношения Чонопа с Исином, а сколько у него ещё было омег? – Чонде? – послышался голос Тэмина. – С тобой всё хорошо?       Ли осторожно потряс младшего за плечи. Чонде поднял взгляд. – А свидетель… – Омега, – ответил Тэмин. – Мун держал его в плену около десяти лет.       Чонде усмехнулся. – И много их таких было? – спросил омега, смеясь, а из глаз текли слёзы, в голове не укладывалось, что весь этот хаос творился из-за человека, которого Бог создал его парой. Выходит... Неужели по его приказу истребили семью Криса, Чунхо и ещё кучу ни в чём неповинного народа? – Я не знаю, – ответил Тэмин. – Я не спрашивал, парень слишком напуган. Он оказался на моём пороге, и я не могу остаться равнодушным. Нужно что-то делать!       Чонде поднялся, вытирая слёзы, а потом взял Тэмина за руку и потянул к выходу. – Что происходит? Куда ты меня тащишь? – спросил Ли, глядя на младшего. – Сейчас мы должны быть не здесь, садись.       Ли послушно сел в машину младшего, и они направились в сторону казино. Темин наблюдал за Кимом, Чонде выглядел слишком подавленным, но уверенно сжимал руль. Улицы сменялись, а Тэмин начал понимать, куда его везут.       Казино потушило свои огни, внутри не осталось практически никого из персонала, Чонде вошёл внутрь, сразу замечая небольшую толпу людей у бара. Тэмин шёл следом, но чем ближе он подходил, тем сильнее билось его сердце. – Подожди! – сказал он. – Что… – Доброе утро, Тэмин-ши, – сказал Джунмён. – Рад видеть вас. К сожалению, обстоятельства нашей встречи не столь радужные, как хотелось бы, но хочу признать то, что я очень рад тому, что вы не остались в стороне от нашей общей проблемы. – Тэмин сказал, что у него есть свидетель, – сказал Чонде. – Это нам как никогда кстати, – заметил Чанёль. – Нам нужно больше информации. Пока эта тварь на свободе, мы даже вздохнуть спокойно не сможем. Он столько лет медленно отравлял нам жизнь. Теперь пришла наша очередь.       Чонде повернулся к Ли, что всё ещё стоял, хлопая глазами и наблюдая за живыми Джунмёном и Чанёлем, Кёнсу в объятиях Сехуна, Исином с меткой Джонина на шее, Тао, что вяло ковырял вилкой в тарелке с завтраком и Джонином, что крепко прижал к себе всё ещё немного растерянного Чонде. Всё это казалось ему сном. Хотелось проснуться. – Вы же понимаете, что теперь обвинения, предъявленные отцу, теряют силу? – заметил Сехун. – В ваши силах решить этот вопрос мирно, господин Ли. – Я сегодня же подам прошение об освобождении Ифаня под залог, – сказал Кёнсу. – Не мешай мне, Тэ, пожалуйста. Сейчас нам нужно быть всем вместе. – Вы столько лет водили меня вокруг пальца, а теперь спокойно просите меня закрыть на всё глаза? – сказал Тэмин, замечая в дверях Ёнгука и парочку накачанных альф. – Вы спятили? Да я прямо сейчас могу обвинить вас в мошенничестве. – Но вы этого не сделаете, ведь вы так же, как и мы, хотите справедливости, господин Ли, – заметил Тао. – Все наши беды начались из-за одного человека, и бороться с ним мы должны сообща. Он подобрался слишком близко. Его цель – безграничная власть. Он ни перед чем не остановится. Слишком высока ставка в этой игре. – Ты же пришел в офис, чтобы помочь тому таинственному омеге, – сказал Чонде. – И ты прекрасно знаешь, что один, ты вряд ли справишься с продуманной системой. Триада была непобедима, но сейчас она стоит на одном колене, а почему? Потому что удары исподтишка, подлые предательства и ложь, ещё никого не делали сильными.       Тэмин вспомнил Юту, которого с трудом удалось убедить в том, что в доме Ли ему ничего не угрожает, что его вряд ли будут искать там. Он вспомнил, как омега отрицательно мотал головой и прижимался сильнее, вспомнил слёзы и ласковый поцелуй в макушку. Папа всегда так делал, когда маленький Тэмин начинал капризничать, и с Ютой это помогло, омега всхлипнул и отпустил, сказав, что закроется в спальне и будет ждать его возвращения.       Тэмин знал, что если парня найдут, его не пощадят, а потерять его он не мог. Этот человек искал у него защиты, а значит, поверил в него, в его силу. Доверился ему, а значит, Тэмин не мог его подвести. – Хорошо, – выдохнул Ли. – У вас есть план? – Сначала верните мне отца, дядя, – сказал Сехун. – Он нужен нам живым.       Тэмин посмотрел на Чонде, в глазах которого всё ещё стояли слёзы. – Я готов подтвердить его алиби, – сказал Исин. – Это меньшее, что я могу сделать для моего бывшего мужа.       В зале стало слишком тихо, поэтому лёгкие шаги отразились от стен словно гром. – Вот вы где? – показался Бэкхён. – А мы с Чансу уже хотели было в розыск подать.       Мальчишка стоял рядом с папой и оглядывался по сторонам. Он впервые был в этом зале, поэтому он удивлялся каждой мелочи. – Вы так сладко спали, что я не стал вас будить, – сказал Чанёль, улыбнувшись младшим, а потом поднялся, направляясь в их сторону. – Серьёзные вопросы решаете? – спросил Бэкхён, глядя на то, как альфа поднял сына на руки, а потом подошёл к нему, подарив нежный поцелуй в щёку. – Пытаемся выжить, – улыбнулся Джунмён, наблюдая за счастливым братом, но отвлёкся на телефонный звонок. – Да, сейчас буду.       Альфа подскочил на месте и побежал к выходу. – Куда? – крикнул ему в след Тао. – В порту задержали наш корабль, в нём посторонние. Как бы Шим не перестарался. – Хён, мальчик… – крикнул ему в след Пак. – Вот этого я и боюсь.