Даже через сотни лет

      Ха Чжин со всех ног бежала в полный народу зал, на ходу поправляя выбившиеся из пучка пряди и застёгивая пуговицы на серо-розовом джемпере. Быстро переставляя ногами и гулко стуча каблучками по паркету, девушка едва ли не влетела в помещение, полное стеллажей с находками со всей Кореи. Не хватало ещё перед начальством опоздать на первую выставку историка-ясновидящего Чхве Чи Мона, которую было решено провести в их уютном косметическом центре в самом сердце Сеула!       Подбежав к Мин А, стоящей под вывеской «Искусство макияжа эпохи Корё», Ха Чжин, пристегнув к груди бейджик со своим именем, поклонилась госпоже Пак, которая, недовольно покосившись на подчиненную, быстро отвела в сторону взгляд, обращая всё своё внимание на толпу, с задумчивым видом прислушивающуюся к словам невысокого мужчины, что был одет в голубую рубашку и чёрные брюки. Словив на себе взгляд Ха Чжин, историк, повернувшись к ней, едва заметно улыбнулся, не забыв при этом загадочно подмигнуть, и продолжил свой монолог:       — Буддизм повлиял на Корё, — объявил Чи Мон, указывая на бледно-зелёный кувшин, стоящий на небольшом постаменте. — Люди стали умывать глаза и принимать ванны. В эту эпоху начали появляться продукты для ванн и косметика, — продолжил «ясновидящий», после чего зрители с неподдельным интересом принялись рассматривать коллекцию нежно-розовых узорчатых мыл, прекрасно сохранившихся за несколько сотен лет, будто они были созданы искусными мастерами только вчера. — Писатель Со Кун из империи Сун путешествовал…       Го Ха Чжин, всё это время стоявшая вместе с подругой позади собравшейся публики, не могла отвести взгляд от рассказчика. Она была точно под гипнозом и, слушая монолог Чхве Чи Мона, незаметно для себя самой всё глубже погружалась в мысли, которые мягко уволакивали девичий разум куда-то далеко в неизведанном направлении. Постепенно в голове Ха Чжин возникал образ до боли знакомого озера, искрящегося, переливающегося на солнце, тут-и-там украшенного распустившимися лилиями, белыми, словно снег за окном её дома. В том сказочном сне она стояла у берега, едва ли не касаясь тёплой воды, слыша за спиной родной голос мужчины, которого Ха Чжин так сильно любила.       «Ван Со».       Именно это имя сорвалось с её губ, именно так звали бесстрашного всадника, раз за разом мчащегося на фоне алого солнца, когда холодные воды утягивали Ха Чжин на дно темной воды. Она смогла разглядеть его лицо, каждую его черту, острые скулы, до которых неудержимо хотелось коснуться, и впалые щёки, которые в свете заходящего солнца казались слегка розоватыми; она увидела его глаза, что смотрели на неё с почти осязаемой любовью, заметила тот пронзительный взгляд, который она сразу же узнала, вспомнив их первую встречу в магазине косметики. Но был ли тот человек настоящим? Или же всему виной разыгравшееся воображение девушки, пролежавшей в беспамятстве весь прошлый год? Возможно, никакого незнакомца и не было, и человек в чёрной маске и кепке, натянутой до самых глаз, — всего ли продолжение её затянувшегося кошмара?       «Почему он мне снится? — продолжала размышлять Го Ха Чжин, чья жизнь лишь усложнилась после последнего сновидения, которое она видела прошлой ночью и в котором, казалось девушке, она повстречала того самого незнакомца, о ком бредила последнее время и которого всем сердцем хотела увидеть ещё раз, схватить за руку и больше не отпускать. — Должно быть, я потеряла рассудок, — пришла к выводу Ха Чжин, опустив взгляд на ладонь, что в том самом сне схватила незнакомца за рукав ханбока. — Всё это — лишь игра моего воображения. Никакого Ван Со не существует, и мне давно пора было это понять, — мысленно произнесла девушка, стараясь отмахнуться от слез, подступивших к глазам, отчего ей немедленно пришлось закусить губу. — С меня хватит».       Немного встряхнувшись и на время прогнав от себя заполонившую голову чепуху, Ха Чжин, глубоко вдохнув и с тяжестью выдохнув, что сразу же привлекло внимание чересчур серьёзной Мин А, снова взглянула на ясновидящего, увлечённо рассказывающего о старинной косметике и размахивающего при этом перед лицами посетителей разноцветными фарфоровыми баночками. Настроившись отвлечься от невесёлых размышлений, Ха Чжин решила обратить всё своё внимание к Чхе Чи Мону, на которого не без восхищения смотрела и госпожа Пак, ни на миг не отрывая от рассказчика восхищённого взгляда.       — Ингредиенты измельчали в порошок, чтобы делать подобие маски для лица, — со знанием дела объявил Чи Мон, поставив на место разномастные ёмкости и бережно поднимая со стола несколько бутонов красных роз, аккуратно дотрагиваясь до их лепестков. — Они могли сходить на рынок, чтобы приобрести вещи из Болгарии, — говорил мужчина, обращаясь к завороженной его рассказом публике. — Там продавались болгарские розы, — произнёс он, показывая людям красные бутоны и, встретившись в этот миг взглядом Ха Чжин, снова загадочно улыбнулся. — Удивительным было то, что они создавали косметику из этих цветов.       Несколько бархатистых лепестков сорвались с алых бутонов и невесомо опустились на белую скатерть, чудом уцелевшую за десяток столетий со времен эпохи Корё. Невольно проследив взглядом за их падением, Ха Чжин вдруг подумала, что они так похожи на то самое багровое солнце, снившееся ей изо дня в день и окрашивающее небо и землю в рубиновый цвет. При мыслях об этом на губах девушки появилась горькая усмешка, однако в следующее мгновение она тут же исчезла.       «Аромат розы. Изысканное масло, изготовленное из лепестков роз».       «Что?» — в голове вновь послышались голоса, однако на этот раз Ха Чжин была не во сне, она отчетливо видела перед собой Чхве Чи Мона, все еще рассказывающего о корёской косметике, и чувствовала ладонь подруги у себя на руке. Еще пару мгновений девушка сомневалась, прокручивая в голове возникшие в памяти слова незнакомки, пока не пришла к точному выводу, что услышанный голос — ее собственный, но слишком уставший и блеклый, хотя все еще девичий. Голова Ха Чжин закружилась, отчего девушка слегка пошатнулась, но упасть ей не дала внимательная подруга, уже не первую минуту с беспокойством наблюдавшая за побледневшей Ха Чжин, что-то безостановочно шепчущей себе под нос.       — Да когда же это наконец прекратится?.. — только и смогла разобрать в бессвязном потоке слов Мин А, сжимая в руке маленькую ладошку несчастной подруги, на щеках которой едва проглядывался розоватый румянец. — Это сон. Просто сон. Забудь уже!..       — Ха Чжин, все хорошо? — не утерпела Мин А и вопросительно посмотрела на лучшую подругу, искренне за нее беспокоясь, но та даже не взглянула на нее.       — Я в порядке, — почти одними губами произнесла девушка, потирая виски. Перед глазами вновь все плыло, будто Ха Чжин снова опускалась в черное озеро, но на этот раз вместо запаха стоячей грязной воды в ноздри ударял дурманящий голову аромат красных роз, привезенных когда-то из далекой Болгарии. — Все хорошо.       Рассказ Чхве Чи Мона завораживал публику, увлекая всех в зале в волшебное путешествие по истории Кореи. Казалось, ясновидящий наизусть знал каждую деталь и каждый уголок императорского дворца, разбирался в старинных звездных картах и мог без запинки назвать любимый чай каждого сына великого императора Тхэджо Ван Гона. Последующие полчаса пролетели для Ха Чжин словно пара мгновений: краем уха она по-прежнему слушала мужчину, говорящего что-то о старинных купальнях в Сонгаке, тогдашней столице Корё, однако тем временем в голову то и дело врезались назойливые мысли о черноволосом всаднике на фоне багрянца, стремительно мчавшемся ей навстречу…       — Здравствуйте, — очнуться Ха Чжин помог знакомый голос Чхве Чи Мона, который, закончив свой рассказ и получив от публики благодарные аплодисменты, уже несколько минут неотрывно следил за призадумавшейся о чем-то девушкой, молчаливо опустившей взгляд на баночки с бежевым порошком, использовавшимся в древности как современный тональник или консилер. — Ваша фамилия Го? — спросил мужчина, глянув на бейджик, что криво висел на джемпере рассеянной девицы.       — Что? — от неожиданности Ха Чжин едва ли не подскочила, вмиг вернувшись от невеселых дум к реальности. Опомнившись, девушка несколько секунд молчала, будто с трудом вспоминая собственное имя, а затем, низко поклонившись Чи Мону, проговорила, вежливо улыбнувшись: — Да, меня зовут Го Ха Чжин.       — А вы знали, что во времена Корё фамилия Го произносилась как Хэ? — задумчиво произнес ясновидящий и улыбнулся, продолжая пристально всматриваться в сбитое с толку лицо собеседницы.       — Вот как? — с удивлением воскликнула девушка, не понимая, что от нее было нужно странному историку, оглядевшему ее с ног до головы уже сотню раз. Решив сменить тему, Ха Чжин, бросив короткий взгляд на продукцию их магазина, что была красиво упакована в подарочные наборы, и не забыв при этом снова натянуть на лицо улыбку, то и дело пытающуюся соскользнуть с нежно-розовых губ хозяйки, которая в последнее время сама на себя не была похожа, сказала: — Мы как раз продаём косметику эпохи Корё, — произнесла Ха Чжин и, призадумавшись, проговорила, на этот раз искренне усмехнувшись: — Забавное совпадение.       — Случайности не случайны. Просто всё возвращается на круги своя, — многозначительно произнес Чхве Чи Мон, заставив свою собеседницу в который раз вопросительно посмотреть на него, не догадываясь, действительно ли этот господин был серьезен или же просто был не в ладах с головой и нес какую-то несусветную чушь, понятную только ему одному.       — Что? — вновь переспросила Ха Чжин, слегка нахмурившись: с этим ясновидящим совершенно точно было что-то нечисто.       — Здесь так сильно пахнет розами, — ни с того ни с сего воскликнул Чи Мон, шумно вдыхая наполнявший зал аромат пушистых роз и время от времени поглядывая на Ха Чжин, с опаской наблюдавшей за необычным мужчиной.       — А, ведь в нашей продукции содержится много розового масла, — объяснила она и потянулась за одним из розовых флаконов. — Особенно в этой сыворотке. Она изготовлена с использованием болгарского розового масла и хауттюйнии сердцевидной…       «Это болгарское розовое масло. Ты же не использовала его?»       Застилавшая глаза пелена вмиг лишила Ха Чжин что-либо видеть, а легкие безжалостно сдавило, будто невидимая рука сжала девичье горло, не позволяя той сделать даже глоток свежего воздуха. Закашлявшись, Ха Чжин, пытаясь прогнать с глаз черное полотно, схватилась за край стойки, в то время как Чи Мон, подхватив ее за руку, обеспокоенно следил каждым движением чуть ли не рухнувшей в обморок девушки.       — Вы в порядке? — спросил он, оглядываясь по сторонам, чтобы, в случае чего, позвать кого-нибудь на помощь. К счастью, сотрудница быстро пришла в себя и, вежливо поблагодарив историка, потянулась за новым тюбиком с косметическим средством.       — Ничего страшного, — пробормотала Ха Чжин, отгоняя прочь черные тени, без устали плясавшие перед глазами. Взяв себя в руки, она вновь заговорила, но на этот раз гораздо увереннее: — Если пользоваться регулярно, кожа будет в отличном состоянии. А вы знали, что в эпоху Корё существовало подобие ВВ-крема? В наши дни мужчины часто им пользуются…       «Так что теперь готовься. Я никогда не отпущу тебя».       Светло-молочный тюбик выскользнул из руки и через мгновение стукнулся о пол. Мин А, которая все это время стояла чуть поодаль от подруги, со всех ног бросилась к Ха Чжин, медленно оседающей на кафель. Несколько человек, оглянувшись на едва держащуюся на ногах девушку, с любопытством наблюдали за дальнейшим развитием событий, пока Мин А и Чи Мон не помогли той подняться.       — Думаю, вам нужно отдохнуть, — предложил историк обеспокоенно: побледневшая за считанные секунды девушка, казалось, в любой момент была готова снова рухнуть на пол, привлекая тем самым еще больше любопытных зевак.       — Что со мной? — одними губами прошептала Ха Чжин, сжав в руке краешек своего джемпера.       — Тебе лучше уйти. Не переживай и отправляйся домой. Я подменю, — успокаивающе проговорила Мин А, обняв подругу за дрожащие плечи. Решив на этот раз не спорить, Ха Чжин, вымученно улыбнувшись, взглянула на Чи Мона, все с тем же беспокойством наблюдавшим за ней.       — Извините, — проговорила она с легким поклоном и собиралась была последовать за подругой, настойчиво подталкивающей ее к комнате для персонала, однако историк, внезапно положив свою ладонь на плечо девушки, вдруг неожиданно тихо произнес:       — В соседнем зале проходит выставка «Картины эпохи Корё», — сказал он, вернув своему голосу загадочный тон. — Го Ха Чжин, возможно, вам будет интересно это увидеть.       Не дожидаясь ответа, мужчина, развернувшись на пятках, стремительно вышел из зала, возвращаясь к своим экспонатам. Замершая на месте Ха Чжин могла лишь хлопать ресницами, не понимая, стоит ли последовать совету ясновидящего или же от греха подальше скорее убежать из этого магазина, запереться в квартире и никогда оттуда не выходить, пообещав себе ни за что больше не ложиться в кровать, чтобы, не дай Бог, не уснуть…