Девушка с острова Тарт

Но что мы скажем нашим детям, когда матери уйдут на войну? Дети чуткие люди, они сразу поймут, Что в каждой из них под панцирной каской, Есть слабые корни и это опасно. Видишь, злой генерал смотрит вслед им, вступающим вдаль. Бог мой, сколько витков заберет в себя эта спираль Но каждый грамм метала должен чувствовать в себе сталь. Мы в любой заготовке обязаны увидеть деталь. Но что мы скажем нашим детям, когда женщины уйдут на войну? Но что мы сделаем, к черту, когда женщина станет войной? Наутилус Помпилиус «В защиту женщин»       Осколки битого стекла хрустко лопались под ногой. Он шел от распростертого на камнях тела, а потом, увидев, что воронка становится уже, почти побежал, а под конец нырнул рыбкой в вихрящийся водоворот.       Приземление было жестким, но даже оно не выбрасывало из кошмара, за годы ставшего неизменным его спутником перед рассветом. Он привстал на одно колено и остановил взгляд на Бенджене. — Ты жив, — прошептал Волчонок, порывисто шагая к нему. Нед угрюмо кивнул, неуклюже встал, заключая в объятья младшего до ломоты, до хруста костей. А в мозгу его продолжал биться сумасшедший мотылек огня, звенели, лопаясь, стекла, и бесконечно мудрые глаза смотрели с упреком. В Винтерфелле должен быть Старк, Нед. Иди, Нед. И он ушел, подло, так и не защитив дорогого ему человека, предав, поставив семью выше.       Полог сна раздернулся, впуская под веки первые утренние лучи. Эддард поднялся и, стараясь не тревожить жену, прошел в душ. Под веками еще плыло лицо, забрызганное кровью, растрепанные волосы, осколки, алые капли на скулах, едва тронутых загаром. Если бы не сломанная нога, если бы не недостаток времени. Прыжок с такой высоты должен был кончиться плачевно для обоих, если бы… Душ падал отвесно, прошивая насквозь, собирая его старые воспоминания на живую нитку, сплетая с новыми. — Эш, — тихо произнес он одними губами, зная, что никто его не слышит за шумом воды, — Эш, почему?       Он знал все ответы, поскольку успел тогда задать все вопросы, но так и не смирился. Есть узы, которые тянут даже тогда, когда человек уже стал лишь бесплотным призраком, обитающим в стылых чертогах твоей памяти. Неду всегда казалось, что смерть близкого он почувствует даже через тысячи миль, но в тот месяц было слишком много смертей его близких, и если поначалу он действительно чувствовал каждую, как тяжелый удар окованым кулаком под ребра, то в какой-то момент наследник перестал чувствовать что бы то ни было. Все стало рутиной и долгом, кровью и потом, солью и слезами. Свадьба, война, распахнутые глаза малыша, лежащего на его руках. Он разбил что-то важное в себе, что-то не подлежащее починке, чтобы дать место вырасти новому человеку. Убив в себе мальчика, он дал дорогу мужчине. Только сны говорили в пользу того, что когда-то он был иным. Только во снах обещания, данные умершим или умирающим, скручивали его сердце, заставляли заново переживать их жертву. Он не просил этой ноши, но получил ее. Он Старк из Винтерфелла, и он научит быть такими своих детей. Пора.       Накануне Санса приехала к ужину не одна. Разумеется, он знал, что рано или поздно дочь начнет с кем-то встречаться, но это не имело значения теперь. Сандор понравился ему, если можно было сказать так об этом последовательном молодом человеке, но знать это Сансе было не нужно. Разговор, который вызовет ее бурную реакцию, имел все шансы на успех лишь пока его дочь не очень увлечена своим рыцарем. Все складывалось худо.       Лианна звонила ему два дня назад. Она просто смотрела на него молча, глаза цвели черными провалами, и он всерьез опасался, что к череде призраков прошлого скоро присоединится и она с умоляющим взглядом из-под синего венка. Она смотрела на него с экрана длительно, не мигая, потом расспросила обо всех, словно отрабатывая некую программу. Глубоко в недрах чужого города, можно сказать, другой вселенной, маленькая, гордая и одинокая, она пытается спасать нас. Дети не захотят спасаться, знал Нед. Но он сформулирует свое решение как приказ, и у них не останется роскоши что-то желать. Однажды они поймут, что это не прихоть, не жестокость, а необходимость.       Однажды мы все переосмысляем прошлое. — Ты обещал мне, Нед, помнишь? — уточнила Лиа, с лукавой полуулыбкой глядя на него. Только глаза буравили как два алмазных сверла. — Да, я собираюсь исполнить обещание, — серьезно сообщил Нед. — Я уже сделал для этого все необходимое. Это будет завтра. — Надеюсь. Обещаю заботиться об этом розовом кусте, — улыбнулась Лианна. — Синие розы из Винтерфелла — мои любимые.       «Она вводит шифр, — думал Нед после разговора, — как умеет только сестра, вплетает маленькие детали в известную канву. Никто не сможет упрекнуть ее в измене, она всегда на своей стороне. Она и есть синяя роза Винтерфелла и последняя его надежда.»

***

      Дверь отрезала наследников от холла. Санса и Робб застыли в дверях, а потом медленно прошли по мановению его руки, садясь на два деревянных стула. Он опустился на свое кресло, отгороженный от детей столом. Медлить нельзя, надо резать. — У меня для вас важное сообщение, — начал Нед, пробегая пальцами по ряду кнопок. На окна упало затемнение, комната медленно укутывалась в кокон, гасящий любую возможности записи их разговора, на камерах запишется лишь белый шум. Робб медленно бледнел, наблюдая за отцом, но внешне оставался спокойным. Санса же вряд ли вообще понимала, где находится, выражение на ее лице свидетельствовало о погружении в какую-то внутреннюю грезу. — Да, отец, — негромко ответил Робб, и его голос вытряхнул Сансу из ее блаженного небытия, она подобралась и села прямо, пытаясь слушать. — Я не буду ходить вокруг да около. Скоро случится война. Винтерфелл попадет под удар первым после Штормового предела. — Как скоро? — уточнил сын, закаменев на своем месте. Дочь прикрыла рот, раскрывшийся в безмолвном крике, рукой. — У меня нет для тебя точных сроков, сын, — ответил он. — Я могу взять с тебя честное слово не разглашать, и знаю, что ты его сдержишь, но не стану. Правильно ли это — у меня нет ответа, но я скажу вам лишь то, что вы не сможете случайно выдать. — Ты нам не доверяешь, папа? — ахнула Санса. — Нет, я никому не доверяю, — сообщил он с тяжелым сердцем. — Ошибка по глупости ничем не отличается от ошибки по незнанию или ошибки из подлости. В конечном счете это ошибка. А цена ей — смерть, и не твоя, а смерть близких. Я усвоил этот урок рано и надеюсь, что вам не придется через это проходить. Вы Старки, и вы наследники, потому на вас придется первый удар. Не заблуждайтесь, будто вам одним его держать — он падет на всех. Но у вас есть свой фронт и свой непреложный долг, который вы выполните. Иначе семья перестанет существовать.       Он сделал паузу, переводя взгляд с одного на другое лицо. — Отец, что мы должны делать? — спросила Санса. Ей очень страшно, видел он. — Вы должны вступить в брак, — ответил он. — Политический брак, который должен быть заключен без проволочек и закончиться рождением наследников. Санса выйдет замуж за Визериса Таргариена, Роберт возьмет в жены Дейенерис. — Я должна выйти замуж? — ахнула Санса. — За человека, которого я никогда в жизни не видела? Для блага семьи?       Роберт отреагировал спокойнее. Лицо его было словно высеченным из камня, сцепленные руки побелели. — Когда? — спросил он вместо эпитафии. — Через месяц, как только Таргариены подтвердят согласие, — ответил он, благодарный за конкретный вопрос. — Почему мы оба должны это делать? — вдруг вспыхнула Санса. — Почему ты не считаешься с нашими чувствами? Я, может, люблю другого человека? — Мы говорим о браке, Санса, а не о любви, — отрезал он жестко. — А твои чувства не будут стоить ничего, если все мы погибнем. Готова ты рискнуть и пойти на поводу у своих чувств такой ценой?       Она замолчала, зажав ладонью рот. В глазах еще бился гнев, постепенно сменяясь тоской. Дети покинули кабинет, держась друг за друга, Робб поддерживал Сансу.

***

      Прошло совсем немного времени, когда в комнату почти неслышно впорхнула жена. — Я видела дочь. Она выбежала из дому и уехала в город. Это было так ужасно? — Это было необходимо, — устало сообщил он. — Как Роберт? — Судя по всему, тоже уехал, но в другом направлении. — Надеюсь, они не наделают непоправимых глупостей? — задал риторический вопрос отец. — Это будет значить, что мы воспитали их неправильно, Нед, и это будет наша ошибка, — Кет подошла ближе, кладя ладонь на его плечо. — Нет, — отрезал ее супруг, — они взрослые люди, и скоро на их плечи ляжет ответственность. Теперь все ошибки, которые они могут совершить, уже их собственные. И отвечать они будут не перед нами, а перед остальным миром. — Зачем так резко? Неужели все так серьезно? — уточнила его леди. — Считай, что этими браками мы уже объявляем войну. — Пока мы объявляем войну собственным детям, — вздохнула женщина, — я не понимаю ни спешки, ни выбора супругов. Как можно выдавать мою дочь непонятно за кого как племенную кобылу? Она живой образованный человек, а мы ведем себя, как в дремучем средневековье. — Ничего не изменилось в этом мире кардинально со времен дремучего средневековья. Кровные узы или смерть. Да, быть заколотым пикой куда романтичнее, чем быть прошитым пулеметной очередью. В остальном — все ровно так же. — Но какова необходимость? Ты веришь сестре больше, чем мне? Ее муж — Таргариен, она может преследовать свои цели. — Кет, она Старк из Винтерфелла. Она всегда на нашей стороне. И… Дай бог, чтобы она была на ней до конца, — закончил он, не желая усугублять своим сообщением и без того тяжелую правду. Кейтлин не знала о состоянии Лианны, да и о браках ей было знать совсем необязательно, но Нед решил подстраховаться, избежать раскола внутри собственной семьи. На той давней войне она была такой же разменной монетой, как и он, и это напомнило ему один из главных аргументов. — Дорогая, ведь наш брак также начинался как политический. И ты несчастлива сейчас? — Нет, — улыбнулась женщина, — это неправильно, и ты не всерьез мне это говоришь. Но… я же совсем не любила тебя, когда шла под венец. — Что есть любовь, как не непрестанный труд? — Нед собрал ее руки в свои и внимательно смотрел снизу вверх, пока ее глаза не открылись, пока Кет не остановила на нем свой грустный взгляд. — Мы выстроили свое счастье и нам есть, что беречь. Ужели наши дети справятся с этим хуже нас?