Девушка с острова Тарт

      Горячая вода действительно текла значительно лучше холодной. Душ был на грани обжигающего, зато по утомленным мышцам сразу побежало тепло, признак расслабления. Джейме потянулся за полотенцем побольше и вспомнил, что оно ему не пригодится - волосы давно острижены. Он пока не привык к этому факту, то и дело возвращаясь мысленно к тому, что Бри не протестовала против смены прически, хотя он знал, какое впечатление его грива производит на девушек. Производила. Бриенна скорее всего лучше него самого понимала, зачем вдруг понадобилась столь кардинальная смена имиджа. Рука изменила в нем слишком многое, но даже Тирион хмыкнул на смену прически: «Боишься, что с Ланселем спутают?», заслужив тычок в плечо. Недалеко от правды. Только Бри не задавала вопросов. Ему нравилось, как она с любовью проводит рукой по его волосам, иногда чуть запуская пальцы внутрь. Девушка оставила ему золотой халат, подумал Джейме, улыбаясь, а сама предпочла темно-синий. Очень независимая барышня… Пожалуй, лет сто назад она могла бы быть активисткой за права женщин, а раньше разве что Жанной ДʼАрк.        Когда он вернулся в комнату, Бри блаженно спала, свернувшись калачиком на диване, под мерную болтовню телевизора. Он взял плед и укрыл ее голые ноги, а сам сел рядом, подперев голову кулаком. За окном стемнело, вдалеке огнем горела небольшая елка, сквозь снег уже было плохо видно дальние задания. Джейме смотрел на девушку и думал, что во сне она так странно компактно лежит на диване. Волосы, уже подсыхающие, струились по шее Бриенны, рот был приоткрыт, но все тело ее и лицо было так расслаблено, как бывает только во сне, особенно у маленьких детей. Он почувствовал бешеную нежность к этой девушке. К своей девушке. И подумал, что утром здесь будет сто пятнадцать его родственников, и все эти простые важные мелочи — то ощущение, когда он вошел, а она варила кофе в халате, когда она между делом сообщила ему про холодный кран — все эти свидетельства их близости, того, что она его, а он ее, и они пара… все это будет невозможно. Тихо скользнув с дивана, Джейме вышел в спальню, откинул одеяло на широкой кровати и зажег свечи на прикроватных тумбочках. Определенно, до них здесь была свадебная ночь — бутылка шампанского, найденная в холодильнике, только подтвердила его догадку. Парень вдруг совершенно неожиданно для себя представил их свадьбу, семейную жизнь, золотоволосых малышей. Стой, Ланнистер, не торопись, прекращай дурацкие мечты. Ты ничего не знаешь о своей грядущей жизни, о планах отца. Почти наверняка ты женишься когда скажут, на ком скажут… Когда бешенство отпустило его, он стоял у окна, бессильно сжимая кулаки, невидящим взглядом уставившись за занавеси. Что же, отец, ты не можешь испортить всю мою жизнь. Сегодня мы вдвоем, а завтра может катиться куда угодно.       Он притушил свет и отнес бутылку с шампанским и бокалы в спальню. В кухне нашелся и нож, и ведерко со льдом. Джейме устало подумал, что Бри может не обрадоваться, но проблему стал решать по мере поступления. Потом он вспомнил о новогоднем подарке Тириона и переложил презервативы на тумбочку. Тирион такой Шерлок иногда… Мальчик заботился, не хотелось бы его разочаровывать по-дурацки. Очень уж он рассудительный, не по годам, а в себе на этот счет Джейме совсем не был уверен. Не в этой ситуации…       Он постарался осторожно поднять ее с дивана на руки. Правая еще постанывала на погоду, и, хотя он тренировался как одержимый последние месяцы, это было непросто, ведь Бри была не самой легкой девушкой в мире. Хорошо, что нести недалеко, подумал он отстраненно, опуская ее на кровать. Бри пробормотала что-то во сне и проснулась. Ее глаза смотрели немного испуганно, привыкая к другой комнате и его рукам. Он прижал палец к губам и произнес: — Тише, Бри, это всего лишь я. Я отнес тебя в спальню.       Девушка начала стремительно заливаться румянцем, быстрее, чем он когда-либо видел. Что ж, ход ее мыслей ему нравился, но пугать не стоило. — Глоток шампанского? — он старался говорить очень спокойным, нейтральным голосом, но предательская хрипотца проскальзывала в него помимо желания, помимо воли. Бри посмотрела на него с отчаянием утопающего… и кивнула. Он легко открыл бутылку, наполнил бокалы и протянул ей один. Девушка приподнялась на подушках, приняла бокал за ножку, легко коснувшись его руки, и вздрогнула. Озноб пошел и по его руке, но Джейме чувствовал себя главным заговорщиком в этой комнате и старался сохранить лицо, не испугать ее. Он наклонился к ней со своим бокалом и произнес: — С Новым годом, Бри! За тебя.       Она помедлила, но приблизила бокал, звонко соприкоснув с его, и ответила: — За нас, Джейме!       Искристое вино, казалось, наполняет его смелостью, растекается решимостью по телу. Отвернувшись, он поставил свой бокал на столик. Бри еще допивала свой маленькими глотками, и он сидел завороженный, глядя на нее. У них было все время этого мира. Он мог ждать ее бесконечно, поскольку время запаузилось, пространство замкнулось, и он чувствовал наступление какого-то важного чуда. Бри села на кровати и поставила бокал. Обернулась к нему, смутилась, но потом подняла глаза с вызовом, который Джейме часто видел в ее лице, стоя по другую сторону сетки. Он ответил улыбкой. Девушка, положив руку на его шею, медленно, словно боясь спугнуть, повела ладонь под халат по его груди к плечу, давая ткани упасть. Он развязал пояс, по привычке радуясь, что обе руки теперь слушаются, и позволил одежде соскользнуть на кровать.       Бри расширила глаза, и Джейме припомнил все эпизоды их знакомства, когда она смущалась вида обнаженного тела. Тем временем ладонь Бри скользнула по его груди, очерчивая мышцы, и он почувствовал, что все его планы трещат по швам. Особенно тот, где было решено делать все нежно и медленно. Джейме обвел ее лицо по контуру, провел большим пальцем по губам сверху вниз, отчего они раскрылись, чтобы можно было приникнуть к ним. Ладони скользнули ниже, повторяя путь ее руки уже своей по телу девушки. Бри не помогала ему раздевать себя, но и не мешала, казалось, полностью поглощенная поцелуем. Он провел легонько между ее грудей, по солнечному сплетению и вниз к плоскому животу, другая его рука легла ладонью на ее щеку. Не отстраняясь, держась за его руки, как за последнюю надежду, Бри медленно опустилась на простыни спиной, увлекая его за собой. Джейме поймал себя на мысли о слаженности их действий. Он приземлился рядом, опираясь на локоть, и, дотянувшись до одеяла, прикрыл их по грудь, заслужив ее благодарный взгляд. Немного потряхивало, и он подумал, что она, должно быть, еще больше растеряна, ведь это все для нее впервые. Джейме прижал ее к себе, согревая собственным касанием, проходя руками по контурам тела, целуя крепко на поражение, но в голове его назойливой осой билось: «Значит, у тебя не впервые, и ты признаешь!» Мысль эта пробилась в его реальность и расцвела ядовитым цветком. Он сопротивлялся, но какая-то часть его сознания упрямо твердила: «Сравни!» и рядом с распростертой под ним Бриенной всплывало лицо сестры. Серсея улыбалась самой своей обещающей улыбкой, стонала, запрокидывая голову, шептала, кричала и молила: «Еще! Так! Сильнее!» И почти полностью парализованный этой борьбой, он сам не понял, как смял последние рубежи ее обороны, чувствуя под пальцами горячее тело, жадно притягивая к себе… — Джейме? — голос Бриенны прозвучал неожиданно, словно он очнулся от долгого сна. Парень поднял на нее лицо, неожиданно осознав, что он навис над ней на вытянутых руках и, судя по покалыванию в пальцах и кистях, довольно давно, и руки успели затечь. В глазах Бриенны были испуг и… сочувствие? Она продолжила: — С тобой все в порядке?       Если б он сам мог ответить на этот вопрос! Значит, все это ему привиделось, он просто выпал из сейчас, словно ему в лицо пришлась атака Григора? Черт, черт, черт! Ты ее обижаешь, занудел внутренний голос, и он узнал в нем характерные тирионовские нотки. Вон из моей головы, дорогие родственники, оставьте меня в покое! — Прости, Бри… — он виновато улыбнулся и обнял ее, прижимая к себе с почти целомудренной нежностью. Джейме перестал понимать свои чувства, потерявшись в них как странник в пурге. Только понял, что заноза по имени сестра сидит в нем гораздо глубже, чем он думал… Касаясь виска и щеки Бри губами, он старался вернуть то лирическое состояние, в котором находился зажигая свечи, ступая со своей драгоценной ношей в спальню. Неожиданно он почувствовал ее поцелуй. Она поцеловала его сама, приподнявшись, обнимая за шею, неумело, но очень жарко, и он ответил, губы их слились, а души распахнулись, и призраки начали таять. Она просила его продолжать, ей нужен был именно он, не опыт, не доказательства своей красоты и власти… Последняя капля переполнила чашу.       Он позволил себе повернуться на бок, снимая вес с уставших рук. Бри полуобернулась к нему, их ноги перевились, руки проходили по телам, словно листья дерева шелестя по стволам от сильного ветра. Бри задышала чаще, вскрикнула звонко, а потом, обмякнув, посмотрела на него тревожно, словно стеснялась своих реакций, своей наготы, или еще бог знает чего… Парень порядком устал от ее вечного стеснения…       Лукаво улыбнувшись, он опустил ее обратно на спину. Джейме уже немного изучил ее реакции. Бри сдавленно всхлипнула, распахивая глаза. Он притянул ее голову ближе, целуя рядом с губами, охватывая пальцами подбородок. В его планы входило полностью ее измотать прежде, чем… Идея уже не казалась сколько-нибудь стоящей, но на этот раз его тело требовало этого сильнее, чем когда-либо. Джейме сбросил одеяло, под которым оба уже задыхались от жара, и потянулся к тумбочке за презервативами. Уже на обратном пути, он увидел, как она смотрит на него, и с опозданием подумал: «Дурак! Это не Серсея! Спроси ее!». И застыл у нее в ногах, чувствуя себя неловко. — Бри, — голос его звучал еще более идиотски, и он очень хотел покончить с этой ситуацией быстрее, — ты точно этого хочешь?       Она смотрела на него, еще не до конца пришедшая в себя после оргазма, тело девушки подрагивало и горело. Вопрос был бесчестным по сути и прозвучал крайне вовремя для положительного ответа. Но Джейме был рад, когда она, разлепив губы, прошептала: «Да».       Провозившись с презервативом добрые пять минут, он придвинул ее бедра к своим. Ее глаза постепенно наполнялись ужасом. Мысленно попросив сил себе, он снова спросил:  — Уверена? — она сомнамбулически кивнула, глядя вниз на свои бедра. В лице девушки он видел смесь предвкушения и страха, и сказал последнее, что ему оставалось: — Бри, ты всегда можешь сказать «Нет». Останови меня, хорошо?       Он не дождался ответа и осторожно вошел, с предвкушением вступая в неведомую ему область знания, где никакие призраки властны не были и не могли ему помешать. Его движение поначалу было очень осторожным, Джейме чувствовал огромное сопротивление ее тела и невыразимую сладость от этого давления. Он старался смотреть на ее лицо, чтобы понять состояние, чтобы вовремя услышать ее отказ, хотя уже понимал, что не сможет прекратить. Бри закусила губу и запрокинула голову назад — то ли в муке, то ли в сладости — она молчала, только прерывистые вздохи, совпадающие с его движениями, срывались с ее губ. Он отстраненно подумал, что в этой ситуации нет никаких инструкций — сплошные инстинкты. Когда он вошел полностью, ее вздох стал совсем уже стоном, и сквозь шум крови в ушах он не мог разобрать — как ей было. Но через секунды Бри обмякла и обняла его бедра своими ногами. Более красноречивого разрешения он не представлял себе и ускорился, все быстрее и быстрее двигаясь, сжимая ее бедра, почти теряя ощущение реальности. А потом все закончилось внезапной бешеной вспышкой белого пламени под веками, и он с рычанием уткнулся в подушку рядом с ее головой, накрывая тело девушки своим.       Восстановив дыхание, Джейме с трудом повернул голову и увидел ее профиль. Девушка прокусила губу до крови, та уже опухала, от глаза бежала дорожка слез. Бри беззвучно плакала. Чувство вины, острое как кинжал, пронзило его внутренности, и парень, преодолевая сопротивление расслабившегося тела, снял с нее свой вес, осторожно вышел и увидел кровь. Ох, ну почему он кругом дурак, всегда дурак. Джейме не представлял себе ситуацию, в которой бы плакала его сестра в постели, казалось, даже боль ее заводила. Он чувствовал себя в ответе, как старший, как все это затеявший, и ему совсем не приходило в голову, что в некоторых вопросах сам был так же невинен, как и девушка, сейчас рыдающая в его объятьях.       Он укачивал и успокаивал ее как ребенка, разбившего колено: — Тшшш, моя хорошая, тшшш. Уже все.       Бри сначала напряглась, затаив дыхание, и казалось, слезы пошли на спад, а потом вдруг ее прорвало, и она заплакала по-девичьи со всхлипами, растирая по лицу ручейки, уткнувшись ему в грудь, словно заслоняясь кулачками с зажатым одеялом. Когда она немного успокоилась, он попытался разобраться в происходящем, но это не принесло плодов. — Когда тебе стало больно, почему ты меня не остановила?       Она молчала, насупившись под его рукой. Он не стал настаивать на ответе, продолжая гладить ее плечи сквозь одеяло, которым закутал ее с ног до головы, интуитивно избегая касаться тела. Он целовал ее волосы и убаюкивал, пока она не заснула в его руках. Проваливаясь в тяжелый сон без сновидений, он думал, что в это раз он как-то особенно по-дурацки облажался…