***
— Тук-тук, — произнесли за дверью. Бриенна не распознала голос, но приветливо отворила дверь. Птицы орали веселые песни в ее душе, тело еще пело после тренировки. Каждая мышца ликовала, по коже разливалось предвкушение нового прекрасного дня. Бриенна едва вышла из душа, голову украшал огромный тюрбан полотенца, босые ноги утопали в ковролине, тело укрывал длинный махровый халат, заботливо организованный Джоанной. Девушка никак пока не могла привыкнуть к шелку и страдала от отсутствия «обычных вещей». В ее душе царил покой, когда Бри поворачивала ручку двери, в голове крутилась звонкая мелодия. Едва она увидела тонкую фигуру в просвете, как волосы на ее спине встали дыбом. — Так и будешь стоять или все же впустишь? Бри медленно отступила на шаг назад, пропуская собеседницу в комнату. Серсея влетела мигом, обвела глазами стены и потолок, прошла пальцами по стеллажам и краю туалетного столика, а потом уселась на крутящийся табурет легко, как пушинка. Не скрипнув ничем, не спугнув комара, — пришла в голову Бри строчка из песни, возникнув где-то на подкорке. Сердце тукало громко и сердито, боясь за хозяйку. Девушка тем временем окончила осмотр и вынесла вердикт: — А здесь миленько… Серсея взяла в руки тетрадь Бриенны, лениво листая. Хорошо, что там нет ничего личного, пробивалось в сознание Бри. Она молчала, боясь даже сглотнуть подступивший к горлу ком слюны. Все ее тело вопило в едином порыве: «Сражайся или беги!», и оба способа были нелепыми и глупыми. — Ой, Бриенна, ну что ты, — вдруг улыбнулась Серсея, едва не начав хохотать, — ты так в школу опоздаешь. Суши волосы, не обращай на меня внимания. — Угу, — только и смогла выдавить та из себя, осторожно садясь на край кровати. Благо хоть не промахнулась… — Говорят, у тебя скоро день рождения? — произнесла Львица с усмешкой. В ее руках снова была какая-то вещь со столика, словно в ее задачу входило оставить как можно больше своих отпечатков пальцев в этой комнате. Больше всего это походило на мечение территории. Все это было понятно Бри, она могла разложить такое поведение на составляющие, но находится рядом с ней было пыткой. — Да, — кивнула Бриенна. — Через три дня. — О, да ты уже скоро будешь большой девочкой, — белозубо улыбнулась Серсея самой себе в зеркало, поправляя прядь надо лбом. — И… Что бы ты хотела в подарок? — Э, — оторопело произнесла Бриенна, — не знаю. — Мда, тяжелый случай, — уточнила Серсея, поднимаясь. Она снова бродила по комнате, то и дело трогая предметы. Бриенне казалось, что она вот-вот взорвется. — Ты такая странная. Брат знает тебя всего ничего, должна же я ему помочь придумать тебе подарок… — Тебя попросил Джейме? — уточнила Бриенна, не веря. Серсея фыркнула. — Да он всех достал, не зная, что тебе подарить. Он не умеет делать подарки, — она обошла кровать, сев за спиной Бриенны. Та старалась не выпускать львицу из поля зрения, но так сильно выворачиваться было неудобно, поэтому, когда Серсея скрылась из пределов ее видимости, та продолжила слежку через зеркало. Львица присела на кровать за спиной Бриенны и одним легким движением стащила с ее головы полотенце. — Суши волосы, ты опоздаешь. Не стесняйся ты меня, ты же как-никак девушка моего брата… Произнесла она это беззлобно, но от близкого присутствия ее за спиной, бесцеремонности и всего остального ее уже трясло. Бриенна встала, на деревянных ногах дошла до табурета, еще теплого после той, осторожно размотала фен, боясь уронить его дрожащими руками, и начала сушить волосы. Серсея подошла и встала сзади, чтобы Бри ее слышала. Стало только хуже. — Ох, у тебя не проколоты уши? Мда, значит, серьги отпадают, — произнесла Серсея так, словно от этого лично она и весь клан Ланнистеров получили огромную прибыль. — Колье? Браслет? Но ты же не носишь украшения. — Ношу, — зачем-то отозвалась Бриенна, казня себя за это. Молчи и игнорируй, и она уйдет быстрее. — Редко. — Да-да-да, — протянула Серсея так, как будто изучением, что же Бри носит, она занималась все свое свободное время. — Может быть, у тебя есть потребность еще в какой-то одежде? Бри вздрогнула. Их совместный шоппинг с Молчаливой Сестрой, похоже, стал достоянием этой бестии. Или она просто заметила новые вещи. Что же ей сказать? Нельзя же молчать все время теперь, когда она уже что-то отвечала изредка. — Спасибо, у меня все есть, — наконец выдала она, на секунду взглянув в зеркало. Серсея скривилась, мгновенно сменив маску на доброжелательную. Такие сахарные физиономии она часто видела у медсестер детского отделения, которые делают самые болезненные процедуры — берут кровь из пальца или ставят мочевые катетеры. Ложь с привкусом сладкой ваты, тошнотворная, удушающая. — Ты такая… — выдохнула она вдруг, нависнув над ее плечом, — наивная. Неужели ты думаешь, что если не будешь ничего просить, ты задержишься рядом с Джейме дольше? Бриенна опешила. Вопрос был из разряда «перестали ли вы уже пить коньяк по утрам». Воспользовавшись ее ступором, Серсея развила мысль так, что у Бриенны окончательно отбило способность к речи. — Я же вижу, как ты его пожираешь глазами. Мой брат сказочный красавец, и вовсе не понять, что он мог найти в тебе. Ты не пара, отвратно сложена, ростом с Григора и странно одеваешься. Я все думала, как же так? Но теперь мне все понятно. Все-о понятно. Она медленно сделала пару шагов так, чтобы ее перестало быть видно в зеркале. Бриенна не повернулась к ней, замерев на месте. Она готова была провалиться сквозь землю от слов этой девушки. Каждое отмечало ее как клеймо, ибо в каждом была правда. И что-то страшное ждало ее впереди. — Джейме привязался к тебе. Он делает из тебя этакую Галатею. Уж не знаю, насколько такая спортивная девушка знает литературу, раз даже не читала Шекспира, — фыркнула та, — Галатея — это статуя, которую слепил скульптор Пигмалион, а потом влюбился и потребовал от Афродиты в жены не менее прекрасную деву, принес жертву, и богиня оживила статую. Вот только Джейме тот еще скульптор. В этом месте Серсея мелко засмеялась, и было в этом тихом хихиканье что-то старушечье и что-то страшное одновременно. Бриенна так и не смогла сбросить оцепенения, словно в бесконечной игре Море-волнуется-раз. — Джейме отродясь не создавал ничего прекрасного. И вот теперь он носится с тобой, как с писаной торбой. Откопал где-то, научил волейболу, назвал своей девушкой, наряжает, как елочку… Это так забавно наблюдать. И теперь тебя ждет завершающий аккорд. Мой братец — увлекающийся человек, и я его понимаю. Теперь, коль скоро ты такая взрослая девочка, он постарается сделать из тебя женщину. О, фантазии у него на троих, обставит все, я уверена, прекрасно — свечи, цветы и прочее. Я даже тебе завидую, наверное. В нем-то я уверена, он же мой брат. И опыт на его стороне, и страсть, которой он пока что горит. Вот только это танец для двоих, а ты… Да что ты ему сможешь предложить? Изобразить в постели… Даже не знаю, кого из вас больше жаль. Серсея медленно пошла в сторону двери, и каждый ее стук от ее каблука по ковру казался Бриенне гвоздем в крышку ее гроба. — Джейме быстро увлекается и быстро остывает. Его страсть как горящая спичка. Не веришь, посмотри на меня. А мы ведь близнецы, одинаковые, только он парень… Разочаруется, что ж, найдет себе новый образец, чтобы поставить на пьедестал. А ты… Суши голову, детка. Дверь захлопнулась за Серсеей, а Бриенна в ужасе смотрела на свое отражение в зеркале еще несколько долгих секунд, пока не поняла что так она спалит волосы слишком горячим воздухом, и выпустила фен из рук.***
Она рассказала в три приема. Это заняло несколько перемен, между которыми Арья лихорадочно держала ее за руку. Подруга выпросила у первой же встречной учительницы целую коробку салфеток под предлогом аллергического насморка и теперь заботливо подсовывала их Бри каждый раз, когда та собиралась начать плакать. Слезы текли беззвучно, она тонула в апатии. Словно разом все лампы мира выключили, и воцарилась ночь. Даже хуже — космическое холодное безмолвие без чувств и отклика. Ледяное, как ночная пустыня, и страшное, как пронизывающий зимний ветер. К четвертому уроку Арья, похоже, поняла, что так дело не пойдет. Она отвела Бри в медпункт, наврав, чтобы потребовать справку. — Вы что, не видите, как ей плохо? — накинулась она на опешившую медсестру. — Давление измерьте. У нее пониженное. И температуру. Ну хоть что-то то вы можете? Да, да, пишите справку, черт, а я отведу ее домой. Ну, не одной же ей идти! Бри сидела в своей тоске, пытаясь вынырнуть назад, Арья же была слишком быстрой, как размытое пятно в том месте, где был ребенок или собака на фотоснимке с длинной выдержкой. Наконец скорость движений подруги настолько замедлилась, что она начала отслеживать происходящее. Они вышли из школы и направлялись в сторону дома Бриенны. — Арья, — тихо произнесла она. — Там же ремонт. Я пока живу в Кастерли. — Нельзя так жить, — уверенно произнесла подруга. — Серпентарий это, а не дом. И Серсея — главная кобра. Ух, как бы я ее размотала за хвост и приложила клобуком об камушек пару раз, пока зубы не обломает… — Я… Арь, но ведь она правду сказала. Если он… Я же не… — Бри, ты вообще в своем уме? — Арья остановилась, схватив ее за предплечье. — Это не дело Серсеи. Это между вами! Как будто вы никогда не целовались! — Целовались, — мечтательно произнесла та. Воспоминание о их поцелуях ужалило, чуть не заставив снова плакать. — Только это, ну, совсем другое. — Да, блин, нашла я на свою голову работу, — пробурчала Арья. — Вот куда тебя такую, а? Тебе бы с кем-то опытнее поговорить, с Ашей там… Я ни с кем и никогда даже не целовалась, но уверена — дело это нехитрое. Что ты гоняешь? Он же целовал тебя? Целовал. Значит, у вас неплохо получается. Вот и со всем остальным получится, я уверена. Подумаешь, новый уровень. Знаешь, как я тебе завидую? — Мне страшно, — наконец призналась Бри. — Я ведь могу что-то сделать не так. — Да, брось, если бы этот было ТАК сложно, человечество бы давным давно вымерло, — парировала Арья. Неожиданно эта мысль заставила ее улыбнуться.***
Следующие дни прошли в попытке справиться с новой внезапной фобией. Арья по совету Сансы вывалила на ее голову кучу литературы, начав с любовных романов и кончая Камасутрой. Аша, призванная к ответу той же Арьей, при ней расхохоталась так, что на шум пришли из мужской раздевалки, но отловив Бри один на один, посоветовала чего-нибудь выпить для храбрости, но не напиваться как свинья. Девушка пока не понимала, страшно ей все еще от того, что наговорила Серсея, или от надвигающихся перспектив. Одно она знала точно — если Джейме что-то решил, то он этого добьется так или иначе. День рождения маячил на горизонте неотвратимо, как и новогодняя игра. Вечером накануне ей стало нехорошо. Она подумала, что, возможно, потянула спину на тренировке, так заныла поясница. За ужином она попросила у Джоанны какой-нибудь легкий спазмолитик, но, дойдя до своей комнаты, с ужасом поняла, что это не спина. На темной ткани джинс проступало тонкое алое пятно. Бри стянула одежду, принявшись застирывать ее. План Джейме должен был потерпеть неудачу по совершенно неожиданной причине. Чуть позже в комнату вошла Джоанна. Бриенна никак не могла привыкнуть к ее разговорчивости. — Детка, я подумала, что будет проще, если ты объяснишь поконкретнее, что у тебя болит, — сказала она, призывно махнув чемоданчиком. — И если надо, я тебе уколю нужное внутримышечно. Бриенна слушала ее, высунувшись по пояс из душевой. — Сейчас иду, — сказала она, вешая джинсы на сушилку. Джоанна, не смущаясь ее полураздетого вида, прошла в ванну и присвистнула. — Красные дни календаря, значит, — уточнила она сочувственно. — Нашим легче. Думаю, обойдемся без уколов.