Девушка с острова Тарт

Приходи, второй этаж напротив, я не сплю, Вдруг я смогу дать то, что нужно тебе, Напиши на стене имя и отчество, Ночь одиночества Просто мне хочется, хочется Хоть с кем-нибудь быть, Навсегда забыть. Приходи, ты ничего не потеряешь здесь, Ну, разве что свою невинность и честь, Ведь я знаю твоё имя и отчество, Ночь одиночества Просто мне хочется, хочется Хоть с кем-нибудь быть, Навсегда забыть. Ключ в замке, в воротах шайба, руки пустоты, Соединяются коты и мосты, минус, плюс, Я и ты… Конец фильма «Ночь одиночества»

Ее отец был мастером драматического жеста. Когда он хотел кого-то впечатлить, приводил в гараж. Лимузины из его коллекции были накрыты золотым шелком. Ткань плавно сползала с капота, завораживая и очаровывая заранее. Она была истинной дочерью своего отца. И всегда жалела, что не родилась мальчиком. С другой стороны, подумала она глядя на себя полностью обнаженную в зеркало перед сном, вот ее главное оружие. Она поднесла костяшки пальцев к губам, задумчиво облизнула одну, поцеловала остальные. Представила, как ее обнимает близнец, кусает за шею, как они, сплетаясь вместе, ложатся на кровать, он сверху между ее ног и, толкаясь в нее, жадно целуя, шепчет ее имя. Так далеко они пока заходили лишь в ее мечтах, но она не видела препятствий к их реализации. Джейме никогда не мог с ней справиться. А тут – он же сам этого хочет. Хрипло застонав, она выгнулась на кровати, сминая между ног одеяло, но разрядка все не наступала. Ее прервал тихий стук в дверь. – Серсея! Черт, этот Лансель, чего он приперся так поздно, подумала она. Хотя сегодня все говорили о Джейме, это был ну просто его день. По-видимому, он решил, что ей нужно утешение. До чего же они все глупые, эти братья… Серсея набросила свой золотой халатик и открыла дверь. Лансель стоял на пороге подавленный, по выражению его лица можно было предположить, что он страдает от зубной боли или только что похоронил любимого хомячка. Серсея же наверняка выглядела так, словно только что выбежала из джунглей, где боролась со стаей тигров. Раскрасневшаяся, представила она, со спутанными волосами. – Привет, с тобой все в порядке? – учтиво осведомился Лансель, оглядывая обескураженным взглядом Серсею. – Более чем. Давай зайдем в комнату, на лестнице говорить холодно, – как можно нейтральнее произнесла «убитая горем» Серсея, увлекая Ланселя внутрь. – Конечно, тебе, должно быть, холодно в таком… Дверь захлопнулась… – Мне кажется, у тебя очень коротенький халат, сестра, – прознес Лансель сконфуженно. Ох ты ж, какой святоша. Ну ничего, Джейме тоже не сразу раскусил прелести коротких халатов. – Ой, я не совсем в себе сегодня, ты знаешь, – сказала Серсея, чопорно присаживаясь на край кровати, придерживая полы халата внизу. Девушка слегка сутулилась, от чего ее халатик чуть раскрылся вверху и стала видна ложбинка между грудей. – Как и все мы, я тоже очень переживаю из-за руки Джейме, – заплетающимся языком произнес Лансель, глядя ей в декольте. – Кузен, – она посмотрела на него одним из самых нежных взглядов, – садись пожалуйста. Мне так одиноко без брата. Лансель сел рядом. Она доверчиво прижалась к нему, пустив слезу для верности. Дальнейшее было делом техники. Лансель принялся ее успокаивать, гладя по голове и шепча утешительные слова. Когда она подняла к нему зеленые глаза, полные слез, он почти сам ее поцеловал. Судя по всему, в этом он был не очень опытен. До чего похож на Джейме, подумала она, заводясь снова. Незаметно она делала поцелуй жарче, Лансель уже тяжело дышал, когда она, закрыв глаза, прервала поцелуй и положила голову ему на плечо. При этом краешек халата соскользнул с плеча, и правая грудь почти полностью оказалась снаружи. Лансель крепко вцепился в ее талию одной рукой, другой опираясь о кровать. Попытавшись переместить его руку на свою грудь, она нечаянно лишила его опоры, и они упали на кровать бок о бок. Пока Лансель целовал ее шею, она успела подумать – бестолковый, но бойкий. Подойдет, пока Джейме не вернется. Выпроводив его через 10 минут, она пообещала спать спокойнее и попросила иногда приходить и успокаивать ее нежную психику. Судя по блеску в глазах, он придет. Жизнь снова налаживалась. За завтраком отец объявил, что всех ланнов отныне будут сопровождать охранники. В случае со школой – оптом. Пока не выяснится, кто и с какой целью так обошелся с Джейме. Серсея немедленно принялась выпрашивать себе персонального шофера, поскольку хотела к Джейме не сразу после учебы. Отец отрезал, что и к Джейме только общей машиной и только тогда, когда он скажет. Ей пришлось смириться. На утро в школе она была лучше всех. Даже у бедняжки Старк зашлось сердечко при виде ее платья и драгоценностей. Травму Джейме она, как и вся семья, восприняла как личное оскорбление. Ланнистеров невозможно сломать, и они всегда дают отпор. Вызов брошен, и теперь мир услышит наш рев. Рррр! Она, разумеется, надела алое и золотое, хотя некоторые из ее подружек утверждали, что это полный джингл-беллс, только зеленых колгот не хватает. Однако Серсея всегда считала, что она сама решает, что есть мода в долбанной школе. Алое платье практически не открывало грудь, но полностью открывало плечи, что делало любые трюки с пожиманием плечами или взглядом снизу вверх весьма откровенными. Судя по горячему дыханию кавалеров и собственным ощущениям, дальность взгляда в ее отсутствующее декольте доходила примерно до пупка. Нижняя же часть платья вовсе была фикцией – спереди подол высоко открывал ноги, постепенно удлиняясь и уходя на длину миди сзади, однако плотная ткань при определенном освещении становилась тонкой, прозрачной и ничего не скрывающей. Чтобы не остаться совсем голой, к платью прилагались шортики гуманного размера. У Серсеи многократно было искушение не надеть их и посмотреть на реакцию противоположного пола, но школа ей казалась неподходящим для такого эксперимента местом. Могли и отцу сообщить под благовидным предлогом. Серсея плохо себе представляла разговор такого рода с отцом – он и пугал, и будоражил ее одновременно. Она в деталях обсудила с подружками как переживает за Джейме, какой лак будет хитом в новогоднюю ночь и сколько человек сегодня она свела с ума этим самым платьем. Потом она проехалась по Бриенне и не оставила от дурочки живого места. Какое ничтожество, боженьки, сохнет по моему брату. Тут даже отвернувшись ничего не выйдет, уверена. Разве что гомики оценят – как мужика в альтернативной комплектации… До больницы ее довез личный шофер и по совместительству охранник Ланнистеров, прикрепленный к ней с этого утра. С ней вместе ехали Лансель и Тирион, а также Киван. Детей посадили назад, она назло Тириону выпросила центральное место, где видно дорогу лучше всего. Он обиделся и уставился в окно. Тогда Серсея поставила сумочку на самый край своих коленей как ширму между собой и Тирионом и положила руку на колено Ланселя. Колено дрогнуло, она погладила его, подбираясь ближе к паху. Лансель накрыл ее руку своей, ладонь была горячей. Она медленно, чтобы не спугнуть, переложила его ладошку на свое бедро. Лансель вздрогнул. По счастью, машина подскочила на какой-то выбоине, и за чертыханиями водителя никто не заметил этого. Как и глубокого вздоха, больше похожего на стон. Серсея выбралась из машины сразу за Тирионом и убежала к брату. Ей надо было напомнить, кто больше всех любит Джейме. Она несколько раз путалась насмерть в паутине коридоров, переходов и табличек, гласивших «закрыто после 14», «входа нет и никогда не было», «это не травматология, но если вам неймется – организуем». Она возненавидела все отечественное здравоохранение и готова уже была молиться какому-нибудь богу, заведующему здоровьем, если бы вспомнила его имя, как вдруг перед ней образовалась неприметная палата 407, под номером которой была маленькая визитка со вздыбленным львом. Перед входом она сделала глубокий вдох, оправила все нужные складки и медленно вплыла в комнату. Когда она вошла, Джейме командовал поднять ему изголовье у кровати, Киван и Лансель исполняли его просьбу, а здоровенная девица Тарт крутилась вокруг изголовья, что-то бормоча про сломанные болты. Он был так хорош со своими растрепанными волосами, пухлыми губами и зелеными глазами – ровно как и она. Здесь было слишком много людей. Тирион изучающе смотрел на нее, его разномастные глаза ее бесили. – Чего уставился?! – заорала она на карлика. – Серсея, ты великолепно выглядишь, несмотря на двухкилометровый бег на каблуках, – учтиво ответил Тирион. – Завидуй молча, некоторым бегать не дано в принципе, – процедила Серсея полушепотом, наклонившись к самому его уху. Карлик что-то пробормотал в ответ, но ее внимание уже переключилось на брата. Усилиями двух мужчин и одной дылды его кровать наконец-то сделали сидячей. Он со смехом спрашивал, сколько Ланнистеров надо, чтобы сложить одну больничную койку. Лансель смеялся до колик и между хрипами смеха отвечал, что его больше интересует вопрос, сколько Ланнистеров нужно, чтобы койку разложить назад, не хочет же он спать сидя? Дядя улыбался, посматривая на братьев. Дылда стояла, ссутулившсь, зажав за спиной огромные веснушчатые клешни. – Я пойду, наверное, – промямлила она. – Бриенна, обещай завтра зайти, мы не договорили, – быстро сказал ее брат с одной из своих чарующих улыбок. Все, детка, ты попала… – Угу, – проворчала Бриенна, не глядя на Джейме, подхватила рюкзак и спешно вышла. Даже ходит как мужик, божечки. Теперь, наконец, она могла рассмотреть Джейме во всех подробностях. Тут начались бесконечные слюни и сопли от родственников. – Тирион, братишка, я получил твое письмо, но не успел прочитать, сейчас могу… – начал Джейме. – Не, давай лучше, когда мы уйдем, – поспешно сообщил карлик. И правильно, нечего ерунду всякую читать, давай уже обними сестренку, дурак, соскучилась же. Она подошла поближе и стала пробираться к брату. Тем временем карлик непринужденно запрыгнул на кровать к Джейме, и тот потрепал его волосы. Тирион набычился и тут же сказал: «На удачу, да?» и, когда Джейме кивнул, тем же жестом потрепал самого Джейме. – Давай, не жадничай, у тебя тоже удача что надо. Мужчины захмыкали своим дурацким мужским шуткам. – Как я рада, что ты веселишься, – сказала она и, пробравшись мимо дяди, обняла брата. Его объятия были странно неполными, словно незаконченными – надо посмотреть, что там со второй рукой. – Я тоже рад тебя видеть, дорогая сестрица, – произнес он с теплотой, и Серсея подумала, как было бы круто отослать всех этих родственнничков подальше и воспользоваться так удачно сложенной койкой иначе. Интереснее. Мир представал не менее прекрасным, чем раньше… И тут ее взгляд упал на гипс.