Екатерине не спалось. Слова её мужа эхом отдавались в ушах. Любит… Любит ли? После всего, что между ними было, такое чувство вряд ли была возможно. Они так отдалились друг от друга, так отгородились, что вряд ли кто-то мог теперь разрушить такие стены. Петя был виноват в этом. И она не меньше его. Они сами, будто сговорившись, тогда семь лет назад убили всякий намёк на счастливый конец их так и недописанной сказки. Всё сами. И никакая Елизавета Петровна не была тут виновата, если хорошенько подумать.
Женщина встала, накинула на плечи шлафрок и вышла на балкон. В саду пели соловьи. Мягко светила луна, то и дело прячась за бледными облаками. Катерина вдохнула ночной воздух и прикрыла глаза. Ей нужно было собраться с мыслями и наконец подумать над его словами. Хотя думать не хотелось. Катя вслушивалась в биение собственного сердца, нервно сжимая перила. Она не знала, что ему сказать. А что-то надо было. Семи лет молчания было вполне достаточно. Даже более чем.
А мысли не шли. Они разносились, разлетались, разбегались, бились на мелкие осколки. Они исчезали, толком не успев появиться. И теперь Екатерина окончательно запуталась в себе. Она вернулась в комнату и бессильно легла обратно. Через некоторое время её накрыл тревожный сон.
Второй раз она проснулась, когда занимались предрассветные сумерки. Снова вышла на балкон, не обращая внимания на утреннюю прохладу. В комнатах послышались чьи-то тихие шаги. Женщину аккуратно обняли сзади знакомые тёплые руки.
— Плакать в подушку не стала, вместо этого решила простудиться, — констатировал Пётр, мягко прижимая супругу к себе.
— Д-да я как-то не обратила внимания, — пожала плечами Екатерина Алексеевна.
— Чего не спишь? — Пётр мягко посмотрел на на неё и чуть улыбнулся.
— Думаю, — отозвалась Великая Княгиня. — Как и обещала.
— И каков твой вердикт? — тихо спросил Пётр Фёдорович, заглядывая ей в глаза.
— Я пока не знаю. Прости, — Екатерина опустила взгляд.
— Я подожду, — кивнул Петр.
— Спасибо, — прошептала Екатерина Алексеевна.
***
— Матушка, матушка, я не знаю этого слова, — Павлуша ткнул пальчиком в страницу.
— Это переводится как «мгновенный», — Екатерина погладила сына по голове. — Вы молодец. Ваша любознательность похвальна.
— Спасибо, — Павел чуть покраснел и вернулся к чтению.
— Катя, вы там не простудитесь? — из окна на них смотрел Великий Князь.
— Нет, всё в порядке, — Катерина чуть улыбнулась. Его забота выглядела довольно мило.
— Ну хорошо, — Петр исчез в глубине здания. Катя рассмеялась и обняла ребенка.
— Я люблю вас, — прошептала она.
— И я вас, матушка, — Павлуша прижался к матери.
***
— Катя, — Петр встал навстречу жене. — Что-то случилось?
— Нет, всё в порядке, — женщина мягко улыбнулась. — Павлушу укладывать пора, он хочет, чтобы сегодня ты читал ему сказку.
— О, разумеется, — Петр Фёдорович чуть улыбнулся. — И какую он хочет?
— Русскую, — отозвалась Екатерина. — Из тех, что подарила Елизавета Петровна.
— Ох и подведёт меня мой акцент, — рассмеялся Великий Князь.
— Да ну, нестрашно, — Екатерина усмехнулась. — Он вполне себе ничего.
— Понадеемся, — ответил Петя.
— Он улыбался всю сказку, — заметила Екатерина.
— Это так мило, — Пётр нежно сжал её руку. — Я счастлив, что у нас с тобой есть такой сын.
— Я тоже, — они подошли к двери её покоев. — Ну, спокойной ночи.
— Спокойной, — Петр Фёдорович свернул направо и исчез в тени дворцовых стен. Катерина немного постояла у собственных дверей, затем улыбнулась, что-то прикидывая.
— Пётр, — позвала она. Через минуту перед ней появился её муж.
— Я слушаю, — он улыбнулся.
— Я тоже люблю тебя, — Екатерина почувствовала, как он обнял её.
Мягко горели свечи, поскрипывали двери. Люди с картин смотрели величественно и спокойно. Целовались двое.
