Предатель

      Киру Изуру окончательно вымотало восстановление Маюри. Шутка ли — его и без того мёртвого вернули «с того света», чтобы он продолжил сражаться за Общество Душ и погибшего на тот момент Короля. Испытывая поистине адские муки до, во время и после жесточайшего «воскрешения» в лаборатории Куротсучи, у Изуру отпало всякое желание оставаться в Обществе Душ, после того, как ему сказали, что больше он не шинигами. Силы свои он окончательно потерял, когда его избавила полностью от страданий и боли вернувшаяся из измерения Короля Святая Дева Трёх Измерений — Иноуэ Орихиме. На тот момент ещё Иноуэ. И, да, в ту пору многие герои войны приобрели в народе разные прозвища, порой и не одно с носа.       Преисполненный благодарностью, Изуру поклялся до конца своей жизни помогать Орихиме и защищать её, даже не смотря на то, что в своём теперешнем состоянии был мало на что способен. Поэтому сейчас он вовсю нянчился с Казуи, помогал Ичиго с ремонтом их нового семейного гнёздышка, неподалёку от клиники, да и у себя на замаскированном складе делал тоже самое. Как оказалось, у него был настоящий талант в отштукатуривании, шпаклёвке и покраске стен — можно было даже не прикладывать строительный уровень, чтобы проверить, насколько ровными вышли стены или потолок.       Когда Хиёри приметила Киру у врат Сенкаймона, она хоть и удивилась поначалу его выбору, но затем всё без слов поняла, по глазам увидев, что к чему. И ничего в итоге ему не сказала.       С Кенсеем же она перебросилась парой фраз, уже дома, в Каракуре. «Дом. Подумать только — я и называю какую-то облезлую халупень „домом“. Видать, действительно старею. Проверить свой рост, что ли», — размышляла Хиёри, осматривая стены некогда заброшенного склада, ставшими родными за много лет. Пока она бесцельно бродила взглядом по стенам, Кенсей сделал то, чего не делал раньше, покуда они ещё были разыскиваемыми «опасными субъектами»:       — Может, наведём здесь в кои-то веки порядок? И не как раньше — накрыл тряпкой ящик и стол для завтрака готов, а как надо.       — А нахрена? — не оборачиваясь, бросила ему равнодушно Хиёри, с внутренней тоской подмечая несколько разбитых окон, которые не так давно были целыми — видать, пока тот психованный квинси хозяйничал во дворце Короля, здесь, на Земле, был полный бардак. «Кажется, здоровяк Тессай что-то про землетрясение там говорил…», — отрешённо подумала она, а вслух добавила, — раньше как-то жили без занавесочек и сейчас проживём без них.       — Маширо всё время жаловалась на то, что наше убежище не напоминает дом. А Лав постоянно пенял нам на то, что здесь бардак. И сейчас, когда мы наконец вернулись сюда навсегда, то хочется действительно что-то сделать.       — Чё, уюта захотелось? — ровно спросила Хиёри, хотя внутри у неё что-то жгуче кольнуло. При упоминании двух её лучших друзей, погибших на войне ей внезапно захотелось кого-то убить. Тут она заметила движение в дальнем углу комнаты. Она быстро подняла с пола острый осколок от одного из разбитых окон и метко запустила в пробегающую крысу. — Может, мне ещё научиться вишнёвые пироги печь, а?       — Кенсей прав, Хиёри-чан, — появился на горизонте Роз. Как всегда плавно и незаметно, как всегда в этой его успокаивающей манере. — Раз уж мы больше не вернёмся, так почему бы не сделать из нашей временной базы постоянный дом? Барьеры Хачи нас надёжно защищают от людей и мелких Пустых, да и комнаты уже давно обустроены. Только надо тут подкрасить, да там подмести… — Роз хотел подойти к Хиёри, которая-таки соизволила повернуться к ним лицом, но тут же остановился. Под его ногами что-то хрустнуло. — И, да, вставить стёкла в окна.       — На это деньги нужны, дубина, — упёрла руки в бока Хиёри. Роз и Кенсей по-доброму ухмыльнулись — наставления Лава о всяких важных мелочах жизни в Генсее даже Хиёри отлично запомнила, хоть и первая обычно ворчала на него, мол, мамаша с причёской «афро» ей не нужна.       — Так почему нам не спросить Урахару-сана о работе? Он Иссину-сану ведь сделал документы для проживания здесь, возможно и нам подсобит. А там и работу найти сможем легко.       На немного неловкое высказывание появившегося Изуру троица вайзардов лишь хитро ухмыльнулась.       — Нам проблемы не грозят, бывший лейтенант, — Кенсей скрестил руки на груди, — мы-то уже жили здесь и при том немало лет.       — А вот тебе, дорогой Кира, как раз-таки и нужно бежать на всех парах в один неприметный магазин сладостей, — мягко улыбаясь, подытожил Роз.       После того, как Роз намекнул более чем прозрачно Кире на его весьма щекотливое положение индивида без документов в Мире Живых, то спустя пару секунд того и след простыл. На это все только рассмеялись.       — Да, отлично, что он с нами вернулся. Хоть не скучно теперь будет, — отсмеявшись, сказал Кенсей.       — О какой такой «скуке» ты бормочешь? — задребезжал голос Хиёри, на лице которой стала появляться белая маска. — Мы всё ещё соблазнительный обед для всяких тупоголовых дырявых отбросов.       — И то верно, — вздохнул Роз, следом призывая своего собственного внутреннего «отброса». — С занпакто было бы конечно легче, но…       — Без них веселей, — хмыкнул Кенсей, который и без потери своего духовного товарища, Тачиказе, привык справляться с врагами по большей части собственными кулаками, а не катаной. В его случае — вакидзаши.

***

      От тяжёлых и невесёлых воспоминаний сохранившийся Пустой Хиёри начал фырчать. Да-да, её Пустой никуда не девался. Условие «жертва» — самое верное средство сохранения определённых сил у вайзардов. У кого-то это стали силы шинигами и их занпакто, а кто-то отказался от белой маски.       Лиза и Шинджи отбросили свои маски Пустых, закрепившись до самой смерти на своих постах капитана — Шинджи уже был капитаном, а Лизу сразу после окончания войны Нанао чуть ли не умоляла, хотя та даже не думала отказываться. А Хиёри, Роз, Кенсей и Хачи отказались от сил шинигами, решив остаться в Каракуре. И теперь, пусть у них и остались силы видеть духов и защищаться от Пустых, но дорога в Готэй-13 для них была заказана. Только после их второй смертной кончины. И то, без гарантий возродиться в Руконгае — кажется, что-то такое мычал Куротсучи, будучи крайне недовольным выбором большинства вайзардов. Но Хиёри было всё равно. Она уже давно не видела смысла оставаться в Готее-13, командир которого признал их помощь только когда в битве в небе над фальшивой Каракурой стало слишком жарко. Не приди они на подмогу старым товарищам, кто знает, остались бы в живых те офицеры и капитаны, которых к моменту их появления сильно потрепали Эспада и их фракции.       Кенсей, до последнего отрицавший свою привязанность к Маширо и Лаву потерял причину возвращаться в Готей. А Роз его в этом полностью поддержал, понимая, что другу был на Земле необходим кто-то столь же близкий. Конечно, Хиёри не заменит ему Маширо, а Роз с Хачи не заменят ему Лава, но это был его выбор. И он считал его наилучшим. Хисаги, его протеже и так же друг, уже давно не ребёнок, страшившийся каждой тени; Лиза его хоть часто и подстёбывала с давних времён, не взирая на различия между ними в рангах, но никогда даже не подавала намёка на то, что у неё есть в мире кто-то дороже Нанао и Кьёраку, а все остальные более-менее близкие товарищи либо были уже мертвы, от руки ли Айзена или квинси, либо находились в Каракуре, стряпая булочки с яблоками и вишней или изобретая какую-нибудь очередную машину, которая что-то в мире грозит опять изменить. Поэтому Кенсей не испытывал никаких сомнений в момент отказа от своего капитанского поста.       Роза толком ничего не держало как в Готее, так и в Каракуре. Но видя состояние Хиёри после выбора Шинджи, Кенсея после смерти Маширо и понимая, что Хачигену тоже вся эта ситуация не далась легко, он просто не мог их бросить в Генсее и остаться в Обществе Душ капитаном. Но, если в его сердце и душе и были какие-то сомнения, то они все испарились, когда он увидел Киру. Для Роза выбор Изуру стал настоящим подарком — за тот недолгий период его руководства третьим отрядом с Изуру в лейтенантах он слишком сильно привязался к нему. И заодно проникся его странным и неоднозначным характером. Кира его вдохновлял. И это были не пустые красивые слова. Кира мог быть немного замкнутым и тихим, при этом обладал великолепной смекалкой, умом, силой и волей настоящего воина, которую только под самый конец сломили эксперименты капитана Маюри. Что ни говори, а при всей своей гениальности, которая могла соперничать на должном уровне лишь с гением Урахары Киске, а методы, которыми пользовался один из самых неординарных капитанов за всю историю Готея-13, были далеки от понятий жалости, милости и гуманности. Сам Роз ещё не раз будет просыпаться в холодном поту посреди ночи, вспоминая самую жуткую боль всей своей жизни, которую он испытал во время превращения из зомби того ненормального квинси Z в ручную марионетку Маюри.       Выбор всех вайзардов и каждого, кто решил вернуться в Каракуру, был довольно очевиден для окружающих. Может, не для всех, но точно для многих. Как показало время, Хирако Шинджи был не из числа тех самых многих. Он наотрез отказывался понимать, почему те, кто уже отслужили некоторое время шинигами после заточения Айзена, отказались возвращаться на свои посты по завершению самой кровопролитной войны, не считая первой попытки Яхве уничтожить всё и вся тысячу лет назад.