Hurt

- Как ты? – спрашиваешь, разрывая тягучую тишину. Я вздыхаю. Те несколько дней, что я провел в больнице, у меня были все причины, чтобы не видеть тебя, но сейчас мы одни в этой небольшой кухоньке. Сжимаю озябшими пальцами большую кружку с обжигающе-горячим чаем, а ты смотришь на меня взволнованно своими ясно-голубыми глазами и все не смеешь протянуть руку, чтобы коснуться. Не смотрю на тебя – наблюдаю за тем, как с поверхности чая поднимаются облачка пара, растворяясь в воздухе, - но все равно знаю, что ты делаешь. - Гарри, посмотри на меня! – почти мольба. Поднимаю взгляд. Несколько секунд прямо смотрю тебе в глаза, а потом снова опускаю голову, завешиваясь челкой, и делаю глоток. - Почему ты не говоришь со мной? – восклицаешь. Прижимаешь ладони к лицу, ерошишь пальцами недлинные волосы, оттягивая прядки. - А что ты хочешь услышать? – голос ломкий. Тихий. И звучит совсем не так, как раньше. Каждое слово дается с легким дискомфортом, но слышать в собственном, всегда сильном и завораживающем голосе эти сухие, беспомощные нотки в несколько раз больнее. Врач сказал, что понадобится какое-то время для восстановления голосовых связок. Еще глоток. - Как ты себя чувствуешь? – в твоем голосе столько волнения, что я невольно задумываюсь, истинно ли оно. – Черт, Гарри, что я могу сделать? - Отмотать время на неделю назад, чтобы я мог оставаться таким же безнадежно влюбленным в тебя идиотом… - шепчу, не надеясь, что ты услышишь. Просто не могу промолчать. - Прости… - выдыхаешь, и все-таки касаешься пальцами тыльной стороны моей ладони. – Я понимаю… - Понимаешь?! – наконец взрываюсь, отдергиваю руку и вскакиваю на ноги. – Да ничего ты не понимаешь! И никогда не поймешь, каково это: прийти в себя и осознать, что сделал человек, которому ты беспрекословно доверял, которому мог простить, казалось, все! Каково это: когда с тобой говорят, как с сумасшедшим – и ты понимаешь, почему, но все равно можешь только лежать, апатично глядя в стену, потому что… не реально, не с тобой. Каково это: изображать амнезию, зная, что если расскажешь – его посадят, того самого, близкого, любимого. А этого ты уже не сможешь себе простить. Каково это? Знаешь? Понимаешь?! Да я видеть тебя не могу! Кричу, и даже не замечаю того момента, когда по щекам начинают струиться горячие слезы, дыхания не хватает. А ты смотришь буквально несколько секунд, а потом поднимаешься, приближаешься буквально одним шагом и прижимаешь к себе. Крепко. Близко-близко. Гладишь по волосам и шепчешь что-то, возможно очень важное, но я не могу сосредоточиться на словах, дав волю так старательно сдерживаемой до сих пор истерике. Неосознанно жмусь к тебе, постепенно успокаиваясь, приходя в себя. Чувствую, как ты мягко целуешь волосы, и отстраняюсь, заглядывая в глаза. - Гарри, я действительно не имею права просить у тебя прощения, но… я люблю тебя, пожалуйста, просто… чтобы ты знал это, - осторожно касаешься кончиками пальцев моего подбородка, не давая опустить голову. – Возможно, я никогда не смогу понять того, что ты чувствуешь, но я осознал весь ужас того, что сделал и готов… наверное, на все, чтобы искупить это. Только, пожалуйста, не молчи больше. Кричи! Можешь… все, что угодно сделать, только, прошу, не оставляй меня в этой тишине. Я с ума сойду… - Лу… - почти беззвучно, оттого что горло перехватило. Мягко убираю твои пальцы со своего лица – но продолжаю смотреть прямо в глаза, не пряча взгляд. – Просто скажи мне: почему? - Я не знаю, Хаз, не знаю, - качаешь головой, морщишься. – Я был не в себе, пьян… я так злился. - На… меня? – запнувшись. - На себя, - все-таки отводишь взгляд. – За трусость. Надеялся, что если сделаю это – перестану так глупо и неправильно любить… - Помогло? – без усмешки. Все тем же полушепотом. - Ничто уже не поможет, - одними губами. Я первый решаюсь. Просто делаю шаг вперед, к тебе, и мягко касаюсь губ. Целую, не рассчитывая на ответ, но, неожиданно даже для себя, боясь, что ты отстранишься. Чувствую теплые руки на своей спине, придерживающие, и язык, скользящий по нижней губе. Чуть выдыхаю, и ты разрываешь поцелуй. Заглядываешь в глаза удивленно. - Гарри?.. – снова взволнованно. Прикладываю палец к твоим губам, призывая помолчать – выслушать. - Я боюсь, но… я действительно хочу этого. Я так долго представлял себе, что это может произойти, что мы будем вместе, как это будет, и теперь… Мне действительно очень страшно, но я хочу доверять тебе. Хочу поверить, что ты не причинишь мне той боли, что будет хорошо, - говорю быстро, и голос срывается, но знаю, что если не произнесу этого сейчас – не решусь больше. – Пожалуйста, дай мне почувствовать… - Ты уверен? – переспрашиваешь, сжимая мою прохладную ладонь в своих. Качаю головой. - Пожалуйста, Лу, - снова спокойно. – Я никогда не буду уверен. - Я не хочу причинить тебе боль, - шепчешь, поднося мою руку к губам, и целуешь запястье. - Не причинишь, - произношу опрометчиво, качая головой. – Я верю в это. - Я боюсь, Хаз, я тоже боюсь. Что сделаю все не так… снова. Что сделаю хуже… - прикрываешь глаза, отворачиваясь. - Не надо, - улыбаюсь самими уголками губ, притягиваю к себе. Близко-близко. – Я хочу верить тебе. Я… верю.