Черный Замок

      Эйль выпрыгнул из портала и расправил крылья. Морозный воздух ужалил кожу. От дыхания пошел серебристый пар. Да, судя по холоду, состояние Отца немного улучшилось.       Конечно, он мог бы сразу переместиться в спальню, но хоть это и было чудачеством, Эйлю нравилось забираться на широкий каменный подоконник, предварительно раскрыв огромное окно, аккуратно, чтобы не разломать, коснувшись Серебром ставень. И чертенок узнавал, что он вернулся.       После этой порции воспоминаний Дэйю не здоровилось. Он плохо спал, потерял аппетит и даже умудрился простудиться. Потому охотиться Эйль отправился без него. И если бы не настоял Отец — обязательно бы весь день провел рядом с хворым чертенком. И если бы Дэй его об этом попросил. Но Дэйриил, Темный паршивец, слишком гордый, а потому сам выпроводил его, фактически, выгнал взашей из его же собственных покоев.       За Пыльным Демоном гонялся он долго. Но ведь не уничтожать же книги в Городской Библиотеке?! Эйль всегда с уважением относился к книгам: для смертных они — единственный способ сохранять память. Увы, теперь, стараниями Дэйя, читал он редко.       С пустыми руками не вернулся. Болезный чертенок будет укорять, как делал много раз в детстве, когда Эйль забывал притащить ему из Мэйтиса что-нибудь вкусненькое. И прежде, чем исчезнуть в портале, Эйльрих заскочил в любимую кондитерскую своего Темного. Работавшая там демоница пекла чудесные имбирные пряники. А в этот раз, по просьбе Эйля, еще и приправила их Исцеляющими Заклятьями. Она искренне посочувствовала Дэйю, когда Эйль рассказал о его простуде, и честно зачаровала пряники, да еще и добавила в них корицы — теперь чертенок точно слопает все.       Дэйриил, спасаясь от холода, почти с головой забрался под одеяло и шкуры демонов и свернулся уютным клубочком в центре огромной кровати. Эйльрих не смог сдержать улыбки при виде его сонной мордашки. — Чертенок, один только нос и высунул, — прошептал он, наклонился и поцеловал в этот самый нос — аккуратно чмокнул в кончик, как в детстве. — Милый носик, который ты так любишь совать не в свои дела. — Холодно, — пробурчал Дэй, еще сильнее укутываясь. — Сейчас будет жарко, — пообещал Эйль. Он прошептал Слова Власти и быстро избавился от формы и ботинок. Сумку с пряниками небрежно бросил рядом с кроватью и забрался к Дэйю под одеяло. — Ледяной! — пожаловался Темный, но тут же начал прижиматься к нему. — Зато ты — теплый, — Эйль еще раз чмокнул его в нос и стал гладить, прикасаться, везде, куда под одеялом попадали руки. — Хочу спать, — жаловался Дэй, но переворачивался, подставляя Эйлю для ласк новые участки тела.       Эйль накрыл его губы своими и поцеловал, останавливая все дальнейшие протесты и возражения. Он с упоением проводил ладонями по гладкой, теплой коже, задевал затвердевшие от прикосновений сосочки. Исследовал, словно в первый раз, жесткие кубики пресса. Дразняще погладил его пах. «Еще!» — беззвучно потребовал Дэй. «Ты ведь хочешь спать?!» «Теперь уже нет!»       Эйль начал ласкать его возбужденную плоть. Дэйриил тихонько постанывал и выгибался навстречу его руке. Эйль целовал его то нежно, то страстно. Касался губами кончика носа.       Дэйриил сопротивлялся ему, пока мог, но вскоре, хрипло застонав, резко прогнулся в пояснице и обильно кончил на руку. Через их связь Эйль почувствовал его жаркий оргазм, огненной волной прошедший по всему его телу, выбивший из усталого сознания последние остатки мыслей.       Короткие прикосновения Тьмы возбуждали его сильнее самых изысканных ласк, а уж ему было с чем сравнивать.       Чертенок нетерпеливо сбросил на пол одеяло и шкуры. Эйльрих приподнялся и начал медленно водить рукой по своему жесткому члену. Дэй смотрел на него полузакрытыми глазами, из-под длинных, густых ресниц. Его ресницы по-прежнему сводили Эйля с ума, и чертенок знал об этом.       Дэйриил лишь наблюдал за ним, наслаждаясь его эмоциями, будто своими собственными. Темный не собирался прикасаться к нему. Во всяком случае, физически. Когда Дэйриил отпил у него Серебра, Эйль застонал от сладкого головокружения, разлившегося внутри восхитительной слабостью. Будто обреченная жертва вампира от очередного укуса, приближающего к неизбежному финалу. Стон оборвался, Эйль шумно выдохнул и запрокинул голову. Дэй потерялся вместе с ним в слепяще-ярком удовольствии, задрожал, счастливый и освобожденный, когда молочно-белая сперма растеклась на его плоском, упругом животе.       Дэй взял еще совсем немного, так, чтобы Эйль не потерял сознание и удержался на границе, за которой начинался бессвязный бред. «Чертенок!»       Опустошенный и не только физически, Эйль упал к нему на грудь, и у Дэйя перехватило дыхание от щекотного прикосновения к разгоряченной коже каскада шелковых, серебряных волос. — Ты никогда не уйдешь от меня, — прошептал он вслух, с наслаждением сжимая в руке мягкие блестящие пряди.       Эйль промычал в ответ что-то неразборчивое и покорно замер на нем. Дэйриил слушал стук его сердца, ощущал теплое дыхание на коже. Он не хотел, чтобы Эйль заснул прямо сейчас и поделился с ним Тьмой. «Принести полотенце?» — голос любимого в его сознании был едва различим. Огонь в каминах запылал ярче, хоть Дэй и млел, согретый выпитым Серебром. «Оближи меня!» — беззвучно потребовал он. «Мой сладкий! Надеялся, что попросишь!» С трудом, но Дэй все же удержался и не начал снова пить Серебро.       Слегка опьяневший и от Серебряной Силы, блаженным теплом согревавшей его изнутри, и от близости Эйльриха, шептавшего на на ухо милые глупости, поглаживающего его плечо, Дэй бездумно вглядывался в темноту, угнездившуюся в углах огромной спальни. Спать не хотелось. «Я не рылся в твоих вещах, не читал твои письма, не подслушивал твои разговоры, и… даже не шпионил за тобой», — беззвучно зашептал он. — День прошел зря, — бархатной тишине голос любимого звучал тягуче приятно. — Эйль?! — Ну, чего тебе, маленький хитрец?! — Расскажи сказку. Эйль рассмеялся, но немного грустно. — Какую тебе сказку, чертенок?! — Страшную, как в детстве. — Тогда я тебе их рассказывал, чтобы ты, паршивец, не сбегал из своей комнаты и не тиранил слуг, — Эйль улыбнулся счастливым воспоминаниям, и Дэйриил зажмурился от удовольствия, почти физически впитывая его эмоции. — Ну не вредничай! — Давай утром… — А тренировка?! — Еще один день посидишь дома. — Я уже здоров… — Не спорь с Наставником! Дэй громко, обиженно засопел в ответ. — Темный Лорд, о тебе самом уже можно рассказывать страшные сказки, и напугаются их не только дети. — И ты… боишься, о бесстрашный Эйльрих, убийца нечисти?! — Кого?! Тебя, мелкого паршивца?! Такой непочтительности Темный Лорд снести не мог. Сцепившись, толи в шутку, толи всерьез, они клубком скатились с кровати. Но и закончилась их драка, как обычно — долгим, чувственным поцелуем. «Сказку!» — нагло потребовал Дэй, когда Эйль запихнул его обратно на кровать. «Утром!» — злость в любимом голосе не оставляла никакой надежды. Дэй повернулся к обидчику спиной, но заулыбался, когда услышал беззвучный смех. Спустя несколько долгих минут, когда Дэйриил уже собирался обездвижить его Тьмой, Эйль все же забрался на кровать и улегся рядом. Спать отчаянно не хотелось. Дэйриил ударил Темной Силой по стене. — Прекрати! — крикнуть грозно у Эйльриха не получилось. — Почему так долго сегодня?! — Сам меня выпроводил! — Столько возни с низшим демоном — теряешь форму! Они сцепились вновь, и вновь скатились с кровати. Дэй позволил Эйльриху победить и даже заломить себе руку за спину, во время таких драк он никогда не пользовался Тьмой. — Что в сумке? Лишь теперь, лежа на полу, заметил он сумку Эйля. — Гостинец для тебя, болезного! Эйль отпустил его. — Да выздоровел я уже!!! Дэй опять полез драться, а по стене зазмеилась широкая трещина. «Уймитесь, черти!!!» — заорал Замок. — «Спать невозможно!!!» Сумка бесследно исчезла. «А?..» «А гостинец — мне!!!» «Но…» — Темный Лорд вмиг почувствовал себя несправедливо обиженным и обделенным. «В качестве моральной компенсации!!!»