Singular tastes

      Мягкая кисть гладко скользит по коже, и там, где она оставляет свой влажный след, разливается приятный холод. По спине стекают капельки воды, и Риз вздрагивает каждый раз, когда они споро сбегают по рёбрам к животу, подныривают под него, впитываясь затем в ткань простыней. Ризу немного холодно — его кожа покрыта мурашками, а сам он уже не раз передёрнул плечами от тянущего ощущения ожидания между лопатками, — но он не торопит Августа, понимая, что тот должен убедиться, что ему ни в коем случае не будет больно. Август водит и водит кистью по его спине, смачивает её всю и только на мгновение останавливается, чтобы вздохнуть и склониться чуть ближе, чтобы запечатлеть короткий поцелуй на затылке. Риз довольно жмурится и устраивается на подушках удобнее, подкладывая руки под голову и утыкаясь в них лбом, чтобы открыть шею. Он слышит, как возится за его спиной Август, как с тихим звяканьем обмакивает он кисть в топлёный в особом горшочке ароматный воск, как, наконец, почти седлает его ягодицы, усаживаясь на них и проводя затем свободной ладонью вдоль позвоночника.       Риз выгибается было под прикосновения, ластится ближе, но тут же чуть дёргается прочь, вздрагивая от неожиданности, — вслед за своими пальцами Август проводит по его коже горячей кистью, и расплавленный воск медленно застывает на ней длинными полосами. Риз дёргает плечами, сводит лопатки и чувствует, как отслаиваются его кусочки. Август подбирает их и, Риз видит это боковым зрением, вновь бросает в ёмкость для топки. Его совершенно не привлекает вся эта затея, он долго не решается снова взяться за кисть, но Риз подбадривающе улыбается, и ему ничего не остаётся, кроме как провести ещё одну полосу.       Риз довольно выгибается, жмётся к подушкам и жмурится, сдвигает лопатки и комкает в пальцах края наволочек. Жар, разливающийся по коже моментальной волной, сводит с ума, сначала почти невыносимый, после он сменяется на едва ощутимое тепло и приятное покалывание, распространяющееся по всей коже. Ощущения необычные, не имеют ничего схожего с тем, если просто капать свечой, — а Риз сначала и этот вариант рассматривал, сидя в ванной и задумчиво поливая собственную ногу расплавленным воском, но в конечном итоге от него отказался — слишком уж больно было, — жар распространяется равномерно, и так же равномерно спадает, полосы получаются длинными, протяжными, и с каждым мазком Риз всё больше чувствует себя так, будто с него делают слепок на памятник. От этой мысли он довольно улыбается, ёрзает чуть активнее и случайно вскидывает бёдра, несильно пихая Августа. А тот реагирует мгновенно, убирает кисть и склоняется обеспокоенно к самому лицу, пытаясь заглянуть в него.       — Риз? — с опаской спрашивает он, судя по звуку, откладывая инструмент в сторону. — Тебе больно?       — Всё в порядке, — уверяет его Риз и, приподнимая голову, коротко улыбается, показывая, что с ним и правда всё хорошо. Август слишком сильно боится и правда причинить ему боль.       Август коротко прикрывает глаза, склоняется чуть ближе, целуя Риза в лоб, и вновь берёт в пальцы кисть, обмакивая её в воск и рисуя на светлой коже замысловатую загогулину.       А Риз тихо, довольно стонет и выгибает шею чуть сильнее, подставляя и её под горячие прикосновения.       Август, несмотря на все свои опасения, всё же быстро входит во вкус — «красит» теперь более уверенно, наносит мазки внахлёст, так, что они наползают друг на друга, образуя пластинки чуть более толстые там, где кисть легла дважды, поглаживает гладкую, чуть маслянистую поверхность, почти плавящуюся под прикосновениями, покрывает спину Риза воском целиком, так, чтобы не единого зазора не осталось. И кожа — светлая, мягкая, — скрывается под слоем чуть желтоватого воска, от которого она кажется тёмной, почти смуглой. Риз елозит животом по простыням и вполне определённо пытается спихнуть Августа с себя. А тот встаёт поспешно, смотрит обеспокоенно, но также поднявшийся с кровати Риз улыбается ему хитро-хитро, смотря из-под ресниц.       — Места уже нет, — выдыхает он и многозначительно проводит ладонью по собственной груди, цепляя пальцами соски и скользя ниже, к резинке так и не снятых боксеров. Воск на спине с каждым движением трескается, и Ризу многого стоит, чтобы просто не повести плечами, стряхивая его. — Пора переходить сюда.       Август смотрит за его манипуляциями внимательно, даже чуть бровь заинтересованно приподняв, словно бы подыгрывая, а потом коротко хмыкает, легко щипая Риза за бок и подталкивая его к кровати, на которую тот с готовностью и заваливается, удерживаясь на локтях и смотря снизу-вверх.       — Знаешь, — вновь усмехается Август, деловито усаживаясь на бёдрах Риза и насмешливо смотря на него, — соблазнитель из тебя так себе.       Риз закатывает глаза, но ничего не говорит — начинать спор себе дороже, — он просто ложится на спину, раскидывает руки в стороны и смотрит выжидающе на Августа, помешивающего оставшийся воск кистью.       Наконец тот счищает капающие излишки и медленно, излишне медленно проводит самым кончиком по краю татуировки на ключицах Риза, обозначая сначала контур, а затем заполняя быстрыми движениями и основную её часть. Риз тихо хихикает, дёргает плечом и с ног до головы покрывается мурашками — ему невероятно щекотно, и Август хитро-хитро улыбается и, вновь коснувшись кистью воска, проводит ей затем по фигуре на шее, касаясь всё так же невесомо и почти что неощутимо. Риз хныкает, вертит головой, пытаясь уйти от щекотных прикосновений, но в ответ получает лишь ещё более широкий мазок под челюстью и по кадыку, отчего жар согревает где-то внутри горла и разливается, кажется, по всему рту изнутри. До носа доносится аромат воска — его естественный запах и, кажется, искусственная нотка цитруса, — и Риз сглатывает, чувствуя, как натягивается на шее кожа.       Август же продолжает покрывать его грудь замысловатыми узорами.       Он повторяет контуры изгибов татуировки, расчерчивает рёбра и обводит пупок, коротко касается сосков, отчего Риз дугой выгибается и сминает в кулаках простыни, и вновь ведёт к ключицам.       — Знаешь, — чуть хрипло бормочет Риз, слегка приподнимая голову и рассматривая собственную грудь в светлых желтоватых разводах, покрывающих её замысловатыми узорами, — в тебе погиб великий художник.       Август усмехается, откладывает кисть в сторону и поддевает ногтем особенно ровную пластинку воска на шее Риза, осторожно отдирая её и проводя затем пальцами по коже. Она горячая, совсем немного покрасневшая и словно бы слегка маслянистая на ощупь, Август затирает красноту подушечкой большого пальца и поднимает взгляд на довольно смотрящего Риза.       — Тебе точно не больно? — вновь спрашивает он, на что Риз мотает головой и потягивается, отчего воск идёт трещинами и крошится прямо на постельное бельё. Риз опускает руки на шею Августа и улыбается, покачивая головой. — Ну и отлично, — с явным облегчением вздыхает тот, накидывая на него одеяло и, закутав, укладывается рядом, прижимая к себе спиной. Риз уютно устраивается в тёплых объятиях и блаженно прикрывает глаза, думая, что отмыться можно будет и чуть позже, а пока момент слишком хорош, чтобы его нарушать.       Но Август, было замолчавший, как думается ему ранее, вдруг продолжает, утыкаясь носом ему в ухо и тихо бормоча с едва слышной усмешкой:       — А то я как-то не горю желанием везти голозадого тебя в больницу со странными ожогами.       Риз медленно поворачивается и скептично смотрит на Августа, поджав губы в уже привычной гримаске.       — Тебе напомнить, сколько раз я вытаскивал тебя из…       — Я понял, прости.       — Или ты забыл, кто украл оттуда же…       Август вздыхает и мягко, но настойчиво зажимает рот Риза перепачканной в воске ладонью, на что тот сначала и правда замолкает, а потом начинает кусаться.       — Если не перестанешь ёрзать, постельное придётся оттирать вручную.       И Риз мгновенно замирает, всё же зыркая недовольно на Августа, но затем вновь прижимаясь к нему спиной.       Август незаметно вытирает обслюнявленную ладонь о край одеяла, в которое закутан Риз, и притягивает того чуть ближе.       — Я всё видел, — ворчит Риз, однако, не поворачиваясь — ему слишком тепло и уютно.       Август тихо хмыкает ему в затылок и обнимает крепче.