В отражении героя

Скрывая правду, усугубляешь её последствия. Но если ты готов к ним, значит, оно того стоило. 8.       Заклинание, которому Гарри научился у Драко, было совсем простым, но оттого не менее гениальным: лаконичным, скупым на взмахи палочкой; но волшебство, что творилось из-за него поистине поражало.       Гарри не считал себя сильным, даже хорошим волшебником, думал, что вряд ли станет; но отданная им магия, что он почувствовал во время ритуала, казалась безграничной и очень желанной его юному сердцу. Магия словно предлагала ему исполнение всех желаний сразу и...       Неожиданно всё закончилось. Магия покинула волшебников и укрылась в родовых камнях, чтобы с рассветом укрепить купол и защитить их тайны от обычных людей, не подозревающих о целом мире, скрытом от них.       Поттер подумал, что сейчас все будут расходиться и ему придётся отправиться домой и провести часы в одиночестве, ожидая, когда родители с братом вернутся.       — Поттер, ты заснул? — потряс мальчика Драко. — Сейчас начнутся танцы и можно будет прыгать через костёр, — удивленный взгляд Драко понял по-своему. — Нет, конечно, ты можешь присоединиться к старшим, отбивать мотив и петь, но это же не так интересно. Пойдём, не хочу ничего пропустить.       Следующие часы Гарри мог бы назвать лучшими в его жизни: танцы, песни, веселье и магия. Свобода и волшебство.       Лугнасад стал днем отсчета новой, более счастливой жизни для Гарри: простое знакомство на Диагон-аллее с Драко стало началом хорошей и крепкой дружбы. Встреча с Люциусом Малфоем стала началом первого нежного чувства, в последствии превратившегося в первую любовь... А вот с появлением в жизни Гарри Северуса Снейпа, в сердце закралось другое чувство, такое же невероятное, сильное и опасное, но более темное, но не менее искреннее — ненависть.       Произошло всё это не в тот один-единственный день, а медленно в десятки последующих. 9.       Джеймс Поттер, конечно же, узнал о самовольной прогулке Гарри из дома и не куда-нибудь, а в Малфой-мэнор. И был в ярости, как собственно, и Сириус. Поэтому оставшееся время до отправления в Хогвартс прошли для Гарри непросто: ему запрещалось выходить из дома, исключением был лишь небольшой сад; летать на метле, что вообще-то не особо сильно расстраивало, и изучать зельеварение: отец перекрыл ему доступ в лабораторию и наложил чары на библиотеку, не позволяющие брать книги, в которых даже косвенно упоминаются какие-то зелья.       Сириус с отцом так же навели ревизию в комнате Гарри, выбросив с трудом собираемые статьи Снейпа и прочие мелочи, связанные с зельям, вроде красивых тёмных синих флаконов.       Когда комната оказалось «очищена от непотребств», Гарри разрешилось в неё зайти. От порядка, что ещё сутки назад там царил, не осталось и следа — стало понятно, что работали не любители, а опытные авроры.       Джереми же за всё время не проронил ни слова, но стоило остаться наедине, как того словно прорвало: – Гарри! Как ты мог? Это же Малфои! Они ненавидят нас, они определённо точно использовали тебя для чего-то, а ты, дурень, даже и не понял! Отец же рассказывал о них, мерзких Пожирателях Смерти... чем ты слушал, когда он предупреждал о них?!       Гарри дождался когда брат закончит свою речь и сел на кровать, подтянув колени к груди, и произнес то, что заставило его брата удивленно замереть:       — Мне он не рассказывал ничего подобного, Джереми. Как и Сириус. Я за пару часов с этими «мерзкими Пожирателями», — он скривился, — узнал о магии и нашем мире гораздо больше, чем за всю жизнь от родителей.       Близнецы долго смотрели друг на друга, не отрывая взгляда, пока Джереми не сдался и не вышел из комнаты, чтобы спустя несколько минут вернуться с коробкой, в которую Гарри прятал свои сокровища.       — Я забрал её, как только отцу пришёл вопиллер.       — Спасибо, — Гарри искренне улыбнулся и крепко обнял брата, — действительно, спасибо.