***
– Любовь моя, притормози! – умолял Тристан, пытаясь поймать дыхание, пока бежал за ним через высокую зелень травы и ярко-жёлтые подсолнухи, затруднявшие ему путь. Он притормозил, хватая ртом такой нужных глоток свежего воздуха и проводя пальцами через потемневшие от пота волосы, и затем снова бросился вдогонку за летящим через траву к озеру парнем. Затем кареглазое чудо остановилось и показало в сторону водоёма через дорогу. – Догоняй! – крикнул он и рванул в ту сторону. Еле дыша, Тристан продолжал мчаться за ним в одних чёрных носках на босу ногу. Он видел, что парень уже снял футболку, откинул её куда-то в траву и начал расстёгивать ремень, давая джинсам упасть на голые ступни. – Остановись! – прокричал ему Тристан, но парень уже совершил кувырок назад и исчез под водой. Тристан смеялся, пока приближался к берегу, и тоже стал стягивать джинсы, а затем и носки. Из воды показалась курчавая голова, правда волосы от воды казались более прямыми и липли к его смеющемуся лицу. – Вода классная, – сказал он Тристану, откидывая мешающиеся волосы, – залезай ко мне, малыш. – Ха-ха, – ответил Тристан, усевшись на траве и окунув в прохладную воду только ноги. – Я же говорил, что не умею плавать. – Тебе не нужно плавать, – он подплыл ближе к берегу, туда, где сидел Тристан, и обернул ладони вокруг его лодыжек. – Ну давай, я всё время буду рядом. – Даже не знаю. Тогда он протянул руки выше и переплёл их пальцы, улыбаясь. – Любовь моя, ну пожалуйста? Тристану пришлось прикусить губу, чтобы сдержать ответную улыбку, но затем он кивнул и плавно погрузился в воду. Руки парня тут же обвились вокруг его талии, притянув ещё ближе, пока он оставлял лёгкие поцелуи вдоль линии челюсти. На что Тристан хохотнул и притянул его лицо, нежно обхватив одной рукой, и едва коснулся его губ своими. – Я люблю тебя, – сказал Тристан, проведя большим пальцем по краешку этих мягких розовых губ. Парень улыбнулся, устраивая ладони на его груди. – Я тоже тебя люблю, – произнёс он, после чего внезапно толкнул Тристана в воду и понёсся в другую сторону. Его звонкий ангельский смех был единственным звуком, раздававшимся в жарком летнем воздухе. Тристан распахнул свои тяжёлые веки и устремил взгляд в потолок, на висевший там вентилятор; его мысли всё ещё пребывали во сне, где они с Бэмби были вместе. Перед его взором всё ещё стояли картинки из сна: как эти руки обвивали его талию, как эти горячие ладони ощущались на его груди, как эти губы прикасались к его губам, – и Тристана охватывало какое-то странное чувство. Как такое вообще могло прийти в его дурную голову? Тем более с Бэмби. Тристану сложно было даже представить их вместе в таком смысле или говорящими друг другу эти три слова. Бэмби был слишком… наивным и невинным. Тристан был уверен, что он даже не знал, что подразумевает под собой любовь или что такое поцелуи и отношения. Он не смог правильно освоить даже чистку зубов, что уж говорить про нюансы влюблённости в другого человека. – Ты проснулся! – воскликнул Бэмби, с улыбкой наблюдавший за Тристаном, который лишь приподнялся на локтях. На нём снова была тристанова футболка, а в руках большая тарелка с панкейками. – Здесь прохладно, тебе не кажется? И, не дожидаясь ответа, Бэмби снова положил тёплый панкейк ему на лицо, чем вызвал очередной тяжёлый вздох. Тристан убрал с себя еду, бросив недовольный взгляд на своего собеседника. – Я не люблю панкейки, Бэмби. – Ты не любишь панкейки? – удивлённо переспросил тот, когда ему вернули еду. – Но они же такие вкусные! С лимоном! – Всё равно, – услышал он в ответ уже из-под одеяла, которое Тристан натянул на голову, удобно свернувшись калачиком в новообретённой темноте. Но скоро Бэмби оказался на нём и стал громко жевать где-то в районе его уха. Тристан снова испытал то странное чувство от близости с другим парнем. Ему хотелось оказаться как можно дальше от него. Особенно после такого странного сна. – Ты точно не хочешь панкейк, Трис? – переспросил Бэмби, заглянув под одеяло. Потом он полностью забрался туда и обнял Тристана за талию, чем вызвал новый прилив странных ощущений. Тристан вскочил и устремился в один из углов комнаты, свернувшись там на полу. – Так бы и сказал, – нахмурился от такого представления Бэмби. – Знаю, – ответил Тристан, наконец выпрямившись и вытянув перед собой ноги. – Я пойду… э-э, в туалет. – Хорошо. Бэмби продолжил как ни в чём не бывало уминать панкейки. Тристан поднялся с пола и поспешил через весь коридор в сторону ванной комнаты. Он захлопнул за собой дверь и запер её, тяжело дыша, и оглядел себя в отражении зеркала. – Какого чёрта? – спросил он про себя. Это был всего лишь сон. Так почему он позволял обычному сну управлять собой? Тристан знал, что у него не может быть никаких чувств к парню, который три недели назад каким-то образом оказался в его багажнике. Тот был слишком раздражающим, слишком любопытным, слишком невинным, слишком миниатюрным, слишком недоумевающим, слишком странным – просто слишком. Тристан всё ещё не мог понять, как их пути вообще пересеклись и как теперь избавиться от его общества. Хотя, нужно признать, он уже успел привыкнуть к некоторым странностям Бэмби за последние три недели. И то наверняка только потому, что он умел приспосабливаться. Это совершенно не значило, что ему нравилось быть в компании парня, вовсе нет. Если бы у него была возможность посадить того на самолёт и никогда его больше не видеть, он бы сделал это не задумываясь. (Или ему так казалось.)***
Тристан не мог поверить в то, что он сейчас видел на ногах Бэмби. Он даже попытался протереть глаза внешней стороной ладони, уверенный в том, что они подводят его. Но это не изменило то, что он видел, лишь подтвердив, что это была реальность. – Твоя обувь… – прокомментировал Тристан, упорно разглядывая завязанные на двойной узел белые кеды. В своём удивлении он даже не обратил внимания на обычную чёрную одежду и неизменную оливковую армейку, – она белая. Бэмби опустил взгляд на свою обувь. Он выглядел так, будто вообще забыл о ней. Он перевёл взгляд обратно на чересчур удивлённого Тристана. – А, да. Они мне понравились. – Удивительно. – И посмотри, – он оттянул пальцем белый кармашек на чёрной футболке, – они сочетаются! Тристан кивнул в ответ и потянул Бэмби за рукав его оливковой армейки. – Я заметил. Но может лучше снять эту куртку?.. – Нет! – внезапно вскрикнул тот, напугав Тристана, который даже отскочил от неожиданно жёсткого голоса. – Прости, я не хотел напугать тебя. Но куртка остаётся. – О-окей, – напуганно согласился Тристан, – куртка остаётся. – Я готова, – объявила мама, спускаясь вниз по лестнице, осторожно ступая на каждую ступеньку и держась одной рукой за красные перила. Тристан кивнул ей, закатал рукава кофты и достал ключи из кармана джинсов. – Окей. Ты готов, Бэм… Брэд? – Готов, – подтвердил тот, поднимаясь с дивана и тоже кивая. Он вёл себя так, будто всего несколько секунд назад ничего не случилось. Но Тристан точно не забудет. То, насколько Бэмби был привязан к этой вещи, вызывало вопросы. Тристан сделал в уме пометку расспросить его на эту тему позже, когда они вернутся домой. И почему он не додумался спросить раньше? Уже в машине, мчась по дороге, Тристан снова злился на всю ситуацию с родителями, которые сомневались в его психическом здоровье. Он не мог поверить, что они сейчас ехали к психологу. Получилось, что его родители раздули проблему из ничего, и Тристан уже жалел, что вообще поделился с ними своими проблемами. Он-то думал, что они выслушают его и помогут снова почувствовать себя в безопасности, но, как оказалось, он недооценил их беспокойство. – Мам, – тихо начал Тристан, заметив в зеркале спящего на заднем сидении Бэмби, голова которого опиралась на стекло, – что произошло с моей семьёй? – Ты же знаешь, что мне неприятно говорить на эту тему. Тристан сильнее перехватил руль одной рукой, опустив другую на колено. – Знаю, но мне нужно знать. Вы с отцом никогда не рассказывали о них. Но я… э-э Брэд нашёл мамин альбом с моими детскими фото. Она была там. Она выглядела так, будто очень любила меня. – Я расскажу. Но обещай, что не будешь сильно загружаться. – Хорошо, – ответил Тристан, взяв руль обеими руками, и повернул налево, когда она начала рассказ. – Твои родители погибли, Тристан. Твой биологический отец был шизофреником, и какое-то время его болезнь была под контролем. Но когда тебе исполнился год, как мне сказали, его состояние ухудшилось. И, э-э… однажды во время ссоры он сильно разозлился и выстрелил в твою маму, а потом... потом застрелился сам. Тристан почувствовал, что задыхается и что его руки постепенно немеют. – О, – всё, что смог произнести он в ответ. – Мне жаль. Тристан кивнул, сильнее сжав руль. – Где был я? – Тебя нашли в другой комнате плачущим в кроватке, – объяснила она. – Ты ничего не видел. – О, окей. Тристан совсем не помнил их, но сейчас его сердце разрывалось. В душé он всегда надеялся, что его родители были живы и что однажды они смогут встретиться. Неважно, произошло бы это в тюрьме, в центре реабилитации, в психбольнице – где угодно, если бы это значило, что его биологические мать и отец живы. – Ты в порядке? – спросила его мама. – Ага, – кивнул Тристан, вымученно улыбнувшись. – Всё в порядке. У меня есть вы, правда? И вы вырастили меня. – Вот именно, – ответила мама, сочувственно похлопав его по плечу. – Теперь ты понимаешь, почему я так беспокоюсь о тебе? Я сделаю что угодно, лишь бы ты был здоров. – Знаю, – ответил Тристан, припарковавшись рядом с небольшим зданием. На парковке были только они и чёрный фургон с тонированными стёклами. Также вокруг не было никаких других зданий, и у Тристана появилось нехорошее предчувствие. Он огляделся по сторонам: трава, деревья и уходящая вдаль дорога, окружённая ещё большим количеством травы и деревьев. – Мы точно в нужном месте? – спросил Тристан. – Точно, – ответила мама, и открыла дверцу, выходя наружу. – Разбуди Брэда. – Брэда? – непонимающе переспросил Тристан, а потом до него дошло, что речь шла о всё ещё спящем на заднем сидении Бэмби. – А, да, конечно. Разбужу. Его заминка заставила её нахмуриться. Тристан подошёл к задней двери и осторожно приоткрыл её, стараясь не уронить облокотившегося на неё парня. Тот тут же открыл глаза, проморгался, пытаясь разглядеть Тристана, и зевнул. – Мы на месте? – Ага, давай вылезай. В ответ Бэмби вытянул к нему руки. – Не собираюсь я тебя нести. – Пожалуйста? – Нет. Недовольно простонав, Бэмби самостоятельно выбрался из машины. Тристан закрыл дверцу и пошёл вслед за ним ко входу в здание. Внутри было прохладно, и Тристана передёрнуло, когда он вошёл внутрь. В холле стояли явно дорогущие кресла напротив плазменного телевизора, который был включён без звука на новостном канале. Тристан увидел там фоторобот Бэмби и поспешил заслонить экран от мамы. – Нам сюда, верно? – быстро предположил он, показывая в сторону стойки, где администратор безотрывно смотрел в экран компьютера с приложенной к уху телефонной трубкой. Мама снова нахмурилась на его поведение, но подошла к стойке. – Тристан Эванс, – сказала она администратору. Тот поднял на неё взгляд, вздохнул, явно недовольный их присутствием, и достал какой-то чёрный предмет. – Посмотрите сюда, – обратился он к Тристану, которого тут же ослепило вспышкой. Администратор, как ни в чём не бывало, опустил предмет обратно и протянул ему планшет с прикреплёнными бумагами. – Заполните вот это и ожидайте, когда доктор сможет вас принять. Тристан, пытаясь проморгаться, повернулся в сторону зоны ожидания. К счастью, ведущий новостей уже говорил о чём-то другом, и Тристан облегчённо выдохнул. Плюхнувшись в ближайшее кресло, он пробежался глазами по опроснику в своих руках. Почти три страницы! И как он должен успеть ответить на всё это? – Воды? – спросила мама. – Нет, спасибо, – ответил ей Тристан, но она уже не слышала, уходя вперёд по коридору в сторону туалетов, судя по висевшей на стене табличке. – Так много слов, – заметил Бэмби, выглядывая через его плечо. – Ты сможешь на всё ответить? Тристан пожал плечами, и приступил к заполнению своих даты рождения, полного имени, национальности и прочего. Он тяжело вздохнул, когда дошёл до списка вопросов, раздумывая, какие пункты ему отметить, а какие лучше не стоит. Это было непросто, потому что он сам не считал себя шизофреником. Вернулась мама, держа в руке белый стаканчик. Тристан с молчаливой благодарностью принял его и выпил содержимое одним глотком. – Можешь заполнить остальное за меня? – спросил он, протянув планшет маме. Она кивнула, забрала у него ручку и принялась за дело. – Всё в порядке, – услышали они глубокий голос. Тристан перевёл взгляд к его источнику и увидел стоявшего перед ними мужчину в белом медицинском халате. По какой-то причине он выглядел смутно знакомым, но Тристан не припоминал, где он мог его встретить. – Вам не обязательно заполнять всё. И я уже готов принять мистера Эванса. – Хорошо, – ответил Тристан. Он поднялся с кресла и помахал маме и Бэмби. И не мог не заметить испуганный взгляд, которым парень смотрел на него. – Я быстро, Брэд, – пообещал ему Тристан. Бэмби кивнул и прикусил губу, провожая их с доктором взглядом. Шли они молча, и Тристан разглядывал пустой коридор и такие же пустые белые стены. Он начинал нервничать, и эта пустота только сильнее утомляла его. Тристан даже не заметил, как доктор остановился, и врезался в его спину. – Извините, – пробормотал он, быстро заморгав, – просто задумался. – Всё в порядке, – заверил его тот и открыл дверь. Свет в кабинете был приглушён, а по центру помещения стояли только кушетка, небольшое чёрное кресло и инвалидная коляска. Было непонятно, зачем здесь инвалидная коляска, если он пришёл на приём к психологу. – А коляска зачем? – решил уточнить он. – Присаживайтесь, – вместо ответа сказал ему доктор. Тристан кивнул, борясь с накатившей сонливостью, и неуверенным шагом прошёл к кушетке, неуклюже присаживаясь. Он услышал, как повернулся ключ в двери, и затем доктор сел в стоявшее рядом чёрное кресло. – Вы закрыли дверь? – Да, – неторопливо ответил доктор. – Но только из соображений конфиденциальности. Это помогает пациентам чувствовать себя комфортно и не бояться высказывать свои мысли. – Мне бы хотелось, чтобы дверь была открыта, – попросил его Тристан, чувствуя, что засыпает. Доктор лишь согласно промычал в ответ, но просьбу проигнорировал. Казалось, глаза Тристана вот-вот закроются, и он быстро заморгал, пытаясь прогнать сонливость, когда услышал, что доктор надевает перчатки. – Разве психологи используют перчатки? – спросил он. – Молчать! – прикрикнул тот, и Тристан подскочил от неожиданности. Он вопросительно разглядывал повернувшегося к нему спиной доктора. Его голос был таким знакомым. Тристан пытался вспомнить, где он мог его слышать. И он вдруг вспомнил, кем был мужчина перед ним, когда тот повернулся к нему со знакомой большой иглой в руках.