Слёзы и чувства

*От лица Джона*

Сначала я почувствовал лишь радость. Радость от того, что у меня будет ребёнок от Николь. Но потом лишь паника охватила меня, ведь этот дом не место для детей. Николь смотрела на меня настороженно, ожидала моей реакции. Я понимал, что она теперь точно знает, что она беременна. Руки её были на животе. Как я мог так облажаться? Как я мог ошибиться, сделать что-то подобное по отношению к ней. Тяжкий груз – ребёнок. Особенно здесь. Ещё сегодня днём я хотел покончить с собой. А если бы она жила, если бы вышла отсюда. Она была бы одна с нашим ребёнком? Что же я наделал-то. Я порушил её жизнь. — Третий месяц, Джон, — шепнула она, подходя ко мне. Я почувствовал какую-то отталкивающую силу, но переборол её, разрешая Николь обнять меня. Всё ещё не понимая, что происходит, я обнял свою девочку и поставил подбородок ей на макушку. — Всё будет хорошо, любимая, — шепнул я. — Мы справимся. Я поглядел на камеру. Раньше не замечал, как раздражал этот красный огонёк. Да, Мэтт там всё слышит. Он слышит это, и теперь в курсе нашей проблемы. Сколько мы тут ещё проторчим – неизвестно. Я не позволю Николь носить ребёнка здесь. Я не хочу подвергать их опасности. Я что-нибудь предприму. Ни Николь, ни малыш не будут страдать. Мы пошли в комнату и легли на кровать. Была пора спать, и я обнял мою девочку, прижимая к своей груди. Она уснула быстро, а я всё лежал и думал, как я мог это допустить. Я не знал, что мне делать, и совета просить не у кого. Даже Исами не скажет мне толком ничего. Николь спала, а я встал с кровати, пересаживаясь на стул, и посмотрел в монитор. Комнаты пусты, коридоры тоже. Все спят на своих кроватях. Джим вновь обнимает Дженни, а я ведь с ней так и не встретился. Подождёт. Она должна быть сердита на меня. Но теперь я не Кукловод, а просто Джон. Джон здесь, любящий свою Николь. Вдруг я заметил маленький листочек бумаги, лежащий под клавиатурой. На нём была лишь одна строчка: «Джон, проси. Тэн». Я не знал, чего просить. Что и у кого просить. И вдруг меня совершенно неожиданно осенило. Я встал со стула и уже собирался выйти из комнаты, как вдруг увидел, что Николь ворочается в кровати, ища меня на соседней подушке рукой. Хотела обнять, но меня нет. — Джон, — простонала она сонно, и я подошёл к кровати и лёг на неё, вновь обняв Никки. — Не уходи никуда, пожалуйста. — Она открыла глаза. Я кивнул ей и погладил по волосам. — У тебя руки забинтованы? — спросила она, глядя на окровавленные пальцы. — После встречи с Райаном. — Ты проходил испытания? — Да. Менее успешно, чем ты, конечно. Менее успешно, чем многие в этом доме, но Райан помог мне, и я справился. — Я тяжело вздохнул, целуя Николь в лоб. Она прикрыла глаза и, обняв меня крепче, вновь уснула. Я пролежал минут десять без любого намёка на сон. Глаза слипались, но мысли не позволяли мне даже их закрыть. Я смотрел в темноту комнаты, не шевелясь. Чувствовал лишь, как быстро и беспокойно бьётся сердце. Объятья Николь уже давно ослабли, но её руки всё так же не отпускали. Я стал проводить пальцами по её спине, чувствуя даже так небольшую дрожь от своих прикосновений. Как же так случилось… Я не хотел этого таким образом. Вдруг Никки перевернулась и легла на спину, положив руки у головы. Похоже, ей стало жарко. Она даже чуть стянула с себя одеяло, и я мог видеть её по пояс. Я включил одну лампу с моей стороны, которая тускло освещала не больше четверти комнаты. Николь, отвернувшей лицо, она не мешала. Я сел в кровати и потянул вверх топик моей девочки, чтобы посмотреть на её животик. Да, боже, как я раньше этого не заметил? Я видел её обнажённой каждый день, но не видел очевидной округлости живота. Она тоже не замечала, или просто скрывала от меня этот факт, осознавая, что я скоро замечу. Нет, вряд ли. Если бы она знала, она сказала бы мне ещё тогда, когда я был тут Кукловодом. И я бы сделал всё возможное, лишь бы она была в безопасности. Я бы отпустил её. И попрошу об этом у Мэтта. Когда никого не будет, я попрошу у него свободы для неё и моего ребёнка. Я даже встану перед ним на колени. Я на всё готов, лишь бы она была счастлива, а мой ребёнок свободен и здоров. Вот наступило утро. Я видел, как солнце пробивается сквозь доски. Посмотрел на часы. Полшестого утра. А сна ни в одном глазу. Может, я и спал, но не заметил. Но мне казалось, что я лежал и смотрел на живот Николь всю ночь. Я выключил свет, встал с кровати и походил по комнате босиком, чтобы не нашуметь. Девушка спала, всё также и спала, отвернувшись от меня. Но рука её теперь лежала на животе, словно даже во сне она думала о нём, о малыше. Или о ней. Я понятия не имею, кто будет. Огонёк не горел. Видимо, Мэтт спит. Спит рядом с Алисой на нашей с Николь кровати. Они нежатся в мягких хлопковых простынях, которые она заботливо гладила. Они чувствуют атмосферу, что там была. Но вдруг огонёк загорелся, и я вышел из комнаты и спустился в кинотеатр. Там, прямо над моей головой слышались шаги, почти бег. И я понял, что они там куда-то носятся. Я сел на диван и посмотрел на экран, по которому снова и снова крутилась одна и та же запись. Марионетка. Я сам лично поставил её, но сейчас даже не думал что-либо менять. Я повернулся лицом к камере и встал, глядя прямо в линзу. — Ты там слышишь меня? — спросил я. Я был уверен, что всё его внимание на мне. — Прекрасно, — ответил сонный голос Мэтта. Я на его месте практически не спал. До прихода Николь в мою жизнь. — Ты ведь знаешь, что произошло? — спросил я, расслабляя плечи и опуская голову. — Николь ждёт ребёнка. — Да я знаю. И что ты хочешь от меня? — Он рассмеялся хриплым и злобным голосом. — Хочу, чтобы ты отпустил её. — Чего? — Он вновь рассмеялся, будто я сказал несусветную глупость. — Ты ведь знаешь, что ребёнок в доме – проблема. А у неё уже третий месяц. Он появится через полгода, а, как ты мог бы подумать, это слишком маленький срок для того, чтобы мы вышли отсюда. Тем более она не станет бороться. Я ей этого не позволю. — А с чего мне выпускать её? — Я уже сказал. Это большая ответственность и проблема. И если ты убивал людей раньше, ты вряд ли сможешь убить только что родившегося малыша и отнять его у матери. Тогда всё будет ещё хуже. Из-под твоего контроля выйдет всё. Сейчас уже выходит. И, поверь, на её примере многие будут делать то же, чтобы не бороться. Особенно твои последователи. — А если я выпущу её, никто так не поступит? — Её никто не видел. Но, думаю, многие слышали выстрел. Мы просто скажем, что Пера нет. Она мертва. Ведь она больше не вернётся. — Хорошо. Я отпущу её. — И… — Я поднял голову на камеру, — у меня в ящике стола в комнате с мониторами лежат деньги. Много денег. Дай их ей, чтобы она могла спокойно жить в первое время. Также там лежит её паспорт и телефон. Наверное, ты уже нашёл её одежду. И в ночном столике лежит мой дневник. Тебе будет не так интересно его читать, но, думаю, это будет единственная память у неё обо мне. Я не знаю города, в котором она живёт, не знаю её номера. Мы вряд ли встретимся, если я, конечно, выйду. Так что… выполни это, прошу. Оставь ей хоть что-то от меня. — Пошёл вон, — рыкнул Мэтт, и я кивнул. Я понимаю, он мне не собачка, но я надеюсь, что он выполнит мои просьбы. Я вернулся к Николь, и лёг рядом с ней. Теперь я мог поспать. Хоть немного.