Слёзы и чувства

Райан вновь загрузил меня. Да так, что колени вечером подгибаются от усталости. Я почти не в силах добираться до Джона, хотя часто плетусь к нему, потому что мне очень хочется уснуть в его объятиях. Я не хочу, чтобы он приходил ко мне, я хочу, чтобы мы были в его райских покоях, как в облаках лежали. И это единственное место, где я могу показывать свой золотой браслет. Его подарил Джон на День Рожденья. В нём куча каких-то камушков, и иногда, сидя у себя в комнате, я рассматриваю, как играют в них лучи солнца, пробивающиеся сквозь доски. Синие, белые, светло-розовые. Совсем не знаю, что это за камни – мне никто не объяснял. Но огранка такая, что солнечные лучи отражаются от камушков и зайчиками летают по стенам. И сейчас я лежала на кровати в комнате почти без сил и смотрела на браслет, сияющий от света. Камера не шевелилась, ведь Джон сейчас лежал за моей спиной и обнимал, поглаживая по плечу. — Я соскучилась по твоим ласкам, — шепнула я, тихо моргая и даже не в силах перевернуться. — Я бы не стал настаивать в твоём положении, — шепнул Джон. Я не помню уже, когда он в последний раз меня целовал. Не помню, как его руки гладили мою кожу, плечи, руки, переплетая пальцы, бёдра. Не могу сфокусироваться на его прикосновениях сейчас. Я даже не чувствую его. — Я хочу освободиться, — хмыкнула я. — Мне нужно проходить испытания. — Раньше ты тоже их проходила, но не изматывала себя настолько. Пожалей себя, пожалуйста. Прошу. — Он обнял меня крепче, и я ощутила тепло от его груди у себя на спине. Глубоко вздохнув и закрыв глаза от усталости, я представила зелёный луг рядом с озером – прекрасное открытое место, где можно было лежать под солнышком и загорать. Я уже мечтала о лете, мечтала выйти отсюда и отправится на долгожданный отдых. Хотя, когда я выйду, будет множество проблем. Если я вернусь, меня спросят о том, где я была, и я не понимала, что ответить. Однажды, глядя на Дженни, я отложила на время одну причину моего внезапного исчезновения из жизни многих – авария. Авария, амнезия и так далее. Я знала, что спрашивали бы о Денни. Он мёртв – это всё, что бы я ответила. И меня бы поняли. Но ложь часто давалась мне слишком плохо. Тем более, такая серьёзная. Меня ищет полиция, и если найдёт, мне всё-таки не жить в покое. Я могла бы сменить имя или фамилию. Хотя и представить не могу, как я это сделаю. Да чтобы замуж за Джона выйти, нужна свобода! Мне придётся экстерном заканчивать школу, два года. А я и сейчас не помню ничего из школы. Интересно, а у Джона есть школьное образование. Ведь в дневнике не написано, во сколько именно его забрали. Так любопытно, но спрашивать я не могу. Напомню – потеряю его. Словно он снова разозлится, с ума сойдёт уже окончательно. Но я помню его адекватные мысли там, в тюрьме, когда он описывал многое в нескольких предложениях, которые кое-как успел настрочить, пока вновь не погрузиться во тьму. Адекватные мысли были, было и желание освободиться, выйти на свет. Помню, как читала, что он тренировался в темноте, уже давно изучив положение предметов в комнате. Это он думал, что всё помнит. А он видел. И даже сейчас может видеть. И тут я открыла глаза и поняла, что Джон ровно и тихо дышит мне в шею, почти не шевелясь. Он уснул. А на улице спускались сумерки, и последние, самые яркие лучи заката рвались в моё окно. Вся комната окрасилась в пурпурный цвет. Я понимала, что тоже спала, ведь в прошлый раз солнце стояло высоко, а в комнате разливался жёлтый свет. Как было приятно лежать с любимым человеком вот так – вместе, тесно прижимаясь друг к другу. Думала раньше, что так бывает только в дешёвых женских романчиках. Ан-нет. Сейчас я переживаю это. Правда нет никакого сладкого банального шёпота в ушко о любви. Он просто уснул со мной. Благо, мы заперли дверь. Неужели мы спали в таком положении несколько часов? Когда встану, затекут руки и ноги, что вообще плохо в моём положении. Но что поделать с этим? Я не собираюсь будить Джона, ведь он так сладко дремлет. Я попыталась заснуть, но ничего не вышло. Хотя я всё ещё была слаба, мне не хотелось погрузиться в дремоту снова. Я чувствовала просто, что не могу потерять реальность сейчас, когда меня обнимали любимые руки. Но глаза я закрыла и погрузилась в нереальный поток ощущений и нереальности. Джон иногда шептал какие-то слова во сне, и я улыбалась этому. Не считала, что это странно. Я тоже говорю во сне, когда вижу что-то незабываемое. И он шептал неразборчиво, но довольно. Слова вылетали из его рта редко, иногда разбирала своё имя. Мне даже казалось иногда, что он говорит на другом языке. С кем это он мог болтать обо мне на другом языке? И где он его выучил? Много времени прошло, прежде чем он зашевелился. Он вдруг протяжно зевнул и лёг на спину, отпуская меня. Думал, что я сплю? Наверное, ведь я лежу с закрытыми глазами, не шевелясь так долго. Просто у меня мало сил. Джон поцеловал меня в щёку, улыбнувшись. Горячий воздух защекотал мне ухо, и я еле сдержалась, чтобы не поддаться и улыбнуться самой. Я глаз не открыла и всё также лежала. Парень встал с кровати и зевнул, видимо, потягиваясь – я услышала, как хрустят позвонки от долгого лежания в одном положении. Он откашлялся негромко, чтобы не будить меня, потом вдруг подошёл к кровати и снял с моих ног шерстяные тёплые носки, потом джинсовые капри и кофту с длинным рукавом. Аккуратно, не снимая топа, расстегнул лифчик и кое-как вытащил его, развернув меня на спину. Я делала вид, что я тряпичная кукла. Ну, или марионетка. Он ухаживал за мной, думая, что я сплю. Так вот он какой, Джон Фолл, в то время, когда меня нет рядом. Он думает обо мне с нежностью и заботой. Это так воодушевляет. И вдруг я почувствовала его руки под спиной и коленками. Она взял меня на руки и перевернул на кровати, положив голову на подушку. А я и забыла, что до этого мы спали поперёк. Я поняла, что положил он меня на своё место – слева. Подушка пахла им, хотя мы так долго не спали вместе в этой комнате. Я даже не сдержала стон наслаждения. Одеяло накрыло меня по самые уши, и я чуть не рассмеялась, вспомнив бабушку в детстве. Джон делал сейчас точно так же. А потом он сам разделся и лёг рядом, видимо решив, что я просто уснула и не проснусь до утра. Но я не спала. Поэтому повернулась вполне сознательно и легла головой ему на грудь, проводя пальцами по крепкому животу под одеялом. — Разбудил всё-таки? — шепнул мужчина, поглаживая меня по голове. — Не-а, — проскулила я, затем тихо и хрипло шепнула: — Я лежала и слушала твои речи во сне, поэтому не спала. — И что же я говорил? — усмехнулся Джон, снова зевая. — Что-то про меня. Я не понимала многого, но имя своё слышала отчётливо. — Я подняла голову и поглядела в его янтарные глаза. — Что тебе приснилось? — Ты права, мне приснилась ты. А точнее, одна из проведённых с тобою ночей. Это было около года назад – время, когда я откровенно боялся прикоснуться к тебе, не зная собственных сил. Тебе было 17 лет, ты была смешной, когда соблазняла меня, желая заняться со мной сексом. Ещё совсем ребёнком мне казалась. Если бы ты знала, как хотел тебя я, как боялся, что вот ещё немного и наброшусь и причиню боль теми руками, которыми сворачивал шеи охранников в тюрьме. — Он помрачнел. — Ты была маленькой фарфоровой куколкой в моих руках, и я боялся малейшим прикосновением разбить всю твою красоту. А та ночь, что мне приснилась, была одной из самых особенных ночей в моей жизни… — Что это? — улыбнулась я. Мне тогда было абсолютно неважно, о чём мы говорим. И поэтому сейчас я мало чего помню. — Что тогда произошло? — Ты сказала мне, что все ночи со мной были лучшими в твоей жизни. В полусонном состоянии, лёжа на кровати так, как лежала до этого, ты шептала, что никогда не забудешь, как нам было вместе хорошо. Хорошо просто разговаривать. Говорила, что ценишь волшебные минуты со мной. Это звучало, как что-то банально романтическое, но я понимал, что ты меня практически ненавидишь. Из-за этого дома, из-за Денни или того, что принудил тебя к сексу в первый наш раз. Вдруг он нахмурился. — А я тогда так тривиально извинился. Будь я к тебе так близок тогда, как сейчас, я бы понял, что тебе нужно было сказать многое. — Да ладно, — пожала я плечами, состроив безразличную гримасу. — Ещё приснился тот день, когда ты болела, и приходила Исами, когда я лежал рядом. Она сказала мне, что ты плакала, когда узнала про мою давнюю любовь к Дженни. Я чувствовал себя подлецом, негодяем. Я не понимал, как ломал тебя тогда. А ты ведь была так важна мне. Ты считала, что секс с тобой – развлечение, не больше. Но не вспомнила тех дней, когда мы просто разговаривали. И сейчас, этот секс ведь не так важен для наших отношений. И прожив без него несколько недель, мы всё также разговариваем, улыбаемся друг другу, целуемся. Чувства наши не меняются. — Я понимаю, к чему ты клонишь. Твой сон был именно об этом? О нас? — Да. С самых первых минут встречи я вспоминал нас, те разговоры и отношения друг к другу. Как были обиды, ревность, убийства, боль. — Боль? — переспросила я. — Да, боль. Боль от того, что ты хотела покинуть меня, пронзающая сердце каждый день до того момента, как ты сказала, что останешься со мной. Знаешь, я даже думал о свадьбе. Представлял тебя всю в белом. Даже на один этот день свадьбы я потратил бы для тебя столько, сколько угодно. У меня огромные деньги в разных банках по всему миру. Ты просто не представляешь, какая ты красивая в моих фантазиях. — Ты мне сейчас словно предложение сделал… — усмехнулась я. — А что, ты не хочешь? — как-то испуганно спросил Джон и нахмурился. Я бы хотела рассмеяться, но мне было неудобно. Я лишь поцеловала парня чуть ниже губ – куда дотягивалась. И он улыбнулся. Он перевернул нас и навис сверху, целуя мою шею. Сменил спокойного Джона на страстную натуру Кукловода. Как это всегда и происходит. Я обнимала парня за шею и зарывалась пальцами в его волосы на затылке, окунаясь в полную гамму чувств от его губ. Ощущала, как он аккуратно засасывает кожу на груди в рот, потом отпускает и спускается ниже, доходя до живота. Потом он вдруг остановился и положил голову на мой живот. — Не могу, — сказал он. — Как это? — спросила я, опираясь на локти. Дышала я тяжело, но смотрела на него трезво. — Ты так слаба сейчас. Я не могу отнять у тебя больше сил. Я лучше дождусь того момента, когда ты разгрузишь себя немного. Всё равно дела никуда не денутся. А я же помогаю тебе. Поэтому ещё пару дней мы этого делать не будем? — Но почему? — воскликнула я, осознавая, что он прав. Руки уже дрожали, держа мой вес. Хотя прошло меньше минуты, и я была не тяжёлая. — Потерпи, Никки. Райан сейчас встревожен Мэттом. А если ты не будешь тратить на его ловушки больше времени, он взбесится. Ведь Мэтта поймать нужно быстрее. А осталось всего пара дней. Я обещаю… — Почему не заступишься за меня? Ведь Райан давным-давно знает, что мы вместе. — Я сам жду, когда же сработает хоть одна ловушка Райана, и этот Мэтью будет пойман. Я беспокоюсь за твою безопасность, милая. А теперь давай спать? Я вижу по твоим глазам, что ты устала. Я увалилась на подушку и, кивнув, прикрыла глаза и горько выдохнула. Кукловод снова лёг рядом, и снова для меня подушкой стала его грудь. И под умеренные стуки его сердца я заснула вновь. Так вот чего мне не хватало в прошлый раз – его сердцебиения…