Слёзы и чувства

Ночь. У меня получилось-таки достойно написать моё стихотворение, не без помощи Леонарда, который не мог прикоснуться к моей ручке, но зато дотрагивался до моей руки. Я левша, но в садике меня переучили писать правой рукой. Теперь я могу писать обеими руками, и это облегчило Леонарду задачу. Ведь он левша. Конечно, учить писать неразумную горячую ему было трудно, ведь он призрак. Прикасаться ко мне ему было сложно, а тем более за несколько часов освоить чистописание. Фух, он герой! Я устала. А ещё замёрзла всё время находиться с призраком. Я пришла в комнату и надеялась на то, что Кукловод согреет меня. Но камера всё также не шевелилась. — Кукловод? — осмелилась спросить я. — Прости, Никки, я очень занят… — рассеянно сказал Кукловод. Я вот сейчас не поняла. Это он меня так отшил? Вот как без моего желания прийти ко мне, это пожалуйста. А когда я хочу… Да ещё и мои усилия были напрасны. Уже час ночи, и я бежала сюда, надеясь подарить Кукловоду сердечко быстрее, а он не явился! Что за хрень?! Я топнула ножкой, кинув сердечко на стол, затем подошла к камере, уже начиная плакать. Он меня ни капельки не уважает! — Вот только попробуй ко мне прийти ещё раз! Вышвырну к чертям! — сказала я и пошла к кровати, быстро скинула с себя обувь и джинсы, оставаясь в одной водолазке, легла под одеяло и отвернулась от камеры, начиная плакать. Чёртов день. Ещё и этот День Всех влюблённых начался. Хрен бы с ним, как и раньше. Так нет, потребовалось ему что-то, что мне делать не хотелось. Ещё и не пришёл, козлина. Занят… Да и Алиса эта психованная, ударила меня и чуть не узнала о моём секрете. Я попугала её, но это всего лишь шутки, не серьёзно. А она ударила меня, напоминая мне мою мать. Господи, да и я показала всем, что я слабая девочка, позволившая ударить себя по лицу. — Эй, Николь, — услышала я шёпот на ушко и заплакала ещё больше. Всё-таки пришёл. Неужели слёзы так действуют на мужчин. — Ну, чего ты? Я здесь, я пришёл к тебе, милая моя. Я буду здесь с тобой всю ночь. — Только ночь? — проскулила я, вспоминая о том, что Дженни когда-то была его любовью. И он проводил с ней столько времени, что мне даже подумать сложно. — На большее ни один кукольник не способен, Никки. Прошу, извини меня… — Джон поцеловал меня в щёку и недовольно хмыкнул, разворачивая. — Господи, что у тебя с лицом? — А что с ним не так? — всхлипнула я. Но вместо ответа Кукловод опустил голову и поцеловал мои щёки, собирая слёзы губами, затем сел и провёл по щекам мягким платком, затем костяшками пальцев. — Не плачь больше. Я не могу вынести твоих слёз, они ранят меня, — ласково шепнул Джон и вновь опустился, но на этот раз поцеловал меня в губы. — Солёные, — ухмыльнулся он. Я облизала свои губы, которые действительно были солёными, отвела взгляд, смущаясь. Но Кукловод снова опустился и поцеловал, на этот раз проникая глубже языком, обнимая мою талию. Он тянул меня вверх, словно хотел взять на руки. И вот я повисла на его руках, всё ещё чувствуя поцелуй, прикоснулась к щеке мужчины и надавила на затылок, но он смог оторваться и положил меня на кровать. Я надеялась на продолжение, но он повис надо мной и не думал начинать. — Ты чего? — взволнованно спросила я, прикасаясь к его щеке снова. — Что сегодня произошло? — Ты о чём? Сегодня ничего не произошло. День как день. Ничего необычного… — Маленькая лгунья. За ложь накажу, — игриво хмыкнул Джон. — Райан мне всё рассказал. — Про то, что Алиса ударила меня?! — воскликнула я. — Алиса ударила тебя? — переспросил Кукловод, соскакивая с кровати. — Форс сказал мне, что вы просто повздорили, но про то, что Грин тебя ударила не было ни слова. Ну, циркачка, ты у меня попляшешь! — Кукловод, нет! — крикнула я, садясь в кровати. Джон стал расхаживать из стороны в сторону, теребя свои волосы. Ну, мне так казалось. — Я солгала, она меня не била… — Чего? — Он остановился. — Снова лжёшь! Она тебя ударила, и не таи. Я хорошо тебя знаю, чтобы понять, что ты мне солгала! — Он снова сел на кровать и подполз ко мне, заставляя лечь на подушки. — Лгу, — признала я. — Не делай этого больше, Николь, — шепнул Кукловод. — А Алиса меня уже давно бесит. Я хотел бы закрыть её в карцере… — Карцер? Это как в тюрьмах? — Да. Почти. Ни еды, ни ванны, лишь немного воды несколько дней. Пускай знает, что тебя обижать нельзя… — Джон снова коснулся моей щеки пальцами. — Пусть посидит там. Не умрёт… — Как она поймёт, что это из-за меня? — спросила я. — Ты ведь ей не скажешь? — Не скажу. Но если она сделает что-то подобное ещё раз, я убью её… — Кукловод хихикнул. Неужели? Убьёт? Хотя он может убить человека. И не одного за раз. Только вспомнить, как он сбежал из тюрьмы, накопив всю ярость, что таил в душе. И убил каждого, кто смел помешать ему. Он убил их всех… Я вздрогнула. И я сейчас нахожусь под ним. Но, чёрт возьми, я больше не боюсь его. Я уже доверяю ему, уважаю, хочу. Я хочу, чтобы он был рядом со мной постоянно. Не только ночью. Я не понимаю, что со мной происходит, но из-за него моё сердце стучит быстрее и живее, пальцы на руках дрожат, а на ногах сжимаются. Губы хотят чувствовать его губы, кожа жаждет прикосновений, тело жаждет его… У меня никогда такого не было. Никогда… Даже сейчас, когда я лежала, окутанная ароматом этого мужчины, я чувствовала дрожь в руках и коленках.