Мерцали звезды.
Темнота. Он ничего не видел. Лишь знал, что сейчас направляется домой со своей семьей. Кристи с несколькими слугами из поместья Уолкеров приехали забрать его. И как бы блондин не хотел остаться, вспоминая слова Аюзавы, желание выполнить её просьбу было сильнее. Рио привез лекарство от приступов, а Синтани теперь знает, как его нужно вкалывать. С таким процессом у неё есть месяц. Месяц, чтобы забыть его и жить счастливо, пока смерть не настигнет бедную душу.Ночь курилась Весной, цветами и травой.
- Герцог рад, что хотя бы вы выжили. - Заговорил один из слуг. По голосам было сложно их различать, особенно тогда, когда десять лет не слышал. - Жалко, что Господина Джеральда не ужалось спасти. - Он жив. - Такуми посочувствовал себе, что не мог лицезреть их лица. - Он спит, но он жив. Настало молчание. Никто не знает, о чем можно поговорить с молодым человеком. Все тот же слуга пытался завести разговор. Из фраз, вылетавших их уст паренька, Такуми догадался, что это мальчик не больше пятнадцати лет. Он был новенький среди слуг, но делал успехи. Он расспрашивал о тех местах, где побывал молодой наследник. В итоге их разговора Усуи предложил ему работу личного слуги, на что мальчик согласился, ибо всегда мечтал работать на этого выдающегося человека.Река бесшумная катилась, Осеребренная луной.
Мисаки бил озноб. Перед ней стояла картинка, как слепой Усуи стоит перед ней. Ей казалось, что это он её во всем обвиняет. Очередной комок подступил к горлу. Она ничего не ела, но тошнота откуда-то бралась. - Он жив Мисаки. Да, он теперь слеп, но он жив, - кроме сестры и Хинаты девушка никого к себе не подпускала. - Хината, мне кажется, мое время настало... - слезы покатились из её медовых глаз, обжигая холодевшую кожу. - Мне осталось недолго. Я чувствую, как мне больно внутри. Хината, я виновата перед ним... Я очень виновата перед ним. - Парень приобнял Аюзаву за плечи. Четвертая стадия болезни давала о себе знать. - Ты хочешь с ним поговорить? Я могу привести его, только скажи. У тебя еще есть время. - Он ненавидит меня. Я очень виновата... Лучше бы это я потеряла глаза, чем он! Ведь слепой человек - это мертвый человек! - Она подняла свои глаза, всматриваясь в лицо шатена, пыталась увидеть подсказку, что ей делать. Или же нет. Она искала там что-то другое... - Почему ты меня не обвиняешь? Этот вопрос был для Синтани, как гром среди ясного неба. Он не мог обвинять её, ведь во всем была виновата её болезнь. Вины девушки тут совсем не было. - Обвини меня! - Она, схватив его за воротник, притянула к себе ближе. - Почему?! Обвини же меня! - Истерика вытесняла разум. Тут девушка закричала от пронзительной боли. Пятая стадия пришла в действие... Ей осталось не меньше трех дней, но и не больше недели.Хотел я с этой ночью слиться, Хотел в блаженстве без конца Позволить счастьем насладиться Душе сгорающей певца...
Усуи уже неделю находился "дома". Мальчик постоянно помогал своему господину, но Такуми это не нравилось.Мужчина привык делать все сам. Он не мог накричать на ребенка, поэтому срывался, когда по близости никого не было. Бессилие, темнота, разговоры за его спиной о Мисаки - все это давило на блондина. Он и сам стал замечать, что как ослеп, стал много нервничать. Так же его не покидала мысль о смерти единственной возлюбленной. Единственной, ради которой он стал заниматься медициной. Для них темнота была другом, но сейчас стала подлым и коварным врагом, убившей все его мечты.Но всё, к чему стремился пламень Моей души, - разбито вновь...
Он всего лишь хотел спасти их. И Джеральда, и Аюзаву. Их улыбки, их жизни, но теперь это невозможно. Теперь он сам мертв. Умер раньше, чем его брат. Такуми стало смешно от этих мыслей. Он сходил с ума. Бредил. Но желал, еще раз увидеть их...На дне речном я встретил камень И схоронил свою любовь...
- Да брат, видимо и ты потерял рассудок. Он помнил этот голос, но понимал, что его здесь быть не может. Это лишь плод его воображения, страдающего одиночеством. - Ошибаешься, Джеральд. Я еще вполне разумен. - Ухмылка, но такая натянутая. - Хочешь сказать, что сейчас разговариваешь с тем, кого рядом в помине нет, но ты еще разумен? - Я разумен. Ты просто фантазия и скоро уйдешь. - Знаешь, для меня эти слова звучат куда обиднее. Я все же как никак вырастил тебя... - А потом чуть не убил. - Решил забыть о ней? - Мисаки сильная девочка. Она скоро забудет обо мне и страдать буду только я. - Такуми, она страдает сейчас в разы сильнее, чем ты. Прошу, отправься к ней. - Она не захочет видеть мертвеца. Слепой человек - мертвый человек. - Забавно, у вас даже мысли одинаковые. Делай, как считаешь нужным, только запомни, что если ты не остановишь ложь, вернуть уже ничего не сможешь. Такуми собирался спросить, откуда брат знает эти слова, ведь точно такие же ему сказал Аюзава Сакуя. В комнату порвался юный слуга и сообщил о госте, а там уже объявился и Хината, который сообщил о тяжелом состоянии Мисаки. О том, что она испытывает огромную вину перед Такуми и думает, что Усуи её тоже винит. Выругавшись, блондин приказал собрать повозку. если еще не поздно, у них будет время. "Мисаки сильная девочка. Онa продержится. Я верю в это".Река - девица.
- Господин Такуми, с возвращением! - Все в доме были поникшие. - Она еще жива. С ней сейчас прощается её сестра Судзуна и госпожа Минако. - Спасибо. Прости, я не могу узнать тебя по голосу. - Ничего. Идите, времени слишком мало. Пожалуйста, позвольте ей уйти без лишней боли. Умоляю вас, - даже служанка. Мисаки была настолько прекрасным ребенком, что смогла затронуть и души служанок. Он зашел к ней в комнату. Точнее, его провели. Было темно, но он слышал плачь женщины. Он слышал шёпот, который успокаивал кого-то. - Такуми! - Судзуна обняла мужчину. - Пожалуйста, скажи, что Мисаки не уснет навсегда! Пожалуйста! Пожалуйста! Ты же доктор! Такуми! - Девочка плакала и плакала. Она не могла остановить слез. Для неё потеря сестры была равносильно смерти. - Все хорошо, Судзуна. Мисаки просто надо отдохнуть. Она проснется. Я обещаю, - он поцеловал девочку в висок и попросил провести к кровати.Звезды - очи...
Мисаки не удивилась приезду Такуми. Наоборот, она была рада, еще раз увидеть его и была рада, что он не смотрит на неё. Не видит того, что с ней стало. Снова посидевшие волосы, появившиеся морщинки. Глаза уже не были столь привлекательного янтарного оттенка. Некрасивый оранжевый, из-за смешивания цвета глаз с кровью. Вместо тела, были кости. Кожа напоминала покрытие мертвеца. Никакого румянца. А голос был сорван, от криков. Крики, которые повествовали о тех болях, происходящих у неё внутри. - Госпожа Минако, можно? - Женщина уступила стул мужчине. Здесь были не только Минако с Судзуной. В углу так же стоял Аюзава Сакуя, пытающийся сдержать свои эмоции. - Как ты, Мисаки?Она, как прежде, хороша...
Его нежность, которую она так хотела получить. Эти зеленые глаза, которые хоть и не видят, но смотрят на неё с теплотой. Он держал её исхудавшую ладонь. Тепло от его тела, передалось ей. Она вспомнила тот день, когда она чуть не спрыгнула с крыши. Тот день, когда он пострадал. Из-за неё. - Такуми, - мужчина внимательно вслушивался в её тихий, израненный болью голос. - Прости меня. Это я виновата в твоей слепоте... - Прекрати. - Не перебивай. Дай мне договорить. - Он послушно кивнул. - Я вспомнила. Ты тогда поцеловал меня. Это было в тот день, когда ты родился. Знаешь, я очень виновата перед тобой. Если бы меня не было, то ты бы остался с братом. Вы были бы счастливы и ничего этого бы не случилось. Ты бы сейчас был зрячим и наверное стал бы великим и счастливым человеком. Такуми, пожалуйста, если ты можешь меня простить. Простить мне все, что я тебе натворила. - Мисаки, - он не мог слушать этот её бред. - Ты мне очень дорог. Тогда, когда ты упал, я думала, что жить без тебя не смогу. Я боялась остаться одна. Ты дал мне все эти уроки жизни. Такуми, ты самое дорогое, что у меня когда-либо было. - Мисаки, - уже громче он повторил её имя. Её хриплый шёпот говорил о её боли. - Знаешь, это чем-то на трагедию похоже. Я должна умереть, когда осознала все ценности жизни. Должна покинуть родных мне людей. Должна покинуть любимого человека. - Она свободной рукой провела по щеке парня. Та нежность из глаз ещё никуда не делась. - Я не хочу умирать, Такуми. Я не хочу оставлять тебя одного. Я хочу выйти за тебя, стать семьей. Такуми, ты самое дорогое, что я получила за эти шестнадцать лет жизни. Простишь ли ты мне то, что я должна уйти? - Мисаки, прекрати!Но лунный блеск холодной ночи - Ее остывшая душа.
Они оба не сдерживали слез. Мисаки видела, а он чувствовал. Он не видел девушки, но представлял, как изменилось её тело. Она просто хочет жить. Хочет быть рядом с семьей. Хочет быть рядом с ним, а эта болезнь не дает исполниться её мечтаниям. Простить ей то, что она должна уйти? Да это он должен извиняться за то, что не спас её! Должен стоять на коленях и вымаливать её прощения! Он мог сделать только одно. Уменьшить её боль. Сделать так, чтобы она не страдала. - Мисаки, тебе больно? - Не волнуйся. Терпимо. - Я попрошу сейчас всех выйти, кроме Хинаты. Все послушно покинули комнату. Они догадались, что мужчина хочет сделать. И уже смерились с той мыслью, что она уснет. Уснет навсегда... - Хината, в моем чемоданчике есть красная бутылочка. Набери один кубик и вколи ей так же, как ты вкалывал лекарство. - Что ты хочешь сделать? - Синтани, конечно, послушался Усуи, но истинных намерений не понимал. - Хочу сделать так, чтобы она не мучилась. Мисаки испуганно пересматривала с одного мужчины на другого. Но испуг ушел, когда Такуми сильнее сжал её ладонь. Он сам не хочет этого, но пытается облегчить муки. Холодная жидкость была запущена в девушку. Прошло довольно мало времени, когда Аюзава почувствовала, что хочет спать."Сильное снотворное значит... Ты решил выбрать для безболезненную смерть..." Перед тем, как закрыть глаза, она еще раз посмотрела на Такуми, и поцеловав ему руку, прошептала еще раз слова о любви. Мужчина знал. Это конец. Она больше не проснется. Хината оставил их наедине сразу, как вколол препарат. Блондин не мог остановить нахлынувший приступ рыданий, когда её рука ослабла, а грудь прекратила подниматься. Он кричал и умолял, чтобы все вернулось. Желал начать все сначала. Но ничего изменить нельзя. Он слишком много лгал себе. И они не знали, что именно этой ночью, будет звездопад....