Pov Хэ Су
Проснувшись после полудня, я решила, что всё произошедшее со мной за последние часы было лишь дурным сном. Я открыла глаза и зевнула, потянувшись на постели. На душе было так спокойно, что мне на миг показалось, будто я вновь вернулась в те времена, когда Че Рён будила меня каждое утро сладким ароматом свежезаваренного чая, а сестра Мён Хи, тепло улыбаясь, рассказывала за завтраком забавные истории. Воспоминания о том времени всегда вызывали у меня улыбку, заставляли снова почувствовать себя счастливой, хоть и ненадолго. Сестра всегда была добра ко мне, она переживала за меня, оберегала, как настоящее сокровище. Как-то раз она призналась, что считает меня своей дочерью. Так же, как и для дамы О, я стала для неё её потерянным ребёнком. После ухода Мён Хи всё изменилось. Дворец опустел, в нём стало непривычно тихо. Ук не мог придти в себя, продолжая оплакивать жену, запершись в своих покоях. Ни я, ни он, ни кто-либо другой не могли поверить, что госпожи больше нет. Я сжала краешек одеяла. Слишком больно бывает смириться с потерей близкого человека. Несмотря на мои ежедневные выходки, сестра не отворачивалась от меня, наоборот, зная, что я потеряла память, пыталась заново научить жить. Я поднялась с постели и подошла к окну. Свело-голубое небо было необыкновенно чистым, без единого облачка. Я сложила ладони, как для молитвы, и прикрыла глаза. «Сестрица, надеюсь, ты счастлива, — мысленно обратилась я к ней, подняв голову к небесам. — Не переживай за меня. Обещаю, со мной всё будет в порядке». Я почувствовала, как по щеке покатилась одинокая слеза. Я смахнула её кончиками пальцев и улыбнулась, в последний раз взглянув на небо. Я была уверена, что сестра слышит меня и наблюдает за мной. Её незримая забота была для меня исцелением от всех страданий, которые мне пришлось пережить. Успокоившись, я решила выйти на воздух. Снаружи было прохладно, осень забирала у Корё последние остатки летней зелени, теплоты и яркого солнца. Я вздохнула и огляделась вокруг. Мой дом стоял в окружении таких же маленьких домиков из красного дерева с зеленовато-синими крышами. Дома были украшены резьбой, что невольно напомнило мне о Дамивоне. Сердце сжалось, когда я вспомнила о даме О. Вчера, увидев её стонавшую от боли, мне стало страшно. Я не знала, что с ней случилось, не знала, как она чувствует себя сейчас. Утихла ли её боль? Что сказал ей лекарь? Каково её будущее? Будущее… Всегда неизвестное и опасное, каждый раз непредсказуемое и от этого ещё более устрашающее. Собственное будущее казалось мне туманным. Я не знала, что ждет меня впереди. Буду я жить или умру? Что со мной будет, если я опущу руки и перестану бороться? «Я не хочу умирать, — твердо решила я. — Неважно, как, но я выживу. Я сделаю всё, чтобы выжить». Эти мысли помогли мне взбодриться. Я поглубже вдохнула свежий воздух и пошла вперёд по тропинке, надеясь отыскать что-нибудь съедобное. В животе урчало, требуя пищу. Я шла, с интересом рассматривая моё новое пристанище. Везде было чисто и убрано, трава и кустарники были аккуратно подстрижены. Казалось, что за этим местом тщательно ухаживают и следят за порядком. «А здесь не так уж и плохо». Я почувствовала, как на сердце стало чуточку легче. Солнечный свет будто бы проникал в мою душу, согревая меня изнутри. Стоит ли мне быть благодарной судьбе? Возможно, занятия музыкой подходят мне больше, чем жизнь рабыни в Дамивоне? — Это новенькая? — услышала я чей-то шепот за спиной. — Та, что была прислугой во дворце? Я сделала вид, что ничего не услышала. Не останавливаясь, я шла по извилистой тропинке, молясь о том, чтобы больше не попадаться кому-либо на глаза. Я слышала, как вслед за мной шуршат чьи-то юбки, как девичьи голоса перешептываются друг с другом за моей спиной. Мне стало неуютно. Я ускорила шаг, желая скрыться из их поля зрения. — Эй, ты! — крикнул кто-то, наверняка, в мой адрес. Я, не оборачиваясь, шла дальше, опустив голову и смотря себе под ноги. — Ты! — повторил чей-то властный голос, и в следующее мгновение меня схватили за плечо и резко развернули. Передо мной стояли несколько девушек в разноцветных ханбоках. Одна из них — высокая женщина лет тридцати — была ближе всех ко мне. Я догадалась, что это именно она звала меня и заставила к себе обернуться. — Как ты посмела покинуть свою комнату без моего дозволения?! — закричала она, сузив глаза и нахмурив брови. — Но… — начала я, подбирая слова. — Бесстыжая! — рявкнула она, обрывая все мои дальнейшие оправдания жгучей пощёчиной. — Как ты разговариваешь со старшей по рангу! Я — хэнсу! Я непонимающе посмотрела на разозлённую женщину. Хэнсу? О чём она? За всё время, прожитое в Корё, я ни разу не слышала это слово. Однако вид этой женщины, её слова и пощёчина, которая алой отметиной теперь горела на моей щеке, подсказывали, что хэнсу следует опасаться. Строгий взгляд женщины заставил меня вновь почувствовать страх. Её чёрные глаза смотрели на меня сверху-вниз, высокомерно, с неприкрытой ненавистью. Хэнсу была одета в дорогой ханбок, самый красивый из тех, что я видела. Шёлковая чогори из светлой ткани была расшита орнаментом из серебряной нити. Вышитые цветы почти полностью покрывали собой шёлк, отчего он переливался на солнце и походил на огромное драгоценное украшение. Одноцветная, чёрная как смоль юбка идеально подходила к зловещему образу этой женщины. Белоснежная лента, выделяющаяся на тёмном фоне одежд, опоясывала талию хэнсу. Хэнсу носила качхэ, украшенный тремя серебряными шпильками с изумрудами. Парик был огромным, что должно было сразу же подсказать мне о высоком статусе этой женщины. Почему-то в её присутствии я чувствовала себя беспомощным насекомым. — Как тебя зовут? — спросила она, хлопнув сложенным веером по ладони. — Хэ Су, — ответила я, еле шевеля губами, и прибавила: — Госпожа. — Что с твоим лицом? — задала вопрос женщина, указывая веером на ссадины на моих щеках. — Почему ходишь в таком виде по двору? Я опустила глаза и заметила, что всё это время была в нижних одеждах. На мне было белое ночное платье, о котором я совершенно забыла. Я инстинктивно прижала руки к груди и слегка поклонилась хэнсу, пролепетав: — Простите, но я… — Тебя уже осмотрели? — не позволила мне договорить женщина. — Я приказала провести осмотр твоего тела, но и без того видно, что ты ещё не готова к жизни в Гибане. Я молча слушала хэнсу. Она говорила быстро и чётко, выделяя каждое слово. Услышав об осмотре, я невольно вспомнила о том дне, когда мне сказали, что я должна выйти за короля Тхэ Джо. Меня привезли во дворец, заставили снять все одежды, чтобы позволить служанкам провести осмотр. Как мерзко я чувствовала себя в тот момент, как страшно мне было, ожидая своей дальнейшей участи. Мне предстояло разделить ложе с королём и родить ему сына. — На твоём теле есть шрамы? — спросила хэнсу. Девушки, стоящие за её спиной, с ещё большим интересом начали рассматривать меня. — Да, — ответила я, решив, что лучше сразу во всем признаться, чем снова отправиться на осмотр, чего мне хотелось меньше всего. — На запястье. Хэнсу сжала губы. Она вздохнула и, одарив меня напоследок пренебрежительным взглядом, бросила девушкам: — Умойте её и подготовьте одежду. — Как прикажете, госпожа, — девушки почтительно склонились перед хэнсу, и та, пройдя мимо меня, поднялась в дом. Не опуская рук с груди, я замерла, смотря на кисен. Все они были одеты в яркие ханбоки, на поясе которых висело красивое нефритовое украшение. В руках у каждой кисен был веер в тон юбки. Девушки смотрели на меня с неподдельным интересом, рассматривая меня с ног до головы, будто бы я была каким-то заморским чудом. — Чего застыла? — насмешливо произнесла одна из них. В её глазах я заметила такую же надменность, какой обладала хэнсу. Кисен была очень красивой. Её тёмные волосы так же были заплетены в качхэ, пряди которого были собраны в замысловатый чонмо, украшенный чёрной вуалью. Чонмо крепился к золотым лентам, которые завязывались под подбородком девушки. На ней была белая короткая чогори и малиновая чхима, которая также была покрыта сверху тонкой фиолетовой вуалью. Тёмно-бордовый пояс стягивал талию кисен, делая ту ещё стройнее и привлекательнее. На её лице я заметила лёгкий макияж. Глаза были подведены чёрным карандашом, отчего те казались ещё более выразительными. На щеках были аккуратно растушёваны розовые румяна, а губы были накрашены малиновой помадой в цвет нижнего слоя юбки. На руках девушки красовались перстни с драгоценными камнями, серьги переливались разноцветными бликами, лукаво подмигивая солнцу. — Иди за мной, — сказала она и пошла вперёд. Трое девушек посмешили за ней, и я, переборов желание в эту же минуту сбежать подальше от этого места, пошла вслед за ними. Вся лёгкость куда-то улетучилась, восхищение красотой ухоженных домов бесследно исчезло вместе с опрометчивым желанием остаться здесь и жить спокойно, играя на каягыме. И с чего в мою голову могли придти такие мысли? Мы прошли по узким тропинкам мимо деревянных домов и поднялись по широкой лестнице в просторное помещение. Внутри было сыро и прохладно. Все девушки, что были внутри, при виде меня отрывались от своих дел и тут же замолкали, провожая меня заинтересованными взглядами. Кто-то посмеивался мне вслед, кто-то смотрел на меня с сочувствием, а кто-то презрительно бросал короткое «Ещё одна». Мы вошли в дальние покои и оказались в комнате, похожей на уменьшённую копию королевской купальни. Несколько девушек сидели в бассейне, наполненном лепестками красных роз, другие помогали своим подругам, очищая их кожу ароматным мылом или поливая их плечи и руки тёплой водой. Кисен весело смеялись, расслабляясь в воде, пили чай и разговаривали друг с другом. — Держи, — сказала мне кисен и дала в руки нежно-розовое хлопковое полотенце. — Тебе нужно следить за своим телом. Только так ты сможешь здесь выжить. Я взяла в руки полотенце и почувствовала, как моё сердце забилось чаще. Я замялась, не зная, как поступить дальше. Любопытные взоры усмехающихся девушек сковывали меня, заставляя чувствовать неловкость. Нужно было срочно придумать что-то, отвлечь их или попросту попытаться сбежать, но в голове было пусто, мозг отказывался соображать, поэтому я просто застыла на месте, хлопая ресницами и прижимая к груди полотенце. — Что, стыдишься нас? — улыбаясь, произнесла какая-то девушка. Она подошла ко мне почти вплотную, отчего я отступила на шаг назад, опасно приближаясь к краю бассейна. — Не привыкла раздеваться на глазах у других? — продолжала она сквозь смех. — Теперь ты в Гибане, забудь о том, что такое стыд, — и в следующую секунду она со всей силы толкнула меня в грудь. Я не успела отпрянуть, поэтому, закричав от неожиданной потери равновесия, полетела в воду, посылая брызги в разные стороны. Полотенце вылетело из рук и упало в бассейн, тут же намокнув. Я погрузилась с головой в воду, не успев вдохнуть побольше воздуха перед падением. Я слишком поздно открыла рот, пытаясь сделать глубокий вдох, и поэтому по ошибке глотнула воду бассейна. Я барахталась в воде, стараясь выплыть на поверхность, но у меня ничего не получалось. За долю секунды в голове пронеслись тысячи мыслей, ужас сковал моё тело стальными цепями, таща меня на дно купальни. Я попыталась собрать все свои силы и, сделав последний отчаянный рывок вверх, наконец смогла вынырнуть из воды. Я вдохнула спасительный кислород и закрыла лицо руками, убирая прилипшие на глаза мокрые волосы. Отовсюду слышался звонкий девичий смех. Я протерла глаза и посмотрела вокруг. Девушки, позабыв о своих делах, смеялись, наблюдая за тем, как я судорожно хватаю ртом воздух, пытаясь отдышаться и освободиться от лёгкого приступа удушья после падения в воду. В висках стучало, и я схватилась за горло, стараясь откашляться. — Такой, как ты, будет нелегко привыкнуть к новой жизни, — крикнула мне девушка, что толкнула меня в воду. — Посмотрим, как быстро ты сдашься. — Следи за собой, — приказным тоном сказала ей кисен, которая привела меня сюда. — И не нарушай порядок, — после этих слов она вышла, уведя за собой несколько девушек. — Вы это видели? — с усмешкой спросила всё та же девушка, обращаясь ко всем в купальне. — Надменная шлюха. Считает себя наравне с хэнсу, нет, ещё выше, — говорила она под общее согласное кивание. — Став любовницей господина, теперь задирает нос и относится к нам как к своим слугам. С чего бы такая честь? — Она надеется, что он скоро заберёт её отсюда, — сказала одна из девушек, что нежились в бассейне. — Наивная. Разве она не понимает, что его увлечение ею скоро исчезнет, и её место займёт другая? Ей может стать любая из нас, — произнесла она, поднимая из воды лепесток розы. — Господин падок на женские юбки. — Не хочешь ли ты занять её место? — спросила девушка, сбросившая меня в бассейн. — Почему бы и нет? — мечтательно произнесла кисен и, подтянувшись к краю бассейна, вышла из воды. — А разве ты не хотела бы? — девушка, что помогала той с умыванием, подала ей полотенце. Кисен завернулась в хлопковую ткань и, откинув с груди лепесток розы, вышла. В купальне стало тихо. Все смотрели на стоявшую у края бассейна девушку. Та, махнув длинными распущенными волосами, вышла из покоев вслед за ушедшей кисен. Оставшиеся девушки, ещё немного помолчав после короткого разговора подруг, вернулись к своим делам. Позабыв обо мне, каждая принялась доделывать начатое, будь это умывание, уборка или же прихорашивание у зеркала перед новой встречей с богатым клиентом. Я подплыла к краю бассейна и попыталась подняться наверх, но меня тут же остановила подошедшая ко мне девушка. Она опустилась передо мной на колени и взяла мою руку, убрав ту с бортика бассейна и опустив в воду. — Я помогу вам, — сказала она и тепло улыбнулась, будто стараясь меня успокоить. — Вам не нужно бояться. — Я не хочу, — отмахнулась я, но уже через мгновение схватила незнакомку за руку, с силой сжала её ладонь и, толком не понимая, на что рассчитываю, прошептала, умоляюще смотря на кисен: — Пожалуйста, помоги мне. Я не хочу здесь оставаться. Сперва девушка ничего не ответила и лишь молчаливо накрыла мою руку свободной ладонью. Она опустила взгляд и, немного помолчав, заговорила: — Я понимаю, что вы чувствуете, — начала она и горько усмехнулась. — Вам страшно, вы не знаете, как жить дальше. Не знаете, чем для вас обернётся следующая минута, час или день. Я сама прошла через это, — она говорила, и я почувствовала, как она тоже сжала мою ладонь. — Знала ли я, что превращусь в кисен? Могла ли представить, что моим домом станет Гибан? Я услышала, как задрожал её голос. Девушка всхлипнула, и в тусклом свете свечей я заметила, что её глаза заблестели. — Моя семья родом из Понсана, — произнесла она, почти перейдя на шёпот. Я заметила, как её дыхание участилось, а рука, сжимающая мою ладонь, задрожала. — Кидани… Убили мою мать. Спалили наш дом. Многих жителей нашего города тогда сжигали заживо, — девушка запнулась и вытерла слёзы. Я почувствовала ком в горле. Казалось, она не могла выговориться тысячу лет и лишь сейчас решила открыться, рассказав мне все свои тайны. — Нас грабили, убивали как зверей, ловили и вырезали целые семьи. Я боялась выйти на улицу… Тогда мой отец решил бежать, чтобы я могла спасти себя, спасти свою жизнь, — она всхлипнула, и её плечи задрожали. — Ночью мы собрали наши вещи и бежали из города. Но нас заметили. Мы побежали в лес, но они поймали моего отца, — она беззвучно плакала, и мне было действительно жаль её. — Они убили его, а я ничего не могла сделать, не могла его спасти. Несколько дней я просто шла. Шла, куда глаза глядят, — я сочувственно посмотрела на заплаканную девушку и погладила её руку, пытаясь успокоить её. Я сама не заметила, как из моих глаз покатились слёзы. В очередной раз за последние дни. — А потом меня увидел господин и привёз сюда. Вот так я и оказалась здесь, никому не нужная. У меня не осталось никого, кто бы хоть изредка вспоминал обо мне. Я одна на белом свете. Я молчала, не в силах найти слов, чтобы хоть что-то выдавить из себя. Услышав историю этой девушки, мне стало по-настоящему жаль её. Потерять всю семью и оказаться здесь — как же тяжело ей пришлось. То, что она пережила, могло сломать любого человека, каким бы сильным он не был. Но испытав такую боль, она продолжала улыбаться, хоть её улыбка и была вымученной. Она хотела меня успокоить, но ведь именно ей самой было необходимо утешение и поддержка, чего в Гибане, наверняка, совсем не осталось. — Так что не думайте, что вы одиноки, — сказала она и посмотрела мне в глаза. — Я тоже не хотела быть здесь. Никто не хотел. — Как тебя зовут? — спросила я. — Ён Рэ. Хон Ён Рэ, — ответила девушка, улыбнувшись мне. — Рада знакомству, — сказала я и тоже улыбнулась. — Я Хэ Су. Мне показалось, что Ён Рэ я могу доверять. Она не была похожа на других девушек. Я чувствовала её искренность, и мне тоже хотелось быть честной с ней. Однако доверять кому-то было слишком опасно. Опасно для этого места. — Я помогу вам, — повторила она и взяла с золотистого блюдца ароматное мыло. — Пожалуйста, снимите ваши одежды. Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться. Я развязала верёвочки на талии, стянула с плеч рукава и сняла с себя платье. Я старалась не смотреть на остальных девушек и, повернувшись к ним спиной, позволила Ён Рэ прикоснуться к себе. Она опустила в воду мыло и, вспенив его, провела им по моим рукам, плечам и шее, спускаясь вниз по спине. Я закрыла глаза и попыталась не думать о том, где я сейчас нахожусь и что со мной происходит. Несколько раз я хотела забрать из её рук мыло и вымыть себя, но Ён Рэ настаивала на том, чтобы она выполнила всю процедуру сама, говоря, что таковы здесь правила. Около часа я провела в купальне. Закончив умывание, Ён Рэ подала мне полотенце. Я схватила его, как будто оно было моим единственным спасительным кругом, и вновь услышала за спиной смешки. Ён Рэ повела меня в соседнюю комнату. Она была гораздо светлее и уютнее, внутри пахло благовониями. Мы прошли вглубь комнаты, и на стоящем у окна столе я заметила небольшой сверток. — Вам подготовили одежду, — сказала Ён Рэ и взяла сверток со стола. — Оденьте это. Она протянула мне одежду. Я взяла платье в руки. Ткань бледно-жёлтого цвета казалась лёгкой, почти что воздушной. Я неуверенно подошла к небольшой софе и присела на краешек, сжимая в руках своё новое платье. — Если вам нужна помощь, — начала Ён Рэ, — только скажите. Мне не сложно. — Не могла бы ты выйти? — спросила я с надеждой в голосе. Даже после купальни мне было неловко снова оказаться перед ней без одежды. — Я быстро. — Но… — Всего на минутку, — умоляюще произнесла я, и Ён Рэ сдалась. — Я подожду вас за дверью, — и она вышла из комнаты, оставив меня одну. Не теряя ни секунды, я сбросила с себя полотенце и принялась за одежду. Под ней я заметила нижнее платье и сразу же надела его. Я наскоро расправила на себе ткань, и в этот момент в комнату вернулась Ён Рэ. Она принесла с собой накрытый полотенцем поднос и две шкатулки и поставила их на стол. — Вы должны хорошо выглядеть, — сказала она, открывая одну из шкатулок. — С этого дня тщательно ухаживайте за собой. Красота — единственная вещь, которая у нас есть. — Ён Рэ, хочешь сбежать со мной? — вдруг спросила я, после чего она на мгновение замерла. — Мне некуда бежать, — спокойно ответила она, продолжив возиться со шкатулками. — Никогда не говорите о своих мыслях вслух, иначе вас накажут. Я хорошо это запомнила. Ён Рэ взяла в руки полотенце и подошла ко мне. Она вытирала мои волосы, стараясь их высушить. Я сидела, опустив голову, и думала о её словах. «Я одна на белом свете». Она сказала это так обречённо, что я будто сама почувствовала её боль и одиночество. Мы были в одной лодке: ни она, ни я не имели ни единого шанса выбраться отсюда. «Никто не найдет меня. Никто не узнает, где я, — думала я, потирая запястья, которые снова горели. — Не в этот раз. Чудо дважды не случается». Ён Рэ расчёсывала мои волосы. Она уделяла внимание каждой пряди, старательно приглаживая длинные локоны. Затем она достала из шкатулки несколько шпилек и поочередно примерила их к моим волосам. Её выбор пал на маленькую заколку в виде жёлтой розы, которая идеально подходила к цвету моих одежд. Собрав несколько прядей, она скрепила их заколкой и после аккуратно уложила мои волосы на плечи. Справившись с причёской, Ён Рэ потянулась за другой шкатулкой. — Я сама, — сказала я, увидев, как Ён Рэ достала несколько кистей и фарфоровых баночек из шкатулки. — Я разбираюсь в этом, — и я взяла из её рук все предметы, необходимые для нанесения макияжа. Ён Рэ достала зеркало из поставила его на стол передо мной. Я принялась за свои ссадины, тщательно закрашивая их, затем я слегка подкрасила ресницы и губы. Прихорашиваться в этом месте совсем не хотелось. — Вы очень красивы, — восхищенно произнесла Ён Рэ, когда я захлопнула шкатулку и поставила ту обратно на стол. Я смущенно улыбнулась. — Ах, да, я принесла вам кое-что, — сказала она и протянула мне небольшой поднос, который она до этого прятала под полотенцем. — Вы ведь голодны, — я взяла серебряный поднос с едой и почувствовала, как во мне разгорается аппетит. — В последнее время мне нездоровится по утрам, даже кусок в горло не лезет. Думаю, лучше отдать это вам, чем выбрасывать диким животным. Я с благодарностью посмотрела на Ён Рэ и принялась опустошать тарелки. Я уплетала одно блюдо за другим, наслаждаясь пищей и прикрывая от удовольствия глаза. Хлеб, рис, тушеное мясо — всё исчезло в считанные секунды под моё довольное чавканье. Насытившись, я откинулась на спинку софы и блаженно улыбнулась. — Спасибо тебе, — от всего сердца поблагодарила я Ён Рэ. Она взяла пустой поднос и снова прикрыла его полотенцем. — Нам нужно спешить, — сказала она, бережно собирая все вещи обратно в шкатулки. — Мы не можем опоздать на занятия. — Занятия? — удивилась я. — Музыка, танцы, поэзия, — перечисляла Ён Рэ, пряча поднос и шкатулки в небольшой платяной шкаф. — И, конечно, искусство. — Ты давно в Гибане? — поинтересовалась я, когда Ён Рэ вновь подошла ко мне. — Два месяца, — ответила она мне и добавила: — С тех самых пор, как господин увидел меня, я здесь. — Господин? Тот старик? — спросила я, вспомнив о мужчине, который сообщил мне о распоряжении моего дяди. — Тише! — шикнула Ён Рэ. — В Гибане даже у стен есть уши. — Что он за человек? — продолжила я свои расспросы, не обратив внимание на её слова. — Он тот, кому мы все обязаны прислуживать, — просто сказала кисен. Я сглотнула. С каждой проведенной здесь минутой это место казалось ещё более ужасным. «Нужно бежать отсюда как можно скорее». Мы вышли из покоев во двор. Ён Рэ вела меня в специальное помещение, где все кисен разучивали танцы, какими они позже развлекали господ. Многие девушки оборачивалась, когда я проходила мимо них. Я слышала, как они начинали обсуждать меня, стоило мне показаться им на глаза, слышала их приглушенные смешки, к которым начинала уже привыкать. Но чем я заслужила их внимание? — Хэ Су? — услышала я своё имя. Я обернулась и попыталась отыскать глазами позвавшую меня девушку. Мой взгляд остановился на кисен, что в окружении своих улыбающихся подруг вызывающе смотрела на меня. — Говорят, ты была близка с принцами? — спросила она, изогнув губы в кривой усмешке. — Интересно, насколько? Услышав эти слова, я почувствовала, как исчезает моё терпение. За несколько часов, проведенных в обществе кисен, я всё время слышала насмешки и издевательства в свой адрес. — Прекратите. Прекратите, вы все, — сказала я, обратившись к каждой девушке. Я чувствовала на себе десятки взглядов, и это не придавало мне ни капли уверенности. — Вы можете говорить обо мне всё, что угодно, но не смейте распускать слухи о принцах. — Да как ты смеешь так говорить со мной? — сквозь зубы прошипела кисен, выйдя из кольца своих подруг и приближаясь ко мне. — Ты больше не во дворце! Здесь нет принцев, которые могли бы защитить тебя за твою очередную маленькую услугу! Забудь о прошлом! Ты в Гибане и должна уважать меня! — Я не обязана! — закричала я, сжав кулаки до такой степени, что ногти со всей силы впились в ладони. — Или ты мне завидуешь? — с издевкой спросила я, глядя в глаза кисен. — Завидуешь? — Ах, ты!.. Не договорив, кисен бросилась на меня. Она вцепилась в мои волосы и сильно потянула за них, заставив меня выгнуться и вскрикнуть от боли. Я попыталась оттолкнуть её и ударила её локтем в живот. Та на мгновение ослабила хватку, согнувшись на пополам. Не теряя времени, я изо всех сил толкнула её, и та упала на землю. Я запрыгнула на неё и, не помня себя, ударила её по лицу. Кисен попыталась ответить мне и, схватив меня за руку, сбросила с себя. Она замахнулись, желая дать мне пощёчину… — Довольно! — рука моей противницы замерла в воздухе. Все девушки опустили головы, приветствуя хэнсу. — Немедленно встаньте! — кричала она, приближаясь к нам. Кисен слезла с меня, после чего и я поднялась на ноги. — Ису, тебе хватило наглости впутаться в драку? — Госпожа! — взмолилась ису, падая перед старшей на колени. — Госпожа, простите! — Замолчи! — приказала госпожа, и кисен тут же притихла. — Вас ждет наказание, — сказала она и строго посмотрела на нас обеих. — Идите за мной. Мне было страшно, но я не жалела о сделанном. Я была уверена, что поступила правильно, решив отстоять свою честь и честь Их Высочеств. Пусть это и стоило получить наказание, я знала, что моя совесть чиста. Я взглянула на Ён Рэ и, улыбнувшись ей, последовала за хэнсу. «Здесь будет нелегко выжить, но я обязательно справлюсь».Pov Ван Со
С каждой минутой становилось всё темнее. В конце-концов я потерял счет времени и уже не понимал, как долго гнал лошадь вперёд, не знал, сколько мне ещё оставалось изматывать кобылу до полусмерти, заставляя её двигаться дальше, к самому горизонту, утопающему в бамбуковых зарослях. Я боялся опоздать и изо всех сил старался не поддаваться тревожным мыслям, не позволяя им завладеть мной. Я сжал зубы, прикусив губу, отчего сразу же почувствовал во рту металлический вкус собственной крови. Горький, ядовитый вкус крови проклятого ребёнка, каким меня считала мать все эти долгие двадцать пять лет. Лошадь фыркала, пытаясь отдышаться, но я не мог позволить ей остановиться. Я слышал стук её обессиленного сердца, чувствовал, как она слабела, однако ничем не мог помочь ей. Я и сам был на грани. Голова кружилась от не контролируемого потока мыслей, и я постепенно терял самообладание, лишаясь контроля над своими эмоциями. Рука невольно опустилась на рукоятку меча, когда я вспомнил о своей сестре. В прошлом милая и всегда улыбающаяся Ён Хва, теперь, точно кобра, показавшая ядовитые клыки, алчно желает получить трон, используя и убивая людей. Мне всегда говорили, что дворец способен поменять любого человека, имеющего хоть долю власти, но я до последнего не мог поверить, что острые шипы тщеславия способны проникнуть и в её искреннее, открытое сердце. Я почувствовал, что в душе что-то оборвалось, как будто частичка меня умерла, иссохла, превратившись прах, который тут же развеял ветер по этой длинной тропе. Обида, страх, ненависть и отчаяние властвовали над моим разумом, сломив моё сопротивление. И я поддался. Звериный рык вырвался из груди, пробуждая во мне Волка. Я был готов убить любого, кто посмел бы причинить боль Хэ Су, дотронуться до неё хотя бы кончиком пальца, испугать её или приблизиться к ней на полшага. Мои мысли прервал неожиданный свист пролетевшей в миллиметре от моего лица стрелы. Лошадь пронзительно заржала и встала на дыбы, чуть не сбросив меня с седла. Я схватил меч и развернул испуганную кобылу. Генерал Ли, натягивая тетиву, целился прямо в меня. Несколько солдат сжимали в руках луки, готовые в любую секунду по приказу генерала пустить в меня стрелы. Я ухмыльнулся, увидев в сумерках своих преследователей, и сжал меч ещё сильнее. — Зачем вы здесь? — громко произнёс я, обдумывая при этом возможный план нападения. — Ваше Высочество, — заговорил генерал, — мы должны сообщить вам, что Его Величество болен. Он желает увидеть вас, поэтому вы должны вернуться во дворец. Мы будем сопровождать вас. — Что за внезапная болезнь? — спросил я, усмехнувшись. — Я встречусь с ним завтра утром. Если болезнь серьёзна, Его Величеству нужно набираться сил, мне незачем тревожить его сейчас. — Боюсь, что Его Величеству будет тяжело пережить эту ночь, — улыбаясь, произнёс генерал. — Вы всё же должны как можно скорее вернуться во дворец. — Возвращайтесь, — приказал я, сняв с лица улыбку. — Если не хотите пожалеть, что на свет родились, лучше бегите, иначе никто из вас не выживет. — Даже я? — услышал я женский голос, и через мгновение из-за спин солдат появилась Ён Хва верхом на лошади. — Вы и меня убьёте? — Убирайся, — прошипел я сквозь зубы. — Наш отец болен, — спокойно произнесла она. — Лекари не знают, чем помочь королю. Возможно, его уже не спасти. — Не слишком ли много смертей? — спросил я, глядя на Ён Хву, которая неторопливо гладила гриву лошади. — Жизнь скоротечна, — сказала она, посмотрев мне в глаза. — И не предсказуема. Никто не знает, когда придет его закат. Его Величество — правитель, основавший Корё. Народ его никогда не забудет. — Отец ещё не умер, а ты рассуждаешь о нём, как о покойнике, — отрезал я и потянул за поводья, намереваясь больше не терять времени, попусту сотрясая воздух, и поскорее найти Хэ Су. Я и так заставил её ждать слишком долго. Каждая секунда была дорога. — Завтра я обязательно встречусь с ним, — и я хотел было снова погнать лошадь, но Ён Хва остановила меня: — Вы не можете самовольно вернуть эту девку! — закричала она мне в спину. — Она больше не принадлежит дворцу, теперь она кисен из Гибана! Вы не можете управлять её жизнью! Забудьте о ней! — она кричала, наполняя ненавистью каждое слово. — Наш отец умирает! Не будете ли вы винить себя, если не попрощайтесь с ним, когда он в последний раз зовёт вас? Мне стало тяжело дышать. Я почувствовал, как разрывается моё сердце. В душе родилось сомнение. Я не знал, что делать: стоило ли мне продолжить свой путь, невзирая на слова сестры, или же я должен был попрощаться с отцом, который, возможно, был сейчас при смерти? Я боялся сделать неправильный выбор, боялся поверить сестре, которая могла с лёгкостью соврать мне, сыграв на моих чувствах. Возможно, это был мой единственный шанс увидеть живым Его Величество до того, как смерть обезобразит его лицо, выкачает всё тепло из его тела и заберёт с собой его душу. Но Хэ Су, беззащитное дитя, у которой не осталось никого, могла рассчитывать только на меня, и я боялся не оправдать её надежды, потеряв столь драгоценное время. Я пожелал бы стать птицей, если бы мог получить крылья. Я бы спрятал в них Хэ Су, уберёг бы её от страданий и от самого себя. Я чувсвовал, что с каждым мгновением моя уверенность угасала. Я не мог бросить отца в его последний миг. Я долго колебался, не зная, что делать. Я не мог найти выход, не мог принять единственное правильное решение. Я не мог выбирать между Хэ Су и отцом. Ком застрял в горле, а на глаза навернулись столь непривычные для меня слёзы. Выбор был сделан. Выбор, за который я мог лишь винить и оправдывать себя самого. Я развернул лошадь. Горячие слёзы, будто осколки стекла, царапали мои щёки, оставляя шрамы — невидимые мокрые дорожки. «Прости меня».Pov О Су Хи
Его Величество никогда не заботился о своём здоровье. Его интересовали лишь боевые искусства, быстрый бег лошадей, чувство свободы и лёгкости. Беспечный юноша, покоривший моё сердце, ставший для меня моим сном, наваждением, далёкой звездой, до которой нельзя дотянуться — король Тхэ Джо, завоевавший сердца всего народа. Наша детская дружба превратилась в симпатию, а симпатия переросла в более сильное чувство — любовь. Наша молодость пролетела так быстро, так незаметно, оставив после себя лишь воспоминания. Его образ я храню в своём сердце, его голос, нежный и бархатный, до сих пор слышу в шелесте листьев, дуновении ветра, щебете птиц. Я думала, он моё счастье, моё будущее, но жизнь распорядилась иначе. Трон отобрал его у меня. Он необратимо отдалил нас друг от друга, разрывая все нити, соединявшие нас десять лет. Наши мечты были разрушены, но я не могла позволить себе покинуть их руины, желая повернуть время вспять и вернуться в прошлое. Тогда я решила посвятить ему свою жизнь. Так же, как собственное сердце, я отдала ему свою свободу. Став придворной дамой, я поклялась быть верной королю, обрекая тем самым себя на вечное одиночество. Однако я получила возможность видеть его, быть рядом с ним, и этого, казалось, мне было достаточно. Я не сразу поняла, что жду ребёнка. Лишь после того, как мой живот округлился, тошнота и головокружение стали привычным делом, я наконец осознала, что во мне зародилась новая жизнь. Я боялась за себя и своего будущего ребёнка, боялась, что, узнав о моём положении, король будет в опасности. Я скрывала свою беременность ото всех, я перестала доверять людям, опасаясь, что мой секрет будет раскрыт. В то время я была ещё совсем юной и не знала, что сохранить тайну во дворце невозможно. Королева Ю узнала обо мне. Она приказала избавиться от ребёнка, но я не могла этого сделать, не могла убить невинное дитя внутри себя. Я хотела бежать, скрыться подальше от дворца, родить своего малыша и растить его далеко-далеко от Сонгака. Я хотела любоваться своим ребёнком, вспоминая его отца, и молилась небу, чтобы оно позволило сбыться хотя бы этому, последнему эгоистичному желанию. Но небеса не услышали мои молитвы. Королева Ю нашла меня и приказала слугам избить меня до полусмерти. Меня били палками, били ногами, бросали камни в моё тело. Еле живая, я добралась до своих покоев. Кровотечение было слишком сильным, тело болело, всё внутри разрывалось на части. Я потеряла своего не родившегося ребёнка. Ребёнка, к которому успела привязаться и который стал для меня единственной радостью в жизни. Я потеряла цель своего существования, не знала, как справиться со своим горем. Я думала, что умерла вместе со своим малышом. Тело отказывалось принимать пищу, я боялась уснуть, потому что во сне я слышала крики своего малыша, его предсмертные стоны и вопли. Я хотела отравить себя и покончить со всей своей болью раз и навсегда. Я хотела прекратить эти муки, хотела раствориться в воздухе, стать призраком. Но король не позволил мне сделать это. Он назначил меня своей старшей наложницей, и мне пришлось смириться с его волей. Каждый день я заваривала для него чай. Каждый день я расчёсывала его волосы, умывала его, помогала одеть роскошное королевское облачение. Я готовила ему наложниц, следила, чтобы никто не тревожил их ночью. Я видела, как родился его первенец, помогала его будущим жёнам подготовиться к свадебной церемонии. Я принимала у них роды, держала на руках его сыновей — будущих принцев Корё. Я пыталась найти своё счастье в работе. Я старательно выполняла все поручения, выжимая из себя все свои силы. И я стала дамой О, главной наложницей в Дамивоне, который был для меня теперь единственным домом и настоящей тюрьмой. Проходило время, сменялись года, десятилетия. Принцы давно выросли, волосы короля стали седыми, а на моём лице появились глубокие морщины. Боль от потери ребёнка превратилась в физическую, с каждым днём я слабела. Но я продолжала работать, потому что только работая и уставая я могла почувствовать себя живым человеком. Ваше Величество, когда же вы почувствовали, что и ваши силы уже на исходе? Почему никому не сказали о своей боли? Вы думали, что я ни о чем не узнаю, если продолжите мне улыбаться? Почему захотели уйти незаметно, как, бывает, неожиданно гаснет свеча из-за дуновение ветра? Почему решили оставить меня? Вы ведь давно знали о своём недуге. Знали и молчали, пытались справиться с болью в одиночку. Я не прощу вас. Никогда не прощу вас за этот жестокий обман. Теперь вы прикованы к постели. Вы не можете встать, не можете есть, не можете уснуть. Я не верю, что всё это правда, не хочу верить, что вы уйдете раньше меня. Прошу вас, останьтесь, вы нужны этой стране, её народу, вашим подданным. Вы нужны своим детям и жёнам. Вы нужны мне. Я знаю, что мне осталось совсем немного, но, оглядываясь назад, не жалею о прожитой жизни. Если бы у меня был шанс вернуться в далёкую юность и выбрать другой путь, я бы не задумываясь повторила каждый шаг своей нынешней жизни, лишь бы навсегда остаться с вами. Я люблю вас. Я живу ради вас. Вся моя жизнь — это вы, Ваше Величество. Простите за это свою глупую Су Хи. Только, прошу, не умирайте.