катастрофическое

она говорит, что я красиво описываю боль. она говорит, что считает меня прекрасной. она говорит, что видит, на сколько я разбита, даже почти ничего не зная обо мне. она всё говорит, говорит, говорит; я должна была давно уже прекратить это, оставить её, но вся проблема в том, что я хочу слушать. знать, что ей не плевать. чувствовать кончиками пальцев исходящее тепло сквозь расстояние. однако ещё вся проблема в том, что я способна лишь на описание боли. «давайте же, спросите меня о чём угодно, я испытывала всё», — хочется кричать в толпу, но я лишь провожу по шесть часов в здании, где никому нет дела до моего настоящего состояния, поэтому продолжаю нести бессвязный лепет, лишь бы улыбка не дрогнула. только бы никто не заметил чего-то столь очевидного. также некому позвонить, чтобы рассказать, что на самом деле за дерьмо происходит. точнее, что не происходит, однако копится внутри моей головы и хочет взорваться. поэтому я здесь. слушаю ужасно разрушающие и не дающие без слёз вдохнуть песни. пишу совершенно не имеющий смысла и даже какой-то связи текст; просто нужно выговориться да почувствовать что-то вроде причастия к написанию своих работ, которые за последний год превратились во что-то убогое. убогое наверное потому, что мои чувства убоги. однако даже если мне некому позвонить, я могу записать голосовое сообщение для человека, которому действительно не плевать. и вся соль в том, что этот человек живёт в другой, блять, стране. Господи, мне так хочется выпотрошить всех этих рядом находящихся людей, которые заставляют думать о том, что я и мои мысли ничего не стоят. но это всё лишь гормоны, да? так моя мама говорит. у меня нет проблем; только подростковые загоны и переизбыток гормонов из-за перестройки организма. только вот, он уже давно перестроился, а мои загоны превратились в диагноз. и, ха, конечно же, людям со стороны всегда виднее.