***
Первый учебный день начался с ЗОТИ. Преподаватель был очень странный. Аластор Грюм был без ноги, без глаза и с кучей шрамов на лице, даже страшно было представить, что под одеждой. Он был похож на старого солдата, что было не далеко от истины. На Слизерине все только и делали, что обсуждали нового профессора и его методы задержания преступников. Он посадил половину последователей Темного Лорда, хотя часть из пойманных им до суда не дожили. Он был жесток и скор на расправу. Самый лучший аврор своего времени и один из самых сильных волшебников Британии. Урок начался с демонстрации его точности. Грюм случайно запустил несколько проклятий по разным направлениям и сказал, что настоящий волшебник всегда должен быть готов к нападению, когда рядом находиться маг с палочкой в руке. Поэтому, чтобы защититься, мы начали изучать щитовые чары. Во второй половине урока он рассказал о проклятиях, для которых щиты не помеха — Непростительные заклинания. Он продемонстрировал их на насекомых и рассказал о том, что убивающее проклятие смог пережить только один человек, после этого весь класс с интересом рассматривал Гарри. А Поттеру… А Поттеру было все равно. Он уже применял сам Аваду, а на себе испробовал и её, и Круцио. Так что ничего нового для себя он не узнал, кроме одного. Для этих проклятий необходимо желание. Для Империо — завладеть разумом и телом человека, желание власти. Для Круцио — причинить невыносимую боль, желание мук. Для Авада Кедавры — желание смерти. Все довольно просто, и эти проклятия не требовали каких-то особенных умений и магических сил, именно поэтому их так легко применяли, хотя каждый раз их использования отражается на психике волшебника. От мысли быть Богом ещё никто не отказывался. Драко был недоволен новым преподавателем, что и не скрывал от своего друга. Он скучал по Блэку, который дополнительно их обучал весь год, и теперь они были довольно хороши в дуэлях. А Гарри принялся изучать Боевую магию и познавать свои возможности в колдовстве. Выходило, что особых ограничений в его волшебстве нет, главное — это пресловутое желание и понимание результата. Примерно как в трансфигурации. Поэтому, идя по коридорам после ЗОТИ, Драко недовольно бурчал, а Малколм его подкалывал. Теодор и Блейз молчали, что было довольно странно. Хотя, после урока с учителем, который ловил твоих родителей, говорить им особо и не хотелось. Они пришли в кабинет Трансфигурации и заняли свои места. Урок был совмещен с грифами, как обычно. В этот раз они изучали, как из неживого сделать живое. Но пока лишь маленьких животных. К концу пятого курса они должны изучить все основы Трансифугарации, а потом, на уровне ЖАБА, они будут более углубленно изучать заклинания, в том числе и использование их в дуэлях. Гарри с первого раза превратил монетку в птицу и скучающе создавал ей клетку. Приманив свое творение, он посадил её в наколдованную клетку и с помощью чар сделал ей голос канарейки. Поттер заработал пятьдесят баллов и завистливые взгляды. Малфой недовольно на него глянул, но ничего не сказал, продолжая трансфигурировать мышек. Белых, естественно, это же Малфой. В конце урока всем задали эссе, кроме Поттера — он, несомненно, полностью изучил данное преображение и даже более того. Начался обед, однокурсники расселись по своим местам. — Гарри, а как ты добился того, что птица запела? — полюбопытствовала Дафна. Поттер ей легко улыбнулся, пожал плечами и ответил: — Чары подобия. Ими заклинают музыкальные инструменты и шкатулки. — Но в них есть струны или специальные флейты, — заметил Малфой. Ему тоже было весьма любопытно, как именно Поттер заколдовал эту глупую птицу. — А я сделал подобие флейты в гортани птицы. Она ведь неживая, не умрет от этого, — со смешком ответил Гарри. — Умно. Тебе надо было учиться на Когтевране, — с легкой улыбкой заметила Панси. — Не думаю. Я не такой фанатик, как они. Посмотри на них. Некоторые так зачитались, что забывают о том, что нужно есть. Все взглянули на стол воронов и заметили, что многие погрузились в книги, держа в другой руке вилку, забывая о том, что вообще-то нужно принимать пищу не только духовную. — Да, ты, к счастью, учишься только в специально отведенных местах. Но даже несмотря на все старания, они все равно не будут учиться лучше тебя. Как тебе это удается? Ты пользуешься Маховиком? — полюбопытствовал Нотт. — Нет. Я не враг себе, чтобы красть свое же время. Я просто все запоминаю с первого раза. У меня хорошая память, — с усмешкой ответил ему Гарри. — Да, Поттер. Самое главное, чтобы ты оставался лучшим. Это показывает наш факультет с лучшей стороны! — с усмешкой сказал Блейз. — Да? Ну, я особо и не стараюсь, — пожав плечами, ответил парень. — Боюсь, что если ты начнешь стараться, наши преподаватели этого не переживут, — со смешком сказал Малколм. — Да. Пожалей старичков, Поттер, — протянул Теодор. — То есть нашего декана не жалеть? — ехидно спросил их Гарри. — Разумеется, нет! — воскликнул Блейз. Поттер слегка улыбнулся и ответил ему: — Ты такой добрый, Забини. — Я как ты. — Мне тебя жаль. Ладно, нам на травологию. Все поднялись и вышли из Большого зала. В теплицах было тепло и влажно. Они проходили странные цветки, которые были больше похожи на шишки. Пока молодые люди возились в земле, в школе обсуждали предстоящий Турнир Трех Волшебников.***
В кабинете директора его хозяин разговаривал с главой департамента игр и спорта. Они обсуждали условия приезда гостей и возможности их размещения в замке. Болгары хотели остаться на своем корабле, но попросили о возможности трапез в замке, а французы решили жить в замке, что особых проблем не вызывало, но их желания насчет цветов и отопления немного раздражало Британское министерство. — Альбус, они несносны! Все требуют, требуют, как будто они уже победители этого турнира. Я надеюсь, ваша школа предоставит только самых лучших учеников, — недовольно проворчал мужчина, расхаживая по кабинету директора школы. — Разумеется, Людо. Все студенты нашей школы одни из лучших волшебников, — спокойно отметил старик. — А мистер Поттер будет участвовать? Я слышал, что он лучший ученик курса. Он получает максимальное количество баллов по всем предметам, а как летает! Мне давали посмотреть воспоминания. Это было прекрасно. — Да, мистер Поттер несравненно хороший ученик. Я горжусь тем, что он студент нашей школы, но, к сожалению, он не достиг необходимого возраста для участия, — немного недовольно протянул Дамблдор. — Очень жаль. Я бы поставил на него, — со вздохом сказал маг и сел в кресло. — Почему, если не секрет? — поинтересовался директор. — Он единственный за последние пятьсот лет, кто смог получить такие баллы за учебу, притом, что у него хватает времени на спорт и на социальную жизнь. Он, должно быть, гений. Поэтому вряд ли есть кто-то, кто сможет превзойти его умения. — Разве что старшекурсники его превзойдут, — спокойно заметил Дамблдор. — Я так не думаю. Ну, пожалуй, мы все решили. До встречи на Хэллоуин. — До встречи, Людо. Волшебник исчез в зеленом пламени камина, а Дамблдор задумался о разговоре, который велся в этом кабинете. Бэгмен был чертовски прав! Поттер был идеальным чемпионом школы. Нужно придумать, как провести его на турнир. Нужен Аластор.***
Вечером Гарри сидел в кресле у камина, в общей гостиной и говорил с Дафной о чарах, которые он сегодня применял на трансфигурации. Девушке было очень интересно, как получается такое волшебство у ее жениха, он и вправду был великим волшебником с необъятной фантазией. И кто знает, может, в будущем он перевернет этот мир с ног на голову со своими знаниями и идеями, а она будет стоять за его спиной и поддерживать его во всем. Для себя она уже все решила. Гарри был красив, умен, галантен и приятно целовался. Идеальный будущий муж, к которому она испытывала вполне определенные чувства, хотя пока и не любовь, но близко к ней. Поттер же обдумывал возможность того, чтобы поучаствовать в пресловутом Турнире. Он хотел показать всей школе, что он сильнее старшекурсников и не просто так носит звание лучшего ученика больше трех лет. Он это заслужил. Вечер близился к концу, и Гарри попрощался с Дафной, поцеловав её. Драко на это только закатил глаза, они с Асторией еще не прониклись друг к другу особыми чувствами, и поэтому Малфой подкалывал своего друга, хотя делал это очень тонко. Когда Малфой уснул, Гарри перенесся в Тайную комнату. Осмотревшись, он вызвал Добби, заказав у него горячий шоколад, и уселся на софу. — Приветствую, наследничек. Как провел каникулы? — ехидно поинтересовался основатель. — Познавательно. Мы были в Южной Америке, гуляли по джунглям и наткнулись на интересный храм. Я много узнал о части себя. — Часть, но не целое. Не забывай об этом Гарри. Пока у тебя есть эмоции и твои силы, ты Хозяин. Я не против пыток и убийств, но человек должен всесторонне развиваться и чувствовать разнообразные эмоции, — спокойно заметил Слизерин. — Это не проблема. Оказывается, Тьма любит жертвоприношения, — медленно протянул Поттер, сверкнув глазами. — На то она и Тьма. Тысячелетия она менялась, столетия она наблюдала и принимала для себя особенные части жизни людей и волшебников. Мы для неё, как муравьи. А она — человек с лупой. В этом случае, как ты думаешь, кем являешься ты? — Лупой? — с улыбкой спросил парень. — Ты умен, — вынес вердикт портрет. — Я давно об этом знал. Точнее, всегда. И я поддерживаю её стремления к власти. Это упоительно, тут ничего не изменить и не добавить. Для меня власть неизбежна, и я готов заплатить за это, — с мечтательной улыбкой протянул Гарри. — А если платой будет жизнь твоих близких? — спросил его основатель. — Ты же знаешь ответ, зачем спрашиваешь? — резко спросил у него парень. — Надеюсь найти в тебе что-то… — протянул Салазар. — Человечное? Зря стараешься. Люди сами вырыли себе эту яму. Моя светлая часть не против, поверь мне. Знаешь, какие я воспоминания использую, чтобы вызвать Патронуса? — с горькой улыбкой спросил у Слизерина Поттер. — Какие? — с нетерпением спросил основатель. Ему нравилось узнавать о своем наследнике новое. — Как я в первый раз смог ответить дяде на издевательства. Знаешь, я чуть его не убил. Не понимаю, как я смог остановиться. Это мое самое счастливое воспоминание. Салазар удивленно вскинул бровь и осторожно спросил: — А как же крестный, Драко, Дафна? — Они вызывают во мне какие-то эмоции, но этого недостаточно. Да, я могу теперь чувствовать, в основном, правда, чувства отрицательные. Да, за них я убью любого, но это не меняет того факта, что, если понадобиться, их я тоже убью. — А рука не дрогнет? — ехидно спросил основатель, справившись с эмоциями. — Я ведь могу просто приказать Снейпу, — пожав плечами, ответил парень. — Он не убьет своего крестника, — резко заметил портрет. — Он просто не сможет меня ослушаться. Но, надеюсь, до этого не дойдет, — медленно протянул Поттер, раздумывая над словами Салазара. — Может, ты просто сможешь измениться? — Зачем? — удивленно вскинул бровь Гарри. — Я стал чувствовать, защитил всех своих близких, спас дважды Сириуса. Хотя знаешь, пожалуй, Сириуса убить я все же не смогу. Слишком много я в него вложил. Как и Драко, и Дафну. Тут ты был немного прав. Но есть всегда «но». С Тьмой я смогу договориться, если понадобиться. Хотя она сама знает, что эти люди помогают мне выжить в этом социуме и не сойти с ума. Она говорит, что они последуют за мной, даже если придется встать против близких. — Она права. Не сомневайся в них. Они ещё смогут тебя удивить, — спокойно заметил основатель. — Никогда не ожидал, что Салазар Слизерин будет меня учить добросердечности. Это как-то странно, — ехидно отметил парень. — Просто мне неведома Тьма. Я сам по себе злой, но не до такой степени. Я стал таким из-за потери, как и ты. Но преодолеть это я не смог. А ты должен, — тихо проговорил портрет. — Я никому ничего не должен, Салазар. Я делаю только то, что захочу, — резко ответил ему Поттер. — Почему тогда Дамблдор еще жив? — прямо спросил у него основатель. — Я так хочу. Я, пожалуй, пойду, ты меня утомил своими проповедями. Я подумаю о своих близких. Еще обсудим это. Пока. — До встречи, Гарри. Мальчик исчез из комнаты в облаке Тьмы, а мужчина на портрете глубоко вздохнул. С каждым разом Гарри становился всё более Темным. Хотя света в нем до сих пор больше. Он будет великим. Но Великим Злом или Великим Освободителем? Все покажет время.