Only the prayers of the bloody heavens.

Они познакомились поздним вечером, пока кровавый закат расстилался по небу. Они встретятся, когда небеса рухнут, принимая своё поражение, а отголоски в холодном сердце будут ликовать. *** -Год спустя- Кудрявый мальчик нашел свою любовь, благодаря облакам, за то, что те не дали сломаться ему вновь. Но зеленые глаза ещё не знали, что небеса лишь приписывали ему новый уговор в виде тусклых голубых глаз. Гарри стоит у тележки, большие ладони покоятся на его талии, оглаживая каждый миллиметр, заставляя улыбаться, а бабочек порхать в медленном и красивом танце. Сегодня ровно год с того момента когда они встретились, восемь месяцев с первых слов о любви и приятных поцелуев. -Мы будем, есть шарлотку или бисквит? — хрипло спрашивает младший, получая в ответ лишь поцелуй за ушком, и теплоту в сердце, которое бьется во имя любви. Они идеально дополняют друг друга, каждое слово сочетается со словами другого, и будто нет ничего лучше. Но зеленые глаза смотрят вперед, голова начинает кружиться, а прекрасных созданий, легко порхающих все эти месяцы, начинают безжалостно расстреливать. Это запах гнили, которая сложилась в несколько слоев, перегнивая вновь и убивая еще не начатые чувства. Глаза равные льду в Антарктиде ищущие фирму привычных сигарет, худое тело в большой толстовке и знакомые бедра в узких чёрных джинсах. -Хазз, всё хорошо? — спрашивает блондин позади, инстинктивно прижимая своё чудо к торсу. Леденящий взгляд направляется на них и сталкивается с живыми зелеными хризолитами. Это бой на выживание, с болью и разрушением, за эти годы. Стайлс поворачивается к своему парню и утыкается носом в грудь, пытаясь выровнять сбившиеся дыхание, и вдыхает запах сандала, но всё перебивает эта гниль. Она напоминает о тех чувствах, которые были сильнее всего, сильнее взаимных чувств с Джо и это заставляет ёжиться. Сердце бьется так, как не билось при первых и нерешительных «я тебя люблю» опуская парня в тёмный бездонный омут. Кудрявый выскакивает из магазина, перебирая длинными ногами по листьям и бежит, чтобы спрятаться от всех. От голубых глаз. Небеса выслушивают долгое раскаяние впервые за год, понимая, что точка отсчёта поставлена, медленно поедая зеленые глаза. Повторная дорога к разрушению. *** Прочная оболочка дает первую трещину, оставляя открытую, горячую рану в холодном сердце Луи, когда он видит кудрявую макушку. Всё покрывается паутиной трещин и разбивается, когда в зеленых глазах читается мольба на выигрыш, и чувство, которое было тогда. Как когда — то давно, и в этот раз Томлинсон проиграет. Отголоски трезвости выходят из маленького закуточка, расползаясь по разорванному сердцу, доставляя боль и мучение хозяину, словно мстят за эти годы. Шатен помнит, разбитую вазу, которую он выкинул вместе с цветами, пока на его губах играла ухмылка. «Я нашёл лучше» просто думал Луи тогда, не зная, что небеса давно поставили его в фазу проигравших. Кровавый закат решил повременить, давая Томлинсону думать, что он прав. *** Две недели. Луи судорожно хватает сигару, поглощая так нужный сейчас никотин, который отравляет подсознание, с лёгкой дымкой. Просто вспоминает все прикосновения, легкие поцелуи, слова так нужные чтобы их услышали. Небеса окрасились красным цветом, таким же, напоминая кровь, что вытекла из разраненных сердец обоих. Оболочка, защищающая сердце Томлинсона растворяется в гнили бабочек, которая постепенно уходит, разрешая новым выйти на свет. Первым за год, ещё слабым и неокрепшим, таким неуверенным, но с самыми красивыми крыльями. Он просто выбегает на улицу, с карамельными волосами играется сильный ветер, а лёгкую куртку раздувает как парус на корабле. Их место, точка с чего всё началось, вокруг большие заросли крапивы и Луи бежит через них, разрешая заволакивать голые ноги в цепкие когти травы. Эта ничтожная боль не сравнится с той, что сейчас бушует внутри. Внутри, там, где маленькие создания неопытно пытаются взлететь, пробуя вновь. Томлинсон не ошибается, видя кудри, обрамляющие бледное лицо, столь знакомые губы и глубокий взгляд. Зеленые глаза сцепляются с голубыми, вдыхая полные лёгки горько — сладкого запаха. Они смотрят на друг друга как звери, загнанные в клетку, боясь подойти. Бабочки замирают, вслушиваясь в колотящиеся сердца. Стайлс кивает, а небеса дают разлом, истекая бордовой кровью. Молитвы, весящие так много, разлетаются в небе, когда худые руки прикасаются к другим. Они являются наркотиком друг для друга, отравляют, разъедая органы, а потом превращаются в лекарство. Голубые глаза и зеленые погибли, но ради любви они оживут. А на Лондон прольется ливень.