***
Итачи с задумчивым видом сидел в кресле, когда ты, не привлекая внимания, вошла в комнату. Ваш номер в гостиной. Тишина. Слышно, как брюнет прерывисто дышит. Часы показывали одиннадцать. Расположившись подальше от потенциальной опасности, ты опустилась на противоположный от Учихи конец кровати. Из головы никак не выходила недавняя сцена: твои ноздри широко раздуваются, чуя солёно-ржавчинный запах крови и ты бежишь, бежишь и не можешь остановиться, пока в сумрачной темноте не раздаётся знакомый, пугающий голос… И ты невольно вынуждена подчиниться. Он очаровывает, успокаивает и как вода из ведра обрушивается на тебя градом, гасит свирепый огонь, и ты приходишь в себя. Тушуясь в тёмном угле номера, ты искоса смотришь на брюнета. Он неподвижен и красив, как языческий бог. И откуда вдруг такое сравнение?.. Таинственен и прекрасен в своем раздумье. Интересно, о чём он думает? А ведь если на скидку, то сколько он сделал для тебя? И всегда всё продумано на все сто процентов и никогда не бывает обыденным. Он мог убить ещё тогда в Конохе, когда сбежал из-под стражи или во время твоего боя с Кисаме, когда ты назвала его трусом, было ещё предостаточно случаев… Но он всегда отказывал в праве на смерть и оставлял тебе жизнь. Порой к нам приходит осознание того, как много человек сделал нам и как мало сделали для него мы. Но ещё больнее осознавать, как мало мы значим для этого человека, и что всё это он сделал из прихоти. Взглянув со стороны на застывшую в кресле фигуру своего напарника, сидящего скорее спиной к тебе, нежели вполоборота, тебе захотелось позвать его по имени, но вместо этого губы сами собой сложились в печальную полуулыбку. Как, наверное, глупо бы это выглядело. Не зная, чем заняться, ты аккуратно расчесывала волосы, перед тем, как бархатный голос пробудил по твоему телу мурашки. — Мы возвращаемся в организацию. Было видно, что он хотел продолжить фразу, но, видимо, в последний момент передумал и лишь натянуто добавил старую, заезженную шиноби реплику: — Задание окончено. После чего многозначительно поднялся со своего места. Т.: «Как это, окончено? А как же джинчурики?» Набраться сил, чтобы спросить вслух, так и не смогла, но чем больше ты думала, тем больше тебе начинало казаться, что тебя просто обвели вокруг пальца. В тишине вы просидели около часа, стрелка часов на циферблате медленно приближалась к полуночи. Учиха стоял посреди комнаты и открыто, не скрывая, буравил тебя взглядом. Сил противостоять этому, как в прежние дни, когда вы ещё не работали в паре, больше не было. Ты даже не пыталась, сразу отвела глаза в сторону. Однако шиноби и не думал прекращать моральную пытку. Вдобавок брюнет начал медленно сокращать расстояние. Из чувства самосохранения ты привстала с кровати. Глаза нукенина, точно сок рубиновой вишни, начали стремительно приобретать более густой оттенок. Как кролик перед удавом, ты холодела с каждой секундой, как он приближался. Что он так долго обдумывал целый вечер, уж не… Он остановился напротив в сантиметрах пятидесяти. Ты уже могла отчётливо чувствовать запах, исходящий волнами от его тела, но не решалась вдыхать чересчур глубоко. Мучительно красивое лицо застыло в оцепенении. Тебе снится или Шаринган действительно впервые не призван для того, чтобы читать тебя, как раскрытую книгу? Странно всё это… Изящная рука нукенина опускается на стену по правую сторону от твоего лица. У тебя перехватывает дыхание. Длинными пальцами опираясь на стену, он едва касается мочки твоего уха, будто хочет прошептать что-то важное. Его самоконтроль поражает, особенно то, насколько серьёзно сейчас его лицо. Его губы размыкаются и готовы прошептать тебе на ухо… Но он останавливается. Ты пристально смотришь и видишь: что-то не даёт ему покоя. Передумав говорить, брюнет отстраняется. — Собирайся, — холодно роняет он. Ты тревожно следишь за лицом нукенина, но тщетно, он опять надел незримую маску. Дальше никто не произносит ни слова, и вы вскоре оказываетесь далеко за пределами страны Молний.***
Ваше обратное путешествие длилось уже третьи сутки, но за то время не было сказано ни единого слова. По непонятной тебе причине Учиха опасался останавливаться в мелких гостиницах или снимать номер в некрупных ночлежках, а предпочитал передвигаться исключительно пешком и большую часть лесом. Подобные меры предосторожности, наверняка, каким-то образом были связаны с ценным грузом, который Итачи надёжно спрятал в складках плаща и ни разу тебе не показывал. А тебе всегда казалось, что напарники должны делать общее дело. Но спорить с Учихой было так же бесполезно, как со скалой. Четвёртые сумерки, как вы останавливаетесь на ночь в лесу и разогреваете на костре бэнто, припасённые тобой ещё в Стране Молний. Скудный ужин, после которого каждый разбредается в свою сторону и садится под то дерево, которое сочтёт нужным. Учиха снова о чём-то усердно думал, а ты мысленно перебирала в голове отговорки для Тсунаде на тему того, что тебя так сильно задержало во время отпуска. Но, верно, тебя пора брать настоящий отгул, если ты уже не можешь найти демона в одной деревеньке. Этот промах существенно ударял по твоей репутации лучшего следопыта в Конохе, не говоря уже о влиянии на мнение темноволосого нукенина. Как всегда по вечерам делать было решительно нечего, поэтому, делая вид, что проверяешь оружие, ты перебирала в памяти события последних двух месяцев. Интересно, добрался ли Кисаме обратно до логова с таким ранением, как было у него? Сейчас, наверное, уже снова собирает жатву своей Самехадой. Почему-то не терпелось поскорее его увидеть. А вот Учиха, кажется, не особо скучает — как всегда занят своими мыслями. Так, чтобы он того не увидел, ты осторожно, исподлобья посмотрела на нукенина. Что-то мучает его. Итачи третью ночь не смыкает глаз, и это на нём сказывается. Под иссиня-чёрными глазами образовались тёмные пятна. Его лицо на несколько тонов побледнело. Ты никогда не видела брюнета таким. И это не из-за опасения погони, ведь он почти не использовал Шаринган в последние дни. Значит, дело в другом. Слегка поёжившись при мысли о том, что завтра к вечеру вы достигните логова, ты прижала колени ближе к груди, откинувшись спиной на заросшую мхом кору старого дерева. Рядом в огне потрескивал хворост. Потупив глаза в землю, ты произнесла в пустоту: — Вам следовало бы выспаться… Вышло тихо и безжизненно, и ты была уверена, что для брюнета это останется незамеченным. Но Итачи услышал. Уловив слабый шорох, ты с удивлением наблюдала, как брюнет поднимается со своего места, но… Видно, что каждое движение даётся ему нелегко. Он борется внутри себя за каждый сделанный шаг. Понимая, что является конечной целью его траектории, ты неосознанно подалась назад. Через пару мгновений загадочный наследник проклятого клана остановился перед тобой и сел под то же дерево, но на некотором расстоянии, так что вас разделял его ствол, и видеть лицо шиноби ты могла исключительно в профиль. Он явно не собирался смотреть тебе в глаза. Вы оба сидели, разделённые обросшим мхом стволом, облокачиваясь на эту зелёную подстилку спинами. Ты не решалась поворачивать лицо в его сторону, а он не спешил начинать. Но оба чувствовали, что разговор предстоял тяжёлый. Первым нарушил тишину Учиха. — В той деревне не было джинчуурики… Это была уловка.