***
Потоптавшись немного на пустом балконе, Нуар, собравшись с духом, решил всё-таки зайти в дом — нужно было выяснить всё раз и до конца, терпеть уже просто не было сил. Толкнув створку люка, Адриан почти бесшумно проскользнул внутрь. Маринетт в комнате не оказалось, и парень заволновался. А что, если она на свидании с Клодом? Предположение резануло по сердцу острым ножом. Недолго думая, он снял трансформацию и уселся прямо за компьютерный столик Маринетт, дожидаясь её. С каждой минутой мысли становились всё более горькими, с каждым мгновением он всё больше накручивал себя, представляя себе картины, где Клод снова целует и обнимает Мари, где тот шепчет ей слова любви и она отвечает тем же. Чёрт! Он едва удержался, чтобы не грохнуть кулаком о столешницу. Наверное это были самые долгие пятнадцать минут в его жизни, спустя которые люк в полу тихонько скрипнул — Маринетт удивлённо уставилась на развалившегося в её компьютерном кресле Адриана. — Где ты была так долго?! — голос прозвучал слишком нервозно. — И тебе привет. Во-первых, с каких пор я перед тобой отчитываюсь, во-вторых, что тебе нужно? — Маринетт уставилась на него, уперев руки в бока. — Как ты проник сюда, я не спрашиваю, потому что это и так ясно… — Я… — он и в самом деле вёл себя, как дурак. — И всё-таки? — попытался он узнать то, что хотел, говоря уже более спокойным тоном. — В пекарне, этажом ниже, мой господин, — саркастично поддела его девушка. — Хоть бы подумал о том, чтобы было бы, если бы в комнату зашла не я, а, например, мой отец?! — полыхала Мари. — Сказал бы, что зашёл в гости, а ты про меня забыла? — Адриана немного отпустило, но удержаться от ответной шпильки он не смог. — Он бы поверил. Маринетт, как ты могла меня забыть?! — наигранный стон-плач разнёсся по комнате, Дюпэн-Чэн прикрыла лицо рукой, действительно, как она могла забыть с кем имеет дело? — Иногда я жалею, что не могу подвесить тебя вверх тормашками в любой момент… — пробурчала Мари, стараясь выглядеть раздражённой, но глупое сердце отбивало бешеную дробь, а по лицу грозила расползтись улыбка. — Вообще-то можешь… Ты выбиваешь почву из-под моих ног одним взглядом, моя Леди… — Фу! Слишком сладко… — Маринетт закатила глаза, не в состоянии понять, от чего у неё кружится голова, от счастья или тошноты. — Ты пришёл кормить меня комплиментами? — устало спросила она, пытаясь вернуть себе трезвость рассудка. — Я бы мог заниматься этим сутки напролёт… — вдохновенно начал Агрест, видя её смятение. — Угх… Не стоит тратить время… — как-то особенно горько зарубила она его инициативу. Адриан в очередной раз почувствовал, что чего-то не знает, что-то упускает… Где, чёрт возьми, он успел опоздать?! — Почему? Ты любишь другого? — Дюпэн-Чэн готова была застонать в голос, неужели он не понимает, что у него не найдётся слов способных убедить её в том, что она нужна ему на самом деле? — Причём тут это? — Это Клод? — Адриан встал и неторопливо направился к девушке. — Это допрос? — она не могла позволить себе отступить ни на шаг, поэтому просто скрестила руки на груди и смотрела на него, гордо вздёрнув подбородок. — Прости… — Агрест вдруг понял, что снова взялся за своё — такая тактика только отпугивала и раздражала девушку. — Я просто с ума схожу, когда думаю о тебе и о нём… — Не понимаю, с чего бы? — не отступала девушка. — Маринетт, я видел, как вы целовались! — выпалил Адриан. — А я видела, как ты целовался с Кагами! Вас уже можно поздравлять? — парировала Мари, она не хотела, чтобы он знал, что её это задело, но не сдержалась, — Постой-ка… ты что, следил за мной?! — П-просто проходил мимо! Вы не особо-то таились… — взвился Адриан, приближаясь к девушке ещё на пару шагов. — Предлагаешь спокойно смотреть, как он тебя уводит? — Увести можно того, кто в отношениях, Адриан! Мы не встречаемся! Я свободна! И могу целовать кого хочу и где хочу! — краем сознания Маринетт отметила, что в этом есть своя ирония, потому что с единственным, кого она хотела целовать, сейчас ругалась. — Так вы всё-таки не встречаетесь?! И сколько же ты так уже перецеловала, не считая его и меня?! — Адриана несло и он это понимал, но остановиться уже не мог. — Видимо столько же, сколько и ты! — зло бросила Дюпэн-Чэн, пылая яростью, намёк на её легкодоступность ударил, как пощёчина. — Поцелуй с Кагами был досадной ошибкой! Завтра выйдет опровержение. — Если честно, меня это особо не волнует, — Маринетт пыталась вернуть себе самообладание, но голос звучал излишне апатично. — Целуйся с кем хочешь, но оставь меня уже в покое… Агрест понимал, что злится и едва не срывается, чтобы не наговорить лишнего. Разговор то и дело норовил уползти в совершенно ненужное ему русло. Он сгорал от ревности и неизвестности, но почему такой была Маринетт? Хотелось бы верить, что по той же причине, но… это началось задолго до его дня рождения. Адриан сделал ещё шаг вперёд и остановился прямо перед Мари. — Ты скажешь мне наконец, что я такого сделал? Почему ты относишься ко мне, как к врагу? — Нормально я к тебе отношусь до тех пор, пока ты не пытаешься нарушить мои личные границы, — Маринетт была настроена не сдаваться. — Не-е-ет, — протянул Адриан, вплотную надвигаясь на девушку и заставляя её наконец отступить. — Ты меня избегаешь. — Тебе кажется, — Дюпен-Чэн выглядела раздражённой. — Не думаю, — серьёзно уставился он на неё, ещё плотнее придвигаясь к ней и буквально пригвоздив девушку к стене. Зарождающаяся злость куда-то испарилась и Маринетт вдруг почувствовала свою эмоциональную обнажённость перед ним. Главное не показать ему, какую власть он имеет над ней. Девушка всё-таки нашла силы поднять глаза, и, принимая вызов, повторила то, что заставило её измениться, пародируя интонацию: — Понимаешь, я не могу так больше. Маринетт, она… абсолютно точно любит меня. А я не могу давать ей надежду, ведь она мне совсем не нравится. Но и обидеть, сказать всё, как есть, тоже не могу… — тщательно, слово в слово, всё что она услышала тогда, от него же, внимательно вглядываясь в растерянное и ничего не понимающее лицо парня. — И как я должен реагировать? — недоумевал Адриан. — Как хочешь. Это твои слова. Какая поразительная самовлюблённость! Бедный-несчастный, как ты меня так долго выносил?! Я не избегаю тебя. Я освобождаю тебя от своей компании! — Она раздражённо вздохнула и стрельнув глазами, оттолкнула его, убирая мешающие руки. — Давай покончим с этим. Уходи. — Но я никогда ничего такого не говорил! — Агрест почувствовал, что глядя на её испуганно приоткрытые розовые губки, не может мыслить здраво. — Конечно, в лицо ты мне это сказать так и не смог! Я услышала случайно, когда меньше всего ожидала. Когда ещё верила, что я твой друг, а не тягостный груз, который вроде и выбросить жалко, но и ноша тянет. Адриан, это был ты! Я видела тебя собственными глазами! Так что не нужно врать! Теперь, когда ситуация изменилась, ты быстро переобулся. Для латания самооценки нужно больше жертв? Так хотелось представить меня влюблённой? — Маринетт возмущённо цокнула и отвернулась, не желая смотреть ему в глаза. У Адриана даже пропал дар речи. Он не верил своим ушам. Почему Мари произносила какую-то невероятную обидную чушь? Всё это время она носила это в себе? Всё это время верила в это? И с этой мыслью дарила ему подарок и танцевала на дне рождения? Она что и целовала его с мыслью какой он отброс? Где-то у него внутри разверзлась Марианская впадина. — Маринетт, погоди, ты же не… — начал было парень, не вполне уверенный, что можно сказать на весь этот поток обвинений. — Ну почему же только представить? — прервал его Плагг, вылетая из-за спины и зависая в воздухе над плечом. — Некоторые мечты имеют свойство воплощаться в реальность. Какая жалость, что я спалил твою валентинку для Адриана… Какая потеря! Утрата утрат! Маринетт побледнела. И тут же встретилась глазами с вдруг засиявшим взглядом зелёных глаз. — У меня была валентинка от моей Леди?! Когда?! Где?! Погоди… Что значит сжёг?! — лицо Агреста меняло выражения со скоростью картинок в калейдоскопе от счастливого неверия, до настоящего потрясения от осознания утраты. — Я потерял терпение после того, как ты не понял уже третий мой намёк на автора, — деловито отозвался квами. — Кто ты после этого, если не можешь понять таких очевидных вещей? — Она была не подписана! Это ничего не значит! — фыркнула Мари, в запале не осознавая, что только подтвердила существование компромата. — Постой-ка… Ты любила не Луку?! Ты любила меня! Тогда получается, что ты отшивала меня из-за меня же?! О, боже мой! — Адриан схватился за голову, пребывая где-то на пути к седьмому небу от счастья… долететь ему не позволило осознание нынешних отношений с Мари. — Тогда почему сейчас… всё по-другому? — он запнулся и попытался сфокусировать взгляд на лице раздосадованной разоблачением Дюпэн-Чэн. — Потому что всё меняется, — поняв, что сдала себя с потрохами, очень холодно ответила Мари. — Я переросла то незрелое чувство, и теперь мне нравится совсем другой, — ляпнула она, чувствуя себя припёртой к стенке и в прямом, и в переносном смыслах. — И когда же ты поняла это? Когда тебя поцеловал Клод? Когда меня поцеловала Кагами? Или пару месяцев назад, когда услышала то, чего я никогда не говорил?! — что-то тёмное поднималось в Адриане напополам с обидой, когда он навис над девушкой, глядя, как она судорожно хватает губами воздух. — Я тоже отчётливо слышала твой голос, — материализовалась рядом Тикки, пытаясь понять, где правда и защитить подопечную. — А я абсолютно точно никогда такого не говорил! Почему я должен оправдываться за то, чего никогда в жизни не делал?! — Адриан был на грани срыва. — Не мог он сказать такого, Сахарок! Он до сегодняшнего дня и не догадывался, что Маринетт любила его, понимаешь? — Плагг заступился за своего хранителя. — Да он не понял, что валентинка от Маринетт, даже когда я сказал это практически прямым текстом! — Тикки было нечем возразить и она просто развела лапки в стороны, пока пунцовая Дюпэн-Чэн мечтала провалиться сквозь землю. — Мне одному интересно, кто сказал эти слова и зачем это было сделано? — сделав круг над головой своего хранителя, произнёс Плагг, пока Адриан продолжал неотрывно глазеть на девушку. — Теперь это уже не важно… Давайте оставим всё в прошлом. Адриан, тебе стоит уйти, — как можно более равнодушно попыталась произнести Мари, чувствуя себя крайне неловко от того, что он был так близко. Непозволительно близко. Вместо ответа его пальцы нежно приподняли её лицо за подбородок, побуждая смотреть себе в глаза. Она неосознанно облизнула губы, когда он стал наклоняться к ней с очевидным желанием поцеловать. — Отказываюсь, — хрипло прошептал он, но Маринетт в последний момент успела отвернуться, подставляя его губам щёку. — Ты так ничего и не понял? Я же уже сказала, что мне нравится другой?! НЕ ты! — соврала Маринетт, в надежде, что ей наконец дадут свободно вздохнуть и собраться с мыслями. — А что тогда было в примерочной? Ты же не можешь сказать мне, что не отвечала на мой поцелуй? — воспоминание об этом будто обдало жаром его тело, кровь в жилах, казалось, стала жидким огнём. — Ты… ты застал меня врасплох… — Маринетт попыталась неловко оправдаться, чувствуя себя беззащитной перед ним. — Последнее время тебя часто застают врасплох… — Адриан не удержался от мстительной шпильки, удовлетворённо отмечая, насколько возмущённо-обиженный был у девушки взгляд, который она метнула на него из-под чёлки: — Да как ты… Он тут же сменил тему: — Скажи мне, что не любишь… — медленно произнёс он, снова захватывая в нежный плен своих пальцев её подбородок. — Я… — слова застревали в горле. Потому что она любила его, любила пуще прежнего, чёрт возьми, и от этого было больно и обидно. Адриан не мог дольше терпеть, припадая к её приоткрытым манящим губам, с каждой секундой становясь более дерзким, целуя её страстно, почти отчаянно. Маринетт не нашла в себе силы даже шелохнуться, сходя с ума от вкуса его губ и чувствуя, что вот-вот сдастся. Парень крепко обнял её, умирая от желания почувствовать прикосновение её груди и когда это произошло, тихо охнул в поцелуй. Девушка старалась не шевелить губами, никак не реагировать на него, но это было сильнее её. Его пальцы ловко сняли резинку, стягивающую её волосы на затылке и он тут же зарылся в шелковистые пряди. Маринетт сделала слабую попытку отстраниться, но Адриан, казалось, даже и не заметил этого. — Ах, — тихий стон сорвался с её губ и Мари наконец сдалась, ещё больше приоткрывая губы, чем тут же воспользовался Адриан, проникая в её рот языком. Возбуждение дикими волнами поднималось в нём. Эта девушка просто сводила с ума. Её податливые мягкие губы и язык, который сначала неловко, а потом всё смелее сплетался с его, заставляли забыть обо всём на свете и всё крепче прижимать её к себе. Наконец Адриан немного ослабил хватку, несмотря на то, что кровь, громом стучащая в висках, побуждала его продолжать, целовать её всё ниже, заставить стонать от желания, не останавливаться, но он, к сожалению, ещё не был настолько уверен в ответных чувствах. Дыхание было напрочь сбитым, а сердце всё ещё сходило с ума. Ещё раз нежно прикоснувшись к губам уже не сопротивляющейся девушки, он выдохнул: — И теперь ты мне тоже скажешь, что любишь другого? Маринетт не могла. Она просто не могла сдаться и попрать все свои старания. Она не могла позволить ему восторжествовать, одержать такую лёгкую победу над ней. Упрямство было её извечной чертой — её Адом и Раем. Маринетт решила, что не сдастся. — Да… Я люблю совсем другого. Моя реакция на тебя чисто физиологическая. Поцелуи ещё ничего не значат, сам знаешь, — сердце стучало, как бешеное, но голос прозвучал тихо и на удивление уверенно. — Значит, ты хочешь сказать, что такая реакция у тебя была бы на любого парня? — обида и горечь скользила во взгляде, который ещё минутой ранее пылал страстью и жаром. Маринетт сразу устыдилась и пожалела о своих словах — полчаса назад она ужасно обижалась, когда он заподозрил её в легкодоступности, а теперь она сама буквально это подтверждала. Вот, до чего он её довёл! Дюпэн-Чэн стиснула зубы: или так, или капитуляция… Она увязла в круговороте позора. — На тебя, как видишь, она есть, — краснея, ответила она. «Когда же он уже уйдёт?!» — И кто же этот счастливец, позволь узнать? Или ты его только что придумала и не можешь сказать имя? — его слова прозвучали грубовато и Маринетт ещё более смутилась. — Это… Лука… Я наконец поняла насколько он важен для меня… — пробормотала она в ответ. — Странно, что вы до сих пор не встречаетесь… Не думаю, что он бы тебе отказал хоть в чём-нибудь… — Адриан с сомнением смотрел на девушку. — Кажется, ты мне врёшь… — А мне кажется, что тебя это не касается. Отпусти меня наконец, своими поцелуями ты всё равно ничего не добьёшься, — Маринетт выскользнула из-под его руки, отходя на безопасное расстояние. — Я люблю тебя! И я тебе это докажу! Завтра об этом узнают все! Не думай, что я так легко откажусь от своих слов, — всё ещё стоя у стены, бросил ей вслед Адриан. — Не терпится быть публично отвергнутым? — перепуганная его решительностью, Мари решила ударить больнее. — О, моя Леди, к такому я уже привык! — как-то совсем горько усмехнулся Агрест. — Выигранный раунд ещё не значит выигранный бой! Я не отступлюсь. Плагг, когти! — Иногда значит, — упрямо возразила Мари. — Не тогда, когда я уже победил, — Нуар противно осклабился, Маринетт задохнулась от возмущения: — Самоуверенный болван! — Лучше быть самоуверенным болваном, чем глупой букашкой, которая из-за собственного упрямства не хочет признавать, что ошиблась! Ты наказываешь меня ни за что! Если моя Леди не права, я всегда скажу ей об этом… — Я не ошибалась! — как он смеет читать ей нотацию?! — Ты продолжаешь настаивать, что я виноват, хотя я невиновен. Твоё недоверие больно ранит, но я готов всё забыть, если извинения будут столь же упорными! — Кот шутливо поиграл бровями, отчего Мари перекосило, она никак не могла понять, как он мог так резко сменить настроение. — Никогда! — она швырнула в него подушкой, но Нуар успел нырнуть в люк. — До завтра, Принцесса! — с этими словами Кот ушёл так же, как и появился, оставляя девушку наедине с её мыслями. Мари практически упала на кушетку, закрывая пылающее лицо руками. Адриан был прав во всём и как бы её это не бесило, ей действительно придётся извиняться. Хуже всего, что она умудрилась закопать себя окончательно в попытках спастись. Может отвечать на поцелуи любого? Да на поцелуй Клода она не отреагировала вообще никак, а после того, что тот наговорил, вообще чуть не вымыла рот с мылом. Любит Луку? Десять раз нет и это пожалуй даже обидно… И в довершении всего, она совершенно точно и окончательно свалилась на самое дно той ямы, из которой выбиралась… Она любила Адриана ещё сильнее. И он не виноват. И он кажется любит её. А чем она ему отплатила? «Силы небесные, что я натворила…» — Мне кажется, ты перестаралась… — Тикки ещё подлила масла в пылающий огонь её стыда. — Я не могла, Тикки, он вёл себя как… как… как будто прав! — Но он прав. — Это не важно. Я должна была избавиться от него — назад пути нет! — Мари попыталась вспомнить из-за чего на него обиделась. Хотя бы его нахальная самоуверенность точно заслуживала отмщения! — Не проще было помириться? Зачем весь этот фарс? — недоумевала квами. — Я все равно не верю, что он не говорил тех слов, — слабо попыталась оправдаться Маринетт. — Плагг бы не стал обманывать, а он ведь всегда неотрывно находится с Адрианом, как и я с тобой… К тому же он не мог знать, что ты его любишь, это мы уже выяснили, — не сдавалась красная букашка. — Вот! Он слишком долго этого не знал, а теперь возмущается, что меня целует кто-то другой! — девушка по-детски надулась распаляясь всё больше. — Этот пустобрёх ещё и собрался хвастаться победой надо мной! — Вообще-то, речь шла о другом… — Тикки закатила глаза. — Вот возьму и… и… — Маринетт отняла руки от лица и изобразила то ли удушение, то ли отвинчивание головы. — Мари, ты же не серьёзно… — зависла квами перед лицом Маринетт, глядя на свою хранительницу огромными лазурными глазами. — Ох, Тикки… Я не знаю… Я так запуталась… И Тикки, вздохнув, отправилась отдыхать, надеясь на то, что скоро все эти потрясения окажутся позади.***
Адриан не был настолько весел, как показалось Маринетт и уж совершенно точно не был настолько в себе уверен, как хотел казаться. Как только люк захлопнулся, улыбка тут же стаяла с лица. Она не верила в его невиновность или даже скорее не хотела верить. Сердце сжималось от обиды и горечи. Ветер обдувал лицо, но легче не становилось: он пришёл узнать, не любит ли она другого и она подтвердила его опасения. Сомнения ещё оставались — с Маринетт всё было не так просто, как хотелось бы. Чуть не разбив окно, влетая в него на скорости, Кот Нуар наконец оказался дома и тут же снял трансформацию. Адриан вздохнул и бездумно прошёлся по комнате. Он мог обмануть Мари, но не квами, который сочувственно следил за подавленным парнем. — Эй, пацан, я не думаю, что она серьёзно… — скрипуче прогнусавил квами. — Насчёт чего? — Агрест остановился и пытливо глянул на чёрного котика. — Не верит тебе, не любит тебя… Эта девица любит всё усложнять… Ноги от ваших обжиманий у неё подкашивались вполне натурально… — Всего лишь физиология… — Ой, вот только не говори, что ты ей поверил! Я думал, мне придётся стирать память, задержись ты там ещё немного! Нет никакого другого, она просто не хочет признавать, что напрасно столько времени избегала тебя! Уж Сахарок бы сказала, если бы дело было безнадёжным… — Считаешь, не безнадёжно? — Ну, думаю одну женскую глупость ты можешь пережить, учитывая основное блюдо… Или вся твоя высокопарщина зря и ты решил от неё отказаться? — Конечно нет! Но согласись, сказала она достаточно… Достаточно, чтобы запутаться! — Тогда быстрее распутывайся! Разве не стоит получить извинения и компенсацию в полной мере? — котёнок хитро подмигнул. — А пока загляни на третий стеллаж от окна, в томик с любимой фантастикой. Обещаю, тебе понравится то, что там лежит… — добавил квами, глядя на выражающее сомнение лицо подопечного. — Ты её сохранил! — раздался вопль со второго этажа, а очень скоро Адриан вернулся, благоговейно держа в руках открытку в форме сердечка. А ведь у него были сомнения когда-то, насчёт того, что это почерк Маринетт, но он их решительно отмёл, не желая замечать очевидного. Дурак! Неужели он опоздал? Он искренне надеялся, что ещё не всё потеряно. По крайней мере, он не намерен был сдаваться! — Можешь сличать почерк до бесконечности, если не уверен! Но это от неё! Не переставая любовно смотреть на валентинку, парень сел за компьютер, размещая открытку рядом с монитором. Если бы он знал тогда… Они давно уже были парой. А если бы она тогда узнала, что Кот Нуар — это Адриан? Как бы отреагировала? Адриан поклялся сам себе, что сделает всё возможное для того, чтобы девушка его мечты была только с ним и никогда не думала больше ни о чьих поцелуях, кроме его.***
Утро Маринетт проходило хуже, чем обычно. Она практически не спала всю ночь и теперь чувствовала себя раздавленной. Мысли вращались по привычной около Адриановой траектории, голова была забита исключительно им: действительно ли он невиновен, поверил ли он в то, что она вчера говорила и если поверил, то в какую часть, что за признание он там задумал и когда точно ждать удар, что теперь делать с ним вообще и с собой в частности… Дюпэн-Чэн казалось, что её голова взорвётся, а пульсирующая боль будто подтверждала неизбежность этого события. Безмятежный вид Адриана рядом вызывал только большую тревогу. В сердце девушки почему-то зрела обида. Как он может быть таким спокойным и невозмутимым, когда она уже почти на грани нервного срыва! Его безразличие раздражало даже больше, чем пылкая навязчивость! Но ведь она же сама хотела этого или… всё-таки не хотела? Маринетт положила голову на парту так, чтобы не видеть белобрысую занозу, которая почему-то, кажется, наслаждалась ситуацией. Чувства к Агресту были слишком иррациональными и противоречивыми для того, чтобы их можно было понять умом. Они напоминали бездонные топи, с каждым мигом всё глубже затягивающие в свою пучину. Кое-как дожив до конца дня и стараясь выглядеть как можно более отстранённой, Мари отправилась домой, отчаянно жалея, что тренировка по танцам не состоится из-за болезни учителя. Замену ему так и не нашли, каждый занимался со своей группой танцоров — программы и уровень навыков могли не совпадать и доставить лишние неудобства. Отвлечь себя было совершенно нечем — конечно, оставался любимый дизайн, но в голове был такой сумбур, что она вряд ли смогла бы доработать даже самый простой проект. — Может потанцуем? — обратилась она к своей квами, едва оказалась в комнате. — Заодно повторю элементы, которые мы изучали на последнем занятии… — Неплохая идея, — поддержала девушку божья коровка. Маринетт быстро переоделась в синий спортивный топик с короткими шортами и включила музыку. Ей было просто необходимо сбросить накопившееся напряжение. Тикки очевидно не подходила на роль полноценного партнёра, но радостно кружилась рядом, пытаясь повторять её пируэты, выходило настолько потешно, что в итоге обе от смеха завалились на пол. Веселье прервала пришедшая смс от Адриана: «Включи Шамак в 18.30» Чертыхнувшись и закусив губу, она несколько раз потерянно покружилась по комнате. Потом всё-таки решила сначала пойти в душ, а после сделать себе какао, и, замотав разгорячённое тело в плед, устроиться перед монитором, ожидая трансляции.***
Адриан, усиленно изображал безразличие, даже когда следы недосыпа на лице Маринетт провоцировали всё больше вопросов: неужели он всё-таки заставил её потерять сон? Агрест спрятал улыбку и попытался сосредоточится на уроках, но всё равно мысленно прокручивал события прошлого вечера и ответы для предстоящего интервью. Мари держалась особняком, однако в какой-то степени это помогало не отвлекаться от намеченных целей. Конечно покорить сердце любимой было важно, но основная цель выступления была другой, намного менее романтичной. Нужно было любым способом уменьшить влияние отца на свою личную жизнь. Маловероятно, что он открыто выступит против Маринетт, если история приобретёт общественный резонанс. Адриан надеялся, что тот предпочтёт перевести романтическую историю в маркетинговую направленность, а не начнёт продавливать расставание. Что он будет делать в противном случае Агрест-младший старался не думать… С Цуруги он встретился незадолго до эфира. Ситуация была неловкой, оба знали, что признание на вечеринке было настоящим, но упорно делали вид, что ничего не понимают. Адриан не хотел причинять лишние страдания, Кагами не хотела портить отношения. Про акуманизацию решено было не вспоминать. Конечно, то, чем она чуть не закончилась Адриана злило, но он пришёл к выводу, что в этом есть его вина, к тому же, риск был частью их второго я. Любая акума могла однажды найти и уничтожить их по одному. Кагами просто не повезло подобраться слишком близко. В задумчивости он недовольно цокнул языком и только потом почувствовал, что его осторожно тронули за плечо. — Адриан… Я не знаю, важно ли это, но оно показалось мне странным только теперь… — девушка всё ещё виновато отводила глаза — Агресту сразу захотелось её утешить. — Когда я к тебе тогда подошла… Это случилось не совсем потому, что я хотела… — обычно прямолинейная подруга, на сей раз очень долго формулировала мысль. — Как это? — Нет, я конечно подошла бы, но скорее пригласить тебя потанцевать… А тут Лила, со своим вместо того, чтобы тут кукситься, почему бы не пойти и… Я даже не поняла, как загорелась азартом доказать ей, что могу, что угодно! Прости… Так стыдно… — правда оказалась ещё более обидной, чем предполагал Адриан, но это хотя бы объясняло, почему всё пришло к той точке, к которой пришло. Скрипнув зубами, он прикрыл лицо рукой. Какое-то нехорошее предчувствие кольнуло где-то в области сердца, но он от него отмахнулся — какое теперь имеет значение даже, если Лила задумала пакость заранее? Какого чёрта, отец вообще предложил её пригласить? Голос Кагами вырвал его из пучины мыслей: — Ты очень во мне разочарован? — Не бери в голову, с каждым может случиться. Нам надо просто сделать достойное опровержение и всё будет отлично, — он улыбнулся одной из лучших своих улыбок, чувствуя себя лицемером, потому что отделался дежурными фразами. — Мама так не считает… — уныло выдохнула Кагами. — По её словам, я чуть ли не позор семьи и мне стоило бы сидеть под домашним арестом до конца экзаменов, — от слов подруги Адриан вздрогнул — уж он-то хорошо понимал, что такое быть безвылазно запертым в золотой клетке. Следующая утешающая улыбка была вполне настоящей, как и дружеские объятья. — Не переживай. Всё наладится. Когда их позвали в студию, на душе каждого было чуточку легче.***
Надья Шамак была воодушевлена, чуть ли не так же, как тогда, когда надеялась рассекретить отношения ЛедиБаг и Кота Нуара. Тогда всё вышло не так и от разочарованная телеведущая поддалась тёмной стороне, но рейтинги были всё равно впечатляющими. Дав себе слово, что больше её ничем не проймут, она заранее просчитала самый неудачный вариант и успокоила себя незначительностью ущерба. И всё же журналистская чуйка предвкушала сенсацию, а в душе тлела надежда, что Адриан Агрест пришёл на её шоу со своей девушкой. Пошёл обратный отсчёт и она ещё раз пробежалась глазами по вопросам, которые собралась задать сидящей напротив парочке. Эфир начался, и Шамак, поздоровавшись и представив гостей в студии, тут же узнала, что рейтинги сегодня ну просто запредельные, поэтому было важно держать интригу. Начала она с простых, но наводящих на определённые мысли вопросов к каждому участнику — по очереди спрашивая у Кагами и Адриана, какие у них планы на будущее, или планирует ли Адриан и дальше быть моделью, а Кагами покорять большой спорт, есть ли у них любимые занятия помимо учёбы и основного направления деятельности, и наконец, когда время ток-шоу перевалило за середину, она наконец обратилась к самой животрепещущей теме: — На днях светские новости буквально потрясла одна фотография, — на большом экране в студии тут же высветился кадр из вчерашнего журнала. — Как долго вы собирались скрывать отношения? Стоит ли ждать ошеломляющего признания? Или возможно, нас скоро ждёт новый сенсационный союз? Родители одобряют ваши отношения? — Надья так увлеклась, что очнулась только, когда голос в наушнике попросил притормозить. Ошеломлённые подростки буквально вмёрзли в диванчик, и это как-то нехорошо напомнило ведущей о том дне, когда рейтинги повысила не сенсация, а её акуманизация с боями в прямом эфире. — Вау, как много вопросов, — Адриан нервно рассмеялся, внезапно осознавая, что чувствовала Маринетт, когда пыталась объяснить, почему на фотографии целует Нуара и пусть тогда она отбрыкивалась необходимостью, воспоминание придало ему уверенности и отогрело. — Не ожидал, что небольшой несчастный случай вызовет такой ажиотаж, — Надья шумно вздохнула испугавшись за рейтинги и своё самообладание, очевидно она снова вляпалась в «экскр… эксклюзив». — Этот, не побоюсь этого слова, восхитительный кадр, родился, когда Кагами, наклонилась поцеловать меня в щёку в качестве поздравления, но я дёрнул головой и мы встретились губами. Мгновения хватило, чтобы люди успели раздуть из этого новость… — Адриан невинно хлопал глазами и улыбался, сияя незамутнённой искренностью. Надье даже на секундочку захотелось поругаться на осветителя, за какой-то криво установленный прожектор. — Мне кажется там так много страсти! Но неужели, всё просто случайность? — Агрест мысленно крякнул, вспоминая, как пытался освободиться, ну в некотором смысле тоже страсть… — Удачный кадр. Я просто фотогеничный, — шутя вбил гвоздь в крышку гроба интервью Агрест. — А у Кагами настоящий талант, получать страстные фотографии, спотыкаясь! Представляете, какая у неё наверное удивительная фотография в паспорте! — развивал он свою мысль, окончательно превращая всё в фарс, в то время как один человек в студии и двое далеко вне её мечтали, чтобы он наконец заткнулся. — Какое потрясающее чувство юмора, — заулыбалась Шамак, пытаясь держать себя в руках. — Так и есть, — тут же подтвердила Кагами, предательски заливаясь краской, но ей всё-таки удалось быстро взять себя в руки. — Приятно, что Адриан может шутить на эту тему, потому что, буквально вчера была в ужасе от причинённых неудобств. Он по-настоящему хороший друг. — Ох… — после такой трогательной речи мадам Шамак не знала, что сказать, — Но раз уж вы не вместе, то неужели одиноки? — Девушка, которую я люблю, ненавидит мои шутки. И скорее всего, если бы видела, всю первую половину просидела отчаянно закатывая глаза, — практически радостно выдал Адриан. Почуяв добычу, Надья оживилась: — О, неужели она настолько серьёзная? — Порой её жестокость разбивает мне сердце… — Агрест явно дурачился, прижимая ладони к груди, при этом не осознавая, что в данный момент не менее жесток. Сердце Кагами сжалось от горькой правды, но она промолчала, понимая, что на этот раз точно проиграла и ничего с этим поделать нельзя. — Боже мой, что же это за девушка такая?! — почти по-настоящему поражалась Шамак, мысленно повторяя: «Имя, мне нужно имя!» — Моя Принцесса. Маринетт, если ты это смотришь, пожалуйста, будь милосерднее! Ведь я люблю тебя! — Ну как тут можно устоять?! — поддержала Шамак и подмигнула в камеру, внутренне вереща, потому что рейтинги взлетели так, как ей никогда и не снилось. Она чуть не забыла, что в студии есть ещё гости, которым стоило уделить внимание. — А кто украл твоё сердце, Кагами? — Цуруги незаметно и тоскливо вздохнула. — Я… я не могу сказать имя человека, которого люблю, простите, — краснея, выдохнула Кагами. Обычно смелая и бойкая, сейчас она ужасно боялась реакции своей матери и чувствовала себя крайне неловко, к тому же, признание было бы невероятно неуместным. Надья окончательно переключилась на Агреста, расспрашивая его о любимой девушке и изредка подключая Кагами, когда выяснилось, что та в курсе и радуясь, что у неё вышел такой внезапно сенсационный выпуск. Она постепенно осознала, что и сама знает, о какой Маринетт говорит Адриан. Когда передача закончилась, Адриан был уверен, что никаких сомнений в том, что он не свободен не осталось ни у одного человека смотрящего эфир. Оставалось два неразрешённых вопроса: реакция отца и Маринетт. Ему очень хотелось побыстрее увидеть Мари, но скорее всего с отцом придётся разобраться раньше. Кагами же окончательно убедилась, что сохранив с Адрианом дружеские отношения, достигла своего потолка. Это было болезненно, но с другой стороны, позволяло наконец оттолкнуться от дна в поисках нового начала, и от этого становилось чуточку легче. В конце концов, не с её борцовскими качествами отступать перед трудностями, даже если порой приходится менять направление движения и цель. С улыбкой попрощавшись с другом, она поспешила в противоположном направлении, не потому что где-то ждала вечно недовольная мать, а потому что было над чем подумать. И в конце концов был просто хороший день…***
Адриан неспешно ехал домой, готовясь встречать бурю, когда завибрировала телефон. — Какого чёрта это было?! — бушевал Габриэль, буквально сразу после окончания вызвонив своего отпрыска. — Мы же согласовали ответы! — Я решил немного сымпровизировать… — сухо отозвался Адриан, мысленно готовясь отражать атаку. — Я просил тебя не заводить отношений! Что ж, угрызения совести, когда ты столь скоропостижно порвёшь с ней, послужат тебе уроком, — кажется, на том конце ухмыльнулись. — Я не собираюсь ни с кем рвать. Ты сам сказал, что у меня нет пункта в контракте, запрещающего мне состоять в отношениях. Пока он всё тот же. Новый с такими поправками я никогда не подпишу. Хочешь меня уволить — увольняй, но я думаю, что моё полное отсутствие встанет большими убытками, чем присутствие, но с девушкой, — ему было уже не четырнадцать и он был сыном своего отца. Подумать о развороте с противостоянием Габриэлю всё-таки пришлось. — Не ожидал, что ты так поступишь с собственным отцом. Мы — семья! В семье все и всегда должны поддерживать друг друга. — Не ожидал, что ты об этом когда-нибудь вспомнишь… — пришло время ухмыляться Адриану. Вот оно, как бывает. Он по-прежнему порой мечтал услышать слова одобрения от отца, ему конечно было важно его мнение, но большинство детских надежд давным давно погибло, осталось где-то там, рядом с верой в Санта-Клауса. Теперь же, когда воспоминание о семье прозвучало в контексте спасения семейного бизнеса от несущественных на самом деле потерь, оно окончательно утратило ценность. Кажется это понял и сам Габриэль. — Что ж, хотя бы предохраняйтесь… Скандал с абортом или, того хуже, ранними детьми, не принесёт популярности, а женатый ты обесценишься окончательно… — У нас ещё… — Достаточно. Секунду назад я думал, что мой сын вырос, не превращайся в ребёнка снова… — и Габриэль повесил трубку, оставляя контуженного Адриана наедине с новой реальностью. — Остановись за тем поворотом, я пройдусь, — если всё сказано, зачем торопиться домой?***
Маринетт с трудом переваривала информацию. Как могло случиться, что Адриан буквально рассказал всем, что она его девушка… Как же хочется его убить… или зацеловать она так и не определилась, чего ей хотелось больше, когда завибрировал телефон. Это была не Алья и не Адриан, как можно было подумать, на экране светилась Аликс. Дрожащими руками Мари приняла вызов: — Йо! Я знала, что когда-нибудь буду тебя поздравлять! Не прошло и трёх лет! А нет…прошло, но всё равно! Господи, он назвал тебя Принцессой! Что у вас там произошло, что его так проняло?! — в целом, Аликс не сильно отличалась от Альи, поэтому вставить хоть слово в непрерывный поток её мыслей было практически невозможно, но Дюпэн-Чэн смогла: — Значит ты всё видела… — Шутишь? Да все видели, Алья ещё накануне растрезвонила, что это надо будет видеть! И она была чертовски права! Так что я сразу же решила тебя набрать! Поздравля… — Извини, у меня звонок на другой линии, поговорим позже. — Это не было ложью. Маринетт лихорадочно и как можно скорее поспешила отключить смартфон, откидывая его в сторону, как будто тот мог взорваться. Что натворил этот ушастый болтун?! Как теперь жить?! Как теперь быть?! Практически монолог из Гамлета… Минуту назад она умилялась, как хорошо на нём сидит подаренный ею жакет, а теперь мечтала задушить его обладателя. Он точно надел его специально, он точно всё сделал специально! Это была страшная, коварная, продуманная диверсия! Маринетт представила, что подорвалась на мине и её разметало в разные стороны… — Маринетт, пожалуйста держи себя в руках… — взволнованно кружила над её головой квами, глядя на то, как девушка лихорадочно кутается в плед, и машинально перебирает распущенные волосы. Звук открывающегося люка заставил её вздрогнуть и обернуться. Первым в комнату вошёл не Кот, а букет. Страшный цветочный монстр, должен был принять удар на себя, но Дюпэн-Чэн отупело смотрела на появление главного героя. Маринетт не знала, что с ним делать, она злилась, на то, что он не дал ей времени подумать и фактически лишил права выбора, доказывать, что она Адриану никто было бы глупо, сложно и бесполезно. Она испугалась, потому что ничего из того, что она думала может сработать — не сработало, а контроль над ситуацией был совершенно потерян. И в завершении всего, она конечно же продолжала его любить, нескладного, нахального, с вечными хохмами, где можно и где нельзя. Гость был в чёрном, Маринетт куталась в сливочный плед, как в белый флаг. В комнате висела неловкая пауза. Нуар с горящими глазами протягивал огромный букет алых роз, который Мари машинально приняла, закапываясь в него носом, не в состоянии сделать что-то другое. Это был навязчивый, прилипчивый, очаровательный и очень искренний Кот Нуар её напарник и друг. Это был красивый, противно-дружелюбный, умный и настойчивый Адриан Агрест, которого она любила уже много лет. И все попытки разозлиться и выгнать его взашей потерпели крах. Она ничего не могла с собой поделать. Мечта Кота Нуара сбылась — его Леди приняла цветы от него и его самого. — Моя Леди решила сдаться? — от чего-то расцвёл тот широкой лыбой от уха до уха. Девушка вздрогнула возвращаясь в сознание. «Ну уж нет!» — Ты теперь каждый вечер будешь ко мне вламываться? — серьёзно начала она, не осознавая, как выглядит в абсолютно детской пижамке с котиками, а когда поняла от чего Кот смеётся, попыталась не подавать виду, но уши отчаянно горели. — Звучит заманчиво. Только, не вламываться, а приходить в гости. — С чего бы мне тебя приглашать? — сердце Мари сделало кульбит, в корне не соглашаясь с её резкими словами. — Ты что… не смотрела передачу? — в глазах Кота плескалось столько горечи, что Дюпэн-Чэн мгновенно пожалела, что заартачилась из принципа, но её тут же отпустило — нечего было так распускать хвост. — О чём ты? — с вызовом спросила она, с деловым видом укладывая розы на туалетный столик, слишком сосредоточенно расправляя листья. — Я же отправил тебе смс! Тебе было настолько всё равно, что ты решила не заморачиваться даже такой незначительной просьбой?! Что ж, я больше тебя не побеспокою… — Адриан и правда был зол и обижен. Неужели он не стоил даже часа её времени? Он просил так мало. — Угх… Не уходи… — продолжая соревноваться они могли прийти только к очередной ссоре. — Зачем? Тебе так нравится издеваться надо мной?! Тебе ведь безразлично, что я чувствую. Ты обвиняешь меня во всех грехах, а сама наслаждаешься моими страданиями, — было очень больно и Адриан с силой сжал кулаки. — Ничем я не наслаждаюсь! Это тебе доставляет удовольствие загонять меня в угол! — взорвалась Мари. — Теперь все друзья думают, что мы вместе! — Так может стоит назвать причину по которой мы не можем? Если она конечно есть! — Дюпэн-Чэн болезненно потупилась. — Маринетт, она вообще существует в природе, если ты любишь меня, а я не виновен и ты не любишь Луку, Клода или ещё какого-то парня в пределах этой Вселенной, то почему?! Мари стояла по середине комнаты в смешной пижаме и чувствовала себя беззащитной и уязвимой — босая, с распущенными волосами и без капли макияжа на лице, она не делала никаких попыток укрыться от его глаз. — Ты прав. Я не люблю Луку, совершенно не переношу Клода и я уверена, что ты не виноват, но… — она не могла сказать что не любит его. Это была слишком бессмысленная ложь. Причин отказывать, кроме собственного упрямства у неё не было. Невероятная глупость. Она просто не умела проигрывать. — Почему ты не смотрела то, что я просил? — вздохнул Адриан и тут же несмело улыбнулся, радуясь, что интуиция его не подвела и что Маринетт на самом деле не влюблена в Луку. — Да смотрела она всё! — вклинилась Тикки, вгоняя Маринетт в краску и заканчивая бессмысленную агонию. — От начала и до конца. — Правда? — Да, — только и сказала Маринетт и тут же её словно вихрь подхватил — она сама даже не поняла, как оказалась у Адриана на руках, он закружил её и крепко прижал к себе, зарываясь носом в её волосы. — Я люблю тебя, моя Леди, — прошептал парень, а она отчётливо слышала быстрый и громкий стук его сердца. — Адриан… Я… — Маринетт поняла, что больше не может ему врать, это чувство было сильнее её и пытаться избавиться от него — это как противостоять бурному глубокому потоку, когда тебя то и дело накрывает с головой и уносит течением. — Я люблю тебя… Прости, пожалуйста. Я столько наговорила… — Парень, не желая отпускать Маринетт ни на миг, всё ещё держа её на руках, сел на кушетку, поудобнее устраивая свою драгоценную ношу на своих коленях. — Маринетт… — его голос прозвучал так нежно и ласково, — посмотри на меня… И она подняла на него широко распахнутые глаза, в которых теперь плескались её истинные чувства, которые девушка наконец-то решилась выпустить на волю. Казалось, она заглянула в самую душу, ещё больше пленяя его, затягивая в свой бездонный омут. Адриан, не в силах больше сдерживаться, притянул её к себе, и его ладони легли на талию Маринетт. Девушка провела кончиком языка по пересохшим от волнения губам, не спуская с него своих колдовских глаз. Не медля больше ни минуты, Адриан осторожно коснулся её губ, словно пробуя на вкус и боясь напугать свою девушку. Но, когда она, шевельнув губами, ответила ему, парень почувствовал, что теряет контроль и поцелуй из робкого моментально стал страстным и необузданным. У Маринетт были мягкие податливые губы, которые просто сводили с ума, заставляя кровь кипеть в жилах. Девушка чувствовала, как слабеет её тело в сильных руках Адриана, обнимающего её всё крепче. У неё кружилась голова, её мысли путались. И, когда Адриан проник языком к ней в рот, исследуя и лаская, мир вообще перестал существовать. И она ответила ему ещё более страстно, не сдерживая себя и свои чувства. — Маринетт… — прошептал он, едва оторвавшись от её сладких губ. — Ты ведь станешь моей девушкой? — Как будто у меня есть выбор, Глупый Кот… — усмехнулась девушка. — Кто тут ещё из нас глупый… — Адриан нежно боднулся, упираясь в её лоб. — Я могу и передумать… — шутливо фыркнула Мари, плавно проводя ладонью по его мягким волосам и почти невесомо чмокнула его в губы, тут же ловко вскакивая с его колен. — Не можешь… — хохотнул Адриан, сразу же устремляясь следом за девушкой и заключая её в тёплые объятия. — Если бы могла — давно бы передумала… — выдохнул он ей в ухо. — Ты прав… — с ложной досадой согласилась она, прижимаясь к нему плотнее. — Однако, кое-что меня беспокоит больше, чем твоё чувство юмора… — Какой ужас! Что же это такое? — шутливо возмутился Адриан, ещё не до конца улавливая смену настроения. — Если ты действительно ничего не говорил… — Я ничего такого не говорил! Я не мог бы такое сказать, даже когда не знал, что ты ЛедиБаг! Может хватит… — Я не это имела ввиду! Будь добр дослушать! Если ты ничего не говорил, то кто сказал? Тебя подставили, Адриан! Вот только зачем? — Мари, мне кажется очевидным, что кто-то хотел, чтобы вы были как можно дальше друг от друга… — вклинилась Тикки, до этого с облегчением наблюдавшая за воссоединением. — Кагами говорила, что поцелуй на дне рождении результат подстреканий Лилы. Может ли тут быть связь? — Ну, как минимум твой двойник был мужского пола… — Если бы Феликс сейчас был не в Лондоне, я бы с уверенностью мог сказать, что это он… — А он точно не мог вернуться? — Точно. — Позволю себе заметить, что после того разговора практически сразу, на горизонте замаячил Клод. И потом он сам признался, что любил тебя и до танцев… — продолжила подбрасывать подозреваемых квами. — То есть тот поцелуй был ещё и с признанием?! — скривился Адриан. — Именно так всё и было, но это ещё ничего не доказывает. А вот насчёт Лилы, я бы подумала… — пробормотала Маринетт, но стук в дверь заставил её вздрогнуть и замолчать. Девушка подумала о том, что очень хорошо, что они разговаривали очень тихо. Кот, повинуясь её взгляду, быстро спрятался в ванную. — Да, — ответила на стук Маринетт, и в двери показалась голова Сабин. — Маринетт, дорогая, мне тут позвонила мадам Шамак… — О, боже, нет… Адриан просто неудачно пошутил! По-шу-тил! — размахивала Мари руками, пытаясь видимо показать масштаб шутки юмора. — Какая жалость, я уже представила какие у меня будут очаровательные внуки, — подмигнула она раскрасневшейся дочери, и, внимательно окинув взглядом её комнату, остановилась на туалетном столике. — Букет, я так понимаю, тоже часть шутки, — хитро улыбнулась Сабин, — кстати, как он сюда попал, я не видела разносчика. — Дрон. Его принёс дрон, — мысленно чертыхаясь придумывала на ходу Маринетт. — Современные технологии, пыль в глаза, точнее цветы в окно… Всё такое… — теперь Маринетт напоминала вентилятор ещё больше. — Мне всегда нравился Адриан. И чувство юмора у него прекрасное. — Мам, папа очень злится? — Переживёт. Он просто счастлив, что твой парень хотя бы не супергерой, — из ванной раздался звук, очень похожий на хрюканье, Мари икнула, покрываясь холодным потом, но кажется Сабин ничего не поняла. — Ладно. Надеюсь, ты перестанешь и скажешь ему «да». — Спасибо, мама, я сама разберусь! Передавай мадам Шамак привет, — когда за матерью закрылся люк, Маринетт буквально стаяла на пол. — Вот видишь, что ты натворил… Меня же теперь со свету сживут. Это пока мама приняла удар на себя… С большой вероятностью она ещё вернётся, так что тебе пора уходить. — Я так не хочу уходить, — вздохнул Адриан, вылезая из своего укрытия. — Но видимо придётся… — Тебя должно утешить, что теперь ты сможешь легально приходить ко мне в гости чаще, — попыталась подбодрить его Мари. — Котёнок, раз уж ты так навязчиво и пышно вытряхнул наши отношения из мешка, мне кажется, стоит этим воспользоваться и поймать врагов на живца… — Так мы всё-таки в отношениях? — растёкся Адриан в широченную лыбу, на что Мари только закатила глаза. — Но мне нравится ход твоих мыслей, Принцесса… Обещаю провоцировать их изо всех сил, — он игриво задвигал бровями. — Боже, с кем я связалась… — притянула она его к себе за бубенчик, нежно целуя. — Кот. Джей… Кот Нуар. — И он тут же перехватил инициативу, целуя её бережно и одновременно страстно, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства. — Спокойной ночи, любимая, — попрощался он, едва оторвавшись от неё. — Пусть во сне тебя не кусают всякие… Кло-пы. — Адриан! — А что такого? Всё же по существу! — Спокойной ночи, Котёнок, — окончательно закрыла тему Мари, выпроваживая его с балкона, только теперь осознавая насколько её жизнь станет веселее.