Выше трона

      POV Ишшин Курасаки (бывший Шиба). Генсей, Япония, город Каракура.       Я не знал, что мне сделать в данный момент - хотелось всего - и плакать, и смеяться, и танцевать свой "безумный танец", на который Масаки всегда притворно злится. А ведь сама виновата! Именно она с минуту назад сказала мне самую чудесную новость, которую только мечтает услышать любой влюбленный мужчина... Ну-у-у, после признания от любимой женщины, конечно... Так вот - я скоро стану папой! У меня появится маленький крохотный крохотуля, который будет агукать и пускать пузыри в мою рубашку. А потом мы с ним будем вместе играть в футбол, ходить в парк на прогулки и веселиться-веселиться-веселиться! ДА - я уверен, что это будет сын! Весь в меня! Такой же сильный и красивый! А еще я обучу его Гетсуге...       На этой мысли разум обеспокоенного родителя сделал крутой поворот, получив сигнал о кратковременном зависании мыслительных процессов. Ишшин вспомнил, что он больше не синигами, и не является полноценным проводником душ после той операции, что сделал пять лет назад Урахара. Он лишился всех своих сил в обмен на жизнь той, что спасла его и кого он полюбил. Но его жена - урожденная квинси с частичкой пустого в душе, а он все же сохранил способность управлять рейреку, утратив лишь возможность выпускать рейяцу. Не может ли это пагубно сказаться на ребенке? Ведь обычное человеческое тело очень слабое и не выдержит, если получит силы даже обычного рядового средней планки. А вдруг плоду передастся его уровень рейяцу? Все Шиба всегда отличались завидной мощью с рождения. А еще пустой в Масаки... он ведь может навредить как еще нерожденному ребенку, так и самой женщине, особенно в момент родов, когда ее здоровье будет ослаблено - уж ему это хорошо известно, как практикующему врачу. Решено - завтра они отправятся на обследование в клинику, а сразу же оттуда - в лавку Урахары. Он должен помочь, а уж Ишшин в долгу не останется - он сделает все ради своей семьи...       После окончания своих умозаключений, от начала до конца которых не прошло и пяти минут, он подбежал к Масаки (девушке на долю мгновения показалось, что ее муженек как-то смог воспользоваться сюмпо) и, схватив ее в охапку, подбросил в воздух, счастливо улыбаясь и жарко шепча ей как любит. Так будущие родители и провели все окончание дня - в приятных хлопотах и построению планов на счастливое семейное будущее. Ишшин не позволил своему беспокойству показаться наружу, что ему - весьма легкому на подъем и позитивному от рождения - было довольно просто.       А утро преподнесло чете Куросаки сюрприз начиная с прохождения УЗИ. Врач сообщил счастливым отцу и матери, что они ждут двойню, хотя и предупредил, что у второго эмбриона сердцебиение плохо прослушивается. Видя беспокойство на лице пациентки и ее мужа, он поспешил их успокоить, сказав, что это довольно обычное явление, учитывая, что у них только заканчивается второй месяц беременности. Получив дальнейшие наставления по вынашиванию, Масаки буквально выталкивала своего непутевого супруга из кабинета врача, пока тот витал в своих счастливых мыслях и не очень спешил вернуться на их грешную землю. Уже на улице Ишшин пришел в себя, еще раз со слезами счастья в глазах обнял жену и уговорил ее дойти до "старого друга" - похвастаться. Подозрения овладели Масаки, когда она почувствовала знакомое давление рейяцу, также быстро пропавшее, как и возникнувшее мгновением ранее. Под ее грозным взглядом, которого в свое время боялся даже ледышка-Рюукен, Ишшин признался, что хочет показать ее Урахаре, так как он совсем не разбирается в процессе родов у синигами... да и квинси тоже... да и вообще во всех этих перепетиях, связанных с рейреку и ее свойствами. Еще раз морально раздавив своими прекрасными очами (и совсем не страшными.. конечно, нет, как ты могла подумать, что я такое сказал? А зубы стучат потому, что на улице прохладно стало, вот. Точно! Все именно так, дорогая!) мужа, Масаки сменила гнев на милость и согласилась на повторный осмотр.       Киске был... в своем репертуаре, в принципе. Встретил их, попытался втюхать какую-то бесполезную поделку "отгоняющую злых духов" (скорее "отванивающую" ощущением тухлого рейяцу для умеющих его ощущать, но результат будет тот же, так в чем тогда проблема?) и отпускал неумелые комплименты в сторону Масаки, прикрывшись своим дурацким веером. Этот спектакль продолжался до тех пор, пока не вышел Тессай и не пригласил их пройти в гостиную на чашечку чаю. Золотой мужик, даром что был капитаном в Кидо отряде. И как он терпит этого Урахару? Да он даже шляпу не снимает в доме... Тем не менее после пары дежурных фраз в продолжение приветсвий разговор подошел к главному:       - И что же вас привело, Куросаки-сан, в мою скромную лавку, раз на мои прекрасные изделия вы и глядеть не хотите? Ну, кроме чая Тессай-сана, разумеется? - перешел на более серьезный тон Шляпник (или Панамник? Уже плохо помню то прозвище, что дала ему Йоруичи).       - Урахара, оставь эти любезности - мы уже слишком давно знаем друг друга, чтобы обращать на них внимание. У нас с Масаки возникла...м-м-м... ситуация, с которой мы не знаем, что делать. Да и нужно ли что-то делать вообще? В общем, нужна... нужен твой совет, - Ишшин запустил пятерню в волосы на затылке, чтобы лучше подобрать слова для разговора.       - Во-от как... Это как-то касается того, что вы ждете ребенка?       - Как ты...       - Ну я все таки ученый, Ишшин. Я умею видеть. И от Масаки сейчас исходит не только ее рейяцу, но и чьи-то еще. И это явно не привет от нашего друга-пустого. Я уже наблюдал похожее - и оно обычно возникает только в случае зарождения новой сильной души. Хотя вынужден признать, что в вашем случае рейяцу слишком много и она весьма любопытна... - Урахара прикрыл лицо веером, чтобы собеседники не заметили, как блеснули предвкушением его глаза. Такое удивительное открытие само пришло к нему в руки. Он не в силах отказаться от такого искушения. Да и к тому же, это пойдет только на пользу всем им. Им нужен будет любой козырь в дальнейшем противостоянии с Айзеном.       - Ну, сила может ощущаться от того, что у нас не один ребенок, а двойня. Так сказал врач, - поспешила оправдаться Масаки, получив пронизывающий взгляд серьезных глаз синигами, неуместно смотрящийся на улыбающемся лице. Вот только она его неверно интерпретировала. Бывший руководитель НИИ синигами вовсе не сомневался в информации, наоборот - получил подтверждение своей догадки и одновременно - решение проблем с совестью. Он сможет помочь двум достойным лю... ну пусть будет людям, а заодно подарит им ребенка, о котором они мечтают. И главное - сделает это все безопасным и абсолютно безвредным - без любых случайных напастей в дальнейшем. А второй...       - Как сла-а-авно... Но позвольте мне взглянуть на ситуацию поближе? - ученый вновь вернулся к приторно-глуповатому тону, развеяв малейшие подозрения у Ишшина и Масаки. - Можно это сделать и прямо тут. Раздеваться не обязательно... хотя вы и можете потешить мою душу своим прелестным телом... понял-понял, Ишшин - дурацкая была шутка. Убери, пожалуйста, палочки от моих глаз - иначе осмотр может не состояться - по не зависящим от меня обстоятельствам. Все-все, вы пошутили - я напрягся. Осознал и каюсь. Масаки, успокой своего буйного муженька... Ф-фух, а я забыл, что он Шиба. У этой семейки, всегда все были с... э-э-э... с ранимой тонкой натурой, вот. Да - я сказал именно это, Ишшин, и ничего другого в виду не имел. Так, ладно. Теперь расслабься, Масаки, я буду только смотреть.       Снова став серьезным после разрядки обстановки Киске достал из рукава своего зеленого кимоно какую-то штуку, напоминающую смесь циркуля с часами и расположил ее возле живота лежащей Куросаки. Несколько раз подкрутив что-то в приборе, он картинно вздохнул и убрал все, прикрыв лицо веером, оставив Ишшину только вид дурацкой полосатой панамки.       - Ну и...? Что там? - бывший Шиба не выдержал столь долгого, по его мнению, ожидания.       - В принципе все в порядке и ничего страшного я не увидел. Да, фон и плотность у рейреку повышены, но все еще в пределах нормы, учитывая природу родителей будущего ребенка. Вот только...       - Да говори ты толком и не испытывай моего терпения!       - Хорошо-хорошо. Успокойся, Ишшин. Масаки, мы выйдем на секундочку - я дам пару рекомендаций Ишшину и проверю его гигай, а ты пока побудь с Тессаем и выпей его чаю - он изумительно его заваривает, - и Киске, подхватив ее мужа под руку, ушел с ним в соседнее помещение. Там он ему предложил присесть на циновку и, выпустив немного рейяцу, экранировал комнату.       - Не волнуйся. Это всего лишь барьер от подслушивания, - пояснил ученый на поднятую бровь собеседника, - твоей жене вредно волноваться. А дела у вас не самые радужные. Я просто думаю, что из-за наследия силы квинси, что заметно уже сейчас, каждый ребенок будет тянуть в себя все духовные частицы, что его окружают. В первую очередь - из матери. А значит, есть большая вероятность, что оба ребенка перетянут и частичку пустого, что сидит в ней. Это может закончиться весьма плачевно как для Масаки, так и для двойни.       - То есть...       - Сядь. Сядь, я сказал! Я еще не закончил. У меня есть несколько мыслей, как можно помочь ребенку... одному. Да, Ишшин - только так, к сожалению. Технология вообще экспериментальная и я не рассчитывал ее применить в ближайшем обозримом будущем. Это в первую очередь делалось для компашки Шинджи, но его можно переделать, да им уже и поздно - на их стадии развития. Но вот тут есть одна проблема... Сон души и Звено цепи. У пустых своя сила, которую они абсорбируют в Маску, взамен той пустоты, что поселяется в душе. У вайзардов она есть, а вот у Масаки и будущих детей - нет. А частицы пустого просто так не потянутся без природной предрасположенности - иначе бы я и раньше вынул все из твоей жены. Но-о-о... как я уже говорил, я могу сделать один амулетик. Он может насильно угнетать живую душу, делая из нее подобие пустого. Вот только при длительном ношении реально появится новорожденный "минус". Понимаешь, куда я веду?       - То есть... хорошо. Я согласен. Я стану пустым ради семьи!       - Идиот. Если бы все обстояло так просто, я бы мог использовать любого "плюса". Или вовсе - искусственные. Объясню проще - дети и Масаки связаны. Эту связь не разорвать, если не хочешь получить проблем и потерять их всех. Но! Это как равнобедренный треугольник, где есть один основной угол - твоя жена, и два меньших, но равных по "весу" - дети. Сейчас все это находится в более-менее стабильном состоянии. Пока. Дети слишком малы, да и срок... Но в дальнейшем это приведет к большим проблемам - если дети перетянут на себя сущность пустого, то могут разорвать их связь с матерью и разрушить ее душу. В этом случае они также будут обречены. Я же могу сделать так, что один из них станет более притягательным для частичек пустого, то есть перетянет отрицательные рейреку на себя. В этом случае Масаки находится в безопасности - мой амулет проследит за этим. Также в безопасности будет и второй ребенок - через свою связь с матерью. Первый же... Пойми сам... тут ты либо пожертвуешь всеми, либо только одним. Сам решай, - и Урахара скрыл лицо привычным жестом под веером, наклонив вдобавок голову. Он сказал все, что должен был. Решение за Ишшином.       А вот бывший синигами сидел как приложенный чем-то тяжелым. Даже его взгляд остановился. Он не мог поверить, что стоит перед таким выбором... Лишиться одного ребенка, или всех любимых людей разом. Что за чудовищная судьба. Его сердце рвалось на части от боли. Он не мог вдохнуть - так сильно обида и злость на судьбу сдавили его грудь. Как вообще тут можно выбирать... Но... по сути у него и выбора нет... Ему его не дали.       - Хорошо... - едва слышный шепот, как выдох, пронесся по комнате.       - Эм-м-м... Что? - Урахара не смог расслышать ответ своего собеседника, настолько чужим и мертвым показался ему голос, такого не было и у тех, кто столетия провел в Гнезде Личинок. Совесть вновь попыталась подать сигнал в мозг ученого, но тот не был бы самим собой и не достиг бы таких успехов, если бы не мог с ней справиться или договориться. Он в очередной раз пошел на сделку с самим собой, пообещав себе сделать все возможное для второго ребенка, чтобы тот выжил в будущей бойне, что наверняка приведет сюда мерзавец Соуске.       - Я сказал - согласен. Делай все, что считаешь нужным, - тут он поднял голову, пронзив твердым взглядом Киске, заставив того пожалеть, что Бенихиме нет под рукой, - но если с Масаки или другим ребенком что-то случится. Что угодно. Я загляну в твою лавку. В последний раз. Ты понял меня, Урахара Киске?       - Да-да... Я же сказал, что все понимаю. Мне самому не в радость такое сообщать. Я уже жалею, что ты решил зайти ко мне. Прожил бы себе тихую и спокойную жизнь, зарабатывая вместе с Тессаем на саке в старости... - вот только привычное поведение дало сбой - его собеседник не ответил и, кажется, даже не услышал попытки пошутить. Он все также смотрел в глаза необычного лавочника, напоминая ему, чем еще славился бывший капитан десятого отряда Готей-13. Урахара сомневался, что смог бы справиться с тем без подготовки даже сейчас и на своей территории. А уж если он придет без гигая... В общем, главное - не оставить следов.       - Хорошо. Теперь иди и успокой Масаки. Скажи... Скажи, что я прихожу в себя после проверки гигая.       - Ладно-ладно. Я пошел, а то Тессай ее своими сладостями и болтовней совсем избалует, - кто бы знал, как тяжело ученому дался этот разговор. Пожалуй, он бы согласился еще раз провернуть свой побег с переселением из Общества душ, чем повторить эту беседу. Слава Королю Душ и его охране, что этого не понадобится.       Картина же в гостевой комнате идиллию могла напомнить только самому слепому зрителю. Внешне, конечно же, все было чинно и спокойно: Тессай и Масаки сидели с чашками в руках и переговаривались "ни о чем". Вот только острый взгляд Урахары видел, что его старый друг вымучивает из себя фразы, чтобы попытаться хоть как-то поддерживать разговор, а Куросаки его почти не слышала и отвечала невпопад, сосредоточившись на чем-то своем, далеком от реальности. Впрочем, ожидаемо, после всего того, чему они стали свидетелями.       - Хо-хо, я смотрю, чай моего помощника пришелся вам по душе, Куросаки-сан? - Киске резко распахнул дверцу в комнату до конца и изобразил на лице свою фирменную улыбку с прищуром под полосатой панамкой. - Очень рекомендую. В вашем положении это будет очень полезно - снижает нервное напряжение и поднимает тонус с иммунитетом, если вы понимаете, о чем я говорю, хе-хе...       - Оставьте ваши плоские шутки, Урахара-сан. Что с моим мужем? - эх, ну почему с этой семейкой так сложно? Хорошо, что Масаки не такая вспыльчивая, как Ишшин, а то бы ученый опасался превратиться в подушечку для стрел квинси.       - Ничего страшного - он сейчас почти в норме, только проверяет свой гигай на ощущения. Через пару минут будет снова с нами.       - Что хоть с ним было, что понадобилась эта ваша настройка?       - Я же говорил - все в порядке, - устало с нотками легкой обреченности повторил Киске, - я только взял пару анализов - все же первый раз на моей памяти беременеют через гигай. Нет, я конечно создавал его с внесением максимальной функциональности, но даже мне это в новинку. Не хотелось бы получить осложнений только из-за того, что что-то сбилось в настройках. Не забывайте - от этого гигая зависит и ваша жизнь.       - Да-да-да... Я в курсе. И чего Ишшину вздумалось устраивать всю эту возню? Я как мать и сама чувствую, что с детьми все в порядке, - и Масаки нежно и осторожно погладила свой живот.       - Привет, не скучали? - ворвался в комнату предмет недавнего обсуждения. - Отлично, раз у нас все в порядке, то мы пойдем - у нас еще много дел, да и у вас в лавке их должно быть невпроворот...       - Да-да, Тессай - выпроводи, пожалуйста наших гостей, а я пока спущусь в подвал. Если что - меня ни для кого нет... - последние слова раздавались уже из коридора, куда быстренько улизнул ученый.       Через два дня на шее Масаки уже красовалось необычное украшение в виде клыка в оправе. Острый зуб искусно сделанный из неизвестного камня чистого небесно-голубого цвета в серебристой оправе. Ишшин преподнес его супруге как подарок и знак своей любви к ней и детям... Только женщина не смогла заметить небольшой запинки в словах мужа и почувствовать шторм в эмоциях. Она была вся в предвкушении своего будущего счастья. Молодые родители проводили все свое время в хлопотах и заботах - даже имена придумали для детей. Масаки настаивала, что будет два сына - ее материнское сердце говорило, Ишшин же говорил о брате с сестрой. Ближе к времени родов девушка заметила, что камень практически полностью утратил свою чистоту, став мутно-черным, но еще сохранял прожилки светло-синих тонов. Но в ее мыслях этот момент недолго удерживался, так как не смотря на все анализы и проверки, показывающие отличное состояние двойни в ее утробе, сердечный ритм второго так и оставался весьма слабым - напоминая больше эхо биения его брата (к восьмому месяцу уже окончательно стало ясно по поводу пола детей). А еще через месяц настал долгожданный миг родов. Во избежание проблем, на родах присутствовали только свои - принимал их сам Ишшин, ему помогали Урахара с Тессаем. Масаки хотелось бы видеть и своего друга детства - Рюукена, но тот не смог прибыть вовремя (она не знала, что Ишшин, от беспокойства, что их с Киске тайна может выйти наружу и ударить больно по жене, не стал извещать его об этом, зная, что сможет легко отболтаться ото всех обвинений).       - ...от, еще чуть-чуть... давай, дорогая, ты сможешь - тужься! - сквозь голос любимого, что сейчас казался излишне надоедливым и зудящим, после очередного усилия и полуспазма внизу живота женщина услышала тоненький плач. Она смогла. Она сделала это... Но почему плач только один? Сквозь пелену пота и боли, Масаки попыталась разглядеть своего мужа.       - Ишшин... ха-а... как дети, Ишшин? - с трудом ворочая языком, молодая мама пыталась почувствовать своих чад, свою кровь и плоть. Даже смогла выпустить волну сканирования по рейяцу, которая показала, что рядом есть муж... в его руках маленький комочек жизни и рейреку.. а потом барьер, который сбил весь настрой и рассеял потоки духовной силы. От перенапряжения и резкого оттока духовных сил женщина упала в обморок.       - Обязательно было это делать, Урахара? - обеспокоенный голос Ишшина и грозный взгляд не сулил ученому ничего хорошего. Он смог понять, что его жена всего лишь спит, погрузившись в беспамятство, иначе так просто Киске бы не отделался.       - А ты не почувствовал? Она каким-то образом смогла в таком состоянии уловить потоки рейреку в окружающем пространстве и даже задействовать свои способности. Почувствовала что-то... Очень сильная женщина, эта Куросаки, да-а... - его собеседник попытался по старой привычке прикрыться веером, но не смог этого сделать из-за груза на руках, закутанного в пеленки. Ах, да - его самое ценное сокровище... - Она почти уловила меня и его. Было бы нежелательно возникновение вопросов - их и так будет слишком много. Позаботься, чтобы она проспала пару суток, а сам организуй ускоренные похороны - иначе мы с тобой можем оказаться там и совсем не в виде муляжей. И еще... что ты планируешь делать с ним?       - Я... я... я не знаю. Я не могу, понимаешь?! Не могу, - мужчина заглянул в сверток на руках ученого, из которого выглядывали внимательные черные глаза с желтой радужкой на абсолютно белом лице. Такое чуждое и такое... близкое, полностью повторяющее до мельчайшей черточки лицо своего близнеца, что сейчас заходился криком в руках самого Ишшина. И при этом сильно бьющее по чувствам ощущение отрицательной рейяцу. - У меня будет к тебе просьба... Сделай это вместо меня. Я знаю, что ты имеешь доступ в Хуэко Мундо. Оставь его там! - повинуясь сиюминутному порыву, мужчина снял с шеи жены кулон, являвшийся очередным дьявольским устройством ученого, и одел его бледному младенцу.       - Как ты хоть его назовешь?       - Хичиго... мы хотели его назвать Хичиго...       - Я имел в виду, э-м-м, другого...       - Ичиго... А теперь уходи, Киске. Мне надо побыть одному...       Конец POV.       Уже четвертый? Или третий год, как я осознал себя? Сложно сказать... Урахара говорил, что первое слово я сказал в свои пол года. В таком случае, мне сейчас должно быть где-то три с четвертью года. Но веры этому гнусному синигами нет, как и всему тому, что он говорит и делает. Не после всего, что я испытал от этого садиста и маньяка от науки. Унылый пейзаж этого скрытого искусственного пространства, в котором меня держали приелся давно, а радости мне не приносят даже попытки заснуть. Каждый раз я вижу мою пропавшую подругу. Синигами как-то признался, что вышвырнул Йоруичи из дома, и она должна была давно сгинуть в подворотне. Это одна из главных причин, почему я хочу его убить, если получится... что очень сомнительно. Я вообще подозреваю, что скоро мое заключение закончится, как и нужда Урахары во мне. И тогда... уж больно характерный взгляд у него в последнее время стал. В одной из книг, что мне изредка приносил второй синигами - Тессай, помощник полосатого шляпника - говорилось, что в преддверии смерти вспоминаешь всю свою жизнь. Но что вспомнить мне?       Первым воспоминанием становится смутный образ... чего-то. И сила. Большая. Огромная. И такая близкая мне по духу, в отличии от того, что я видел позднее. Урахара сказал, что это был нейтральный раствор из рейреку, в котором он меня и создал. Может быть, мне сложно судить. Вообще, о моем существовании Киске рассказывал неохотно - все что мне удалось понять - я стал одним из успешных экспериментов ученого по созданию живой души из двух противоположных начал - синигами и пустого. У меня наблюдалась аномальная скорость развития и приспособляемости к окружающей среде. А вот контроль над рейреку отвратительный, если это не касалось поглощения. Я не чувствовал чего-то особенного в себе, но в самом начале, как Урахара принес меня сюда - в эту пустыню с парой камней, из которой мне не выбраться, сколько бы я не шел - я всегда возвращаюсь в одно и то же место, мне стало трудно дышать. Казалось, что на меня давит что-то тяжелое, заставляя воздух выходить из легких. Когда от боли я уже не мог даже стонать и плакать, я постепенно, по чуть-чуть, смог сделать вдох. Потом еще один. А потом еще и еще. Я чувствовал, что внешняя среда, ранее напоминающая кислоту, что разъедала глотку и легкие, стала вполне нормальной и спокойной, сравнявшись с тем воздухом, которым я дышал, будучи в близи от Урахары. Это сейчас я понимаю, что меня поместили в среду с высокой концентрацией духовных частиц проводников душ. А до того я был в насыщенной нейтральными или отрицательными частицами, что и вызвало конфликт энергий в моей душе. Киске часто приходил ко мне, что-то бормоча про себя и ставя эксперименты, брал пробы с анализами. Мне было иногда больно, иногда неприятно и противно, но я не обижался - я не знал, как может быть по другому. Через какое-то время, я стал пытаться повторять за Урахарой слова и жесты. Тогда-то его взгляд изменился в первый раз. Сначала мне стало страшно. Угроза ощущалась отовсюду, а сильнее всего - от этого улыбающегося существа в глупой одежде со шляпой и веером. Но прошел миг и мой страх улетучился. А ко мне стал приходить странный мужик с усами. Он представился как Тессай, помощник Урахары. Он рассказывал мне различные истории и приносил книги вместе с едой. Так я впервые познакомился с миром, что существовал за пределами моей клетки. Я узнал, что есть Генсей - мир живых, Общество душ - мир добрых духов, Хуэко Мундо - мир злобных духов (как он сказал - такая же пустыня, что окружает и меня) и Ад, куда попадают пустые для очищения от зла, что совершили при жизни. Их всех друг от друга отделяет Великий разделитель или Разделитель миров (Дангай). На его страже стоит неодушевленная сущность - Котоцу. Она проходит полный путь по Разделителю в течении недели и уничтожает все и вся, что не является частью Дангая. Ему можно противостоять, имея большой запас духовной силы и зная особые приемы, но даже самые сильные синигами не отваживаются на столь глупые шаги. Ведь стоит хоть немного отвлечься и дать поймать себя или свой Зампакто в поток Корю и все - он станет частью Разделителя навсегда.       Но такие материи меня мало касались. Мне были интересны трава и деревья в мире людей, вода, небо. Да и сами люди. Тессай говорил, что они такие же как и мы, но просто имеют более слабо выраженное духовное тело и потому не способны видеть тех, кто сам находится в полностью духовной форме, будь то синигами или пустые. Но зато у них был целый мир, по которому можно было без конца путешествовать, искупаться в морях и океанах, устраивать пикники. А уж их технологии... Я мечтал все это увидеть, но... мне было запрещено. А еще мне указали на ошейник, за который могут в любой момент дернуть. Это было особое кидо, вплетенное в амулет на моей шее в виде клыка из полностью черного кристалла в серебристой оправе. Ненавистное украшение стало моим злейшим врагом на то время. Именно в нем я сосредоточил все свои негативные эмоции.       Однажды они вырвались из-под моего контроля. Я не знаю что тогда произошло, но тогда я второй раз почувствовал, что моя жизнь находится на краю пропасти, смотря на склонившегося надо мной полностью серьезного Урахару. Его плащ имел несколько подпалин и дыр, а окружающий меня ландшафт лучше всего описывался в книгах о войне, где говорилось про бомбежки. Как мне сообщил Киске, я совершил свое первое преобразование в пустого, став таким же как и все они - зверем, которым управляет лишь его голод и неутолимая жажда насытиться. А на следующий день привели связанного монстра. Он и вправду не напоминал ничего, из того, о чем я читал в книгах Тессая. Вытянутая оскаленная пасть, острые уши, полосатое бледное тело и лапы с когтями. Сейчас бы я сказал, что это была обезьяна-мутант, чья мамаша согрешила с волком, а тогда это просто было чудовище, фонящее на всю округу лютой злобой. Киске сказал, что я должен поближе увидеть то, чем являюсь сам и от чего меня спасло его вмешательство, сохранившее разум при создании. И черные ленты растворились, освободив монстра. Тот сразу же вскочил на четвереньки и обвел все пространство взглядом своих злобных черных глаз. Урахару под каким-то плащом он не заметил, зато уставился на меня. В следующую секунду, издав полурык-полувой он бросился на меня. Не буду описывать, сколько раз я был на волоске от смерти, сколько раз его когти проходили по моему телу, оставив жуткие царапины на спине и руках. В конце концов, он догнал и повалил меня на землю, подмяв под себя, и собирался перегрызть горло. Какой-то темный инстинкт изнутри разжег во мне злое пламя веселья, заставив огонь побежать по жилам, наполняя их силой и энергией. Время замедлилось. Клыки, приближающиеся к моему лицу стали казаться медленными и будто застывшими в затвердевшем воздухе. Я же стал действовать. Сложив кисти в форму копья, я с силой ударил в маску, целясь в глаз. В момент удара вокруг моих ладоней мне почудился черный свет, но затем от боли из глаз потекли слезы, а я стал кататься по песку, баюкая руки. Придя в себя, я обнаружил мертвого пустого с дырой вместо правого глаза. Я первый раз убил. Не было ничего - только пустота и боль, а еще - странное удовлетворение где-то в глубине души. Тогда же пришло время и второго испытания. Урахара велел мне съесть пустого, если хочу выжить, ибо еды мне больше не принесут. Единственной возможностью не сдохнуть от голода - поглотить духовное тело поверженного врага. Я в начале не поверил синигами, но он ушел, оставив меня и труп монстра. Время шло, но никто не приходил. Ни через час ни через день. Появилась резь в животе и странное желание, которого я не понимал, как будто во мне чего-то не хватает. Чем больше проходило времени, тем все интереснее и аппетитнее выглядело мертвое тело. На пятые сутки я не выдержал и со звериным рычанием впился в его ногу. Его плоть просто таяла во рту и руках, не успевая долетать зачастую до моей жадной утробы. Самым сладким была его маска - при ее поглощении я испытал такое наслаждение, которого не ощущал никогда за все свое существование. Мне показалось, что мои силы утроились и вышли на новый уровень, став даже больше, чем во время убийства пустого. Но это ощущение быстро схлынуло под звук ритмичных хлопков. Оказалось, что все это время Урахара наблюдал за мной, ставя очередной свой проклятый эксперимент: "Теперь ты понял, кто ты есть на самом деле? Именно в этом суть всех пустых. Твоя суть!" - сказал он мне тогда, напоследок обернувшись и поздравив с первым днем рождения. А Тессая я с тех пор больше не видел.       В своих дальнейших экспериментах Киске разговаривал со мной, объясняя некоторые моменты и ожидая моего посильного участия. Я не противился - да и зачем? Мне все равно было незачем это делать. Я осознал свое место и не стремился что-то менять. Разве что во сне видел, как гуляю в каком-нибудь парке и наблюдаю за играющими людьми, посещаю магазины или кинотеатры. Я мечтал что у меня есть друзья, а быть может и... На второй год часть из моих желаний исполнилась - в мою тюрьму забежала черная кошка с желтыми глазами, напоминающими мне мои собственные.       Вторженку я заметил не сразу - я даже не почувствовал ее. Лишь некоторое время спустя меня стало раздражать назойливое чувство внимания. Обернувшись назад на одном из камней увидел ее - темную, грациозную, любопытную и завораживающе красивую. Она смотрела на меня не отводя глаз, но как-то лениво. Ее помахивания хвостом так и говорили о ее думах - "съесть эту мышку или лучше поиграть"?       - Киса? Прямо как в книгах? Кис-кис-кис, иди ко мне, пушистая... Правда у меня ничего нет, но мы поиграем. Здесь так скучно сидеть и ждать новых опытов этого сумасшедшего маньяка, Урахары.       Но так просто кошка мне в руки не далась, заставив меня побегать за собой по песку среди нагромождений валунов. А потом она пришла снова. И снова. Мы бегали и занимались ерундой каждый день. Мне впервые стало так весело и свободно. Даже очередные тесты ученого не сильно беспокоили меня, заставляя ожидать нового прихода моей подруги. А однажды я проснулся от ощущения тяжести у себя на груди. Открыв глаза, я встретился с двумя желтыми прожекторами на усатой морде. Это было впервые, когда она позволила себя коснуться. От неожиданной радости я осторожно прижал ее к себе и стал поглаживать по гладкой черной шерстке, говоря какие-то глупости. Вообще мне казалось, что Йоруичи очень умная кошка - она всегда с большим вниманием наблюдала за мной и слушала мои слова, как будто все понимала. Я стал ей рассказывать о себе, о своих мечтах и желаниях, которые успел позабыть, обещал взять ее с собой, чтобы вместе посмотреть на океаны и сводить во все-все парки. А она смешно морщила свою мордочку и подергивала с фырком усами, будто посмеиваясь. И мне тоже становилось весело. Мне стало казаться, что я не просто бездушный экземпляр удивительного существа, чье предназначение - сгинуть в опытах Урахары. Я был кому-то нужен, пусть даже и кошке. А потом я узнал ее имя... от Киске, который застал нас во время очередной игры.       - Так-так-так... Вот кто повадился ходить через мой защитный контур? А я все грешил на Тессая. Йоруичи, изволь выйти со мной - на пару слов, - но в ответ моя подруга вздыбила шерсть и зашипела на синигами, - Вот как? Удивительно! - и Киске взаправду выглядел удивленным до крайности, - Но мне некогда сейчас устраивать этот фарс. Пошли, - и он двинулся к выходу... а за ним и кошка. Напоследок она бросила на меня взгляд полный сожаления, как будто прощалась. Больше я ее не видел. Лишь раздраженный моими вопросами Урахара через неделю в сердцах бросил мне, что выкинул бесполезную животину из дома - все равно ничего не делает, только ест на халяву. "Должно быть уже сдохла где-то в подворотне" - добавил он, не замечая как меняется мой взгляд. Вот тогда я возненавидел его по настоящему, сильно, жутко... смертельно. Он мучает меня столько, сколько я себя помню, проводит свои эксперименты, не считаясь с моим мнением, держит на цепи, как собаку, так еще и лишил меня единственного друга, который был мне отдушиной. Тогда я обернулся в зверя второй раз, но уже полностью контролируя себя и свои действия. Мной овладела веселая злость, что требовала выхода. Тогда я стал вымещать свою тягу к разрушению на своем узилище. Из моих рогов (?!) на голове вырвались темные лучи энергии и оставили глубокие борозды в земле, затем полетели сгустки мрака в виде сфер, раскалывая огромные камни и обнажая бетонную коробку тюрьмы. Я впервые увидел тот каменный мешок, в котором меня содержали. Он оказался гораздо меньше, чем мне виделось, а покрывали его поверхность иероглифы и знаки, видимо и бывшие тем кидо, что визуально расширял пространство и спутывал мое сознание. Все прекратилось неожиданно - я почувствовал сильное давление, а затем меня спутали черные ленты, не давая шелохнуться. Использовать свои силы тоже не получалось. А затем я увидел своего тюремщика. Урахара медленно приближался ко мне. Его веер был прицеплен к поясу, а в руках была трость. Вот он перехватил ее на манер меча и... действительно вынул клинок из деревяшки. Я ощутил, как давление рейяцу от синигами скачком увеличилось. Должно быть, это его занпакто. Я понимал, что он хочет убить меня, но в этот раз я смотрел на него не со страхом, а с вызовом. Я давал ему понять, что теперь он мой враг, которого я постараюсь уничтожить при первой возможности.       - Хо-хо-хо... Кто-то решил побуянить? Ты ведь понимаешь, что за это последует наказание? Хотя, тебе уже все равно, как я вижу. А учитывая, что ты себя полностью контролируешь, то и природу свою принял. Даже не знаю, радоваться мне или огорчаться?! - он как будто спрашивал у меня совета в ответе на этот важнейший для него вопрос, - Но тем не менее, я пока не буду решать. А ты побудь тут и подумай над своим поведением.       И он ушел, оставив меня связанным на холодном каменном полу. Я не помню сколько так лежал, воя и пытаясь перегрызть путы. В конце концов мне это удалось, правда, уже в своем обычном облике. Хотелось бы мне сказать, что с тех пор многое изменилось, но все осталось по прежнему, разве что опыты надо мной проводились исключительно с высвобождением рейяцу Урахары и подергиваниями за мой "поводок" на шее. Разговоры свелись на нет. Я все также изучал моего мучителя в попытках понять его манипуляции и нахождения слабых мест узилища. Я смог выяснить - он что-то делал с моей рейреку, что-то, чтобы изменить ее свойства. А мои "превращения" сбивали его опыты. Но уже к сегодняшнему дню моя рейяцу настолько изменилась, что это сказалось и на моей внешности. Мои волосы потемнели, как и кожа, а духовная сила синигами перестала восприниматься как враждебная. Я будто бы подстроился под нее, переняв свойства, а уже затем изменилось и мое духовное тело. Я не знаю, что планирует дальше предпринять Урахара, но вряд ли что-то хорошее.       - Итак, мой дорогой Хичиго, нам с тобой сейчас предстоит удивительное, но и опасное путешествие, - хоть Киске и пытался в своей манере появиться неожиданно, но я ощутил его присутствие за несколько секунд, до того, как он показался мне на глаза, - Как ты должно быть догадался, твоя рейяцу не просто защищает тебя, усиливая тело, от внешних раздражителей, как у прочих душ любых распространенных категорий, но и имеет свойство приспосабливаться под действием регулярного воздействия духовной силы, отличной от твоей. Эти недели тебя окружала рейяцу проводников душ, моя в частности. Сейчас же мы произведем обратный процесс - посетив Хуэко Мундо.       Он воткнул в два нагромождения камней по странной деревянной палке, излучающей рейяцу и стал что-то странное шептать: "В правой руке камень, соединяющий миры. В левой руке клинок, заключающий в себе бытие. Пастух черных овец, смертоказненный стул. Сплочаются облака, я стреляю в украшенный гребнем ирбис". И между духовными кольями пробежала искра силы, затем снова. Когда их связал между собой настоящий поток из рейяцу, пространство в том месте как будто разорвалось, напомнив мне пасть огромного демона, образовав провал во тьму.       - А теперь советую поторопиться... Ах, да - постарайся не сворачивать с тропы - иначе бесполезно сгинешь - глупо и жалко, - с этими словами он двинулся вперед, а следом за ним и я, сверля ему спину напряженным взглядом.       Сам переход мне не сильно запомнился - это сильно отличалось от описания Дангая, что давал мне Тессай несколько лет назад. Он либо врал, либо это что-то другое. Да и врата не были похожи на Сенкаймон. Мы шли через непроглядную темень, видя лишь светлую тропу под ногами. От нее исходили эманации рейреку Урахары, давая мне понять, кто формирует дорогу. Я не заметил, как Киске открыл путь наружу, просто в какой-то момент непроглядный мрак сменился на свое бледное подобие, под ногой скрипнул песок, а в небе застыла... это луна?! Неужели мы в мире живых? Но раскинувшаяся сканирующая сеть, выпущенная мной, показала, что окружающая природа может быть какой угодно, но только не живой. Все вокруг - песок, воздух, даже камни редкие скелеты деревьев, торчащие из песка, излучали рейяцу, да они и сами состояли из нее, чуть больше чем полностью. Все же - мы в Хуэко Мундо. Возможно, мне тут даже нравится - я хотя бы увижу не иллюзорное небо и настоящую жизнь, пусть и жестокую. Ненавижу обманки. Тем временем Урахара разложил на поверхности пустыни, примыкавшей к скале неподалеку, несколько правильных кубических столбов, исписанных знаками кидо и влил в них силу. Я сразу же перестал его чувствовать. Понятно - барьер скроет нас от ненужного внимания, позволяя провести более "чистый" эксперимент. Ученый махнул мне рукой. Я зашел к нему в зону действия амулетов, почувствовав лишь мимолетное касание чего-то легкого, практически невесомого.       - Располагайся, - обвел рукой пространство Урахара, сам же сел на песок в позе медитации (она же "лотос"), положив на колени непонятно когда активированную Бенихиме. Сразу с шикаем? Учитывая, что параноик он опытный - для его опасений есть причины. Осталось только их понять и... - Твоя задача - впитывать в себя окружающую духовную силу. Ты уже должен был почувствовать ее отличие от той, что была на моем полигоне. Это отрицательная рейреку, но очень слабая - практически нейтральная. И советую поторопиться. Тут обитают очень сильные твари. Тот, которого ты убил три года назад - мало того, что был самым слабым, так еще и я сам его искусственно ослабил до состояния практически полного паралича, хотя тебе казалось обратное.       Вот теперь я понял его опасения. То, что я значительно вырос с тех пор в силе - не значит практически ничего, на фоне тех монстров, что могут тут быть. Я-то считал, что хоть и есть тут невероятно сильные монстры, но они очень редки. В основной же массе - то мясо, что я убил практически младенцем. Мне бы здесь нечего было опасаться... Но реальность оказалась гораздо поганее, впрочем как и обычно. Но это также значит, что тут есть звери, сравнимые с Урахарой. И есть шанс, что я смогу его подставить и убить их руками. После уже не жалко будет умереть. Но для начала надо их почувствовать сквозь барьер. Да и силы мне преображение должно прибавить, если вернусь к своему состоянию "пустого". Я скопировал позу Киске, погрузившись в себя и пытаясь заставить свою духовную силу начать взаимодействовать с духовными частицами Хуэко Мундо.       Течение времени в этом странном месте практически не ощущалось. Не менялся пейзаж за барьером, не менялось освещение - даже луна тут была неподвижна - время будто бы навсегда перестало течь в этом всеми проклятом мире отверженных. И только редкие проходящие мимо гротескные фигуры напоминали, что здесь все же существует жизнь... как и смерть. Нас они не видели и не ощущали - либо были слишком слабы, либо барьер Урахары слишком хорош. А может - и то, и другое. Постепенно отрешившись даже от наблюдения за происходящим снаружи, я погрузился в себя, начиная чувствовать странный слабый зов из центра, у синигами называвшегося Сон Души. Сколько бы я не пытался вслушаться и усилить это чувство - у меня получалось только хуже. Зато вернувшись вновь к прежнему занятию, смог заметить, что излучаемые песком рейреку уже не причиняют прежнего легкого дискомфорта, становясь практически неощутимыми - как воздух. Да и мое тело вновь налилось прежней бледностью... хм, как и волосы. А еще...       - Сиди тут и не вздумай покидать барьер, - сказал мгновенно оказавшийся возле меня Урахара, а затем исчез применив какую-то ускоряющую технику синигами. Мне стало интересно, что же там такое происходит, ведь даже я с только начавшей просыпаться чувствительностью к Хуэко Мундо уловил отголоски тех диких волн духовной энергии достаточно далеко от нас, но все равно вызывавшими беспокойство. А еще она была странной.. не понятно - то ли отрицательной, как у пустых, то ли положительной - как у людей и синигами. Но мне было не до гаданий - три источника слишком резкой рейяцу приближались к барьеру. Была надежда, что они идут куда-то еще...       Вот из-за одной из песчаных насыпей показались пустые. Они все были большими - раза в два-три больше Урахары и напоминали непонятную помесь разных животных: один - быка, вставшего на задние копыта и обзаведшегося вместо передних - клешнями-лезвиями богомола, второй - горилла, только в маске рогатой свиньи, последний - что-то парнокопытное с человеческим торсом вместо головы, в взамен копыт - пальцы с когтями. И все они шли прямо на меня. Совпадение? Но их совместный удар в барьер быстро убедил меня в обратном - они меня видят и чуют. Я уже хорошо ощущаю их рейяцу - они слабее меня, но не намного. Это было бы хорошо, будь их один или два - с тремя уже я вряд ли справлюсь, если они пробьются. Но это вря... С очередным ударом быкомола по барьеру пошли трещины. Вот теперь уже мне не до шуток - я не могу умереть, пока не увижу смерть долбанного синигами, что сейчас шляется не пойми где! Я вскочил и постарался преобразиться. Раз за разом вызывал в себе искусственную злость, но кроме легкого раздражения ничего не приходило. А те трое как будто получили заряд бодрости - еще быстрее стали крошить стену, разделяющую нас. Новая попытка и я слышу треск и вспышку - они сняли барьер! И уже в следующее мгновение я вижу летящую в мою голову руку-лезвие...       Спустя полчаса, бывшая стоянка Урахары.       Перед скалой из сюнпо вышел синигами в необычном наряде - зеленом плаще, поверх таких же рубашки и штанов. Шляпы на Киске уже не было, прическа оказалась растрепанной. Сам проводник душ тяжело дышал и вообще имел вид, будто только что выбрался из не самой простой заварушки. Он с удивлением и потрясением оглядел сломанный кидо-барьер и устало опустился на песок рядом с чьими-то останками.       - Вот значит как... Меня всего лишь хотели выманить. Умно... Очень умно, кем бы ты ни был, - он еще раз обвел взглядом пространство перед собой и что-то заметил неподалеку, - Это же... - Урахара подошел к тому месту и поднял кусок сломанной маски - осталась только правая часть с черным рогом и провалом вместо глазницы. - Это провал. Но может это и к лучшему. Говорить ли Йоруичи? Она после прошлого раза и так была "очень" недовольна, - ученый потрогал свою спину под плащом, слегка скривив лицо, будто от застарелой болячки, - теперь точно меня со свету сживет. Эх, ма. Ничего не поделаешь... Жаль, что повторить такое я уже не смогу.       Еще раз осмотрев место битвы и попытавшись что-то почувствовать, Урахара вздохнул, запустил руку в свои лохмы на затылке и создал обратный переход в близлежащей скале, убираясь из мрачной пустыни Хуэко Мундо. В то же мгновение вид брошенного им ранее обломка маски изменился, приобретя свиные очертания.       Но надолго поляна не оставалась пустой - вскоре из ускорения там появился улыбающийся юноша со светлыми прилизанными волосами и в капитанском хаори.       - Надеюсь мои усилия того стоили, Айзен-тайчо, - устало обмахивал он себя рукой, продолжая с улыбкой щуриться в пустоту.       - Не сомневайся, Гин. Все вышло отлично, - раздался голос прямо из воздуха, а затем появился еще один участник - такой же капитан, лишь с другим номером на спине. Его темно-коричневые волосы имели творческий, но умеренный беспорядок, а за стеклами очков просматривались спокойные и умные карие глаза.       - Вам удалось понять, что тут делал Урахара, капитан Айзен?       - Пытался вернуть прошлое. Но этим он только разрушил свое будущее. А мы получили хороший пример, как поступать не следует, если не хочешь нажить себе сильного и опасного врага. Правда... Это было немного неожиданно. И очень любопытно. Мне даже будет не безынтересно узнать, к чему приведет его путь. Желательно - чтобы к нам.       - Я ничего не понял, капитан. Он пытался открыть путь через Сенкаймон из Хуэко Мундо? И зачем нам смотреть на его путь? У него же ничего не получилось? - даже недоумевая, Гин не убрал со своего лица лисью ухмылку, а удивление выражалось только в тоне голоса.       - Не важно, Гин. Так или иначе, у нас все получилось. Пора идти к Тоусену - он уже должен был найти убежище "короля" Хуэко Мундо, - иронично закончил предложение капитан Айзен.       - А что насчет того пустого? От Урахары вам удалось замаскировать его след в фоне рейяцу, но сейчас я чувствую, что он убежал в ту сторону. Может имеет смысл разобраться с ним?       - Не стоит, Гин. Он еще может пригодиться для моего плана. Идем.       И пески перед скалой вновь опустели, лишь останки трех пустых, сожженных, порванных и полуобглоданных чьими-то маленькими челюстями говорили, что еще недавно тут было место боя не на жизнь, а на смерть.