King and Wolfheart

По шкале от одного до десяти, насколько глупо желание выглядеть на свидании красивее, чем твоя пара? Я в который раз поправляю ставшие на вечер послушными светлые пряди и наношу свежий слой помады. Макияж и прическа идеальны, я даже удивлена. Синее платье в тон маникюру, сумка и босоножки — будто только из магазина. В общем и целом я выгляжу прекрасно. Объективно — великолепно. Если придираться — даже слишком хорошо. В таком виде можно на свидание с Судьбой идти, не то что… А не то что на фейковую встречу с Королевой Осеннего бала, чтобы утереть нос подлым засранцам. Но если это не свидание, почему я так вырядилась? Почему даже в такой странной ситуации мне хочется быть лучше Валери? — Реми, если ты всегда будешь так ходить, я тоже сменю ориентацию, — признается Анита, встретив меня у ворот замка: она очень хочет стать свидетелем нашего с Валери «свидания», и я, хотя и выразила свой категоричный протест, уверена, она такая не одна. То еще будет шоу. — Я не меняла ориентацию, — фыркаю я. — Ты знаешь, что это ради мести. — Знаю, — она кивает. — А Валери не знает. — Это будет подобие свидания, в конце которого выяснится, что мы друг другу не подходим. Таков план. — Твой план — разбить бедняжке сердце? Я с чувством закатываю глаза. — Понятия не имею, почему она вообще согласилась, — бормочу я, чувствуя, как слегка нагревается волшебная палочка, когда ее считывают ворота. Теперь, если не вернусь до девяти, автоматически попаду в список замдиректора и получу очередное наказание. Почему-то теперь это просто вызывает досаду, а не ужас. — Не думала, что ее интересуют девушки. — Может, все так думают, как ты, и потому она страдает от одиночества, — Анита пожимает плечами, но сочувствия в ее голосе не слышно. — Мне кажется, она еще ни с кем не встречалась. Ты будешь у нее первая, — заговорщицки шепчет Анита, и, автоматически прислушавшись, я с возмущением смотрю на нее. — Анита, это свидание! И все. Даже не настоящее. Не строй из этого драму. — Ладно. — Между прочим, если бы ты все же пригласила Робби, он мог бы согласиться, — я перевожу тему. — Тогда бы ты не узнала, что тебя хотят подставить, — напоминает она. Я предпочла бы не знать. — Ну, а потом, когда он отказал мне? — вспоминать до сих пор обидно. — И как бы это выглядело? Не подруга, так я? — Анита фыркает. — Ну да, не очень, — соглашаюсь я, а сама думаю, как это так просто и быстро я стала ее «подругой». Но звучит это до безумия приятно. — Надеюсь, у «Мадам Паддифут» еще есть свободные столики. — Имеешь в виду те, что не заняты зеваками? — Ага, туда, наверное, вся школа набилась посмотреть. И это оказывается очень близко к правде. Всегда тихое и спокойное место, — за что я его и выбрала, — заполнено под завязку: ни одного свободного стола — даже широкие подоконники сегодня усыпаны подушками и гостями. Здесь несколько очевидных парочек, но остальные вызывают у меня большое сомнение и подозрение, что они пришли на шоу, да еще и за билеты подрались. Неужели кто-то все же рассказал им суть задания? Мне становится особенно неуютно. Валери уже здесь, хотя я и не опоздала, и Анита тут же оставляет меня, чтобы найти хоть какое-то место. И чего всем так хочется на это посмотреть? Будто принцессу дракону на съедение отдают. А может, так они и думают? «Принцесса» сегодня прекраснее обычного, даже не знаю, стоили ли мои попытки похорошеть ломаного кната. — Привет! — я невольно широко и радостно улыбаюсь. Валери отрывает взгляд от разноцветного меню и отвечает мне так же дружелюбно, как и всегда. Это значит, я всегда вызывала у нее теплые чувства? Или что? — Как дела? — интересуется она, подпирая ладошками подбородок. — Прекрасно, спасибо, — я вешаю сумку на спинку стула и тоже пытаюсь занять непринужденную позу, но почему-то не выходит. В итоге я решаю изучать меню. — Как твои? — Замечательно. Но я не думала, что здесь будет столько народа, — она оглядывает зал. — Будто полшколы заделалось фанатами чая со сливками и этих сумасшедших десертов. — Наверное, это затмение, — отмахиваюсь я. Собственная отговорка кажется мне такой фальшивой, что я решаю дальше молчать, но Валери неожиданно подхватывает: — Сегодня затмение? Ну уж ври до конца. — Да, солнечное. Оно неполное, и в Англии его не понаблюдаешь. — Зато понаблюдаешь последствия. Мы смеемся, и происходящее кажется чуть менее странным. Когда подходит официантка, я беру холодный кофе с апельсином, а Валери, хихикнув, чай со сливками. От фирменного десерта — большого молочного коктейля усыпанного зефиром и шоколадом, с большим куском торта на шапке сливок и воткнутым в него леденцом в виде (и размере) ветряной вертушки, — который непременно ведет к сахарному диабету, мы любезно отказываемся. Когда подобный шедевр проносят к соседнему столику, мы провожаем его взглядами, полными ужаса и восторга. — Пробовала? — интересуется Валери у меня. — Я предпочитаю менее жестокую смерть, — я фыркаю. Она смеется. — Я тоже, но в моем списке на лето есть такой пункт. — А что там еще? — разговор сам по себе складывается легко и непринужденно, и я вовсе не нервничаю, как на прошлых свиданиях, хотя примеров для сравнения мало. — Мы с сестрой собираемся проехаться по Европе, а еще я уже нашла себе курсы вокала, и Маршалл пообещал, что договорится с отцом, чтобы записать пару моих песен, — с удовольствием перечисляет Валери. — Здорово, — улыбаюсь я. — Ты имеешь в виду Робби Маршалла? — я сразу вспоминаю об Аните. — Ну да, мы друзья, — Валери убирает со стола локти, чтобы официантка могла поставить наши напитки. — Я не удивлена, — это, наверное, звучит странно, потому что Валери приподнимает брови, и я спешу уточнить: — У тебя очень много друзей. — Они сами появляются, — будто бы не понимая, почему это происходит, она качает головой. Я тоже не понимаю. То есть понимаю, конечно, но нет. Возникшая пауза не становится напряженной, потому что мы пьем, а потом Валери внезапно протягивает руку к моему лицу и заправляет прядь моих волос за ухо. Этот жест застает меня врасплох. Я уже начинаю нервничать от того, что метаморфомагия начала давать сбой, хотя я и не использовала ее так уж заметно, но по Валери не скажешь, что с моим видом что-то не так, скорее… Скорее это движение носит… романтический характер. И мне становится неловко сразу на двести процентов. Тщательно контролируя эмоции, я слегка улыбаюсь, хотя все мое нутро хочет вопить от ужаса: не потому что этот жест меня испугал, нет, но неужели шутка Аниты оказалась правдой? Что если я и правда нравлюсь Валери так, как нравиться ей не планирую? Пока я придумываю, что бы сказать, чтобы заглушить тишину, возникшую теперь, причем будто сразу во всем кафе, Валери убирает руку, подносит к губам свою чашку и быстро, едва уловимо подмигивает мне. Я окончательно вхожу в ступор. — Ммм… — мне срочно надо что-то придумать, но ничего не лезет в голову. Я смотрю на Валери и в голове толкаются дурацкие старые шутки и — непонятно откуда взявшиеся — комплименты: в общем все, что сейчас крайне неуместно. Вместо того, чтобы помочь мне разрядить обстановку, Валери бросает взгляд куда-то за мою спину, и, не решившись оглянуться, я слегка дрожащими руками достаю из сумочки зеркало. Это кажется нормальным, учитывая, что она вроде как поправила мою прическу, но на самом деле мне становится интересно, на кого поглядывает Валери. Сделав вид, что сама поправляю волосы, я осторожно веду зеркалом из стороны в сторону, пока не обнаруживаю прямо за нами двоих парней. Один из них — Марти. — Не хочется подводить их ожидания, — тихо произносит Валери, прикрыв чашкой рот. Я резко щелкаю зеркалом и смотрю на нее. — Что ты имеешь в виду? — Я знаю про задание, Реми, — она отставляет чай и кладет руку почти на середину стола. — И я не против подыграть тебе. Пусть победит девочка, — Валери улыбается. — По рукам? — она поворачивает кисть ладонью вверх. Несколько секунд я смотрю на нее в полном шоке. Но, когда сказанное в полной мере доходит до моего потрепанного сознания, вся нервозность этого дня испаряется. — По рукам, — я расплываюсь в улыбке и опускаю свою ладонь поверх ее. Мы едва заметно пожимаем друг другу руки. И следующие полчаса превращаются в то самое шоу, ради которого собрались почти все присутствующие. Мы постоянно смеемся, шутим, говорим неизвестно о чем и обе так неприкрыто флиртуем, — у Валери получается лучше, — что это вызывает новую волну смеха и весьма странную реакцию окружающих. Кто-то, явно разочарованный, уходит, другие остаются понаблюдать еще, и тогда мы заходим на новый круг. Заказываем отвратительно сладкий десерт, пьем через сдвоенную трубочку, шутливо деремся ложками и что-то рассматриваем на экране ее планшета, придвинув стулья вплотную друг к другу. В моем бы вряд ли нашлось, что показать, но Валери листает фотографии, что-то рассказывает, и мне даже интересно ее слушать. Потом она включает музыку, — разумеется, мы берем по одному наушнику, — и я, наконец, знакомлюсь с творчеством Робби, которое оказывается весьма неплохим, но все равно не в моем вкусе. Я зарекаюсь сообщать об этом Аните и размышляю, что могла бы продемонстрировать сама, не останься мой планшет в чемодане под кроватью, разряженный и ненужный вот уже несколько месяцев. С тех пор как мои родственники запустили их полумагическое производство в оборот, подобная техника лежит в кармане каждого школьника, только вот в Хогвартсе все равно ввели запрет, поэтому пользуются ими разве что в Хогсмиде и на каникулах. Когда зрители исчезают, мы не замечаем. Но в кафе становится совсем тихо, стрелки часов приближаются к восьми вечера, и мы, крайне довольные своей аферой, лениво подъедаем ужасный десерт. — Реми, — внезапно начинает Валери, и я киваю, уже готовая снова поддержать игру в свидание. — А у Кита есть девушка? Слова режут слух. Я собираюсь мотнуть головой, но почему-то не могу этого сделать. Это простой вопрос, и я знаю ответ, но, вместо того, чтобы выдать его, мешаю в стакане остатки молочного коктейля с кусочками раскрошенного печенья. — Нет, — я поднимаю глаза. — А что? Она улыбается, но как-то смущенно. — Он разве не приглашал тебя на это свидание? — ровным голосом произношу я. — Нет, потому я и… потому и спрашиваю. — Может, он решил, что нечестно использовать тебя в целях Игры, — понятия не имею, откуда в моей голове этот бред, потому что очевидно, что Кит бы воспользовался таким легким шансом, да еще и так очаровал ее, что они бы… — Ну, не знаю. — И я… — вздыхает Валери. Я сглатываю. — Он тебе нравится? — я пытаюсь выдавить улыбку, лукавую такую, с какой и принято задавать подобные личные вопросы, но не знаю, насколько удается. Она отвечает после паузы: — Да. Круто. Здорово. Супер. Я должна озвучить это ей, но язык не поворачивается. — Я надеялась, что он, как игрок, позовет меня в Хогсмид, ну, знаешь, это выглядело бы совершенно непринужденно… — признается Валери. — Ага. — Но он не подходил и… — Подошла я, — от этой мысли мне становится приятно как игроку, обошедшему подлых конкурентов, и обидно как… как кому? Не понимаю. — Не подумай ничего такого, — тут же спохватывается Валери, — я решила помочь тебе с Игрой, потому что я буду рада, если ты победишь, мы же друзья. «У тебя много друзей». Этого я не скажу. — Но, может, ты дашь мне совет? — По поводу? — я строю из себя дурочку, чувствуя при этом, что оказалась полнейшей дурехой. Все это нужно Валери только из-за Кита. В голове не укладывается. — Не знаю даже… О чем с ним поговорить? — Послушайте музыку, полистайте фото, — бормочу я и тут же одергиваю себя, заставляя продолжить: — Нет, правда, Кит — обычный парень, ему интересна музыка, литература, путешествия, загадки и… ты, — неожиданно заканчиваю я. — Мне кажется, ты ему интересна. Под моим рассеянным взглядом, она снова начинает улыбаться. — Ты правда так думаешь? — Наверное, — я не знаю, что еще ответить. — Вполне возможно. Я не знаю этого точно. А, может, и знаю. — Думаю, у тебя есть шанс, — я улыбаюсь ей. Она отвечает тем же. — Спасибо, Реми. И да, это был чудесный вечер, — Валери делает жест рукой, обводя зал. — Думаю, балл твой. — Да, думаю, мой. Мы прощаемся и, хотя идти нам одной дорогой, я говорю что-то про встречу со знакомым, к которому обещала заглянуть, и она уходит, на прощанье поцеловав меня в щеку. Эта клоунада уже кажется мне глупой, но я продолжаю улыбаться. Аниты в кафе нет и, я полагаю, давно, поэтому я захожу в туалет, чтобы потянуть время, и через десять минут выхожу на улицу, где сливаюсь с толпой спешащих в замок студентов. Какое-то неприятное чувство гложет изнутри. Я не могу его распознать, поэтому подавляю, чтобы не зудело, но вследствие этого иду вдвое медленнее, чем все и быстро выпадаю из общей массы. В голове крутится прилипчивый куплет голосом Робби: «Единственное, чего я не могу себе позволить, — это потерять себя в попытках стать кем-то, кем-то другим» Удивительно, что я запомнила после одного прослушивания. Я продолжаю напевать, только чтобы не разжевывать собственные мысли, и песня заглушает их, выходит за пределы моей головы и начинает звучать даже за спиной. Я оглядываюсь, чтобы понять, почему я действительно ее слышу, и сталкиваюсь с кем-то прямо на дороге. Дергаюсь, оборачиваясь на человека, торопясь принести извинения, но пострадавшая девушка миролюбиво отмахивается и присаживается на корточки. Я переживаю, что из-за меня она что-то уронила, и хочу снова извиниться, но она подцепляет с земли потухшую сигарету и отправляет ее в урну. — Курить вредно, — вздыхает она и улыбается, вставая. — Я бросаю. Так что спасибо. — Да не за что, — я неловко поджимаю губы. Надо идти в замок, чтобы не опоздать до девяти, но почему-то я стою. — Я Марс, — девушка протягивает мне руку, и я автоматически пожимаю ее. — Ты из Хогвартса? — Да, — я киваю и, помедлив, добавляю: — Реми. Она почему-то хмыкает. — Очень приятно, Реми, — Марс с ненавязчивым любопытством разглядывает меня. Мне начинает казаться, что мы знакомы, но я уверена, что не видела ее раньше. У нее приятное лицо с лукавыми чертами, карие глаза и длинные русые волосы, и выглядит она лет на пять старше меня. Нет, мы определенно не встречались прежде. — Не хочешь выпить? — неожиданно предлагает Марс, и я успеваю сильно удивиться перед тем, как ответить: — Нет, мне нужно возвращаться в замок. Но… спасибо за приглашение. Еще раз извини за столкновение, — я собираюсь сразу же пойти дальше, но стою и чего-то жду. — Ну ладно, — Марс улыбается, и от этого ее лицо становится еще привлекательнее. — Я пробуду в Хогсмиде еще несколько недель, так что, если будет время, спроси меня в этой гостинице. Я нахожу взглядом вывеску и киваю. Зачем? — Хорошо, — я снова киваю и машу ей рукой: — Пока. Да, приятно было познакомиться. — Увидимся! — она снова улыбается и проскальзывает в «Бекки и Моргану», откуда и доносятся звуки музыки. Это уже другая песня, но поет все еще Робби. То есть, конечно, это просто радио. Его отец ведь владеет радиостанцией. Контролирует ротации. Продвигает сына. Да и песни действительно неплохие. Творчество Робби Маршалла снова перебивает мысли, но на этот раз другие: почему-то я думаю о Марс. Всю дорогу до замка меня терзает странное ощущение. Чувство дежавю, чего-то знакомого, но в то же время неуловимого сидит под языком. Я вспоминаю и перекручиваю в голове ее образ, голос, манеры и не нахожу зацепок, но подсознание отчетливо твердит, что они есть — вот они, не на ладони, но в кулаке, нужно только разжать пальцы и посмотреть, понять. Я бьюсь над этой загадкой до самых ворот, а потом на лестнице, по коридору и возле портрета, едва вспомнив, что нужно сказать Полной Даме. Это не дает мне покоя до самой ночи, пока я, наконец, не закрываю глаза, в надежде забыть об этом необъяснимом ощущении. После нелегкого дня меня почти сразу клонит в сон, и я медленно, успокаиваясь, выдыхаю, уже через мгновение резко садясь в постели. Осознание острое, как укол иглой. Это не дежавю. Это шестое — в моем случае, седьмое — чувство. Марс — оборотень.