Свет упал на моё лицо, отчего я немедленно проснулся. Мне удалось увидеть окружающую обстановку только спустя несколько попыток. Скоро я увидел перед собой большой черный силуэт, затем, проморгавшись, понял, что это был дракон. Ночная Фурия по имени Беззубик. Он спал на боку, положив голову на обломок поваленного дерева, как человек. Видеть его таким было непривычно. Странно. За эту неделю я настолько привык к нему-человеку, что… Не сразу всё осознал. Однако, поняв, что всё получилось, я наконец-то умиротворенно вздохнул и даже слегка улыбнулся — моя невинность не пропала даром. Подумав об этом, я решил лечь на спину и в этот же момент почувствовал, что это была дурная идея, поэтому лег обратно на бок, на этот раз чуть сменив положение и положив голову на предплечье. Единственным объектом, доступным для моего изучения, на данный момент оставался только Роувелл. Роувелл… Это имя не подходило дракону… Подумать только, даже пережив столько событий, я продолжаю воспринимать Беззубика и Роувелла как двух разных существ.
Вокруг царила безмятежная тишина. Вероятно, Астрид тоже ещё не проснулась. Солнце только начало высовываться из-за горизонта, а это означало, что у нас ещё есть пару часов до того момента, когда наши враги отправятся на остров. Мы же должны были улететь раньше их, поэтому ненадолго в душу закралось беспокойство. Может, всё-таки стоило разбудить моих товарищей? Я уже хотел коснуться драконьей кожи, как вдруг моя рука резко остановилась. Мне оставалось протянуть её на пару сантиметров, но она замерла. И я понял, почему. Я боялся смотреть ему в глаза. Да и не только… Я боялся даже его пробуждения. От него много что зависело. Естественно, теперь он будет относиться ко мне далеко не как к другу, собственно, как я и зарекомендовал себя вчера ночью.
Внезапно в плечо проследовал толчок. Я повернул голову в сторону, и вскоре слегка приподнялся, чтобы посмотреть на «разбудившего» меня человека, предположительно являющегося Астрид. Девушка сидела рядом со мной на корточках, и как только наши взгляды встретились, она поднялась на ноги и посмотрела куда-то в сторону.
— Наша миссия здесь не закончилась. Буди его.
Всё это она говорила глядя в сторону, где точно не было ничего того, на что стоило бы обратить внимание. Скорее всего, произошедшее ночью не было упущено ею из вида. Ужасно стыдно. Я молча попытался встать, но опирающиеся об землю руки дрожали, их будто перетянули жгутами, а мышцы ужасно ныли. Я… Не мог встать. Из-за физической боли, или же от моральной подавленности, не знаю. Почему Астрид заставила разбудить Роувелла именно меня, было понятно. Я всё натворил, мне и расхлёбывать. И, увы, расхлёбывать приходилось часто и много, порой настолько, что моих жизненных сил становилось недостаточно. Хоть я и спал, этих самых жизненных сил во мне ничуть не прибавилось, а кажется, даже наоборот: кто-то выкачал их у меня, пока я находился без сознания. Собравшись, мне удалось приподняться и кое-как встать на ноги, правда, придерживаясь за находящийся рядом камень. Девушка стояла не двигаясь.
Ладонь почувствовала драконью чешую. Он всегда был таким холодным? Я совсем отвык от него в таком виде. В голове остался образ взбалмошного юноши, отличающегося от обычных людей только своими глазами, такого же горячего, как я и Астрид. Я надавил сильнее, заставляя дракона покачнуться. Реакции не последовало. Ещё раз. Роувелл спал как убитый, я даже испугался. Человеком он просыпался достаточно быстро, стоило только его коснуться. По всей видимости, теперь моей силы было недостаточно, чтобы он вообще почувствовал, что его толкают. Никогда не замечал этого. Обычно драконом он всегда просыпался раньше, и всегда будил меня. Я упёрся в него уже обеими руками, всем своим весом качнувшись вперёд, естественно навернувшись при этом и повиснув на мощной шее.
Дракон дёрнул плечами, приоткрывая глаза. Я осел на землю рядом с его головой. Он вздохнул, ненадолго прикрывая глаза, затем снова глядя на меня. От его дыхания мои волосы колыхнулись как от сильного ветра. Роувелл попытался улыбнуться, но из-за несовершенности строения драконьей морды, не смог сделать этого как положено. Ещё раз вздохнул. И тут, увидев, что мощность его дыхания явно превосходит человеческую, он удивлённо распахнул глаза. Я окончательно отвёл взгляд. Сейчас начнётся. Дракон дёрнулся, приподнявшись и встряхнув плечами. Крылья ночной фурии раскрылись за её спиной, и Роувелл в одно мгновение вскочил на все четыре ноги, принявшись крутиться (чуть не сбил меня и Астрид) вокруг своей оси, разглядывая себя и изредка зачем-то подпрыгивая. Ну и шумный же он!
— Роувелл, — позвал я, чтобы унять разбушевавшуюся фурию.
Всё-таки теперь мне было немного страшно, ведь я не мог распознать его состояние: эмоциональный спектр людей несколько шире драконьего. И сейчас я не мог понять, радуется он или просто шокирован. Мне удалось до него достучаться только с третьей попытки, и вот он смотрел на меня. Смотрел минуту. Две. Выдохнул. Я даже начал радоваться, как вдруг он отшатнулся назад и оскалился. Дракон приглушённо зарычал, ступив на один шаг назад. Он всё понял. Готовься быть съеденным, Иккинг.
Ночная фурия наклонила голову и стала качать ей из стороны в сторону, пригибаясь всё ниже к земле. Я ожидал, что он оглушит меня или съест прямо сейчас, но вместо этого он метнулся в пещеру, выхватил оттуда чёрное покрывало и повернул назад, таща его в зубах. Выглядело смешно, если честно. Продолжая идти, он начал трансформироваться обратно в человека. Затем выпрямился и резко накинул ткань на себя на манер накидки. Ясно…
— Ты! — начал он, подходя ко мне вплотную и выставив вперёд одну руку с выпущенными когтями на ней, а другой удерживая свой «наряд». — Н-ненавижу тебя!
Всё же я счастлив, что он сохранил способность становиться человеком, и ведьма солгала. Роувелл приблизился и схватил меня за грудки, чуть приподнимая. Его глаза снова горели злобой.
— Ч-чувства он свои… пересмотрел!
Астрид не останавливала его. Неужели хотела, чтобы он меня убил?
— А я в-взял и ку…купился!
Он был недалёк от того, чтобы заплакать. Его глаза покраснели, а ресницы намокли. Он хотел сказать ещё что-то, но долго не мог, открывая и закрывая рот, качая головой. Астрид была права, ему очень сложно говорить, и он не может быстро собирать слова в одну кучу. Придётся к этому привыкнуть. Наверное…
— У вас ещё остались незавершённые дела, молодые люди, — вдруг донеслось откуда-то со стороны.
Краем глаза я увидел вчерашнюю ведьму. Она стояла рядом с Астрид и как всегда вооружилась своим странным посохом. Её лицо было серьёзным, с тщательно скрываемым любопытством. Роувелл недовольно скривил губы и разжал руку, отпуская меня. Почувствовав свободу, я отвернулся, чтобы не показывать своего лица.
— Выяснять отношения будете потом.
— «Отношения», — тихо передразнил Роувелл, сильнее закутываясь в ткань и пряча смущённое лицо.
Далее мы проследовали в поселение. По словам ведьмы, забирать Роувелла должен был Габрит, вместе с ней. И нам следовало вернуть нашего друга на место, чтобы потом не совсем гуманными методами сломить сопротивление его конвоира и уже ему надеть на голову мешок, чтобы потом ведьма посадила его вместо Роувелла на дракона. Замечательный план. Но тупой, и в него плохо верилось. К чёрту. Пусть как хотят, так и делают. Наша троица проникла в нужную хижину, мы с Астрид притаились в темноте по обе стороны от него, и принялись ждать. Скоро послышались приближающиеся шаги… трёх пар ног. О, нет. Третьей была Эмир. Это плохо. Ведьма всеми правдами и неправдами пыталась переубедить её идти, но девушка была непоколебима. Хофферсон была растеряна, однако продолжала сжимать в руках дубинку и не двигалась с места.
Дверь открылась. Роувелл наклонил голову вперёд и снова игнорировал нас. Первым в хижину шагнул Габрит, за ним Эмир. И тут произошло нечто странное. Девушка вдруг толкнула парня вперёд, а затем повалила на землю, предварительно захлопнув за собой дверь.
— Госпожа Эмир?!
— Завали, и не рыпайся, — она оседлала его, и под шокированный взгляд своего брата разорвала на нём его кофту.
— Ты чё д-делаешь?! — воскликнул Роувелл, отодвигаясь от странного действа.
Но девушка не слушала его, и заставила бедного парня снизу надеть на себя кожаную жилетку. Затем поставила на ноги, запихала ему в рот какую-то тряпку и нахлобучила на голову чёрный мешок. Что тут происходит?! Какого чёрта она делает?! Нет, я видел, что она вроде как выполняет вообще-то наш план, но зачем ей это?
— Слушай сюда, детёныш человеческий, — девушка завела обе руки Габрита тому за спину. — Будешь хорошим мальчиком и не произнесёшь ни слова до того момента, пока я не разрешу это сделать. Тогда с тобой и твоей милой сестричкой всё будет хорошо. Усёк?
Бедный парень взвизгнул, почувствовав на спине острые когти, и начал судорожно кивать.
— Теперь ты, — она обратилась к Роувеллу. — Как только улетим, вали на все четыре стороны. Ты должен жить на свободе, как и все драконы, а не быть игрушкой этого мудака. Прощай.
С этими словами она достала из сумки кинжал и приставила к горлу своей жертвы, затем пиная дверь и выводя парня оттуда. Судя по лицу ведьмы (она думала, что я её не вижу), она всё знала, и притащила нас сюда именно за этим. Вокруг одна клоунада! Здесь вообще кто-нибудь будет проявлять настоящие эмоции или делать что-либо бескорыстно?! Впрочем… Чья бы корова мычала.
Мы решили долго не задерживаться на вражеской территории и, немного отойдя от шока, поспешили вернуться на берег.
И первым по возвращению на относительно безопасное место я услышал вовсе не радостное восклицание, что всё прошло по плану.
— Как только в-вернемся на ост…ров, можешь снова… см-мастерить эту… х-херню, — прорычал Роувелл, отворачиваясь. — И как можно б-быстрее, — он вдохнул. — Я не собираюсь находиться с… тобой в од-дном помеще… помещении… больше десяти м-минут, мудак.
…
Вполне ожидаемая реакция. Я не смел его осуждать и молчал. Естественно, он зол. Любой на его месте отреагировал если не так, то хуже. Астрид тем временем стояла и смотрела на нас без единой эмоции. На ее лице читалось какое-то чувство, но какое, я не мог понять точно. Ей всё это надоело. Она вообще оказалась здесь случайно, она ни при чём. Хотела сделать как лучше, в очередной раз покрывая нас с Роувеллом, в итоге потеряла, я уверен, больше чем мы с драконом вместе взятые, — своего друга. Её глаза отражали спокойствие, даже отрешенность. Она будто наблюдала за театральной постановкой. Лицо расслаблено, а губы слегка сжаты. Полная противоположность гневу Роувелла: сжатые кулаки, сдвинутые к переносице брови, пристальный взгляд горящих глаз с до жути узким зрачком и белоснежный оскал, выглядывающий из-под то и дело злобно кривящихся губ. Чернота с его тела пропала полностью. Что ж, жаль, что он раскрыл мою выходку так рано, не успев толком прийти в себя после сна.
Я молча принялся подготавливать снаряжение. Парень на это только фыркнул, в следующий миг уходя вглубь пещеры и там обращаясь в дракона. Думаю, это был наш последний разговор. Астрид некоторое время продолжала стоять молча, но скоро, увидев, что у меня всё буквально валится из рук, присела рядом со мной и начала помогать мне распрямлять тугие ремни. Роувелл не покидал своего убежища и даже не смотрел в нашу сторону. Расстроился. Ещё бы…
Послышался шелест драконьих крыльев. Я слышал, что он донёсся снаружи, но отчего-то инстинктивно обернулся на Ночную Фурию за своей спиной. Он же в свою очередь никак на это не отреагировал, будто нас здесь и не было вовсе. Астрид во все глаза смотрела на дальний правый берег, на обрыв, который был пристанищем ведьмы. Я хмыкнул, увидев то, что привлекло мою подругу: вполне себе чёрная Ночная Фурия, а на ней верхом Арлет в одежде, целиком и полностью копирующей мою, по крайней мере, так казалось издалека, а сзади него — вполне себе блондинка Эмир. Она сдерживала за спиной руки фальшивого Роувелла, с головы которого в действительности всё ещё не сняли чёрный мешок. Ай да мастерааа! В короткие сроки устроили настолько правдоподобный маскарад, что самому противно от того, насколько мой двойник сейчас больше похож на меня, чем я сам. Клоуны, блять. Вот только огрехи в их «постановке» всё же есть. Это было видно даже отсюда, с расстояния не меньше ста метров от обрыва: они додумались постелить на спину Астрагора что-то вроде седла и поводьев, вот только ремни на том и заканчивались. Они не охватывали дракона полностью, не переходили на хвост, а об искусственной части и говорить не стоило. Сразу неудача — не хочется хвастать, но моя методика изготовления аммуниции, дай Боже, прославилась на весь остров, и не было ни единого жителя, который бы не знал разницы между моей и ещё чьей-то работой. Стало даже как-то смешно, и теперь я даже порадовался необразованности этой троицы в области моего «устрашающего» острова и ситуации с драконами в целом.
Второе — та же злосчастная нога. Точнее, её отсутствие. Ну, здесь можно было поспорить — всё-таки я несколько усовершенствовал свой протез, и для удобства присобачил к железу сапог. Но не до конца жизни же он собирался «шифроваться»? Ладно, это тоже можно опустить. В-третьих, цвет глаз и размер дракона. Если рассудить по логике, то Астрагор должен быть больше Роувелла, так как он заметно превосходил его по размеру даже в облике человека. Что до глаз, думаю, он нашёл бы, что соврать. В-четвёртых, великой ошибкой Астрагора было то, что он никак не проверил рассказ Арлета, доверившись одному его слову. Ему стоило разузнать побольше о том острове, где собирался воплощать свои злодейские замыслы в жизнь. Сейчас он, извините, «на деревню к дедушке» собирается лететь.
А ещё самая главная ошибка этой банды была в том, что все они действовали по своему личному плану, кое-как соприкасающемуся с общим. Каждый действовал строго в своих интересах. Эмир хотела красивой жизни вместе с Арлетом, и действовала зачастую, вовсе не советуясь с ним. Сам Арлет хотел сохранить свою шкуру, и провернул куда более гениальный план, чем все планы его хозяина вместе взятые, обманул всех и вся, а Астрагор… Он слепо верил этим двум существам, доверяя им свою жизнь и даже не подозревая их обман, не пасуя ни перед чем и стойко идя к цели. Получается, что сам Астрагор… тоже жертва? Вот так новость. Он хотел лишь продлить жизнь его с Глумингаллом глупого обещания, и пошёл ради этого на всё. Псих. Наивный и упёртый псих.
Фурия на обрыве расправила крылья, и взмыла в небо. Раздались два вскрика, принадлежавшие его «наездникам». Наверное, сейчас Эмир очень удивилась, услышав, как её «укротитель драконов» визжит как девчонка, выполняя «привычные» для него приёмы.
Я так увлёкся разглядыванием удаляющейся банды, что забыл о снаряжении. Астрид дёрнула ремни на себя, заставляя вернуться с небес на землю. Совсем скоро оборудование было готово, и мы с Астрид подозвали затихшего Роувелла к себе. Он стоял смирно, как изваяние, и не реагировал на действия с ним. Я проделывал это множество десятков раз, но именно сегодня делал это будто впервые, с той лишь разницей, что теперь дракон не был отвлечён едой и сам позволял надевать на себя ремни.
Пока Астрид возилась с ремнями у шеи, я затягивал их у повреждённой части хвоста. Руки соображали быстрее головы, и я не заметил, как работа была закончена. Но отчего-то, глядя на его протез, я стал медлить. Заметив это, Роувелл дёрнул хвостом и убрал его подальше от меня. Я поднялся на ноги и подошёл к его голове, чтобы проверить работу Астрид. Ремни оказались вполне недурно затянуты. Но я всё равно решил проверить, с трудом пропуская пальцы под одним из креплений на шее и слегка потянув его на себя. Роувелл на секунду посмотрел на меня, и наши взгляды встретились. Дракон тут же отвёл его, отворачиваясь и тихо фыркнув. Я дотронулся до холодной чешуи ладонью, но её обладатель был против, тут же зарычав.
Когда все приготовления были закончены, мы заняли место в седле на спине Роувелла. Вцепившись в поводья, я приготовился к не совсем комфортному полёту. Думать о том, что ждало меня после его окончания, было чертовски страшно. Ужасно. Невыносимо. Безумно страшно и больно. Дракон двинулся вперёд, от чего я вздрогнул. Покинув пещеру, он расправил крылья и прибавил шаг. А потом последовало то самое чувство, всегда заставляющее мои органы будто бы подскакивать вверх, стремясь куда-то к горлу — ощущение отрыва от земли. Всё случилось очень быстро, и скоро мы уже оказались на достаточно большой высоте. Увидев внизу скалы, берег и весь остров, я осознал, как сильно мне этого не хватало. Ощущение полёта и кратковременной свободы.
Ветер коснулся лица, портя и без того ужасную причёску и заставляя щуриться. Свежий воздух наполнил мои лёгкие, и создалось прекрасное ощущение, будто их сейчас разорвёт. Захотелось отпуститься и поднять руки вверх, но я прекрасно осознавал, что этого делать ни в коем случае не следует, поэтому справился с собой, позволяя себе лишь слегка запрокинуть голову назад и прикрыть глаза. Позже краем на секунду приоткрытого глаза я заметил, как мой друг тоже слегка щурится, явно получая от полёта огромное удовольствие.
Сейчас я попытался полностью отдаться ощущению полёта, забывая о том, что последует за ним. Под нами было глубокое чёрное море, над нами — предрассветное фиолетово-рыжее небо. Красивая картина, если задуматься. Роувелл летел низко над водой и старался смотреть исключительно вперёд, чтобы случайно не наткнуться на Астрагора. Иногда он отклонялся в сторону, пролетая между расщелинами в многочисленных скалах. Во время полёта мы завидели знакомую фигуру только один раз высоко над облаками.
Начало светлеть. И с приходом первого света вся беззаботность выветрилась из меня, ветром задувая в голову мысли о насущном. Теперь я перестал нежиться и уставился вперёд.
Вот оно — чувство предвкушения. Я находился в нём всё время нашего полёта, впиваясь взглядом вдаль и высматривая остров. Астрид обхватила мою талию руками и молчала, прижимаясь лбом к моей спине, а Роувелл вёл себя спокойно. Я даже вспомнил первый полёт нашей троицы. Разница в том, что на этот раз всё было не так радужно. И под спокойствием дракона кроется обида. Скорее всего он просто игнорировал факт нашего с Астрид существования, сосредоточившись на том, что нас просто нужно доставить на остров. Как он поступит дальше — неизвестно. Он не мог просто взять и улететь из-за своей травмы, а просто уйти было бы глупо. Получается, у него нет выбора, и ему снова придётся обречь себя на добровольное рабство?..
Я держался за поводья, сильно сжимая их в руках. И, глядя на них, я подумал, что, наверное, мне действительно стоило собрать механизм для самостоятельного полёта Роувелла заново…
Мы летели очень долго. И всё время молчали. В глазах дракона я был предателем, в глазах Астрид… Тоже не самым замечательным человеком. Я боялся даже представить, что они думали обо мне на самом деле. Но при этом они все еще помогали мне. Не знаю уж, что ими двигало.
Интересно, что же успел наплести Ниальт, и насколько сильно наша троица, Астрагор и он сам увязли в грязи. Какой исход будет у этой истории? Хотелось верить, что не такой уж и плохой. Хотелось, но… Не верилось, так как отношения с двумя существами, находящихся так близко в данный момент, испорчены окончательно и бесповоротно. Возможно, меня вновь поставят перед выбором: дракон или остров. И на этот раз от моего решения будет зависеть не только сохранность моей шкуры. За это я и ненавидел то, что родился в семье вождя.
— Нам лучше не светиться, — вдруг произнесла Астрид. — Неизвестно, как жители Олуха воспримут нас. Если твои слова правдивы, и Ниальт действительно успел всё разболтать, возможно, что они решат убить Роувелла на месте.
Дракон фыркнул и прибавил скорость.
— Уверен, что мой отец позволит во всем разобраться. Да и мы ведь можем предупредить их, чтобы они потом сами убедились в том, что их обманули.
— А если они не захотят нас слушать? Стоик был в бешенстве, когда обо всём узнал. Он считает Беззубика убийцей, и теперь наверное тебя тоже, стараниями принца. Когда я сказала ему, что Ниальт мог ошибиться, он и слушать ничего не хотел, будто знал, что фурий больше нет. Он сначала подумал, что Беззубик и тебя убил тоже, но чертов Ниальт…
Руки на поводьях сжались ещё сильнее.
— Раз он такая сволочь, то и в правду мог всё разболтать.
Впрочем, какая уже разница. На себя мне было всё равно. Роувелла явно клонило к суициду, так как при упоминании того, что ему скоро придёт конец, он начинал прибавлять скорость. Я уже не надеялся на лучшее. Ни на что не надеялся. Даже перестал наконец строить теории и заметно ушёл в себя. Но вот чёртов остров… Если мы умрём, не успев ничего сказать, будет хуже. Ладно, решено. Мы посмотрим, как поведут себя жители Олуха, когда на их земли спустится «убийца». Если их убьют на месте, мы сможем неожиданно появиться и тем самым доказав, что увиденное ими — маскарад чистой воды.
Я молча кивнул, и на этом диалог закончился.
Через неопределённый промежуток времени показался остров. Роувелл приземлился на ближайшую скалу, затаившись. Астрагор, Эмир и Арлет уже были там, и явно радовались «победе». Только вот эта радость выражалась у каждого по-своему, порой выражения их лиц противоречили друг другу. Дракон был уверен в своём превосходстве, от него буквально исходили лучи победы, и это чувствовалось даже на расстоянии. Единственная девушка любопытно оглядывалась по сторонам, будто это были её новые владения, но, оказавшись вне поля зрения она не сдержала ухмылку и подмигнула своему любовнику (вот змея!), эмоциональный фон которого очень заинтересовал меня. Он единственный не приходил в восторг от создавшейся ситуации. Конечно, он гордо задирал голову, держал спину настолько ровно, будто в его спину воткнули железный штырь, его губы застыли в натянутой ухмылке (я подавил приступ тошноты), но глаза бегали из стороны в сторону, а руки постоянно дрожали. Он постоянно держал их в карманах, старался не смотреть в сторону своих попутчиков. И куда делась вся харизма?
Роувелл тем временем рискнул юркнуть в сторону леса. Габрита снимают с дракона. Я приготовился увидеть ошарашенное лицо Астрагора. Эмир развернула парня лицом к себе, и быстро сдёрнула мешок с его головы. Увидев испуганное веснушчатое лицо, она состроила гримасу удивления, будто видит его впервые.
— Господин? — робко прохрипел Габрит, немедленно обращая на себя внимание хозяина.
Всё же жаль, что он находился в облике дракона: я бы с удовольствием глянул на это выражение лица — уменьшившиеся зрачки, растерянно приоткрытый рот. Если выживет, больше никогда не станет доверять сомнительным личностям, — эта фраза была буквально написана на его лице.
— Ты как здесь оказался? — наиграно злобно спросила Эмир, кидая в несчастного парня мешок, до этого надетый ему на голову.
— Я… я…
Их диалог прервался шумом. В их сторону двигалась огромная толпа, явно настроенная не самым дружелюбным образом. Астрагор уже приготовился к исполнению его плана, как вдруг Эмир схватила Арлета за руку и метнулась в лес. Дракон был в шоке, он попытался вразумить беглецов громогласным рёвом, который получился больше похожим на крик загнанного и несчастного зверя. Но пара стремительно отдалялась от него и вскоре скрылась в густой тени хвойных деревьев. Ему однозначно конец.
Роувелл дёрнулся вперёд, пикируя между деревьями и приближаясь к поселению. Вот мы достигли кузницы. Нам повезло, что все люди ушли к берегу и деревня превратилась в пустырь. Я немедленно соскочил с дракона и, в последний раз глянув на него понёсся в хижину. План дальнейших действий нами не обсуждался, но все трое поняли всё без слов.
Дракон ждал снаружи. Внезапно я заметил, как Астрид выхватила у одного из воинов громадную секиру, и решительно направилась с ней к Астрагору. Все обитатели острова замерли, глядя на неё, и я в том числе. Это будет первый дракон, которого она убьет. Её глаза пылали, а лицо стало таким устрашающим, что стало не по себе. Она не отступит, если никто не помешает. Она не я. Ночная Фурия, удерживаемая несколькими бравыми викингами, лежала спокойно, внимательно следя за надвигающейся опасностью. Но заметив ауру непреклонности, дракон начал дергаться, к счастью, тщетно. Девушка перехватила оружие поудобней, слегка занося его вбок. Она что-то сказала, встречаясь с будущей жертвой взглядом, но что — я не слышал. Проклятие? Сожаление? Злорадство? Неизвестно.
Вот она выдохнула, покачнувшись. Толпа напротив — набрала побольше воздуха и зависла в напряжении. И вот она подошла к нашему главному врагу совсем близко. Занесла секиру над головой. Сердце забилось чаще в непонятной мне лихорадке. Момент истины. Нет, она боится. Боится, но не отступит. Ещё одна секунда. Пронзительный вскрик, и блеск отлично заточенного лезвия, попавшего под лучи яркого солнца. И глухой хлопок. Сам того не заметив, секунду назад я зажмурился. А теперь снова выглянул из убежища, сразу ища глазами Астрид. И тут застыл уже я.
Её топор остановился в воздухе.
Сдерживаемый рукой неизвестного, возникшего буквально из земли. Девушку заметно трясло, и она непонимающими, испуганными и одновременно бешеными глазами смотрела на него. По её лбу стекал пот, а ртом она хватала воздух. Она дернула топор на себя, но человек оказался сильнее.
— Дракона должен убить его хозяин.
Произнес незнакомец непринужденно. Неужели, всё пропало?..
— Я не… это я… — Астрид пыталась говорить громче и понятней, но ей этого не удавалось. — Это сделаю я.
— Почему? Где наследник Стоика?
— Его… он…
Она не могла сказать, что я мёртв. Чужеземец сплюнул в сторону и хмыкнул:
— Пока мы не увидим, как убийцу нашего вождя сразит его хозяин собственными руками, угроза войны действительна!
Тогда затрясло уже меня. От этого никуда не деться. Как бы я не хотел этого, мне… Мне придется это сделать… убить дракона.
Я схватил оборудование, и уже пошёл к выходу, как вдруг меня резко схватили за плечи.
— Вот он! — воскликнул чернобородый незнакомец, по всей видимости, являющийся послом с острова Людвига Скалы.
Нет… Только не это… Нет. Нет! Хотя чего я удивляюсь — не оставить кого-то в глубине деревни было бы глупостью со стороны «гостей», я бы сейчас просто взял и спокойно улизнул. Народ Людвига Скалы славились теми ещё параноиками.
— Хозяин дракона! — продолжил он. — Ты уже слышал наши условия? — он встряхнул меня за плечи. — Если ты не убьёшь эту тварь и не покажешь нам его сердце, Олуху будет объявлена война!
И резко отпустил меня. Ноги стали ватными. Я же не смогу…
— Вперёд!
Я вздрогнул, и развернувшись, поплёлся обратно в хижину. А человек следовал за мной, держась на расстоянии нескольких шагов. Я услышал своё сердцебиение. Но он не отставал. Даже когда я дошёл до кузницы, он встал у двери и взглядом показал мне, что нужно войти.
— Выбирай, наследник Стоика: Дракон или Остров!
Я не мог выбрать, это я знал. Вчера ночью я выбрал остров, но сделал это весьма условно. Тогда от моего выбора никто бы не умер, за исключением, пожалуй, веры моего друга в мою Совесть. Сейчас выбор был уже серьёзным. Выбрав Роувелла, я обреку остров на верную гибель, выбрав Олух… Мне придётся убить Роувелла. Собственными руками. На глазах толпы. Впрочем… Я посмотрел через плечо назад, где толпа всё ещё сдерживала Астрагора. Вобрав в лёгкие больше воздуха и тут же его выдохнув, я толкнул дверь хижины сразу принялся искать острый предмет. Уж Астрагора я завалить сумею. По крайней мере, я надеялся на это. Планы поменялись. Оно и к лучшему — я сделаю то, что должен, тем самым похороню «питомца». Затем спокойно доделаю механизм и позволю Роувеллу спокойно улететь.
— Будет вам сердце, — выплюнул я, захлопывая за собой дверь.
Судя по лицу посла, увиденного мной в последнее мгновение перед тем, как оно скрылось за преградой, он был доволен. Ещё бы.
Руки неистово тряслись. На глаза не попадалось ничего, чем можно было убить. Как назло всё оружие куда-то пропало. Молотки, какие-то шарики, запчасти и компоненты крупных механизмов — ничем из этого нельзя было убить. Вдруг снаружи послышался человеческий вскрик, за ним шум и началось волнение. Я не сдержался и выглянул наружу, приоткрыв дверь. И пришёл в ужас: Ночная Фурия взбесилась и дёргалась изо всех сил. Завязалась схватка не на жизнь, а насмерть… Астрагор настолько одержим своей целью? Дракон истошно закричал, и наконец сбросил с себя нескольких громадных викингов. В последний момент увернувшись от секиры, которую метнула Астрид, он метнулся в поселение. Нет… Да что же это… Всё рушится… Я отчётливо ощущал, как конструкция моего благополучия рушится. От неё отваливается по куску, и эти куски падают с огромной высоты, разбиваясь вдребезги. Почему мне так не везёт?! Я схватился за голову. Наверное, я выглядел сейчас ужасно. Чернобородый человек был ошарашен произошедшим и, кинув на меня презрительный взгляд, воскликнул:
— Ну? Чего ты ждёшь! Он уходит!
Я сглотнул, вышел из хижины и понёсся туда, куда предположительно драпнул Астрагор.
— Ты куда?! Ничего не забыл?
— В этой хижине нет оружия! — напоследок прокричал я, припустив как можно быстрее.
Если я догоню его, если убью, всё будет хорошо… Это мой последний шанс… Всё будет хорошо… Хорошо…
Дракон будто испарился. Всё равно. Я должен его найти. Вот показался мой дом. Вспомнив, что там точно есть топор, я забежал туда и сразу метнулся в нужном направлении. Я не видел ничего вокруг. Из-за приоткрытой двери свет упал внутрь, и в темноте блеснуло долгожданное лезвие. Особо не разбираясь, что это, я схватил острый предмет, как оказалось позже, являющийся топором. Как только рукоять легла в мою руку, я дёрнулся к выходу, но тут ударился обо что-то, тут же падая на пол.
Что конкретно преградило мне путь, я понял не сразу. Но когда понял, забыл как дышать, не знаю, то ли от страха, то ли от радости — это был Астрагор. Он смотрел на меня бешеными глазами и тяжело дышал. Он был закутан в какой-то балахон, который, кажется, до этого был постелен на его спину в облике дракона. А что, практично — одежда ведь при трансформации не предусматривалась… Чёрт, не до шуток сейчас. Я приготовился к нудному диалогу, но всё в этом существе говорило о том, что никакого диалога не будет. Сейчас он не имел абсолютно ничего общего с тем «белым и пушистым мерзавцем», коим являлся до этого. Сейчас он был зверем. Обычным загнанным зверем. Который… Который может меня убить…
Мужчина шагнул вперёд, заставляя меня отползти назад. Кожа покрылась потом. Топор упал недалеко от меня, теперь нужно было только схватить его. Для этого я не спешил подниматься на ноги, судорожно выглядывая оружие на полу во тьме. Вроде бы в образе Астрагора и изменилась только одежда, исчезла черная краска, но казалось, будто он растерял все человеческие черты. И я понял — хоть он и выглядел как человек, он зверь. И всегда им будет. Как Роувелл. Облик человека был маской, обманом. Они всегда являлись драконами, даже когда говорили на человеческом языке. От осознания этого стало дико неуютно. Не по себе. Ужасно. Страшно. И невыносимо.
Дракон наступал, вытянув вперёд обе руки с возникшими когтями. От их вида кровь застыла в жилах, и я временно забыл о существовании топора. Его рукоять подвернулась мне под руку, и я немедленно вскочил, выставляя оружие перед собой. Но руки тряслись и закостенели. Если я убью его как человека, превратится ли он перед смертью обратно в дракона?..
Он не реагировал на появившуюся опасность, продолжал идти вперёд. Я старался выглядеть не менее решительным. Никто не решался напасть первым. Ладно, я — у меня не было опыта убийств никого, кроме комаров, а этот? Он же своими руками вырезал всех Фурий, что мешало ему убить человека, который ему откровенно говоря никуда не упёрся?
Рывок вперёд, и я чуть не лишился глаз. Если бы я не увернулся и не замахнулся топором, было бы неприятно. Ему надоело. Я максимально сконцентрировался на двух руках с десятью острыми ножами на них, стараясь не пропускать ни одного, даже мельчайшего движения.
— Астрид! — вдруг донеслось до меня буквально над ухом.
Говорил незнакомый мужской голос. Я быстро повернул голову в сторону крика, тут же возвращая взгляд к рукам, и понял, что не вижу даже намёка на упомянутую девушку в этом помещении. Астрагор будто ничего не слышал. Говорящий также не появлялся. Спустя непродолжительную паузу, возглас повторился, и на этот раз передо мной возникла фигура.
Астрагор выглядел потерянным, и ошалело смотрел перед собой.
Сам Принц Ниальт собственной персоной стоял передо мной, раскинув руки в стороны и закрывая меня своей спиной. Наконец я мог видеть его живьём. Он выскочил неожиданно, я даже не успел понять, с какой стороны. Будто просто возник из ниоткуда и встал передо мной точно стена. Хоть он и находился ко мне спиной, я сразу понял, что это не Роувелл: этот парень был явно выше моего… друга, его волосы растрепались и казались подстриженными в хаотичном порядке — некоторые пряди спускались по плечу с левой стороны, а по правой еле прикрывали уши. Совсем не похож на принца. Причёска Роувелла при нашей первой встрече тоже оставляла желать лучшего, но это… В разы хуже. Я не знаю, почему, но я смотрел именно на волосы. Где-то они оказались будто оплавленными, и их кончики завились вверх. Точно, они именно оплавленные. Если бы передо мной поставили Ниальта и Роувелла, и спросили, кто из них является принцем, я бы не колеблясь выбрал второго. Впрочем, я ещё не видел лица. Принц стоял неподвижно, облаченный в простую льняную одежду (которую ему, вестимо, выдали уже здесь, на Олухе) и разорванный книзу короткий кожаный жилет, слегка прикрывающий поясницу.
Астрагор ошарашенно смотрел на живую «стену», и тоже замер на месте с выпущенными когтями и приоткрытым ртом. Встретились, любовнички, мать их… Впрочем, я прекрасно понимал, что сейчас чувствует мой враг. Если он действительно любит его, а не просто играет в «прошлое», то в его голове должна быть пустота. Он считал, что Ниальт мёртв, с огромной вероятностью ненавидел за это Эмир, которая случайно (случайно ли?) отняла у него важного человека. Я испытал это дважды, и это было ужасно. Вероятно, он всё ещё не мог поверить своим глазам. Вот принц тихо выдохнул, слабо качнулся, переступил с одной ноги на другую и, держа правую руку в стороне, левой медленно потянулся по направлению к Астрагору. Я просто сидел на земле и смотрел на их реакцию друг на друга, и вспомнил о том, зачем сюда пришёл. Думаю, им сейчас не до меня. Я посмотрел на дверь и уже хотел шагнуть в сторону, как альбинос дёрнулся и чуть не достиг меня, в последний момент подхваченный оказавшимся сверхбыстрым и ловким Ниальтом. Ещё бы, ночную фурию далеко не каждый сможет вот так успеть схватить и удержать в руках. Ну, наверное, человек ко всему привыкает…
— Не двигайся, — произнёс он тихо, слегка оборачиваясь, затем и вовсе переходя на шёпот.
Перехватив мужчину и теперь прижимая его голову к своей груди, а другой рукой обхватив спину, он снова заговорил, на этот раз обращаясь к своему «пленнику»:
— Астрид… Оставь мальчишку в покое, в его смерти уже нет смысла. Давай уйдём отсюда. Прошу.
Да причём тут Астрид-то?! Где он её увидел? Он слишком сильно ударился головой и стал путать имена?
Я послушно замер в одном положении. От скульптуры из двух существ не исходило ни звука, как вдруг белая рука поднялась в воздухе, и замахнулась когтями. Я уже приготовился увидеть смерть Ниальта, но, дрогнув, пальцы расслабились, и легли на спину принца. Парень облегчённо выдохнул.
По всей видимости, Арлет не солгал о том, что Ночные Фурии теряют разум, когда находятся под воздействием особо сильного стресса. Но Астрагор в отличие от Роувелла успокоился усилиями Ниальта.
Как мне и велели, я не двигался. Но время шло, и мне нужно было что-то делать. Логично было бы убить самого Астрагора, но опять же на это не хватало времени. Принц осторожно повернул голову вправо, глядя на меня. Когда наши взгляды встретились, он отвернулся и попытался отстранить своего любовника от себя. Но тщетно.
— Я же сказал тебе… — вдруг прошептал дракон, не отырывая головы от груди парня. — Не покидать своё место!
Когда я уже приготовился к быстрой развязке, произошло нечто, выбившее меня из колеи: одно мгновение, и Ниальт опрокидывается на пол, чуть ли не приземляясь на мои ноги, а Астрагор стоит прямо, держа перед собой согнутую в локте левую руку с покрасневшими костяшками. Он смотрел на парня с какой-то лютой злобой, и вовсе не собирался помогать ему встать. Я даже не сразу понял, что произошло. Ниальт попытался приподняться только спустя некоторое время. Он слегка приподнялся на локтях, и сразу посмотрел на возвышающегося перед ним мужчину. Из носа принца хлыстала кровь, стекая и капая на землю. Он его ударил. И не слабо… Нет, всё-таки фурии не успокаиваются.
— Эмир атаковала носовую часть корабля, как и было условлено. Почему там оказался ты?
— Я… — простонал он, пытаясь сесть.
— Ты ослушался и подверг себя опасности.
— Я хотел быстрее… со всем покончить. Быстрее уложить этого ублюдка…
Дракон прищурился.
— Поэтому я… Взял секиру и прикончил мразь… Думал, что успею отбежать.
Вот это поворот. Я не знал как это комментировать. Вот тебе и несчастная жертва…
— Думал он, — фыркнул Астрагор, одним рывком ставя любовника на ноги.
Тот сразу же опустил голову на его плечо и обнял. Послышались всхлипы. Мне всё ещё нужно было убить врага. Но теперь я не мог этого сделать из-за Ниальта. Если я сейчас и его угрохаю, войны точно не избежать.
Мужчина начал меняться в лице. Злоба стала испаряться, до этого сильно распахнутые глаза не горели, веки приопущены, а губы тронула слабая полуулыбка. Он обнял парня в ответ. Я почувствовал себя лишним пауком где-нибудь под потолком. Как назло Ниальт закрывал дракона спиной. Когда я попытался шагнуть в сторону, Астрагор поднял на меня внезапно сосредоточенный взгляд и зыркнул так, что я чуть не обратился в камень. Но дальше дело не пошло — он снова прикрыл глаза и уткнулся носом в висок принца. Мило. Если не считать того, что он ему только что нос разбил. Ну, наверное, это у них такая любовь. Впрочем, это означало и то, что Астрагор всё же сохранял некоторый разум в своей слепой любви, и прекрасно понимал, что приложить физическую силу порой нужно. Спустя минуту мужчина выпрямился, заставил Ниальта отлипнуть от себя, взял его за подбородок и посмотрел на лицо. Затем наклонился и примкнул к губам. Я распахнул глаза и на мгновение скривился. Их совсем не волнует, что они не одни?
Ниальт будто ждал этого, обвивая шею мужчины руками и принимая поцелуй. Я смутился и отвёл взгляд в сторону. Шаг в сторону оказался ими незамечен. Когда я достиг спины Астрагора, то… Не смог нанести удар. Не то, чтобы я часто видел целующихся мужиков, но они вовсе не вызывали у меня отвращение. Я поймал себя на мысли, что завидую им. Сколько бы раз Астрагор не был плохим, у него есть тот человек, который любит его… И это вполне взаимно. Я понял это по их поцелую. Я был отчего-то уверен, что так целовались только любящие друг друга… существа. Множество мыслей посетило мою голову за эту минуту. Скоро дракон оторвал от своего балахона лоскут и заставил принца приложить его к носу.
— Теперь мы свободны, — напоследок произнёс Астрагор и, кивнув мне, скрылся вместе с принцем из вида.
А я стоял с топором, не в силах двинуться. Я упустил свой шанс. Все так рвутся к свободе… И получают её. Относительную, временную, но свободу. Когда я очнулся и вышел из дома, белоснежная фурия уже мелькала вдали между соснами. Я вернулся обратно во тьму. Я отпустил их. Всё…
Я осел у стены и прислонился макушкой к холодной поверхности. Теперь уже выхода не оставалось. Мне придётся убить его. Убить своего друга. Потому что не смог убить Астрагора. Потому что увидел их с Ниальтом любовь, которой у меня никогда не наблюдалось. Может, потому что проявил слабость. Эмир хотела, чтобы её брат был свободным. Но он не будет свободным со мной. Не будет, даже если улетит с новым механизмом, он всё равно будет зависеть от меня. Хотелось избавить его от этой зависимости. Чтобы он обрёл истинную свободу. Свободу… смерти.
Внезапно в дверь ударили. Я смотрел на неё бешеными от испуга глазами. Топор располагался справа. И внезапно дерево будто накалилось, обжигая кожу. Хоть я прекрасно знал, что этого не может быть, ассоциация никуда не пропадала. Когда-нибудь это должно было произойти — как и год назад руки тянулись к клинку, появилась дрожь. Ещё недавно я хотел отомстить за него. Сейчас же, спустя пару часов, я дрожал и думал, как можно нанести удар так, чтобы смерть была быстрой, и Роувелл не мучался. Я не хотел его убивать на самом деле. Не хотел. Снова вспомнился тот день, когда я сбил его.
Тогда я… Должен был его убить. Но у меня был выбор. Сейчас же его нет. (Как мне казалось, что его нет?). Послышался шорох. Я молился, чтобы это не был ни отец, ни кто-то из послов. Ни тем более Роувелл. Но это, по закону подлости, оказался именно он. Два зелёных драконьих глаза смотрели внутрь хижины.
Руки замерли над головой. Я будто снова оказался в том лесу. С мимолетной уверенностью занося кинжал над головой, а потом остановив его также над головой и смотря на беззащитного дракона. Я говорил это не одну сотню раз, но в тот момент он так напоминал меня… Испуганного и беззащитного. Слабого перед своим врагом. Мне стало жаль его. Да. Все наши отношения были завязаны на взаимной жалости и моём чувстве вины. Спустя год я узнал, что он тоже считает меня виноватым. Через неделю он винил себя в моих бедах.
Взаимность.
Отношения строились на взаимности. Удерживать занесенный для удара топор было гораздо сложнее, чем крохотный кинжал, хоть в течение года я стал немного сильнее. Мне казалось, что его вес постоянно увеличивался. Что ждет меня после того как я убью его? Я не могу этого сделать. Не могу убить того, кто так кардинально изменил мою жизнь.
Дракон озирался по сторонам и несмело двигался внутрь, ища меня. Но я притаился в темноте. Он не видел меня. Прошёл внутрь ещё на шаг и повернул голову в противоположную от меня сторону, так опрометчиво открывая шею для внезапного удара. Я должен. Должен сделать его свободным. Должен. Во благо его. Во благо дере… Руки окостенели. Я решился. Но тело не слушалось. Так я и завис, коря себя за все грехи человечества. Внезапно послышался человеческий голос, и Роувелл немедленно юркнул в хижину, скрываясь из вида.
Это оказался тот самый посол. Он открыл дверь и пытался что-то высмотреть, на что я молча вышел вперёд, загораживая его взор.
— Вот ты где!
Только и успел произнести бородач, как вдруг упал прямо мне под ноги. Стоящий за ним Арлет качнул головой и, заметив моё замешательство, поднял взгляд к потолку и выбросил в сторону деревянную дубинку. Вернулось чувство превосходства?
— Слушай сюда, — начал он, подходя ближе. — Предлагаю тебе сделку.
Посол валялся на полу без признаков жизни, мне стало страшно за него.
— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — парень взял меня за плечи, и мне захотелось тут же дать ему по рукам. — Ты не смог убить своего любовника…
— Он мне не любовник.
— Да? Ну тогда дружбана, или кто он там тебе. Так вот…
— Я тебе не верю и верить не буду.
— Ты выбрал дракона.
Вся решительность и готовность к словесной перепалке растворилась.
— И подвёл остров. С точки зрения наследника ты поступил ужасно, но с точки зрения человека… друга… — он вздохнул. — Мне бы на такое не хватило духа. Я вообще тот ещё трус… Я боялся, что Астрагор убьёт меня, представился тобой. Потом он придумал этот тупой план… И я начал бояться снова. Я прекрасно знал, что мы с тобой не похожи как люди. Тебе хватило смелости приручить дракона. Существо, во множество раз превосходящее тебя по размерам и силе. И не какого-то там дракона, а Ночную Фурию.
Я внимательно слушал его, хоть и не понимал, зачем он мне всё это говорит. Захотелось покаяться?
— Те ещё строптивые твари, на самом деле. Как вся семейка твоего Риавалля.
— Роувелла.
— Пусть будет Роувелла. Затем мы стали общаться с Эмилит. Эмир, как она стала себя называть после обряда инициации, в день которого Астрагор всех и положил. Она была счастлива, что её семью вырезали. Она ненавидела их… И я начал бояться и её. Когда дело дошло до того, что мне придётся заменить тебя, я струхнул. Ужасно струхнул. План был изначально провальным. Я уже говорил это. Я нерешительный трус, да ещё и эгоист к тому же. Эмир такая же. Кинуть Астрагора было её идеей, несмотря на то, что он «избавил её от гнёта семьи». Я боялся править и всеми силами старался отстрочить дату полёта на Олух. Тут ещё вы заявились, и у хозяина что-то там щёлкнуло, что он решил немедленно привести свой план в действие. Я тогда убить вас хотел. Но потом, когда Астрагор рассказывал вам о своём плане, я задумался обо всём этом, что тебе только что сказал.
Я продолжал непонимающе смотреть на него. Обдумать и принять всю информацию было сложно, поэтому я только хлопал глазами и воспринимал происходящее как исповедь. То, что он трус и эгоист, я с самого начала понял.
— Потом Эмир начала строить козни против хозяина. Это было подло. Я сравнил это с собой, с тем, что обманул всех подряд. И… Окончательно меня добила твоя Астрид.
Что?
— Я смотрел на неё и не мог отвести взгляда, когда она собиралась убить Астрагора. В ней было столько отваги и самоотверженности, что я… Я забыл о том, что рядом находилась Эмир. Астрид показалась мне именно тем существом, что называется идеалом.
Вот это новости.
— Я нашёл в ней то, чего не было в Эмир: она тоже постарадала на Криспиане, острове, где вы были, во многом по твоей вине, но она продолжала бороться за вас, за друзей. Роувелл отбил тебя у неё, но она продолжает вас выгораживать. Она не знает, что такое подлость и эгоизм, в отличие от жестокой Эмир.
— Почему отбил? Мы не…
— Если бы вы были «не», то ты бы не выбрал Дракона вместо целого острова, Иккинг. Сколько бы раз он не был тебе другом, остров явно дороже. Значит, ты что-то к нему всё-таки чувствуешь.
…
— Теперь непосредственно к сделке. Ты поступил эгоистично, но благородно. Это твоё дело. Всё время я поступал как мудак, и теперь хочу исправиться. Звучит до ужаса тупо, мой монолог похож на речь персонажа детской наивной сказки, но я правда хочу искупить свою вину. Я в кой-то веке не буду думать о себе. Я помогу и другим.
— Да что ты от меня хочешь-то, скажи толком.
— Вы с Роувеллом должны бежать.
Я потерял дар речи.
— Твоё благородство не позволит тебе убить его при следующей встрече, и это будет правильно. Вы слишком неправильные для острова. Ты никчёмный правитель, но отличный… друг. И вы должны драпать, драпать, куда глаза глядят. А я… — он остановился и наклонил голову вниз, создалось впечатление, что он сейчас заплачет. — Я стану тобой. Похороню свой эгоизм, живя во благо народа. Убью Ночную Фурию. Или сделаю вид, что убил. Мне хватит духа. Послы отправятся на родину. И я спасу вас.
Снова меня загнали в тупик. Предложение Арлета было заманчивым… Он убивает фурию, по всей видимости, Эмир, становится наследником, о котором мой отец всегда мечтал. Становится достойным женихом для Астрид, который действительно её заслуживает. Достойным и сильным правителем. Займёт те роли, на которые я не гожусь. А мы с Роувелом обретём долгожданную свободу. Без обязанностей перед народом. Наверное, так действительно… будет лучше. Для всех.
— Ты додумался обо всём этом, просто глядя на Астрид? — тихо спросил я.
— Да, — ответил он после небольшой паузы.
Пожалуй… Пожалуй, он прав. Из нас с Астрид не получилась бы отличная пара. Она будет за ним, как за каменной стеной.
— Ты опять думаешь об окружающих, а не о себе? — парень внезапно улыбнулся, а я поднял голову и смущённо отвернулся. — Этому я и хочу научиться у людей.
Я не мог выдавить из себя ни слова.
— А Эмир? — всё же произнёс я, сам не зная, зачем.
Арлет похлопал меня по плечу.
— Ей тоже лучше было бы избавиться от такого труса, как я. С ней я другим и не смогу стать.
На том и порешили.
Рука всё ещё сжимала рукоять топора, пока я плёлся за Арлетом. Он хорошо знал Эмир, и поэтому уверенно шёл в определённом направлении, постоянно проверяя, не отстал ли я. Когда мы дошли до кузни, я притаился там, попутно выглядывая нужные мне предметы и пряча некоторые из них в прихваченную мной сумку. Мой двойник направился к берегу, к большому скоплению людей. Правильно ли я поступил? Понятия не имею. Мне стало интересно, как он собирался создавать видимость драки с драконом. Когда я собрал нужные вещи, я вышел из кузни на задний двор, откуда как раз было видно происходящее. Не успел он дойти до берега, как путь ему преградила разъяренная девушка. Она толкнула его в грудь и хотела ударить по лицу, но Арлет поймал её запястье, от чего она болезненно простонала.
— Ты где шатаешься? — спросила она. — И почему ты без дракона? Я же попросила тебя приручить его! Я не могу лете…
— Я не могу его приручить.
— Почему это?..
— Драконы драконов не приручат.
Лицо девушки вытянулось, глаза распахнулись.
— Что ты сказал?..
— Прости.
— Ты мне… Ты мне врал! — зелёные глаза вспыхнули изумрудным огнём, Эмир дёрнула свою руку и отшатнулась от парня, чтобы потом сделать выпад вперёд и, залепив ему весьма сильную пощёчину, умудрилась при этом разбить губу.
Стерев выступившую кровь, Арлет усмехнулся и развернулся спиной в сторону берега, где всё ещё (зачем?) стояли люди. Он сделал подзывающий жест обеими руками и пошёл спиной вперёд, чтобы раззадорить девушку. Неужели, купится?
Всё-таки она реально дура. Её затрясло, она побледнела от злости.
— Да. И что ты мне сделаешь?
— У… Убью, — её голос стал заметно ниже, она сжала пальцы рук в кулаки.
Вероятно, она всё же не хотела превращаться в дракона, но её злость была настолько сильной, что она убивала весь контроль к чертям, позволяя появиться чёрной чешуе на её лице и шее. По её щекам покатились слёзы.
— Попробуй! И да, Арлет, приятно познакомиться.
Слёзы начали литься с двойной силой, и она не выдержала. Вдохнув, она истошно закричала голосом Ночной Фурии. Что же за дракон этот Арлет, раз так нахально играл с чувствами Ночной Фурии, да ещё и девушки? Мой двойник усмехнулся. Зло сдёрнув с себя накидку, Эмир сделала шаг вперёд, резко прогнулась вперёд, и тут произошло нечто страшное — её тело резко почернело и начало увеличиваться в размерах. За спиной возникли два чёрных крыла, голова полностью изменила вид и форму. И всё это прозошло настолько быстро, что когда она от резкого наклона вперёд по инерции приземлилась на руки, это были уже не руки, и вся она предстала в виде Ночной Фурии.
… Больше я никогда в жизни не хочу видеть как человек превращается в дракона. И наоборот.
Крик немедленно привлёк к себе внимание «общественности». Арлет успел отойти на значительное расстояние, и уже был виден людям. Эмир решительно ринулась вперёд. И вот она — картина, которой давно грезил во снах мой отец: «я» и свирепый дракон. У «меня» не было оружия, «я» собирался убить дракона голыми руками. Ночная фурия вовсе не обращала внимания на людей, её интересовал только Арлет. Один. Два. Три. Я облизнул губы в предвкушении.
Наглый парень смотрел точно дракону в глаза и выставил одну руку вперёд, якобы ведёт её за собой. Всё-таки когда-то он видел то, как я приручал драконов. Хотя, может и догадался, не знаю… Эмир такая выходка привела в бешенство. И ещё раз громогласно вскрикнув, она бросилась на него… От нахлынувших чувств я ругнулся вслух, глядя на то, как дракон повалил человека куда-то в яму, давно образовавшуюся за обрывом. Толпа замерла, наблюдая за тем, как мелькают чёрные крылья и летят столпы пыли. Я не смог на это смотреть и вспомнил о Роувелле. Нужно идти к нему.
Мой друг всё ещё стоял на условленном месте, но заметно волновался и выглядывал меня у того дома, куда я зашёл. Драконья морда не могла выразить много эмоций, но я смог разглядеть на ней страх и волнение. Хоть я и предал его, он всё равно волнуется за меня. Вот, что значит — любовь.
Я приблизился со спины, хотел уже позвать его, но рука с топором самопроизвольно разжалась от усталости. Он медленно обернулся, и когда заметил оружие в моей руке, дернулся в сторону, не сводя с меня взгляда. На это я просто улыбнулся.
— Я подумал, оружие понадобится нам в кочевой жизни.
Роувелл недоверчиво прищурился, полностью развернувшись ко мне и отойдя на несколько шагов назад. Я отставил топор в сторону и поднял руки вверх. Мой друг фыркнул, коротко посмотрев в сторону, а затем снова на меня, и опустил голову. Наверное, в облике человека он бы улыбался.
С немого одобрения дракона я понёсся в дом и начал носиться по нему, собирая самое необходимое. Я брал только самое необходимое и то, пропажу чего никто бы не заметил. И делал это очень быстро. Так, вроде всё собрал. В последнюю секунду взгляд наткнулся на драконий учебник. Я подошёл ближе к своему столу, куда кинул потрёпанную книгу после попытки узнать и записать в неё информацию о Ночных Фуриях. Тогда у меня не получилось сделать этого из-за того, что Роувелл начал ко мне приставать. Рядом валялась та самая книга, которую я так и не дочитал, остановившись на «Главе четырнадцать. Охота на свободного раба. Король из глубин и принц-утопленник». Последний раз дотронувшись до страниц второй книги, я схватил драконий учебник и погрузил его в тяжёлую сумку. После чего вынесся из хижины как ошпаренный. Если останусь здесь ещё хотя бы на мгновение, меня сожрёт тоска. И пыль с моего стола, как однажды сказал Роувелл. Додумается ли Арлет здесь прибраться?..
Дракон поджидал меня на заднем дворе и когда я вышел, отвёл взгляд, но потом снова игриво посмотрел на меня. Лишь бы фокусничать не начал. Обошлось, хвала Одину. Я забрался на спину своего верного соратника, соединил свой протез и железное крепление на его седле. Такое ощущение, будто я делаю это в первый раз. Перед тем, как дёрнуть за поводья, я долго смотрел на них. В сердце затаилась какая-то грусть. Роувелл хотел взмыть в небеса, но я попросил его, чтобы напоследок мы посмотрели, чем закончится битва двух драконов.
Эмир и Арлет всё ещё сражались, и дело было серьёзным. Я понял это по побледневшим лицам всех присутствующих, в том числе и своего отца. Он рвался помешать им, постоянно рвался, но его постоянно кто-то сдерживал. Нет, нельзя на него смотреть — в глазах начало щипать. Всё же скоро раздался крик. Он был каким-то странным, не похожим на вскрик Ночной Фурии.
Все замерли. Движение в яме прекратилось. Пыль начала рассеиваться. Что-то внутри шептало мне, что план провален, и Арлета убили. Некоторое время ни от кого не исходило ни звука. От разразившейся тишины в ушах немедленно зазвенело — даже Роувелл перестал так громко дышать, пристально вглядываясь в яму. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Люди начали волноваться. Семь. От обрыва отломился кусок земли. Кажется, кто-то карабкался вверх. Восемь. В передних рядах стояла Астрид и не верила своим глазам. На поверхности показалась чья-то рука. Спустя минуту появился человек. Весь избитый, исцарапанный, выглядящий в разы хуже меня сейчас. Он облизнул губы и, шатаясь, встал на ноги, запрокидвая голову вверх. Толпа замолчала. Посмотрев на них, парень наклонился и взял что-то, находящееся в яме, в руки. И кинул это перед толпой. Что-то массивное и чёр… Что?! Это крылья?!
Да… Это были крылья Ночной Фурии… По толпе прокатилась волна «охов». Послы Людвига Скалы побледнели ещё больше, достигнув уровня первого снега.
— Я… Иккинг Хэддок… — хрипло начал парень, стараясь справиться с заплетающимся языком, и заметив, что его слова не произвели нужного ему впечатления, повысил голос: — Наследник Стоика Обширного… Убил Ночную Фурию!
Астрид в ужасе открыла рот.
— В доказательство… я… Приношу её крылья. Народ Людвига Скалы… Может быть… — он простонал от боли и чуть не свалился на землю. — Спокоен. А теперь… Вон с моего острова!
Уже эти слова произвели на послов настоящий фурор, они немедленно засуетились, начав собираться и в панике забыв о требуемом трофее. Если они пришли в такой ужас от вида крыльев, то что было бы с ними, если б они увидели сердце? Арлета начало трясти будто в лихорадке, и я понял, что что-то пошло не так. Простояв ещё с полминуты, он опрокинулся наземь спиной без сознания. Астрид и отец немедленно подбежали к нему, и, судя по лицу девушки, она сразу поняла, что это был не я. Она взяла его голову в свои руки, проверила, реагируют ли зрачки на свет. К ней подбежали ребята, и Сморкала с Задиракой помогли приподнять его. Но когда его спина оторвалась от земли, Астрид попросила их остановиться, и дотронулась до места, залитого кровью. На его спине оказались две огромные рваные раны, откуда хлестала кровь. Нехило Эмир его ранила. Вдруг Роувелл качнулся, заставляя меня отвлечься, и я, увидев, что он смотрит куда-то в сторону моря, посмотрел туда же и оцепенел — по берегу шла, прихрамывая, вполне крылатая Ночная Фурия… Так значит, это… Это его крылья.
Астрид поняла это одновременно со мной. Когда люди Людвига Скалы всё же вспомнили о трофее, девушка посмотрела на них, и заметила, что их настоящая форма отличалась от крыльев фурии. В некоторых местах, до которых она дотрагивалась, крылья были прозрачными, где-то имели неестественный изгиб. Я понял это, только очень хорошо приглядевшись. То есть, эти крылья не принадлежали ночной фурии, а как хамелеон приняли их окраску и условно форму. Всё ясно. Разнокрыл. Имеющий «Синдром Ночной Фурии». А то, как он смог облапошить всех и всякого — обычный гипноз. Сомневаюсь, что он работал в отношении Астрагора или Эмир, но для коренных жителей острова вполне бы сошёл. Заметив заинтересованность послов, Астрид немедленно выхватила из рук Рыбьенога догорающий факел и бросила на крылья — ведь иллюзия была не вечной, и уже начинала рассеиваться:
— Крылья будут сожжены, как и тело дракона. Оно не должно очернять ни наш остров, ни память вашего вождя! — произнесла она.
Никто не посмел ей перечить. Последний взгляд, кинутый ей в сторону моря, где она, я уверен, хотела увидеть меня, был наполненным грустью и тоской. Она считает, что я предал её… Пусть считает. Но так будет лучше для неё. Для всех.
Ребята подхватили Арлета под руки и поволокли в хижину. И как он только всё успел?..
Роувелл дал о себе знать, намекая, что нам пора. И я согласился с ним. Расставаться с островом было и правда тяжело, как и с его обитателями. Я не знал, что дальше ждёт ни меня, ни их. За всё время пребывания на Олухе за сегодня я не заметил ни одного дракона. Может, их спрятали от глаз пришельцев, а может, и разогнали. Я не знал. Как только все разошлись, а корабль послов исчез из вида, я дёрнул за поводья, и взмыл со своим драконом в яркое голубое небо.
***
Это остров Олух. Место, где я родился и вырос. Здесь моя жизнь перевернулась с ног на голову. На нём я много чего потерял, и много чего приобрёл: друзей, любимое существо. Он — неотъемлемая часть меня, вместе со всеми своими недостатками, ужасной погодой и безвкусной едой. Сейчас я покидал его, летя навстречу «свободе». Весьма относительное и временное понятие, я знаю. Когда-нибудь я хотел бы вернуться сюда. Хотел бы вдохнуть родной запах и пройтись по густому лесу, в котором однажды и изменилась вся моя судьба. Но не сейчас. Сейчас меня ждали неизвестность, новые открытия и трудности. Но я не боялся их. Ведь со мной был тот, кто всегда подставит своё плечо и поможет в трудную минуту. Тот, кто вытащил меня из темноты моего разума и вытащил на свет сердца. Я ещё долго не мог осознать этого, наблюдая за стремительно отдаляющимся островом, но через полгода, пролетая над родными землями, я всё осознал. И принял своё новое безумие.
Арлет стал тем, кем не мог стать я. Его цирк произвёл на соседей такой фурор, что, я уверен, ближайшие сто лет ему не рискнёт угрожать ни одно близлежащее государство. Что же до Астрид… Она стала его потерянными крыльями.
Как выяснилось позже, в тот день толпа не расходилась с берегов не просто так. Место сбежавшего принца занял Сморкала, оказавшийся далёким родственником Людвига Скалы. На справедливый вопрос «Почему он ничего не рассказывал», он ответил непринуждённым «А вы и не спрашивали». Остров обрёл своего правителя. А он в свою очередь обрёл свою копию Астрид. Эмир пробралась на один из кораблей Людвига, и по прибытию попалась ему на глаза. Вышла, скажем так, та ещё ядрёная парочка.
Ниальта с Астрагором больше никогда не видели ни на Олухе, ни на Криспиане.
Всё встало на свои места. Мы обрели тех, кого заслуживали уже давно. Наших любимых. У кого-то это простые крестьяне, воины, или ещё кто-то, а у нас, как бы странно это ни звучало… Драконы!
(Хоть я и отдалялся от Олуха, он навсегда будет в моём сердце. Ещё увидимся!)
THE END.
