***
Они не могут поехать в больницу, по понятным причинам, поэтому она не удивляется, когда вместо этого они подъезжают к зданию, в котором завершаются ремонтные работы. Они заезжают в подземный гараж, выходят из фургона и пересаживаются в лифт. Здание полностью безлюдно. Поездка на лифте занимает больше времени, чем ей бы хотелось. Когда они поднимаются на нужный этаж, она едва успевает заметить окружающую обстановку: развернутый план этажа, белые голые стены, новое напольное покрытие. Все происходит как в тумане. Люди суетятся вокруг нее, толкают каталку дальше по коридору в большую комнату, внутри которой, за пластиковыми шторками, свисающими с потолка, чтобы создать импровизированную операционную, скрываются различные медицинские аппараты. Она успевает увидеть все это лишь мельком, прежде чем дверь закрывается прямо у нее перед носом. Она остается одна. Она не может войти, потому что наверняка есть правила стерилизации помещения. И в то время как это нормально, в то время как она рада, что все будет наиболее приближено к больничным условиям, это не отменяет того факта, что она чувствует себя так раздражающе беспомощной. Она еще столько не успела сказать ему. Он был жив, без сознания, но живой, и она должна была сказать ему. Что если он на самом деле мог ее услышать? Что если он умирает на столе, а она упустила эту последнюю возможность рассказать насколько он важен для нее? Что если это имело бы значение? Что если… "Лиз?" Дэмбе подходит и кладет руку ей на плечо. "Как он?" Он держит шляпу Рэда в другой руке. "Жив." Она пожимает плечами, быстро моргая, сдерживая подступающие слезы. "Больше ничего не знаю. Но он жив." Дэмбе прослеживает ее взгляд, направленный на шляпу, и короткое время медлит, прежде чем предлагает ее ей, как будто не совсем знает, что с ней делать. "Я не хотел оставлять ее там." Она протягивает руку, чтобы взять шляпу, но останавливается, когда видит свои руки. "Дэмбе?" - она задыхается. Он кивает в понимании и ведет ее в уборную. Она тратит десять минут, пытаясь смыть всю кровь Рэда с кожи. Когда у нее, наконец, получается, она не видит ее, но может поклясться, что до сих пор чувствует ее. Она возвращается к Дэмбе, который ходит из стороны в сторону перед комнатой, в которую они увезли Рэда. Он передает ей шляпу. Встав прямо напротив двери импровизированной операционной комнаты, она прижимается спиной к стене и соскальзывает вниз, чтобы сесть на пол. Может быть, если она будет смотреть на дверь достаточно усердно, то он сможет почувствовать, что она здесь. Может быть, это поможет. Это смешная мысль, но на данный момент она готова попробовать все что угодно, если это значит, что он будет в порядке. Когда молчание становится невыносимым, она смотрит на Дэмбе, который безостановочно ходит из стороны в сторону. "Прости, что накричала на тебя." "Не за что извиняться." "Есть за что" - настаивает она. "Ты его лучший друг, ты заботишься о нем лучше, чем кто-либо. Это я отказалась от него." Она опускает взгляд на шляпу в ее руках. "Ничего из этого не случилось бы, если бы не я. Я не должна была перекладывать все на тебя." "Спасибо. Но я не обижен на тебя за это." Он подходит и садится рядом с ней на полу, вытянув ноги. Она забывает иногда, насколько он до смешного огромный. "А что касается твоего ухода…" - продолжает Дэмбе: "Не думаю, что он предоставил тебе выбор в этом вопросе." "Он любит меня." - она шепчет тихо. Об этом больно говорить. "Все это время, не так ли? Он больше не мог выдержать это, поэтому вместо того, чтобы рассказать мне, отослал меня подальше." Ее палец прослеживает ленту, опоясывающую шляпу. "И я позволила ему. Он знал, что я позволила бы ему." "Было бы лучше, если бы ты услышала это от него, но это... не является неточным." Она подтягивает ноги к груди, обхватывая руками, и роняет лоб на колени. "Боже, он такой идиот." "Иногда, да." - говорит он, соглашаясь, хотя и произнося это с невероятной заботой не свойственной для комментария про идиота. Какое-то время они сидят в тишине, прежде чем он спрашивает: "Ты его любишь?" "Да. Да, я люблю его." Ее почти шокирует, как легко признать это сейчас. "Хорошо" - говорит он просто. "Он будет очень счастлив." Рэд нашел отличного друга в Дэмбе. Она переполнена благодарностью к нему, за его бесконечную преданность человеку, которого они оба любят. Она поворачивает в сторону голову, по-прежнему лежащую на коленях, чтобы посмотреть на него. "Как ты?" "Взволнован." Он вздыхает. "Полон надежды." "Он будет в порядке." - шепчет она, пытаясь убедить их обоих. Дэмбе кивает. "Теперь твоя очередь следить за его физической терапией." "О, Боже." - она слабо смеется. "Все так ужасно?" "Не описать словами." "Может быть, мы можем нанять кого-то." - шутит она, благодарная за смену темы разговора, откидывая голову назад к стене. "Он ест их живьем." "Было бы забавно посмотреть на это." Она подталкивает его плечом. "Мы могли бы принести закуски." "Это стоило бы того только из-за выражения на его лице." "Мы могли бы…" Она замолкает, когда открывается дверь и выходит один из врачей. Они с Дэмбе безмолвно смотрят на него в течение секунды и быстро вскакивают на ноги. "В чем дело?" - спрашивает она, в то же время как Дэмбе спрашивает, "Он будет в порядке?" "Они все еще работают над ним, я просто думал, что вы хотели бы получить обновленную информацию. Рана серьезная и он потерял много крови." - говорит доктор. "Мы делаем все возможное." Это ужасающе расплывчато. "Какие у него шансы?" - спрашивает Дэмбе, озвучивая вопрос, который она не может задать, потому что не уверена, что хочет столкнуться с реальностью ответа. "Пока сложно сказать. Но на данный момент, с учетом всех обстоятельств, его состояние такое, как и стоило ожидать." Как и стоило ожидать. "Мы можем что-нибудь сделать?" "Прямо сейчас ничего." Врач сочувственно улыбается. "Мне нужно вернуться, но я сообщу вам, если что-то изменится." Они кивают и оба благодарят его на автомате. Она возвращается на свое место на полу, и вскоре Дэмбе присоединяется к ней, чтобы продолжить свое дежурство.***
Кажется, что прошло невероятно много времени, когда Дэмбе спрашивает: "Что случилось с Томом?" "Я выстрелила в него." Она не хочет думать о Томе. Она не хочет тратить даже секунды на мысли о Томе. "Насмерть?" "Абсолютно. Он заслужил это" - добавляет она с горечью. "Где это случилось? Я пришлю мистера Каплан, чтобы прибраться." "Это не имеет значения." "Это важно. Рэймонд будет настаивать на этом." Это, безусловно, верно, поэтому она дает ему адрес. Он достает свой телефон и быстро отправляет сообщение. "Она обо всем позаботится." "Спасибо." Она устало потирает глаза. "Что насчет стрелка? Мы можем разыскать его?" "Я видел, как он выходил со склада, прежде чем мы попали внутрь. Вот почему ты нашла Рэда раньше нас, нужно было убедиться, что он не сбежит." "Он мертв?" "Абсолютно." Обычно она бы посчитала себя выше жажды мести, но в этом случае, только спустя час или два после ощущение кровоточащего Рэда под ее руками? "Хорошо" - говорит она.***
Время движется очень странно. Когда врач снова выходит, ей кажется, будто она сидит там уже много часов, но одновременно, как будто прошло всего несколько секунд с тех пор, как он говорил с ними. Вероятно, в какой-то момент следует узнать его имя, но сейчас это ее не заботит. Она и Дэмбе встревоженно встают с пола на затекшие негнущиеся ноги. Она не может определить, означает ли выражение лица врача "У меня есть хорошие новости" или "Я так сожалею о том, что собираюсь сказать вам". Дэмбе берет ее за руку, сильно сжимая. "Операция прошла хорошо" - говорит доктор с улыбкой. На нее накатывает чувство облегчения. Она отпускает руку Дэмбе и захватывает его в радостное отчаянное объятие, чувствуя, как он отпускает дрожащий выдох и обнимает ее так же сильно. Она задерживается в его объятиях на мгновение, чтобы немного отойти от стресса, и выпускает его, чтобы позволить врачу продолжить. Он в порядке, он в порядке, он в порядке. "Он был в критическом состоянии несколько минут, но все стабилизировалось. Нам удалось экстубировать его, и он дышит самостоятельно. Но говорить о восстановлении можно будет только когда он проснется." "Когда это случится?" "Трудно сказать. Каждый по-разному реагирует на анестезию, его тело подверглось большой нагрузке." "Когда мы сможем увидеть его?" - спрашивает она нетерпеливо. Она просто хочет увидеть его. "Это зависит от ваших планов." Он обращается к Дэмбе: "Я бы рекомендовал не перевозить его, если это вообще возможно. Это место безопасно?" "Да. Мы можем остаться здесь на несколько дней, если необходимо." "Хорошо. В таком случае, мы переведем его в импровизированную послеоперационную комнату, и вы сможете увидеть его в ближайшее время." Они оба щедро благодарят его, прежде чем он снова исчезает за дверью. Смахнув несколько слез, она поворачивается к Дэмбе. Он выглядит таким счастливым, что она не может удержаться и снова крепко обнимает его. Он смеется, приподнимая ее. Почему-то кажется, что время, проведенное в ожидании разрешения увидеть Рэда, длится гораздо дольше, чем бесчисленное количество часов, которые они провели в ожидании конца операции. Она задействует каждую каплю самоконтроля, чтобы не вломиться туда и не потребовать увидеть его сейчас. "Ты уверен, что здесь мы в безопасности?" - она спрашивает Дэмбе, желая поговорить хоть о чем-нибудь. "Да, мы будем в порядке здесь на некоторое время. Мы можем уехать в более надежное место, как только он немного восстановится." Наконец-то, наконец-то, кто-то выходит к ним. Женщина, которая представилась как Джанин. "Я буду дежурить здесь круглосуточно, чтобы следить за состоянием мистера Реддингтона и помочь с чем-либо при необходимости." Она ободряюще улыбается им. "Хотите, чтобы я проводила вас к нему?" Они оба в спешке следуют за ней по коридору. "Доктор Ричардс сказал вам, что он все еще без сознания, верно?" "Да" - подтверждает Лиз. "Хорошо. Возможно, пройдет какое-то время, прежде чем он полностью выйдет из-под наркоза, и его, безусловно, будет клонить в сон, об этом не стоит беспокоиться." Она останавливается у двери в коридоре, положив руку на дверную ручку. "Заходите. Я буду в комнате напротив, если вам что-нибудь понадобится. Я могу контролировать его состояние оттуда, так что сразу же узнаю, если что-то изменится." Джанин открывает дверь, улыбается им еще раз, а затем оставляет их одних. Лиз пересекает порог, и видит Рэда. Дэмбе сразу же садится у кровати, положив руку на предплечье Рэда, тихо произнося что-то на языке, которого Лиз не понимает. Она не уверена, молится он или просто говорит, но она сжимает его плечо, обходя вокруг, чтобы присесть в кресло с другой стороны от Рэда. Он подключен к нескольким мониторам и трубкам. Большая повязка пересекает его грудь, хотя она не может видеть ее полностью из-за одеяла и не до конца застегнутой коричневой толстовки. Он кажется маленьким. Внезапно у нее появляется непреодолимое желание узнать, та ли эта толстовка, которую она помнит с прошлого раза, или если у него есть похожие в каждом наборе для чрезвычайных ситуаций, которые он скрывает по всему миру. В ней теплится надежда, что эта та же самая. Есть что-то привлекательное в этой мысли. Глядя на его лицо, она сжимает свои руки, лежащие на коленях. Все это накручивание себя, долгое ожидание в страхе, мучительное состояние, а в итоге? Она боится прикоснуться к нему. Она не имеет права прикасаться к нему. Как она может? Когда Дэмбе замолкает, то замечает ее нерешительность. "Что тебя беспокоит?" - спрашивает он. "Это не… Я не должна…" Она вздыхает. "Это эгоистично" – в конце концов, признается она. "Что это?" "Что если он не хочет, чтобы я была здесь?" Дэмбе смеется, прежде чем произносит: "Он хочет, чтобы ты была здесь." "Дэмбе…" "Он хочет, чтобы ты была здесь," - настаивает он, прежде чем продолжить: "В последний раз, когда в него стреляли... " "Можем ли мы не говорить про прошлый раз, когда в него стреляли из-за меня?" "В последний раз, когда в него стреляли..." - он начинает снова. "Как ты думаешь, что было первое, что он сказал, когда проснулся?" "Где моя шляпа?" - невозмутимо спросила она. Дэмбе улыбнулся на ее уклонение от ответа, прежде чем продолжить: "Он произнес твое имя. Сперва он спросил о тебе. Он хотел убедиться, что ты в порядке." Это только заставляет ее чувствовать себя еще хуже. "Многое произошло с тех пор." "Да, но некоторые вещи совсем не изменились." Смаргивая слезы, она наклоняется вперед и опирается одной рукой на перила кровати. Поколебавшись, она протягивает к нему другую руку. Касается пальцами тыльной стороны руки Рэда, аккуратно обходя место, где приклеена капельница. "Эй, Рэд?" Она тяжело сглатывает. "Я-я здесь." Господи, она хочет свернуться калачиком рядом с ним на кровати и просто плакать. "Я знаю, что ты устал..." - шепчет она, пытаясь быть храброй, и берет его руку в свою: "но мы с Дэмбе были бы очень признательны, если бы ты мог проснуться как можно скорее, хорошо?" Ее большой палец ритмично движется назад и вперед по теплой коже его руки.***
Они сидят с ним в течение долгого времени. В какой-то момент Дэмбе выходит, чтобы сделать несколько телефонных звонков, связанных с обеспечением безопасности. Она говорит ему, что он может остаться в комнате, но он уверяет ее, что ему все равно нужно размять ноги. Впервые оставшись наедине с Рэдом, после тех нескольких ужасающих минут, проведенных на полу склада, она неуверенно кладет руку на его плечо, осторожно поглаживая. Она проводит так долгое время, отвлеченная тем, как приятно просто быть в состоянии прикоснуться к нему. Только спустя какое-то время она замечает небольшое изменение в звуке кардиомонитора. Взглянув на его лицо, она видит, как трепещут его веки, когда он начинает приходить в себя. До того как она фокусируется на том, что происходит, прежде чем она может позвать Дэмбе или Джанин, Рэд просыпается. Их взгляды встречаются. "Привет." - шепчет она, ухмыляясь, даже несмотря на то, что слезы чуть ли не душат ее. "Как ты себя чувствуешь?" Он медленно обводит взглядом комнату, прежде чем сфокусироваться на ней, а потом, вдруг кажется, что напряжение заполняет каждую клеточку его тела. Его глаза широко открыты, он в панике. Рука, которая ближе всего к ней, неуклюже пытается схватить ее руку. "Больно" – задыхается он. Он под капельницей и почти ничего не должен чувствовать. Ей нужно позвать кого-нибудь на помощь. Наверняка они могут увеличить дозировку, если он чувствует такую боль? "Я схожу за кем-нибудь." – говорит она. "Потерпи, боль скоро пройдет." Он не успокаивается. Его рука по-прежнему тянется к ней и захватывает край ее рубашки, прежде чем она пытается отодвинуться, чтобы выйти из комнаты. "Больно" – хрипит он снова. "Тебе." Она следит за его взглядом на ее рубашку, пропитанную кровью, которую она до сих пор не переодела. О, Рэд. "Нет, нет, нет, я в порядке." Она пытается смеяться, умудряется выдавить что-то больше похожее на рыдание, и осторожно отстраняет руку от ее рубашки, чтобы держать между своими. "Это не моя, я в порядке." - говорит она со слезами на глазах. "Все нормально, все будет хорошо." Она приносит его руку к губам, чтобы поцеловать тыльную сторону. "Отдохни немного. Мы оба будем в порядке." Напряженность медленно покидает его тело, и он сонно моргает еще около минуты, прежде чем его глаза закрываются под действием препаратов. Она может лишь смотреть на него, в состоянии близком к шоку, до возвращения Дэмбе. "Он пришел в себя на минуту." - говорит она ему. "Это хорошие новости!" "Да. Почти не говорил. Он ... увидел мою рубашку и слегка занервничал." "Он подумал, что она твоя." - говорит Дэмбе, догадавшись. Кажется, он точно понимает спровоцированную реакцию. Она кивает. "Я кое-кому позвонил, они принесут нам все необходимое на несколько дней, включая одежду. Ты сможешь переодеться в ближайшее время." "Спасибо." Она смотрит на Рэда, положив свою руку на его, немного покачивая головой, не веря своим глазам. Второе ранение за год, его грудь разорвана пополам, а его первая мысль после пробуждения по-прежнему о ее безопасности. "Идиот" - она шепчет с нежностью. Он всегда был поклонником драматизма.***
Она и Дэмбе сидят с ним в несколько смен, позволяя другому немного отдохнуть или пойти размять ноги. Это хорошо, что они оба там, чтобы заставить друг друга это сделать, потому что в противном случае, она уверена, они бы не покидали палату. Рэд то приходит в себя, то снова отключается. Иногда он что-то говорит, иногда засыпает почти сразу. Но когда она сидит с ним одна, его пробуждение начинается с одного и того же. Каждый раз, без исключений, когда он видит ее, его лицо озаряется. "Лиззи" – выдыхает он, когда его глаза открываются в этот раз. Он улыбается. "Привет еще раз." - шепчет она, возвращая ему улыбку и надеясь, что он понимает, что она рада видеть его также, как он ее. "Как ты себя чувствуешь?" "Как в тумане". Он хмурит лоб в замешательстве, и она тихо смеется. Он никогда не помнит, что происходило в прошлое пробуждение, хотя сейчас он выглядит более собранным. "Ты был без сознания довольно долго." Она кладет руку на его щеку, не способная перестать прикасаться к нему теперь, когда появилась такая возможность. "Ты на сильных обезболивающих." "Сильные обезболивающие." - он повторяет немного неряшливо, наклонившись к ее руке. "Мм, хороший сон." Слегка поддразнивая, она спрашивает: "Это сон?" "Да." Она улыбается, потакая ему. "Почему?" "Ты вернулась." Что ж. Это больно. "Это то, что тебе снится?" - спрашивает она тихим голосом. "Да." Он смотрит на нее снизу вверх, взгляд говорит больше, чем она когда-либо видела. Смотрел ли он на нее так всегда? "Это мой любимый." - добавляет он счастливо. Это душераздирающе и, конечно, не меньше, чем она заслуживает. Тем не менее, какая-то часть ее хочет, чтобы он прекратил заставлять ее плакать, как бы непреднамеренно он это ни делал. Его глаза, подрагивая, закрываются, и она думает, что он уснул, когда он немного встряхивает себя и вынуждает глаза открыться снова. Так повторяется еще несколько раз, прежде чем она вмешивается, чтобы попытаться помочь, взяв его за руку. "Отдыхай, все нормально. Ты можешь спать, если хочешь." "Хочу остаться с тобой." - бормочет он. "Я никуда не уйду. Я буду здесь, когда ты проснешься." Он качает головой на подушке. "Не будешь. Не бывает по-другому." "Я буду, вот увидишь. Я останусь здесь." Его рука сжимает ее крепче. "Скучаю по тебе." Милый и нелепый человек. Она тоже скучает по нему и говорит ему об этом, несмотря на то, что он, вероятно, не вспомнит. Она скажет ему снова и снова, пока он не запомнит. Он снова проваливается в сон с улыбкой на лице.***
Приостановившись, положив руку на ручку приоткрытой двери в палату Рэда, Лиз задерживается, чтобы услышать разговор происходящий внутри. "Джанин, если вы собираетесь настаивать на этом, мне кажется, что я, по крайней мере, заслуживаю какой-то награды. Я действительно думаю, что ее стоит обговорить заранее." "Награду?" "Да." "Я не уверена, что это та ситуация, которая заслуживает вознаграждения, мистер Реддингтон." "Я не согласен. Это будет больно." "Это не будет больно." "Видите, врачи всегда говорят это, прежде чем делают что-то, что причиняет боль." "Но я медсестра, не врач, так что в данном случае я вне подозрений." Смеясь, Лиз входит в комнату, где Джанин стоит у постели Рэда. "Что такого ужасного вы собираетесь сделать с ним на этот раз, Джанин?" "Поменять повязку." Лиз закатывает глаза. "В самом деле, Рэд?" "Но это не просто смена повязки. Не так ли, Джанин?" Джанин вздыхает. "Еще я проверю шов." "Она еще проверит шов." – объявляет Рэд. Лиз улыбается. "И?" "Она собирается тыкать меня, Лиззи." Он указывает жестом на свою грудь. "Они вскрыли меня, и она собирается тыкать меня прямо туда, где они это сделали." "Бедняжка." - Джанин бормочет сочувствующе. "Это больно!" "Знаете, что будет еще больнее, мистер Реддингтон? Инфекция. И смерть." Качая головой в развлечении, Лиз поворачивается, чтобы уйти и оставить их наедине. "Я вернусь, когда вы закончите." "Лиззи, подожди!" Она поворачивает обратно. "Тебе что-то нужно?" "Чтобы ты осталась и отвлекала меня." "Ты уверен?" Она ожидала, что он не захочет, чтобы она видела его уязвимым. "Да иди сюда и поговори со мной, пока медсестра всеми средствами растягивает пытки." Она подходит, чтобы встать возле кровати и кладет руку ему на плечо. Джанин присоединяется к удивленному покачиванию головой Лиз. "Можно ли когда-нибудь привыкнуть к этому?" - спрашивает она о поведении Рэда. "На самом деле нет, но со временем перестаешь реагировать." "Я здесь." - ворчит Рэд. "Да, мы видим тебя. Теперь тихо." Она сжимает его плечо. "Позволь ей сделать свою работу." Она немного нервничает. Она еще не видела то, что скрывается под повязкой. Джанин отличный профессионал. Она быстро снимает повязку, отклеивая пластырь, и закатывает глаза, когда Рэд резко вздрагивает. Лиз не может перестать смотреть на рану. Там шов – ярко красная линия, контрастирующая со скобами, соединяющими разорванную плоть по всей длине. Видны небольшие гематомы с обеих сторон, но все выглядит аккуратно, и она уверена, что врачи проделали хорошую работу. Она выглядит настолько хорошо, насколько возможно. Но, черт, это большой разрез. "Выглядит немного воспаленным," – говорит Джанин, слегка нажимая на него: "но ничего слишком серьезного. Надо будет понаблюдать за этим." Она берет чистую повязку из лотка, стоящего рядом с ней, и начинает наклеивать пластырь обратно. Рэд поднимает бровь. "Это все?" "Это все." - подтверждает Джанин. "Вы гораздо лучше в этом, чем маньяк, который был в прошлый раз. Теперь - где моя награда?" "Вы все еще живы." "Скучно." - протягивает он. "Я хочу стейк на ужин." "Могу принести вам пудинг." "Шоколадный?" "Конечно." "По рукам." Джанин направляется к двери, по пути выбрасывая старую повязку. Глаза Рэда сужаются, и он кричит ей вслед: "Вы с самого начала собирались принести мне шоколадный пудинг сегодня, не так ли?" "Да." - говорит она, оглядываясь через плечо. Он гримасничает вслед уходящей медсестре и поворачивается к Лиз. "Ты в порядке?" Она кивает. "Да." "Не самый приятный вид, я знаю" - говорит он, указывая на свою грудь. Он думает, что она расстроена из-за вида раны, из-за ее последствий, и это правда. Она терпеть не может думать о том, как он мучается, о том, как он чуть не умер пару дней назад. Но в основном, и она не может сказать ему это, потому что они до сих пор не поговорили, она думает о том, как после того, как этот надрез заживет, она захочет поцеловать этот шрам в отчаянии, в перехватывающей дыхание благодарности. Он вовсе не некрасив - этот шрам свидетельство, что он все еще жив. К черту, она хочет поцеловать каждый дюйм этого шрама, а затем каждый дюйм Рэда, и… Хорошо, возможно настало время наконец-то все обсудить. Пытаясь набраться смелости, она присаживается в кресло возле кровати. "Рэд, нам, вероятно, следует поговорить о случившемся." Рэд приподнимает бровь. "Я думаю это совершенно очевидно." "...очевидно?" "Да – меня обманным путем вынудили принять шоколадный пудинг в качестве награды за хорошее поведение, когда я получил бы его в любом случае." Она не может сдержать смех. Проклиная последствия, она наклоняется, чтобы ласково поцеловать его в лоб. "Ты очень глупый человек." - говорит она ему. Он улыбается ей, смотря снизу вверх. "О чем ты хотела поговорить?" - спрашивает он. Она пытается придумать способ, чтобы смягчить ситуацию, но если честно, она просто хочет покончить с этим. Может быть будет лучше просто начать . "Та встреча на складе..." говорит она ему. "…была организована не мной." Он кивает. "Я знаю." "Что? Откуда?" "Ты бы не написала такое сообщение." Это само по себе странно. По словам Тома, он очень хорошо притворялся другими людьми. Рэд продолжает спрашивать: "Как ты узнала об этом?" Она с трудом смотрит на него, когда признается: "Это был Том." "Ах". "Он мертв." "Я ... сожалею" - говорит он, запинаясь. "Не стоит" - настаивает она. "Никогда, никогда не сожалей об этом." "Я не понимаю…" "Я убила его, Рэд" - говорит она тише. Он поднимает брови от удивления. "Почему?" "Потому что он это заслужил." "Не могу сказать, что не согласен, но что привело тебя к этому?" Она вздыхает. "Я поняла, что там не было того, что я искала. Он никогда не был человеком, которого я в нем видела. В отличие от него я не могла больше притворяться. Я сказала, что уезжаю, и он... переменился. Как будто маска спала." Она качает головой, все еще злясь на себя за то, что не разглядела этого раньше. "Он сказал, что собирается убить тебя, и я заставила его рассказать, где все произойдет. А потом он начал... начал говорить по-настоящему ужасные вещи. И я убила его." "Мне жаль." говорит он, искренне на этот раз. "А мне нет." Это правда. "Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через это." "Оно того стоило. Все, чего я хотела - это вернуться домой." говорит она серьезно. Ей нужно, чтобы он понял. "Я знаю, что ты хочешь вернуть свою жизнь назад, именно поэтому я пошел на встречу, хотя знал, что она назначена не тобой. Я хотел убедиться, что в игре не появились новые переменные, которые могли бы помешать." "Помешать чему?" "Оправдать твое имя" На его лице небольшая улыбка. "Все кончено, Лиззи. Или очень близко к концу. Нужно решить еще несколько вопросов, но это не займет много времени." Все кончено? У него получилось? "А Кабал?" "Та же история. Все связано друг с другом, поэтому смертельный удар по ним даст нам возможность освободить тебя. Ты проделала отличную работу в эти последние несколько месяцев, без тебя ничего бы не вышло." Она пожимает плечами. "Возможно, потребовалось бы чуть больше времени, но ты все равно бы справился." "Нет, Элизабет. Ты сыграла очень важную роль в этом." Он качает головой с благоговением. "Ты особенная." Он называет ее особенной. До сих пор. Она только и делала, что причиняла ему боль и ... до сих пор. Она немного в шоке. "Я думал, ты будешь счастлива." - говорит он тише, после ее молчаливой реакции. "Я счастлива. Правда." – утверждает она. "Прости, просто столько всего сразу произошло." Как она скажет ему? "Ведь это то, чего ты хотела." говорит он, начиная звучать немного неуверенно. "Я пока не уверен по поводу возвращения в ФБР, это будет сложнее устроить, но ты можешь вернуться в Вашингтон. Встретиться со своими друзьями. Ты можешь начать новую жизнь." Как можно сказать кому-то: нет, честно говоря, я не очень-то хочу получить то, над чем ты так долго трудился? Как можно сказать кому-то: что ты была полной идиоткой и что, верит он или нет, ты на самом деле до боли в сердце влюблена в него, даже если он заметил, как несправедливо ты обращалась с ним в прошлом? Что ты не можешь даже вынести мысль о расставании? Как вообще можно начать такой разговор? "Я не хочу возвращаться в Вашингтон." - выпаливает она. Он хмурится. "Ты сказала, что хочешь вернуться домой, что это было все, чего ты хотела." "Рэд?" "Вашингтон твой дом, я думал, что ..." Он вздыхает, останавливая себя. "Но если ты хочешь уехать куда-нибудь еще, я могу это устроить…" "Рэд". Она колеблется, прежде чем с нежностью взять его руку в свою. "Не совсем то, что я имела в виду." - шепчет она. Он смотрит на их руки, как будто это самое странное, что он когда-либо видел. Как будто он глубоко убежден, что выдумал это. Он не смотрит на нее, когда признается: "Я не понимаю." Она не может винить его за это. "Шесть месяцев назад…" - начинает она: "…ты сказал, что это все о том, где я действительно хочу быть. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять это, но ... я хочу быть здесь. Мне так жаль, что я ушла, что привела тебя к мысли о том, что заставить меня уйти – это единственный выход…" "Мне не стоило этого делать." "Нет, не стоило, но я тоже не должна была позволить тебе это сделать. Все вышло из-под контроля и, я ухватилась за первое попавшееся, что было знакомым. Это была ошибка." Какое-то время он молчит. "Я скучал по тебе" - наконец произносит он, все еще смотря на их руки. Едва слышно, хрипло выдыхая слова. Она не может себе представить, как для него трудно было это сказать, но если он смог, то она тоже будет храброй. Безмерно благодарна, что к его руке больше не прикреплена капельница, она перехватывает его руку так, чтобы их ладони соприкоснулись, и переплетает пальцы. "Я тоже по тебе скучала." Его взгляд резко возвращается на нее, и он улыбается. Он смотрит на нее с благодарностью. Как будто ему в голову никогда не могла прийти мысль, что ей на самом деле могло его не хватать. Однажды она сказала ему, что он сломлен. Она была права, она знала о своей правоте и тогда, но теперь внезапно начинает болезненно переживать, потому что, наконец, понимает полный масштаб содеянного шесть месяцев назад. Она доказала свою правоту каждой клеточке его существа, которая верила, что он не заслуживает ничего. Она не говорила это вслух, даже не понимала, что делает это, но все ее действия ясно дали это понять. Какой бы голос в его голове не говорил ему, что он этого не стоит, что он никому не нужен, что ему предначертано быть одиноким – она сделал все для того, чтобы это был ее голос. "Я не знала" - она пытается справиться с комом в горле. "Что ты ... и что я ..." Она смотрит на него умоляюще. Ей нужно, чтобы он понял. "Рэд, я не знала." "Все в порядке." Она качает головой, глаза слезятся. "Нет." "Элизабет ..." Он снова улыбается ей, и это странным образом напоминает ей о том, как он смотрел на нее из бокса во время нападения Энсло Гэррика. Как будто он пытается успокоить ее. "Я рад, что ты здесь" - говорит он. Она даже не подозревала, как сильно ей нужно было это услышать. "Рэд, ты сделаешь кое-что для меня?" "Могу ли я сделать это в рамках больничной койки?" Это выманивает из нее небольшой смешок, и он выглядит ужасно довольным собой из-за этого. Она сжимает его руку. "Расскажешь мне немного о том, чем занимался последние несколько месяцев?" "Конечно. Про что ты хочешь послушать?" Она просто хочет услышать его голос, она скучала по разговорам с ним, по его глупым историям. "Я хочу услышать то, что ты захочешь рассказать мне."***
Рэд, будучи человеком не маленького количества энергии, не очень любит, когда ему говорят оставаться на месте. У нее и Дэмбе есть помощник, болезненно восстанавливающееся пулевое ранение, помогающее сдерживать его на месте, но они все еще должны находить способы развлечь его, даже на этом самом начальном периоде восстановления. И вот, он переучивает ее играть в шахматы. Сэм научил ее, когда она была маленькой, но последний раз она играла так давно, что сейчас абсолютно не в форме. Рэд, что не удивительно, невероятно хорош в этой игре. Она не сумела выиграть у него те несколько партий, которые они сыграли, но пару раз, когда он наблюдал за ее ходами, то выглядел ужасно довольным, что она сделала что-то неожиданное и сумела переиграть его. Он завел ее в тупик во время этой партии, но это также может быть от того, что она готовит себя сделать кое-что, что пытается сделать с тех пор, как он очнулся. "Я должна сказать тебе кое-что" - начинает она, отодвигая шахматную доску в сторону после того, как делает свой ход. "Ты, наконец, сдаешься?" - дразнит он. "Потому что я понимаю, мой специфический шахматный гений может быть несколько пугающим…" "Я люблю тебя." Она никогда раньше не видела, как он теряет дар речи. Он выглядит так, как будто кто-то только что ударил его под дых. "Тебе не нужно ничего говорить" – она спешит уверить его. "Я знаю, что причинила тебе много боли и все очень сложно, но мы сделали так много ошибок из-за того, что не могли откровенно поговорить друг с другом. Я не хочу, чтобы это случилось снова, я не хочу, чтобы ты и дальше жил, не зная, насколько ты важен для меня…" "Я тоже тебя люблю." "Любишь?" Она потратила так много времени подготавливая себя к тому, что не услышит того же в ответ. Он кивает, тяжело сглатывая. "Конечно." Вот что он говорит, вот так просто. Конечно. Как будто это не было вопросом для него, как будто это всегда было абсолютно естественно. Конечно, я моргаю, конечно, я дышу, конечно, я люблю тебя. Конечно, она целует его. И в большинстве мыслей о поцелуе с ним в течение последних нескольких месяцев, а их было достаточное количество, всегда было что-то неистовое, что-то отчаянное, наполненное всевозможными видами желания. Вместо этого, это так ... Это так... Рэд целует ее мягко, нежно. Как будто он немного напуган, как будто она – лучшее, что есть в его мире. Она пытается поцеловать его так, чтобы он никогда не засомневался снова, что он самое лучшее, что есть в ее. Когда поцелуй заканчивается, когда она открывает глаза, он сияет. "Значит…" - говорит она, когда снова находит свой голос, улыбается в ответ немного застенчиво. "… мы любим друг друга." "Похоже на то." Ни один человек, едва ли тридцать шесть часов назад выбравшийся из чрезвычайной ситуации, после жизненно важной операции, не должен быть в состоянии выглядеть настолько счастливым, но почему-то у Рэда получается. "Значит ли это, что ты, наконец, расскажешь мне, что на самом деле случилось с тобой и Дэмбе в Тайване?" Он смеется. "Точно нет." "Давай." - упрашивает она. "Сейчас ты, вроде как, можешь рассказывать мне подобные истории." "Не такие. Эта история уйдет со мной в могилу." "Ладно, сделаю вид, что не слышала неудачный замогильный комментарий" - она впивается в него взглядом. "Хочу тебя предупредить, что я, в конце концов, выясню, как получить у тебя эту информацию." "Делай все, что захочешь." - усмехается он с самым удивительным блеском в глазах. "Я хорошо разбираюсь в сопротивлении пыткам". Решив, что пришло время проверить давнюю теорию, она наклоняется и целует его снова. И потому, что он все-таки только что был ранен в грудь, она должна контролировать все в разумных пределах, но она делает все возможное, чтобы наполнить поцелуй разновидностью неистовости, небольшим отчаянием и всеми видами желания. "Пожалуйста, Рэд?" - она шепчет ему в губы. Ему требуется до смешного много времени, чтобы снова открыть глаза. "М?" Смеясь над его ошеломленным выражением лица, она быстро целует его еще раз. "Неважно." Она подтягивает шахматную доску обратно. "Твоя очередь." Он по-прежнему выигрывает ее, самодовольный засранец, но он делает три действительно глупых хода, прежде чем его мозг снова начинает работать. Как бы там ни было, она думает, что может рассмотреть это как своеобразную победу.***
Кто-то мог бы подумать, что спорить с Рэдом будет легче, будучи открыто и взаимно влюбленной в него. Кто-то может и ошибаться. "Ты хотя бы позволишь Джанин проверить тебя сегодня утром, прежде чем она уйдет?" "Нет, потому что в этом нет необходимости." – протестует Рэд. "Я отправил ее домой, потому что я в порядке." Их спор прерывается, когда голова врача появляется в дверном проеме. "Вы готовы к отъезду? Мы приберемся здесь, как только вы уйдете." "Ах, доктор Ричардс!" Рэд взмахом приглашает его войти. "Пожалуйста, скажите Элизабет, что я совершенно здоров." Доктор выгибает бровь. "Мы только что вынули из вас пулю, мистер Реддингтон." "Условно говоря." Лиз вздыхает. "Он горячий." – говорит она доктору Ричардсу. "Я думаю у него лихорадка." "Это обычное дело – у многих людей немного повышается температура сразу после операции." Он проверяет температуру Рэда и кивает. "Я бы не беспокоился об этом слишком много, если она не поднимется больше чем на два градуса относительно нынешней. Он готов к путешествию." "Вы уверены? Может нам пока не стоит уезжать?" "Я в порядке, Лиззи. Правда." "Или, может быть, с нами на борту должен быть врач" – настаивает она. "Это долгий полет." "Доктор Ахмед будет ждать нас там. Она тебе понравится. У нее фантастический акцент, звучит как музыка." Честно… спорить с ним, как биться головой о кирпичную стену. "Хорошо." - она сдается. "Но ты позвонишь доктору Ахмед, прежде чем мы взлетим, и скажешь ей, что она должна быть готова осмотреть тебя в ту же секунду как мы приземлимся." "Должен ли я беспокоиться, что тебе так не терпится, чтобы ко мне прикоснулась другая женщина?" "Рэд, это не шутка." Она кладет свою ладонь на его лоб - он определенно горячий. "В прошлый раз у меня тоже была лихорадка." - он уверяет ее, отнимая ее руку ото лба и вместо этого прижимая ее к губам. "Очень важно чтобы мы переехали в более безопасное место. Я буду в порядке." "Ловлю тебя на слове." Он улыбается. "Все честно."***
Когда они на полпути к назначенному месту, его температура повышается на четыре градуса.***
Лиз расхаживает взад и вперед перед дверью в комнату Рэда. "Как думаешь, ему нужно в больницу?" "Ты знаешь, мы не можем." "Можем, если выбор между тем будет он жить или умрет." - настаивает она. "Он пережил пулю в грудь, Дэмбе. Снова. Мы не потеряем его из-за лихорадки." Они приехали в резиденцию всего двадцать минут назад. Лиз уверена, при других обстоятельствах, она восхищалась бы ее красотой - это особый секрет Рэда, место, куда он может приехать, не опасаясь, что его найдут. В данных обстоятельствах, она сходит с ума от беспокойства. В этот момент доктор Ахмед выходит из комнаты Рэда и Лиз направляется прямиком к ней, Дэмбе недалеко позади. "Что происходит? Он будет в порядке?" "У него развилась инфекция. Возможно, она усугубилась из-за стресса, который испытывало его тело при перелете." "Я убью этого врача."- ворчит Лиз. "Все не так плохо, как звучит." - она уверяет их. "Я дала ему антибиотики, поставила капельницу и взяла образец для теста, чтобы убедиться, что мы не имеем дело с чем-то более устойчивым." "Большая вероятность, что это серьезно?" спрашивает Дэмбе. "Ничего страшного, нет. Но в данном случае лучше перестраховаться." "И что теперь?" "Пройдет некоторое время, прежде чем антибиотики начнут действовать, и, хотя я дала ему кое-что, чтобы снизить температуру, лихорадка немного задержится. Мы будем следить за ней, убедимся, что температура не повысится . Уже завтра ему должно стать лучше". "Мы можем войти?" "Конечно. Он спит, что очень хорошо. Его тело прямо сейчас упорно трудится, чтобы бороться с инфекцией, поэтому ему нужно как можно больше отдыхать, насколько возможно. Не беспокойтесь, если он проснется и будет немного бредить - такое случается при высокой температуре. Просто попытайтесь успокоить его." Доктор надевает пальто, собирает свою сумку и направляется к двери. "Я возьму этот образец с собой для тестов, и вернусь утром, чтобы проверить его. Не стесняйтесь звонить мне с любыми вопросами." "Спасибо." Доктор Ахмед улыбается. "Я знаю, что это трудно, но постарайтесь не слишком беспокоиться. Возможность осложнений существует, но по состоянию на данный момент нет никаких оснований полагать, что он не справится с этим." Она уходит, и Лиз поворачивается к Дэмбе. "Когда он проснется, кто первый надерет ему задницу за то, что он так чертовски упрям и отказался от проверки, когда у него был шанс?" Он смеется. "Я думаю, что сейчас моя очередь." - говорит он, подхватывая свое пальто. "Куда ты идешь?" "Нам нужно кое-чем запастись. Я не надолго." "Хорошо. Я собираюсь свирепо смотреть за идиотом в соседней комнате, пока он не проснется." Дэмбе смеется весь путь до двери.***
Она на самом деле не смотрит на него свирепо, она слишком волнуется для свирепости. Рэд спит недолго и она сидит рядом с ним в течение короткого времени, прежде чем он просыпается. "Привет." - шепчет она с улыбкой. Он сонно моргает, и она уже может сказать, что он не совсем здесь. "Ты помнишь, что случилось?" она спрашивает мягко, взяв его за руку. Он качает головой. "Что ж, ты в порядке. Это самое главное." Она сжимает его руку. "В тебя стреляли, понадобилась экстренная операция. Все прошло хорошо, но мы должны были переехать, и по пути у тебя развилась инфекция. Тебе должно быть лучше в ближайшее время, но прямо сейчас у тебя очень высокая температура." Она улыбается и протягивает руку, слегка касаясь пальцами его лба. "Ты никогда не ищешь легких путей, не так ли?" Она кладет руку ему на лоб, чтобы проверить жар, и чувствует, как ее сердце сжимается, когда он старается прижаться ближе к руке. Хриплый голосом и немного нечленораздельно, он спрашивает: "Где мы?" "Мы в безопасности. В твоем супер секретном доме." Его взгляд медленно скользит по комнате. "Дэмбе?" "Он здесь. Будет рад видеть, что ты проснулся, мы волновались. Он поехал в магазин, вернется в ближайшее время." "Грудь болит." - бормочет он, поднимая руку, чтобы потереть поврежденный участок кожи. "Я знаю, мне очень жаль." Она убирает свою руку со лба, чтобы поймать за руку которой он тянется к бинтам, и кладет ее на постель. "Старайся не трогать, именно сюда попала пуля." Он хмурит лоб. "Я был ранен?" Он уже забыл. Она пытается сдержать улыбку при виде его сонного замешательства, но ей не совсем удается. "Да, несколько дней назад." "О." Он помолчал, а потом его глаза немного расширяются, и он спрашивает: "Ты в порядке?" "Я в порядке. Счастлива, что ты поправишься." "Дэмбе в порядке?" "Да, Дэмбе в порядке. Он будет здесь в ближайшее время." Он смотрит вниз на их руки, сплетая и расплетая их пальцы несколько раз. "Мне нравятся твои руки" - говорит он ей, прослеживая ее ладонь указательным пальцем. "Они красивые." Она улыбается, наблюдает за его полной сосредоточенностью на своей задаче. "О, да?" "Угу. Могу я оставить их?" Она прикусывает губу, чтобы не рассмеяться. "Они мне еще пригодятся." "О." Его лоб нахмурен в течение минуты, пока он думает. "Тогда, могу я оставить тебя?" Вот черт. "Да." - говорит она, чувствуя комок в горле. "Я думаю, это можно устроить." "Хорошо." Он кивает, его глаза немного подрагивают и закрываются, прежде чем он открывает их снова. "Я очень устал." "Тогда ты должен поспать. Отдохни еще немного, как только лихорадка спадет, я думаю, что ты будешь чувствовать себя намн…" она прерывается, широко зевая. "…лучше. Прости." "Ты тоже устала." - замечает он, до сих пор играя с ее рукой. "Да." - соглашается она. "Я очень, очень устала." "В тебя тоже стреляли?" Она посмеивается. "Нет, Рэд. В меня не стреляли". Она потирает глаза и проводит рукой по лицу. "Хотя я предпочла, чтобы это была я" - бормочет она. Его рука перестает двигаться в ее. "Но это больно." "Да, я знаю. Просто лучше бы это была я, а не ты, вот и все. Я хотела бы поменяться с тобой местами." Он затихает ненадолго, и она проводит время, наслаждаясь его присутствием. Потом он будто приходит в себя. "Нет" - он внезапно выпаливает. "Нет, мне это не нравится." "Что?" "Ты, раненая. Мне это не нравится." Его хватка на ее руке вдруг становится немного крепче, а другая рука ложится на ее плечо. "Пожалуйста, не будь раненой?" "Ого, легче." - предупреждает она, когда он морщится от боли после внезапного движения. Она помогает ему вернуться обратно в более расслабленное положение. "Осторожно, иначе ты навредишь себе." "Не будь раненой?" "Я сделаю все возможное." "Спасибо." Он медленно оглядывает комнату снова. "Лиззи?" "Да?" "Где мы?" Она мягко улыбается и напоминает ему. Он смотрит вниз на свои руки. "Ты здесь." - говорит он. "Я здесь." "И Дэмбе здесь?" "Дэмбе здесь." "Хорошо" - говорит он себе. "Хорошо." Он снова успокаивается, потом поднимает руку потереть лицо, а затем опускает, борясь с одеялом. "Жарко? Или холодно?" - спрашивает она. "Да." Это не смешно. Совершенно. Он ранен, у него лихорадка, и это не смешно. Но он доказывает, что даже лучшие из мужчин могут превратиться в детей, когда они плохо себя чувствуют, а она просто так устала и так рада, что он жив. Так что это ничего. Это немного смешно. "Тебе жарко и холодно?" Он кивает с очень серьезным лицом. "Да." "Ладно." - говорит она с улыбкой, чувствуя себя почти невыносимо влюбленной в него, в то время как она наклоняется, чтобы поцеловать его в лоб. "Что если я принесу тебе еще одно одеяло?" "Ты посидишь со мной?" "Я сижу с тобой." "Больше?" Больше? "Ты имеешь в виду на кровати?" "Да. Это было бы лучше." Есть достаточно места на кровати с другой стороны от него, но он только что был ранен, и ему сделали серьезную операцию. "Я не хочу навредить тебе - ты весь в синяках, и подцеплен к капельнице, и все остальное ..." "Пожалуйста?" Она не имела ни малейшего представления, что его взгляд может быть настолько открытым и умоляющим. "Ого" - она недоверчиво выдыхает. "Как будто я могу сказать нет глядя в это лицо." "Мое лицо?" "Да, это милое выражение маленького щенка, которое ты только что сделал. Я в большой беде, если ты выяснишь, как делать это все время." "Прости…" "Тсс, нет, я дразню тебя." - говорит она ему. "Я просто дразню. Прости, я не должна этого делать, когда ты в таком состоянии." "Потому что я был ранен." - говорит он, явно гордясь тем, что вспомнил эту подробность. "Потому что ты был ранен." Она идет к другой стороне кровати, присаживается поверх покрывала и пододвигается, чтобы сесть рядом с ним. Он начинает поднимать руку, чтобы обернуть вокруг нее, но стонет и ужасно вздрагивает, когда чувствует, как это влияет на его травмы. "О, нет. Нет, сэр. Эта рука остается там, где она сейчас." Она опускает его руку вниз на кровать и кладет свою на его предплечье. "Будешь так делать и у тебя разойдется шов или еще что-нибудь случится." Он снова эффектно дуется, и на этот раз она смеется. "Ой-ой, это становится самосознанием." – Она абсолютно уверена, что он делает это не нарочно, он даже не в состоянии запомнить большую часть их разговора дольше минуты или двух, но он улыбается на ее смех, и это достаточно хорошо для нее. Кровать расположена чуть под углом вверх, как больничная койка, чтобы облегчить нагрузку на тело. Она ложится рядом с ним и прижимается так близко, насколько возможно, забираясь чуть повыше, чтобы их плечи находились на одном уровне. Рэд пользуется этим моментом. Прежде чем она может остановить его от движения, ему удается сползти вниз достаточно далеко, чтобы прижать лицо к ее плечу. "Ты не должен так много двигаться." Она слышит его недовольное ворчание, которое принимает за что-то вроде "Оставь меня в покое", что она и делает, попутно закатив глаза, позабавленная его реакцией. Ей кажется, что он засыпает на какое-то время, но потом он начинает ерзать, его руки беспокойно теребят одеяло. "Лиззи?" - он наконец-то нашептывает. "Хм?" "Моя грудь болит." Это так близко к хныканью, что в ней что-то ломается. Между лихорадкой, обезболивающими и усталостью, это все тот же Рэд, только совершенно без всяких фильтров. И, кажется, его три основные проблемы: безопасность Дэмбе, ее безопасность, и попросить ее утешить его, когда ему больно. Она уже знает о первых двух некоторое время. Она не хочет думать о том, как долго он утомлен третьей. "Я знаю, что это больно, я знаю." Она прижимает губы к его голове, шепчет: "Я знаю, детка. Мне очень жаль. Мне так жаль." Его рука находит подол ее рубашки и неуклюже подергивает его. "Ты так меня называешь?" Естественно, он способен сосредоточиться на этой маленькой детали, даже когда его лихорадит и он в бреду. "Судя по всему да." Это просто срывается с языка. Хотя в ее защиту, кажется, это происходит только, когда она пытается от всего его защитить. Он прижимается лицом к ее руке. "Мне нравится." "Да, я предполагала, что ты можешь это сказать." Она поднимает руку, чтобы прикоснуться к его щеке. "Боже, ты действительно горячий." - она вздыхает, смотря на него. "Рука холодная." - бормочет он. "Приятно." "Это хорошо. Постарайся еще немного поспать." Он кивает и издает довольный звук, когда ее рука смещается в сторону его затылка и большой палец нежно скользит по скуле. "Люблю тебя." - выдыхает он. В следующую минуту он засыпает.***
Ей и самой удается заснуть на короткое время, хотя она просыпается задолго до него. Когда он начинает просыпаться, уже позднее утро. Они проверили его температуру несколько раз, и, к счастью, за ночь она упала на несколько градусов. "Привет." Он сонно улыбается, когда видит ее, взгляд немного нечеткий. "И тебе. Как ты себя чувствуешь?" "Как будто меня сбил поезд." - стонет он. "Несколько раз, и с крайним предубеждением." Она усмехается - он, безусловно, чувствует себя лучше. По крайней мере, он достаточно собран, чтобы острить. "Лихорадка спадает, это прогресс." "Я ничего не помню, все было так плохо?" "Температура была довольно высокой. Ты немного бредил." Он снова стонет. "Я не уверен, что мне нравится, как это звучит." "Ты был очень милым" - она уверяет его. "Если подумать, то даже немного жаль, что я не успела снять видео в качестве доказательства." "Не хорошо использовать больных людей в своих интересах." "Ты не болен." "Не хорошо использовать раненых людей в своих интересах." Она смеется. "Если честно, то ты, вероятно, сам получил бы удовольствие от просмотра." "Ну, всегда есть следующий раз" - отвечает он. "Следующий раз?" "Мм." "Нет. Больше никогда, Рэймонд. Никогда в жизни." Она не может пройти через все это снова. Черт, он не настолько удачлив. Каковы шансы, что он выйдет живым из чего-то подобного в третий раз? Он ухмыляется. "Ты назвала меня Рэймонд." Да. Именно. Она гримасничает, морщит нос. "Да, это было странно." "Это не было странно." - говорит он. "Я предполагаю, оно только для тех случаев, когда я в беде?" "Может быть, но я думаю, что в таком случае я называла бы тебя так постоянно." "Я не так уж плох." "Да ладно, ты одна сплошная проблема. Постоянная, чудесная…" Она целует его в щеку. "… замечательная проблема." Откинувшись, она спрашивает: "Ты голоден?" "На самом деле, нет." "Ты уверен? Ты должен съесть что-нибудь, если можешь. Кроме того, я уполномочена предложить не только красное и зеленое желе, но и, подожди-подожди ... оранжевое желе." "Красное вишневое или клубничное?" Она поднимает бровь. "Оно красное." "Да, но со вкусом чего?" "О мой Бог." "Что?" "Ты такой ребенок." "Я ненавижу вишню". "Ты ребенок." - дразнит она. "Ты крошечный, придирчивый ребенок." "Лиззи ..." - жалуется он. Смеясь, она наклоняется, чтобы поцеловать его в лоб. "Хорошо, ты большой ребенок. Я сперва попробую его, если на нем не написано". Качая головой в развлечении, она направляется на кухню и берет несколько упаковок желе из холодильника, убедившись в том, чтобы взять, по крайней мере, одно каждого цвета, прежде чем захватить несколько ложек. Вернувшись в его комнату и поставив все на стол рядом с кроватью, она держит одну из банок с красным желе пока садится на край матраса рядом с его бедром. "Маленькие стаканчики уже не были в большом пакете, в котором их доставили, так что я понятия не имею, с каким оно вкусом." "Сверху нет этикетки?" "Неа." Он фыркает. "Какой ужасный маркетинг". "Даже страшно подумать." - говорит она с почти полностью непроницаемым лицом. Он смотрит на нее выжидающе, и она отрывает фольгу от стаканчика, тянется за ложкой, и пробует. "На что похоже по вкусу?" он спрашивает. "Ну…" говорит она очень серьезно: "…в основном это на вкус, как и все другие ароматизированные продукты красного цвета." "Это же совершенно бессмысленно." "Это совершенно бессмысленно?" Он протягивает руку. "Дай сюда." Она засовывает ложку в стакан и начинает протягивать ему, но отдергивает назад и удерживает вне его досягаемости. "Ты будешь дуться, если выяснится, что это вишня и я дала тебе попробовать?" "Я не дуюсь". "Ты дуешься прямо сейчас." "Ты ведешь себя очень подло." "Ты ведешь себя очень мило." Она не может поверить, но почти уверена, что в ответ на его ушах на самом деле появляется малейший намек на оттенок красного. Она протягивает ему желе, идет на другую сторону кровати и смотрит, как он пробует, прежде чем улыбнуться ей снизу вверх. "Хорошо." "Слава Богу". Она подходит, чтобы сесть рядом с ним. "Клубника всех нас спасла." Он снова опускает ложку в стакан. "Мне кажется, что на самом деле это малина, что даже лучше." Она смеется и прижимается лицом к его плечу. "Ты ужасен" Он ничего не говорит, но наклоняет голову в сторону, чтобы прислониться к ее. Так Дэмбе находит их через некоторое время. "Почему ты всегда выбираешь красные вещи?" - спрашивает он в знак приветствия, когда входит в комнату и замечает Рэда с едой. "Нарциссизм." - радостно отвечает Рэд. Лиз улыбается. "Мы очень волновались, что оно может быть вишневое ". "Почему бы я купил ему вишневое? Вишня ужасна." Дэмбе тянет стул ближе к кровати, прежде чем упасть в него и упереть ноги в матрас Рэда, хватая ложку и свое красное желе. "Мы хотим, чтобы он чувствовал себя лучше, а не хуже." "Видишь?" - триумфально утверждает Рэд. "Дэмбе понимает." "Да, но у Дэмбе было гораздо больше времени, чтобы привыкнуть ко всем твоим восхитительным странностям…" "Это правда," - говорит Дэмбе, зачерпывая полную ложку желе. "…так дайте мне некоторое время, чтобы наверстать упущенное." Она осторожно наклоняется над Рэдом, чтобы добраться до стола, подхватив стаканчик с желе и ложку, прежде чем вернуться обратно, она нежно прислоняет свой лоб к его, когда нависает над ним. На его лице самая глупая улыбка. "Посмотри на себя, такой улыбчивый. Ты снова бредишь?" - дразнит она. Он целует ее в щеку. "Я счастлив." "Ты только что был ранен в грудь. Потом рана инфицировалась. Твоя температура все еще что-то около ста одого. Ты не можешь быть таким счастливым." Он смотрит вниз, туда, где ее нога лежит поверх его. Он усмехается. "А ты проверь." Ну, если милое обиженное лицо не добьется своего, то у этой улыбки до ушей, безусловно, все шансы. "Хорошо, умерь свое очарование." - говорит она ему, смеясь и играючи толкает его в щеку, чтобы повернуть его лицо от нее. "Ешь желе." "Оно закончилось." Он поднимает пустой стаканчик, чтобы показать ей. "Хочешь еще одно?" Он смотрит на оставшиеся стаканы на столе, они зеленого цвета. "Нет, спасибо." Она съела только одну ложку ее желе – оранжевое, которое просто божественно соединяет в себе и цвет, и вкус - когда что-то осеняет ее. Она ухмыляется, облизывая ложку. "Ты хочешь это?" "Я в порядке." Нисколько не убежденная его спектаклем, она предлагает ему. "Держи." "Ты уверена?" "Конечно. Давай постараемся не нуждаться в этом правиле снова, но я думаю, будет честно, что человек, который совсем недавно был ранен, получает желе первым." "Спасибо." Она жестикулирует Дэмбе, который точно ее понимает и тянется к тумбочке, чтобы поднять оставшееся желе и бросить ей. Открыв его и пробуя - она думает, что это может быть лайм - она спрашивает: "Дэмбе, почему ты вообще покупаешь зеленые, если ему не нравится?" "Я не знаю всех его предпочтений в желе." - отвечает он. "Я не его мать." "Ты знал о вишне." - напоминает она. "Всем известно, что вишня ужасна." "Лиззи считает, что они все одинаковые на вкус." - говорит Рэд театрально. И что-то в его тоне, взгляд на его лице ... она вдруг поражена самой удивительной, невозможной, прекрасной мыслью. Углубляясь в это на мгновение, она пугается, когда слышит, как Рэд о чем-то спрашивает ее. "Хм?" "Я спросил, что тебя так осчастливило - ты ухмыляешься." Он наклоняет голову немного, глядя на нее с любопытством. "О, ничего." Она смотрит вниз, улыбаясь ее желе. "Я скажу тебе позже." "Обещаешь?" Кажется, немного по-детски, немного странно для него спрашивать такое, и ее глаза устремляются навстречу его. И этот взгляд на его лице, этот нежный, открытый, обожающий взгляд. Она понимает, что несмотря на то, что они уже говорили об этом и все выяснили, так он говорит ей раз и навсегда, что она прощена за то нарушенное обещание ему. Он просит ее обещать сейчас, потому что он считает, что она сдержит обещание - он верит, что она сдержит его. "Да" - говорит она ему тихо. "Обещаю." Она скажет ему, в конце концов. Сейчас это слишком, он не готов услышать, и она определенно не готова говорить об этом. Это просто… Она уверена, что их дети тоже будут ненавидеть вишневое желе.***
Что они и делают. (Но они не возражают против зеленого.)