Рыжее солнце

Столько всего произошло за последнее время. Гермиона уже не помнила, когда в последний раз чувствовала себя счастливой, по-настоящему счастливой. Оба ее приятеля требовали внимания, требовали выбора между ними, а она никак не хотела их бросать, ни одного из них. В конце концов, кто же поступает так с друзьями? И она одновременно понимала и не понимала Рона. Разумеется, он завидовал Гарри - а кто бы смог иначе на его месте? Будучи лучшим другом, всегда находиться в тени, всегда быть где-то там, поодаль, ожидая, пока на него обратят внимание, пока соизволят позвать... И в то же время завидовать участию в Турнире глупо, как ни крути - это слишком опасно, Турнир ведь и перестали проводить как раз из-за жертв, неужели он не понимает? Гермиона же все всегда старалась избегать ненужного риска и не одобряла его - так было с полетами и квиддичем, так будет и с Турниром. И сейчас, сидя в библиотеке, поглощенная своими размышлениями, она сверлила взглядом строчки словаря древних рун, уже не пытаясь отыскать нужную. Как все это могло произойти? Ей до сих пор где-то в глубине души не верилось, что все это и вправду так. Голос мадам Пинс вырвал ее из тяжких дум, и девушка, захлопнув книгу и собравшись, направилась в башню Гриффиндора. В этот, хоть и поздний, час там было еще довольно много народу, но Гермионе все равно было одиноко как никогда. Ее друзьям и так плохо, Гарри поглощен мыслями о первом туре и предательстве Рона, Рон, в общем-то, тем же, только предателем полагал Гарри. Нет, не у них искать помощи. Девушка, крепче прижав к себе книги, поднялась к себе в комнату и, задернув полог и не раздеваясь, прилегла на кровать. Рядом шушукались Лаванда и Парвати - слышны были лишь невнятные шепотки да смешки, но наверняка все это о парнях. Они всегда болтали об этом - впрочем, о чем им еще разговаривать? Явно не об учебе. И хоть последняя была для Гермионы всегда превыше остального, такие ежедневные разговоры из года в год не могли не задевать. Тем более, что настроение и так было ни к черту. Спать не хотелось совершенно. Тихонько вздохнув, девушка встала и, стараясь не шуметь, осторожно выглянула в Общую гостиную. К счастью, никого не было - сегодня все решили быть благоразумными и поспать. Даже удивительно. Гермиона прокралась мышью к портрету недовольной Полной дамы и приоткрыла его, выйдя в коридор. Горько усмехнулась, подумав о том, как же это странно - девушка, метящая в старосты, тайком сбегает из башни ночью, причем даже без определенной цели! Но куда-нибудь пойти все же нужно было - не стоять ведь вот так до утра - и, недолго думая, она направилась к Астрономической башне. Патрулируют там не так часто, да и проветриться не мешало бы. Шаги ее были неслышными даже в таком необычно тихом замке. Раньше, кажется, она никогда не ходила по школе вот так, в одиночку, с целью всего лишь прогуляться. Всегда - либо заблудилась, либо с кем-то. Возможно, из-за этого она никогда не замечала этого очарования спящего Хогвартса, этой незримой магии, в прямом и переносном смысле струящейся вокруг, этого чарующего лунного света в окнах... Ничего, ничего не видела она раньше и жалела теперь об этом. Вскоре она добралась до вершины башни, слегка, правда, запыхавшись, но все это было ерундой. Опершись на перила, она взглянула в небо задумчивым взглядом и погрузилась в мрачную меланхолию, как вдруг даже не увидела - почувствовала чье-то еще присутствие, но не стала оборачиваться. Луна будто приковала ее взгляд. - Воем по ночам на луну, Грэйнджер? - насмешливо поинтересовался, судя по всему, один из близнецов Уизли. - Фред или Джордж? - не понимая, зачем, уточнила девушка. - Угадай, - готова была поклясться, что на его губах застыла усмешка. - Фред, - безразлично отозвалась она. - Да, - удивился он. - Как ты узнала? - У меня был шанс в пятьдесят процентов, повезло, - без сильного желания ответила она. Девушка отошла от перил и присела на пол спиной к стене. Рядом опустился Фред. - А что ты здесь делаешь? - нарушила она неловкое молчание. - Разве можно упустить возможность узнать, куда ушла ночью самая примерная ученица в школе? - вопросом на вопрос ответил он. Гермиона чуть улыбнулась, практически против воли, и вновь замолчала. Мысли, отступившие было с приходом парня, вернулись, и она осознала - не знает, что делать, не понимает, как дальше быть и кому она все же нужнее. И встал комок в горле, а глаза предательски увлажнились. От внимания соседа это не укрылось. - Эй, ты что, плачешь? - удивленно спросил он. - А где же Грэйнджер, которая всегда такая неприступная и сильная, м? - но тут же пожалел о своей подколке. - Я в порядке, ничего страшного, - прошептала она и взглянула зачем-то на него. Голубые глаза с участием (действительно ли? Ей не показалось?) смотрели на нее. Так и подмывало прогнать его, чтобы не видел слабости, чтобы не обрушил град насмешек и неприятных шуток на нее из-за этого, но она почему-то молчала. И снова тишина зачаровала их, лишь изредка девушка шмыгала носом и тихонько тряслись ее плечи. - Ну-ну, не надо, - Уизли пододвинулся ближе и обнял ее за плечи. Неожиданно от этого простого жеста ей стало легче. - Расскажи лучше, что все-таки произошло. - Я... я... - она не знала, довериться ли ему, не знала, поднимут ее на смех или утешат. И решилась. - Просто столько всего в последнее время... Гарри предстоит участвовать в Турнире, а у него все еще не получаются Манящие чары, они с Роном поссорились из-за этого глупого Кубка, а я не знаю, как быть дальше. Что, если они так и не помирятся? Что, если Гарри пострадает или хуже того? - Не думай об этом, Ронни все равно слишком большая задница, чтобы ты смогла на него повлиять. А что по поводу Гарри - ты ведь самая умная среди всех учеников четвертого курса, вместе вы справитесь, - никогда еще Гермиона не помнила, чтобы Фред был таким серьезным и... участливым. - Лучше выкинь это из головы, давай просто поболтаем! - неожиданно заявил он. - О чем же? - Гермиона так удивилась, что снова посмотрела на него. В лунном свете его глаза с вечными искорками веселья странно блестели, да и сам он был не похож на себя. Гермиона всмотрелась в него, пытаясь понять, почему он сейчас сидит здесь, утешает занудную заучку, которая беззастенчиво ревет у него на глазах, но неожиданно смутилась и, слегка покраснев, опустила взор. - О чем угодно! Почему ты так любишь книги, например? - сходу спросил он. - Я... никогда не имела друзей, не умела их заводить. Всегда любила учиться и познавать новое, а мои сверстники хотели бегать по улицам, веселясь, - тут она недвусмысленно кивнула на Фреда, - вот и не получалось никак. А книги - они всегда рядом. Туда всегда можно уйти, я это помню постоянно. А вот у тебя, наверное, все наоборот, - вздохнула она. Понемногу завязался разговор - с шутками и подколками, историями и смешными случаями из жизни, рассказами о себе и своих увлечениях. И Гермиона совсем забыла о своих прежних печалях, смеясь рядом с этим удивительным парнем. Он был похож на солнце, разгоняющее тучи, подобные мрачным мыслям. Своим участием, интересом, разговором он несказанно поднял настроение девушки, заставил ее забыть о всех своих бедах и страхах, послал лучик смеха на ее лицо. И лучик этот запутался в ее волосах. Лишь под утро девушка спохватилась и поняла, что им пора бы бежать обратно в башню, иначе явно несдобровать. Фред, похоже, был того же мнения. Днем он никак не показал, что что-то произошло и, в целом, вел себя как обычно. И девушка одергивала себя каждый раз, когда задумывалась, почему. "Разве это было так уж важно? Ну, поговорили и поговорили, это ведь здорово. А ему наверняка не привыкать к такому - не в первый раз ведь ночью гуляет. И вообще, что он по-твоему должен был сделать? Объявить своим лучшим другом из-за пары часов пустой болтовни? Ха, ха и еще раз ха! А ты, дурочка, еще и подойти хочешь. Ну, что, что ты ему скажешь? Неловко покраснеешь и уйдешь, промолчав? То-то же!" И все же она слегка краснела, когда смотрела на него и еще больше, когда ловила (редко, правда) на себе его взгляд. Следующие несколько ночей девушка вновь и вновь бродила по замку, почему-то совсем забывая про все возможные наказания и снятия баллов. Ей слишком тяжело было в одиночку справляться с одолевающим острозубым отчаянием, и она металась по коридорам в смутной надежде найти снова рыжее солнце, чтобы оно вновь выглянуло из-за туч, как и в ту ночь. Днем подойти она не могла, лишь ночь дарила ей подходящий настрой для подобных разговоров. И однажды удача улыбнулась ей, послав луч света из-за пелены мрака. - Снова не спим? - ухмыльнулся один из близнецов, Гермиона почему-то думала, что это Фред, но не была уверена. - Который из двоих? - уточнила она. - А если не тот, который нужен, то ты уйдешь? - притворно оскорбился Уизли. - Ладно-ладно, Фред я. - Привет, - тихо сказала она и не поверила своим ощущениям - внутри будто все замерло, а сердце совсем сошло с ума. Что с ней? - Что ты тут делаешь? - Да так, ничего особенного, - уклончиво ответил парень и все же не удержался. - И как тебе смелости хватило снова правила нарушить? Целых два раза за неделю! - притворно восхитился он. - С кем поведешься, от того и наберешься, - заметила девушка. - Это что за пословица? - с любопытством спросил Уизли и, не дождавшись ответа, схватил ее за руку и потащил куда-то. - Куда мы идем? Пусти меня! - ей было жутко неловко от того, как крепко он сжимал ее руку и от того, как румянец медленно заливал ее щеки. - Нельзя стоять на одном месте, могут и поймать, - назидательно заявил Фред. - Хоть что-то ты не знаешь, - фыркнул он. И снова завязалась непринужденная и легкая беседа. Парень таскал ее за собой по всему замку, несколько раз им приходилось прятаться в укромных нишах, они без конца что-то обсуждали, смеялись, а под конец, когда было уже порядка трех ночи, Фред вдруг остановился и с хитринкой глянул на девушку. - А пошли повеселимся? – задорно предложил он. - А сейчас мы что делали? – искренне удивилась она. - Я не о том, - сказал Уизли, с ухмылкой смотря на нее. - Ты предлагаешь мне участвовать в ваших проделках, Фредерик Уизли? – с притворным гневом спросила она. Но в конце концов, раз уж она и так ведет себя донельзя странно – почему бы и не продолжить? – Я принимаю предложение. В ту ночь Хогвартсу не поздоровилось – кабинет Филча заминировали навозными бомбами, на многих дверях появились различные заклинания, разыгрывающие открывающего, а миссис Норрис поменяла окрас и обзавелась крыльями, как у фестрала. Фред Уизли никогда бы не подумал, что с заучкой может быть так весело. Гермиона Грэйнджер никогда бы не подумала, что может так веселиться по ночам. И эта ночь была не хуже первой. Проснувшись на следующий день, Гермиона с ужасом осознала, что целую неделю ходила после отбоя по школе. Это она-то, самая примерная ученица, самая педантичная, бывшая всегда против такого! Да и с кем! С одним из близнецов Уизли, самых отъявленных хулиганов в школе (хоть и всего два раза они встретились)! Какой удар по репутации! Какой позор! И как ей теперь смотреть в глаза профессору Макгонагалл? На миг все прочие проблемы вылетели из головы. А самое страшное то, что она позволила себе плакать при нем, позволила себе слабость, позволила вывалить – по-другому и не назовешь – все проблемы на практически чужого человека. Да, он брат Рона. Да, они знакомы с первого курса. Но ведь они никогда не общались, не считая шуточек близнецов и упреков самой Гермионы. Их ведь, черт подери, даже приятелями с натяжкой можно было назвать! Как, ну, как так вышло? Гермиона не знала. Все же она, взяв себя в руки, попыталась понять, почему же так произошло. И, на удивление, не смогла – тогда она была будто в забытье, совсем не осознавая, что творит. И самое страшное, что ей это нравилось, нравилось, черт подери! Хотя и осталось легкое чувство радости после их ночных прогулок, его с успехом давили вина и стыд. И это не давало покоя, выбивало из колеи. И то, как она слегка краснела в его присутствии, иногда не знала, что сказать… Что же произошло с лучшей ученицей курса? Она решила сделать самое очевидное – подойти к Фреду и попросить никому не говорить о том, что было. Хотя глупо на это надеяться – наверняка полфакультета уже знает, что заучка Грэйнджер вовсе не такая уж и заучка, что она с Уизли бегает по ночам и творит непонятно что. А если учесть, как меняются слухи, страшно подумать, что дойдет до большинства школьников. Когда девушка спустилась вниз, в гостиную, там не было практически никого – все уже ушли на завтрак, лишь Дин и Симус сидели, дописывая что-то из домашки, да какие-то старшекурсники притихли в углу. Гермиона, разочарованная, уже выходила в коридор, как вдруг что-то дернуло ее обернуться. Внизу лестницы в спальню парней стояли близнецы. Нерешительно девушка подошла к ним и поздоровалась. - Привет! – хором ответили они, как и всегда, впрочем. - Фред, можно с тобой поговорить? – замявшись, тихонько попросила она. Ничуть не удивленный, он отошел от близнеца и прошествовал с ней. - Чем могу помочь нашей заучке? – поинтересовался он. - Я насчет нашей ночи… - вдруг она осознала, какой подтекст скрывался в этих словах, и густо покраснела. - Что, мисс-будущая-староста уже пожалела о том, что умеет веселиться? – неожиданно зло спросил парень. - Я не об этом! Всю эту неделю это была как будто не я! - начиная злиться, сказала она. – Это ваших рук дело? - А если я не хочу говорить? – лукаво поинтересовался Уизли. - Тогда я напишу вашей матери о том, что вы тут устроили, испытывая на первокурсниках свои дурацкие штучки! – вспылила она. - Ну, вот поэтому мы и избрали новый объект, - хитро прищурился он. - Вы – что? – она не сразу осознала, зато потом… - Да как вы посмели! Без моего согласия! Что вы мне подлили? Кто вам вообще позволил это делать? А если бы со мной что-то случилось? Да почему «если», ведь и так случилось! Из-за вас я целую неделю шаталась по школе по ночам, рискуя попасться! Наш факультет мог потерять немыслимое количество баллов! Вы – эгоисты, уроды, поганцы такие! Ненавижу! – она едва ли не метала молнии из глаз, а с конца палочки, недвусмысленно направленной на парня, сыпались искры. - Эй-эй, потише, с тобой ничего бы не случилось! Мы ведь не могли это на себе испытать! Оно действует неделю! – он отступал под напором разъяренной Грэйнджер. - Что это было? Ты мне не ответил! - Зелье, усиливающее в человеке те стороны, которые обычно не проявляются, заставляющее делать то, чего в обычной ситуации не произошло бы, - объяснил он. – За тобой легко было проследить, у тебя слишком строгая модель поведения… - Какие слова мы знаем! – язвительно заметила она. - Но днем мы не заметили никаких перемен, и тогда я решил посмотреть, что будет ночью. И вот, - закончил наконец он. – Да нам просто хотелось посмотреть на другую тебя! Не на занудную мисс Я-Все-Знаю-А-Вы-Идиоты, а на приятную и веселую девушку! И что в тебе Гарри с Роном нашли, в конце-то концов? Стоило чуть повеселиться – и все, ты сразу бесишься! – вконец вышедший из себя, выкрикнул он, даже не заметив, как при этом изменилось лицо Гермионы – будто ее ударили. Гермиона, все еще в ярости, развернулась на каблуках и пошла прочь, даже не взглянув больше на Уизли, который, кажется, начал жалеть, что они решили выбрать в качестве подопытной именно ее. Последующие несколько дней Гермиона демонстративно не замечала их – впрочем, это им было даже и на руку – а вот ей приходилось далеко не так хорошо. Ко всем прочим проблемам прибавилось еще и осознание того, что настоящая она никому не нужна – у друзей свои проблемы, им не до нее, а единственный человек, который ее выслушал – и то случайно – лишь хотел повеселиться и посмотреть «на приятную и веселую девушку». И сразу вспомнился первый курс и то, как с ней никто не общался, разве что ради домашки. А за спиной поливали грязью. Сейчас, конечно, не так, но тем не менее было больно и обидно. Давно забытое чувство одиночества уходило лишь на тренировках с Гарри – стоило лишь увидеть искреннюю благодарность в его глазах, услышать такое знакомое «Что бы я без тебя делал, Гермиона?», как на душе сразу становилось легче, и боль чуть отпускала. А еще Гермиона начала скучать по разговорам с Фредом. Да, они общались совсем мало, но зато каждый раз он, как солнце, разгонял ее печали и заставлял смеяться, забывая обо всем на свете. И пусть это было под эффектом зелья – смеяться-то девушке нравилось, а значит, и ощущения эти были правдивы. И все чаще она кидала на него короткие взгляды – мельком, искоса – и завидовала тем, кого он смешил на пару с близнецом. Вокруг них все выглядели такими радостными, что иной раз хотелось плюнуть на все и пойти поучаствовать – но все ее подняли бы на смех, к тому же она слишком правильная для всего этого, слишком сдержанная… и на ум неизбежно приходили слова Трелони о ее сухой и бесчувственной душе. Гермиона уже не знала, что и думать и как себя контролировать. В один из дней девушка, как обычно, сидела в Общей гостиной и делала домашнее задание по нумерологии, когда вдруг ощутила на себе чей-то взгляд. Подняв голову, она обнаружила, что смотрел на нее Фред, и ей показалось, что в его глазах мелькнула жалость, но в следующий миг он отвернулся, а ее захлестнула злоба. Ах, он ее жалеет? Не нужна ей ничья жалость! Это унизительно – так смотреть на нее! Думает, что ей сдалось то, что ему, видите ли, жаль! Нечего было устраивать весь этот глупый балаган! Она резко встала, полным ярости взглядом посмотрела на него и, захлопнув книгу, отправилась в свою спальню, не раздеваясь, рухнула на кровать и пролежала, вперившись в потолок, с полчаса, после чего схватила какую-то первую попавшуюся книгу – ей оказалась «История Хогвартса» - и, открыв на середине, начала читать. Ближе к ночи, уже после отбоя, в открытое окно вдруг залетела записка и приземлилась прямо на книгу. Гермиона безразлично взяла ее и прочла. «Приходи сегодня в полночь на Астрономическую башню. Нужно поговорить». Что ж, нужно так нужно. Значит, она придет. Гермиона даже удивилась тому, что внутри нее ничего не взбунтовалось, и даже подумала – а не напоили ли ее опять подобной дрянью? Но нет, она прекрасно осознавала, что нарушает правила, и какая-то ее часть даже попробовала сопротивляться, чего точно не было в те прогулки. В конце концов, интересно ведь, кто это и зачем она ему понадобилась. Версию с близнецами девушка отмела сразу – зачем это им с ней говорить? Кажется, в таком положении для них сплошная выгода – никакая зануда не пристает, не пытается угрожать, так зачем же что-либо менять? В наличие у них совести девушка не верила. Но что-то в глубине души подсказывало – она ошибается. Предчувствие было верным. Поднявшись на башню – без приключений, на удивление – Гермиона обнаружила там Фреда, стоявшего к ней спиной. Странное чувство захлестнуло ее – хотелось просто подойти и поговорить, как тогда, когда зелье действовало, хотелось забыть ссору и просто повеселиться – вот ведь стоит ее рыжее солнце, так почему бы не взглянуть на него и не раздвинуть шторы глупых обид? Они молчали, и молчание это было тяжелым, наполненным мыслями с той и другой стороны. Фред все еще не знал, хочется ли ему извиниться. Гермиона все еще не знала, станет ли она его прощать. И оба не знали, что привело их сюда – спонтанное решение? Желание все прояснить? - Ты вроде поговорить хотел, - осторожно начала она, все же решив сделать первый шаг. - Я не хотел, я говорил, что нужно, - уточнил тот. – И вообще, как я вижу, извиняться теперь нет нужды, - внезапно заявил он. - Это почему еще? – нахмурилась она. - А зачем бы ты стала приходить, если бы не простила? – насмешливо спросил Фред, вернувшись к своей обычной манере говорить. – Наша заучка на удивление отходчива! - И вовсе ничего такого, - сконфузилась Гермиона и не нашлась, что еще сказать. - Ну, что, мир? – спросил парень и обезоруживающе улыбнулся, протянув руку. - Мир, - вздохнув, ответила она – как можно сопротивляться такой улыбке? – и рукопожатие состоялось. И именно в этот момент в башню зашел Филч. Обоим нарушителям назначили отработку – к счастью, без штрафа – так что следующий вечер им предстояло провести вместе. Девушка уже начала привыкать к такому частому – относительно, разумеется – общению с Уизли.