Взаперти...

Дни тянулись словно вечность, не хотя перетекая в недели. Диана уже практически ночевала в больнице рядом с постелью Маслова. Она, взяв отпуск на работе по уходу за мужем, приходила ранним утром к нему, а уходила поздней ночью, за несколько минут до закрытия клиники. Иногда ей разрешали ночевать там. Сергей Иванович во всем помогал ей. По возможности приходил в больницу к другу, увозил Шевцову домой или разбирался с врачами, иногда помогал им. Коллектив очень переживал за Николая Борисовича. Он уже около недели находился в коме. Обследования и все тесты говорили о том, что кома слишком глубокая, что он из не не выйдет. Вениамин Петрович, словно специально, ежедневно напоминал об этом Диане Львовне, просил ее подписать документы и отключить мужа от аппаратов жизнеобеспечения. Она не могла сделать этого, надежда, что он очнется была жива, и она верила в этом. Кравченко, хоть и понимал, что Кузовлев прав, надеялся на лучшее, готовя и себя и Диану к худшему. Диана Львовна, когда часы показывали только 8 часов утра. Зашла в палату к Николаю. Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Он все так же лежит и не подает даже малейших признаков жизни. По крайней мере так казалось врачам больницы. Она присела возле койки на стул и взяла любимого за руку. Ладонь была все такой же теплой и лишь кончики пальцев отдавали холодком. « Даже твои руки все те же! — мысленно усмехнулась гинеколог. — Все такие же теплый.»  — Привет! — Диана постаралась взять себя в руки и говорить ровным голосом, но на ее глазах снова выступили слезы. Обычно она сразу начинала рассказывать мужу о чем-то веселым или об их лучших днях. К примеру, о их свадьбе или какой-то годовщине. Сегодня речь пошла о другом. — Я прошу тебя очнись! Мне очень плохо без тебя. Коллектив очень ждет твоего возвращения. И мы с Кравченко тоже очень ждем. Подай мне хотя бы какой-то признак жизни, прошу тебя! — И снова никакой реакции. Шевцова и сама знала, что ничего не произойдет. — Прости, я слишком много требую от тебя. Ты придешь в себя, просто тебе нужно больше времени. Женщина поднялась на ноги и немного прошлась по палате. Она, помня указание Кравченко постоянно разговаривать с хирургом, придумывала тему для разговора. Неожиданно обернувшись, Диана улыбнулась.  — Знаешь, а ведь… — Она вдруг замолчала, взглянув на любимого. — Сейчас ты бы сказал, что первая моя тема для разговора точно будет не удачной! Тогда сразу вторая. Помнишь, мой первый рабочий день? « Диана Львовна, так и не сумев перебороть волнение, спешила в кабинет заместителя главного врача по лечебной работе, хирурга и просто импозантного мужчины Николая Борисовича Маслова. Вчера, перед тем, как отправить ее домой на незапланированный выходной, в связи с тем, что она попала под ужасный ливень, он попросил ее утром следующего дня первым делом зайти к нему. И вот она уже стоит перед его дверью и не может решиться зайти внутрь. Наконец переборов свой страх перед непосредственным начальником, Шевцова постучала в дверь и, услышав заветное войдите, открыла дверь.  — Николай Борисович, Можно? — Из-за приоткрытой двери показалась сначала только часть головы гинеколога. Маслов работал за ноутбуком, печатая на нем что-то. Он был явно очень увлечен этим и не сразу сообразил, что вопрос был адресован ему.  — А, это вы! Заходите, конечно! — Хирург все же оторвался от экрана компьютера и взглянул на посетителя. — Ну, что? Сегодня не попали под дождь?  — К счастью, нет. На ученая вчерашним днем, я взяла с собой зонтик. — Диана присела на свободный стул, продолжая дрожать. — Вот только мне кажется, что природа слишком рана сошла с ума. Очень уж холодно!  — Вы замерзли? — Этот вопрос был неожиданным для женщины. Так же она никак не ожидала, что Маслов встанет и накинет на нее плед. — Сейчас вы согреетесь! И только после этого мы пойдем знакомиться с коллективом, хотя это может и подождать. Горячий чай вам будет нужнее. — Шевцова вдруг почувствовала теплые ладони начальника на своих окоченевших руках. Он нежно провел рукой по ее запястью.  — Что-то не так? — спросил Николай, заметив смущение в глаза женщины. Она сидела напротив него, не отрывая взгляда. — Я что-то не то сказал или сделал?  — Нет-нет! Дело не в вас! — поспешила оправдаться гинеколог. — Просто я не привыкла к такой заботе. Вернее, уже успела от нее отвыкнуть.  — Знаете, — В глазах хирурга вдруг зажегся какой-то странный огонек. — Я считаю, что любой мужчина должен заботиться о женщине. И не важно кто она ему, Друг или коллега, Жена или просто знакомая. Мужчина в принципе сильнее и должен заботиться о ней. Но, если это вас смущает, только скажите!  — Нет, ну что вы! — рассмеялась Диана. — Любой женщине приятно, когда о ней заботятся. Особенно, если это делает такой импозантный мужчина, как вы. — Маслов усмехнулся.  — Спасибо за комплимент! — ответил он. Николай вдруг заметил, что Шевцова не может оторвать от него взгляда. Все смотрит и смотри, словно что-то завораживала ее. — Чем же я вас так привлек, что вы не отрываете от меня взгляда? — Простите меня! — Женщина виновата опустила глаза. Хирург решил сразу исправить ситуацию.  — Не извиняйтесь, все замечательно, если не считать собачий холод за окном! — вздохнул хирург. — И все же скажите, мне просто интересно, чем я вас так заинтересовал?  — Ваши глаза. — призналась гинеколог. — У вас бездонно-голубые глаза. Вот я и отвлеклась на них.  — Что же вы делаете, Диана Львовна! — неожиданно произнес он. — Вы же меня совсем захвалите, и я не смогу нормально работать.  — Это не реально! — вздохнула Шевцова. — Ну что? Предложение познакомиться с коллективом или выпить горячего чая еще в силе?  — Обижаете, конечно в силе! — улыбнулся Маслов. — Идемте в буфет. Я угощу вас очень вкусным чаем. Можно было бы выпить кофе, но он тут ужасный!» — Весело тогда было! — Диана улыбнулась, вспомнив, что именно в тот первый день познакомилась именно с тем Масловым, с которым она проработала все это время, а потом и вышла за него замуж. Она подняла свой взгляд и заглянула в глаза любимого. — А у тебя все те же бездонно-голубые глаза! — Шевцова могла смотреть в них миллионы часов, не обращая внимание на время и внешние раздражители. В такие моменты существовали только они вдвоем. Вот и сейчас она не могла оторвать взгляда. Неожиданно ей показалось, что его глаза стали смотреть чуть выше, чем обычно. Он будто смотрел в небо. В сердце что-то щелкнула, и она все поняла.  — Ты меня понимаешь? — дрожащим голос спросила гинеколог. И снова взгляд пополз вверх. Неужели все это происходит в реальности. — Ты не в коме? — Глаза двинулись вниз. Дверь в палату еле слышно открылась и в нее вошел Кузовлев.  — Диана Львовна, мне срочно нужно с вами поговорить! — серьезно проговорил он. — Это касается вашего мужа. Вы должны подписать вот это согласие на отключение его от аппаратов жизнеобеспечения. Мы больше не можем держать его в таком состоянии.  — Вы с ума сошли?! — опешила Шевцова. — Во-первых, как вы можете говорить об этом при нем! Во-вторых, как вы можете требовать этого от меня. Он же слышит и понимает!  — Он ничего не слышит и не понимает! — чуть повысил тон голоса Вениамин. — Я вам в сотый раз повторяю, он в коме, и его головной мозг умер, не пережив обширный инсульт!  — Вот здесь вы не правы! — Разговор быстро перерастал в ссору. Диана была четко уверена в том, что ее муж очнется, а если кто-то в это не верит, значит она должна доказать это и не позволить убить любимого. — Он слышит и даже реагирует на речь. Только взгляните на его глаза. Они передвигаются вверх и вниз.  — Диана Львовна, вам все это кажется! — продолжал настаивать Кузовлев. — Вы просто слишком сильно переживаете, вот вам все и кажется!  — Нет уж, Вениамин Петрович! Смотрите внимательнее!  — Вы чего тут кричите? — возмутился Кравченко, внезапно появившийся на пороге. — Вам объяснить где находитесь или сами вспомните? Диана, что случилось?  — Сереж, — вздохнула женщина, стараясь успокоиться. — Коля он реагирует, а Вениамин Петрович в упор не хочет этого видеть. Взгляни. — Сергей Иванович молча кивнул и подошел к другу. Ни на один из внешних раздражителей, воспроизведенных терапевтом не было реакции. Он, закончив, повернулся к гинекологу и молча пожал плечами.  — Так, ладно! Вы тут оставайтесь и обязательно подпишите документы, а я пошел, работы много. — Кузовлев ушел, а Диана Львовна, заплакав, прижалась к Сергею.  — Не плачь! — Терапевт попытался успокоить ее, но из этого не выходило ничего хорошего. — Что он принес за документы?  — Ты представляешь, он заставляет меня подписать согласие на отключение аппаратов жизнеобеспечения. — шепотом ответила она, немного успокоившись. — Причем сказал все это не стесняясь Коли!  — Ничего не подписывай, пока не будешь окончательно уверена в этом! — спокойно попросил Сергей Иванович. — Я лесть не стану, решать тебе.  — Сережа, я не буду отключать аппараты! — возразила Шевцова. — Даже мысли об этом не будет в моей голове. Лучше скажи, что с реакцией?  — Никакой реакции! — расстроенно вздохнул мужчина. — Только глаза дергаются, в принципе, ничего такого в этом нет.  — Думаешь, что он это не контролирует?  — Он сейчас ничего не контролирует! — пожал плечами терапевт. — К сожалению, мы с этим ничего не сделаем.  — Я тебе сейчас покажу! Главное задавать правильные вопросы. — настаивала Шевцова. — Коля, ты меня слышишь? — Глаза поползли вверх, словно для них не существовало комы. — Ты в сознании? — И снова вверх. И так несколько раз.  — Что это значит? — не понимал Кравченко. — Как это расшифровать?  — Я надеялась, что ты поможешь мне в этом. — вздохнула гинеколог. — Я сама ничего не понимаю. Только глаза вверх и вниз. И от непонимания еще хуже, только тяжелее.  — Не переживай! — Сергей обнял ее за плечи, успокаивая. — Мы обязательно разберемся во всем этом, и ты еще пойдешь гулять с любимым мужем! Только не плачь, не показывай ему, что все плохо.  — Хорошо! Обязательно, — Диана вздохнула и снова присела рядом с Николаем. Он все так же лежал, не двигаясь, словно просто устал и прилег отдохнуть на койку одной из свободных палат клиники. Все выглядело именно так, лишь аппараты выдавали его. Если бы не они, возможно, было бы легче, хотя не факт. Сергей Иванович сделал шаг вперед и оказался у изголовья кровати. Он продолжал смотреть на безжизненное лицо друга, который еще несколько недель назад был веселым и жизнерадостным. Сейчас же это был словно другой человек. Его словно подменили на обычный манекен. Зная о подмене, наверное было бы проще все это пережить, перетерпеть, но нет. «Видимо, мы жили слишком беззаботно, раз жизнь подкинула нам такое испытание! — подумал Кравченко, улыбнувшись. — Видимо, раньше все было слишком просто. Теперь, похоже, придется отвечать за все это время! Какого тебя там? Жить, осознавая, что ты обездвижен? Главное, не переживай! Мы тебя вытащим и ты снова будешь прежним. Возможно, прежним. Будем верить!» Поздним вечером Диана Львовна снова задремала у постели мужа. Время близилось к 8 часам вечера. На улице уже было темно. Женщина облокотилась на стену, сидя на стуле, и заснула. Неожиданно в палату ворвался взъерошенный Кравченко. Он сразу принялся будить коллегу.  — Проснись! — Мужчина немного потормошил гинеколога. Та, не охотно, открыла глаза. — Кажется, я начинаю кое-что понимать!  — Сергей Иванович, ты что с ума сошел?! — возмутилась Шевцова, поднявшись на ноги. — Во-первых, не кричи так, пожалуйста, мы все-таки в больнице. Во-вторых, что ты там понял? — Я понял, что с Колей! — Сергей говорил быстро, будто бы у них совсем не было времени. Словно если не принять меры прямо сейчас, то случиться что-то не поправимое. — Ты когда-нибудь слышала о Нике Чисхольме? — Диана Львовна задумалась. Она пыталась вспомнить это имя, но, к сожалению, о данном человеке ничего не знала.  — Нет, в первый раз слышу это имя. — призналась Диана. — А что он такого сделал?  — Ник Чисхольм — это молодой парень, который точно так же впал в кому, после которой пришел в себя и находился в сознание, но парализованным. Так вот! Сегодня, после того, как ты рассказала мне о движении глаз Маслова, я вспомнил о Нике. — пояснил Сергей Иванович, но Шевцова ничего не поняла. — Хорошо, говорю проще! Я знаю, какой диагноз у Николая.  — С этого надо было начинать! — Женщина приготовилась внимательно слушать друга. Он немного отдышался и пытался подобрать слова, чтобы гинеколог точно поняла его, но предложения ни в какую не складывалась в общий текст, который будет простым для восприятия.  — В общем, может быть, ты о таком слышала, синдром запертого внутри! Это неврологическое нарушение, когда человек находиться в сознании, но при этом является полностью парализованным. В таком состоянии пациент зачастую даже не может самостоятельно дышать, глотать, жевать. Он может только двигать глазами вверх и вниз, изредка еще и вправо и влево. — Терапевт замолчал, закончив свой рассказ. Диана отерла лицо руками, стараясь собрать всю полученную информацию в нечто целое.  — Ты хочешь сказать, что Коля в сознании? — переспросила она. Сергей кивнул. — Боже мой! Я не могу в это поверить!  — Теперь все точно будет хорошо! — улыбнулся Кравченко. Он молча подошел ближе к другу и наклонился к нему. — Спасибо, Коля! Мы бы вообще не догадались, если бы ты в тот день не скинул мне ту статью! А теперь скажи мне, как медик медику, все ведь верно? — «Глаза двинулись вверх, значит да! — усмехнулся он. — Ты все-таки помнишь что и как нужно делать!»  — А как же расшифровать движения глазами? — Вопрос Шевцовой разбил тишину в палате. Мужчина вздрогнул от неожиданности. — Объяснишь?  — Конечно! В статье о Нике Чисхольме, которую Николай Борисович скинул мне за пару часов до обширного инсульта, говорилось о том, как Ник общался с окружающими, когда уже стало ясно, что он в сознании. Так вот, вверх — значит «ДА», вниз — значит «НЕТ». Все просто. К сожалению, моргать, как многие пациенты, страдающие данным недугом, Маслов не может, поэтому только «ДА» или «НЕТ». Только «вверх» или «вниз». — пояснил Сергей Иванович, сложив руки на своей груди. Шевцова глубоко вздохнула и взглянула на мужа. Он все так же лежал неподвижно, но теперь она была точно уверена, что он жив, что он в сознании. От этого стало немного легче, хотя совсем будет хорошо, когда он восстановится.  — Что нужно делать, какое лечение проводить, чтобы он полностью восстановился? — Диана загорелась этой идеей и готова была абсолютно на все, но терапевт был вынужден разочаровать ее.  — К сожалению, прогноз не утешительный! — вздохну он. — Практически все пациенты, страдающие этим, умирают, еще до того, как врачи успели заметить реакцию. Большая часть выживших, умирает во врем терапии или после не, когда она не принесла желаемого результата. Людей, которые пережили «псевдокому» и восстановились после нее можно пересчитать по пальцам и скорее всего одной руки. Наше задача сейчас не позволить Кузовлеву упустить тот факт, что Коля в сознание. Нужно срочно делать МРТ, Электроэнцефалограмма. Нужно доказать, что он в сознании. Главное держаться.  — Нужно немедленно идти к нему! — предложила Шевцова. Она была права. Чем скорее они докажут, что Маслов в сознании, тем быстрее начнется лечение, тем быстрее он поправиться. Главное это не сдаваться. Вдвоем они сразу направились к Кузовлеву. К счастью, этой ночью дежурил именно он. Завидев, эту «парочку» врач попытался уйти, но был пойман.  — Вениамин Петрович, стойте! У нас к вам срочное дело. — Сергей начал разговор сразу строго, чтобы потом не возникло никаких проблем. — Это касается Николая Маслова.  — По-моему, все ваши разговоры, за все это время, касаются только Николая. — раздраженно вздохнул тот. — Ну, и что на этот раз? Заставите меня проводить повторное обследование?  — Именно за этим мы к вам и пришли. — подтвердила Диана. — Нужно срочно делать еще одно МРТ. — Вениамин был ошарашен данным заявлением. По его выражению лица сразу стало ясно, что на Маслова ему совершенно все равно. Выживет он или нет, скончается сейчас или через пару дней. Важно было только то, чтобы он как можно меньше времени занимал койку.  — С чего вы взяли, что я буду это делать?! — усмехнулся Кузовлев. — Вы с ума сошли уже со своим горе! Вашего мужа и вашего друга уже не спасти! Подпишите вы уже, наконец, это согласие и станет легче все.  — Послушайте, Вениамин Петрович! — повысил тон голоса терапевт. — Вы не можете требовать этого! И вы обязаны провести повторное обследование по первому требованию пациента или его родственников! Так что, если вы не хотите летального исхода и не хотите лишиться своего места, то немедленно проводите обследование! Я ясно объясняю?  — Не смейте на меня кричать! — возразил Вениамин, прожигая соперника взглядом. — Вы просто навсего не имеете на это право! Так что, если не хотите, чтобы я вызвал полицию, немедленно убирайтесь вон из больницы.  — Не хотите по-хорошему? Хорошо, Диана Львовна, пойдемте-ка напишем на данного врача заявление, пока главный врач еще здесь.  — А пойдемте, Сергей Иванович! — Теперь «парочка» отправилась на поиски кабинета главврача, ну, или его зама. Всю дорогу за ними шел Кузовлев, пытаясь запугать их. Наконец, они наткнулись на нужную дверь.  — Что здесь происходит? — поинтересовался главврач, вышедший в коридор на шум. У дверей стояли Кравченко и Шевцова, яро спорящие с Кузовлевым. — Что вы здесь устроили? — Сергей Иванович обернулся и с удивлением узнал начальство больницы.  —Саныч?! — удивился терапевт, узнав старого друга. — Ничего себе ты! В начальство выбился!  — Кравченко?! Ты? — улыбнулся главный врач. Им оказался Котряхов Владимир Александрович, хороший друг Николая и Сергея. Когда-то они втроем познакомились на одной из конференций и до сих пор замечательно общались. — Ты что здесь делаешь?  — Как видишь! — вздохнул терапевт. — Ругаюсь с твоим хирургом. А вообще, наш Маслов у тебя тут лежит. Вот, ходим с его женой навещаем, следим, чтобы твои коновалы не угробили его.  — Даже так! — Взгляд Владимира Александровича упал на Кузовлева. — Это вот этот что ли коновал?  — Именно он. — подтвердил Сергей. — Уже неделю не хочет не в какую нормально работать.  — Разберемся, Сергей Иванович, разберемся. — вздохнул Котряхов. — Ну, заходите, чего в коридоре стоять. Поговорим, расскажите, что там с Николаем. А вы, Вениамин Петрович, подождете здесь. Я позову вас чуть позже. — Втроем они зашли в кабинет главного врача. Здесь было достаточно уютно. На стенах висели дипломы, заслуженно полученные Владимиром, несколько пейзажей. Шкафы стояли аккуратно у стены, в них так же стояли папки документации. Посреди комнаты стоял рабочий стол, за которым Котряхов проводил львиную часть рабочего дня.  — Присаживайтесь! — улыбнулся он, указав на свободные стулья. Диана И Сергей послушно сели. — Ну-с, рассказывайте, что там с Масловым?  — Для начала, — начал Кравченко. — Позволь представить тебе его жену. Это Диана. Диана, это Владимир. Наш с Масловым хороший друг.  — Приятно познакомиться! — Диана еле заметно улыбалась. Продолжая разглядывать интерьер.  — Взаимно! — Владимир поудобней устроился за столом и вновь обратил взгляд на Кравченко. — Теперь рассказывайте, а то я, похоже, вообще ничего не знаю.  — В общем, я думаю, ты знаешь о синдроме замкнутого внутри человека. — Начал терапевт. — Уверен, что знаешь. Так вот, у Маслова после аварии, в которой, к слову сказать, он практически не пострадал, случился обширный инсульт головного мозга. Он впал в кому на несколько дней, возможно, часов. Короче, не знаю. Сейчас мы просто уверенны, что он находиться в сознании и даже осознает реальность. Поэтому, нужно срочно зафиксировать активность головного мозга с помощь МРТ или Электроэнцефалограммы, а твой Кузовлев Вениамин Петрович не хочет об этом даже слушать, не то, что делать что-то. А сегодня днем Диану до слез довел. Он заставлял ее подписать согласие на отключение аппаратов жизнеобеспечения прямо при Маслове. Нормальный вообще нет?  — Да-а! — обескураженно вздохнул Котряхов. — Похоже, Вениамин Петрович совсем перестал края видеть! Совсем с ума сошел! — Владимир поднялся на ноги и подошел к двери. Он открыл ее и пригласил Вениамина войти. — Вениамин Петрович, объясните мне пожалуйста, что значит ваш сегодняшний поступок? Зачем вы требовали от жены пациента, который, вероятно, страдает синдромом замкнутого внутри человека, подписать согласие на отключение аппаратов жизнеобеспечения?! Вы вообще не имеет права на это. Я жду объяснений.  — Владимир Александрович, я уже сотни разговорил им, и сейчас готов повторить вам, что мозг пациента Маслова мертв. Он не пережил обширного инсульта. — возразил Кузовлев, размахивая руками. — Пациент не очнется, и никакого синдрома замкнутого внутри нет! Все это лишь фантазии родственников, которые не могут смериться с утратой и все!  — Это еще доказать нужно! — продолжал Котряхов. — Хорошо, идем дальше. Почему вы отказались провести МРТ или Электроэнцефалограмму? Этим вы могли подтвердить или опровергнуть свою теорию.  — Но, Владимир Александрович… — попытался возразить Кузовлев, но начальник не позволил ему продолжить.  — Немедленно отправляйтесь и сделайте пациенту Маслову хотя бы МРТ. — приказал главный врач. — Бегом. Результаты сразу мне. Ясно?  — Как скажите, Владимир Александрович! — пробубнил Вениамин, гневно глядя на Кравченко и Шевцову.  — Свободен! — Хирург вернулся к столу и с улыбкой произнес. — Можете больше не переживать! За лечение Маслова возьмусь лично я. И уж поверьте, я не позволю лучшему хирургу города скончаться, имея хотя бы малейший шанс на жизнь.  — Вот это я понимаю подход к работе! — изумился Сергей Иванович. — Спасибо тебе, Володя! Если бы я раньше знал, что ты здесь работаешь! Сразу бы к тебе пришли.  — Ну, Сережа, — усмехнулся Владимир, — если бы у тебя была хорошая память, то, может быть, ты бы помнил, но, видимо, не судьба. Теперь скажите мне вот что. Как вы поняли, что Николай в сознании? Или вы это просто так придумали?  — Его глаза. — подключилась Шевцова. — Он может ими двигать. К сожалению, только вверх или вниз. -Что так же является доказательство диагноза, который проглядел твой Кузовлев. — подметил Сергей Иванович. — Вверх — «Да», Вниз — «НЕТ». Ну, в общем, думаю, сам знаешь. — Да, я догадался! — усмехнулся Котряхов, задумавшись. Он быстро перебирал в голове симптомы синдрома. И действительно движение глазами входили в тот список.  — Хорошо, я вас понял! — закончил Владимир Александрович. — Если сейчас подтвердиться активность головного мозга, то мы экстренно начинаем лечение, если, конечно, оно будет возможно. В противном случае, придется смириться.  — Так, Володя! Ты мне Диану не пугай, она и так вон дрожит вся! — Сергей Иванович обнял Шевцову за плечи и, попрощавшись с главным врачом, вывел ее в коридор.  — Все будет хорошо! — Он усадил ее на скамейку и попытался успокоить. — Мы еще поборемся!