Султан Искендер

Перед Падишахом услужливо распахнули двери. Когда он вошел, супруга покойного султана полулежа расположилась на кровати и листала какие-то книги для записей. — Кесем? — Искандер присел на кровать рядом с ней. Пробежавшись глазами по строчкам книги Повелитель узнал записи переговоров с Польшей. Их вел Султан Осман. — Кесем, отдай записи. Не женское это дело — заниматься политикой. Девушка разозлилась после этих слов. Она столько лет правила рядом с Ахмедом, вела заседания Совета Дивана, даже сидела с ним на троне, как падишах, а теперь Искандер говорит ей, что это не ее дело?! Наивный глупец! Она знает и умеет в разы больше чем он, янычар, добравшийся до власти! — Держи, — Кесем поджала губы и отдала папку. Повелитель небрежно кинул ее на стол. И повернув к ней голову, он спокойно заговорил: — Твоих детей ищут. Я сохраню жизнь твоим детям, если ты скажешь мне, где ты их спрятала. Даю слово, Кесем, — ровным тоном сообщил Искандер. Махпейкер лишь звонко рассмеялась, смутив султана. — Султаны редко держат свое слово, — все еще смеясь, проговорила Кесем. — Твое наказание за все твои деяния — смерть. Но я помиловал тебя. Ты понимаешь, что я хочу взамен? — Искандер пальцами повернул ее лицо к себе и посмотрел ей в глаза. — Тебя. — Это невозможно, — Кесем даже не злилась. Слишком уж предсказуемо вел себя новый падишах. — Я — гарем Султана Ахмета и его законная жена. — Ты его вдова! — раздраженно оборвал ее Искандер и впился ей в губы грубым поцелуем, будто желая высосать из нее все жизненные силы. Кесем колотила кулачками по его сильной и широкой спине, но это не причиняло ему никакого вреда. Искандер наконец отстранился от её губ, давая себе и ей глотнуть воздуха. — Раздевайся, — бросил Искандер. — Что? Ты сам слышишь, что несешь? — кричала Кесем в негодовании. — Разденься сама, или с тебя снимет одежду стража у дверей, — угрожающим голосом прошипел он. Кесем поникла, как надломленный цветок, и начала медленно расстегивать застежки платья. От волнения застежки не поддавались, и Искандер, устав ждать, попросту сорвал с нее платье и застыл. Он ждал этого долгие годы. И вот Кесем, полностью голая сидит у него на кровати и плачет, уже умоляя его не делать этого. Эта женщина дважды пыталась убить его. Теперь она его, только его. Искандер прижал Кесем к кровати и потянулся к её губам. Она начала вырываться и Искандер поймал её ручки и завел за голову. — Не вырывайся, или свяжу, -Искандер потянулся за поясом, но Кесем уже в страхе замерла. Искандер продолжил целовать её, попутно скидывая ненужные брюки. Он резко вошел в нее, вырвав крик из её уст. ****** Кесем обессилено упала на кровать и застонала от боли. Болели ноги, шея и там… Кесем поморщилась. Искандер что ли шлюх несколько лет не снимал? Пять раз за ночь! Явно перебор. Ахмед так никогда не делал. Он, в отличии от Искандера, стремился доставить удовольствие не только себе, но и партнерше. И Кесем, и Ахмеду хватало максимум двух раз, а тут… Самой Кесем было противно, что сдалась, не боролась, покорилась. Хотя кто знает, вдруг и вправду бы её раздела стража у дверей, и он бы связал её? Кто его знает… Искандера, похоже, эта ночная баталия вообще не утомила, он сидел за столом, в одних шелковых, широченных штанах и читал записи Османа. «Читай-читай» — усмехнулась Кесем. Её сын был мудрым политиком, и если бы не его желание разогнать янычарский корпус, и если бы… Если бы не Халиме с Дильрубой, если бы не Сафие, да если бы не сама Кесем — ее сын бы правил долго и мудро. Самое величайшее горе для матери не смерть ребенка, а осознание, что именно она виновна в этой смерти. Она оставила Халиме с её гадюкой-дочкой в живых, в конце концов она посадила на трон Мустафу! Хотела уберечь Османа и Мехмета от борьбы, но сделала еще хуже. И ведь все-таки уберегла — мертвые не враждуют. Предательница… Это слово не раз говорили в отношении Кесем, и сама Кесем не раз говорила его. В последний раз позавчера, Кесем назвала Мелике предательницей. Мелике… Она все еще ведь в Эски-Сарае? Ну и пусть сидит там. Предательство должно быть наказано. Величайшим табу для Кесем было предательство Ахмеда. Из любой ситуации она выходила так, чтобы не предать его. И вот, предала… Покорилась, согласилась, отдалась… Кесем смахнула злую слезу рукой и украдкой взглянула на Искандера. Не заметил слез? Прекрасно. Он больше не увидит ее слабой. Никогда. Самое худшее для предателя — получать от предательства удовольствие. Кесем получила его. Все таки несколько лет без близости доконают кого угодно. Она предала, предала Ахмеда! — Кесем, — тихо позвал её Искандер. Кесем привстала и с ненавистью буравила его взглядом. — Что хотел твой сын от Польши? — Сам разберись. Где моя дочь? — А где твои дети? — ответил Искандер вопросом на вопрос. — Где моя дочь? Что ты с ней сделал? — помертвевшим голосом спросила Кесем, вскакивая с кровати и направляясь к Искандеру. Вдруг израненные ноги отказались слушаться её, и Кесем начала шататься. Пол вдруг вздыбился дикими волнами и будто стал пытаться сбросить Кесем с себя. Она пыталась держать равновесие, шепча сухими губами: — Айше… Где она? Что ты с ней сделал… Вдруг пол оказался очень близко от лица и Кесем упала в темноту. ****** — Бекир-ага, что теперь делать? -Мелике ходила взад вперед по комнате, кутаясь в шаль м массируя виски. Бекир-ага сидел, вольготно раскинувшись на диване и любовался девушкой. Такой красивой и совершенной он еще не видел. Лупоглазая голубоглазка с нежными кудрями цвета пшеницы… А как двигалась, как шагала! Бекир ловил себя на мысли уехать отсюда, прихватив Мелике, и зажить где-нибудь подальше от Дворца и интриг… — Бекир, что теперь будет с Кесем Султан и с её детьми? — Мелике все еще наворачивала круги по комнате. — Мы здесь бессильны, Мелике, — Бекир привстал и подошел поближе к лупоглазой. Почему он раньше не обращал на нее внимания? Да потому, что в Эски-Сарае были Кесем Султан и Сафие Султан. Сейчас здесь лишь Мелексима Султан, несчастная Хасеки Султана Османа, и вполне можно позволить пару маленьких вольностей… — Мелике, ты совершила ошибку. Ее не исправить, и… — Что и? Я сама знаю. Султаншу предала, Искандеру не нужна. Что делать? — Ты… Очень красива. Почему-то раньше я это не замечал. Потому что раньше ты была служанкой Кесем Султан, а ныне… Просто женщина, — Бекир неловко коснулся её запястья. От этого прикосновения Мелике покраснела, но руки не убрала. — Просто женщина? — Мелике вглядывалась в черные глаза Бекира и тонула в них, как в омуте. Странные чувства захватили её и его. Эти чувства горели в крови вулканической лавой и бурлили в сердце, как цунами. Они оба молчали, и купались в этом комфортном молчании, как в Босфоре. Что-то новое зарождалось в их душах, то новое, что ранее каждый из них бы похоронил за семью замками. Потому что любить здесь — опасно. ****** Газанфер просматривал бумаги. спать хотелось до жути, но работа не ждет. За окном ночь, пусть и не поздняя. Только его все равно никто нигде не ждет. Раздался стук. — Войди. — Газанфер-ага, — БюльБюль вошел в комнату Газанфера и поклонился. — Покои для Кесем Султан готовы. — А для Айше Султан? — Готовы, Султаншу уже перенесли туда. — Это все? — БюльБюль раздражал Газанфера просто всем, и тут пришел лично докладывать! Будто знает о неприязни Газанфера и специально провоцирует, постоянно мельтеша перед носом. — Нет, ага. Сафие Султан желает вас видеть, — БюльБюль не понимал, в чем причина этой невесть откуда взявшейся неприязни, но платил тем же. — Сейчас? — Газанфер был удивлен. Чего хочет Валиде Султан? — Где? — Я провожу вас, Газанфер-ага. -БюльБюль показал рукой на дверь. Газанфер отложил бумаги и направился к выходу. Его не покидало тревожное чувство, что что-то должно случиться. ****** — Зачем я здесь? Султанша… — Газанфер склонился перед блистательной Сафие Султан, стоящей к нему спиной и любующейся ночью. Сафие Султан обернулась, дав знак всем отойти. БюльБюль и Севхар послушно исчезли. — Газанфер, Кесем помилована, и мы слышали, что этой ночью она получила царственное семя. Это не должно продолжаться так дальше, и мы… — Простите, Султанша, все, что делает Повелитель — правильно. Разве не так? — Газанфер старательно подбирал слова, опасаясь быть втянутым в очередную дворцовую интригу. — Это опасно. От Кесем нужно избавиться. Мы придумали как, а ты нам в этом поможешь. — Султанша дорога Повелителю, и я не посмею что-либо предпринять. — Кесем не станет молча страдать в уголке. Она при первой же возможности поднимет восстание и посадит на трон своего сына. Ее детей ведь не нашли? — Пока нет, Султанша, но ищут. Прочесывают все что можно. Рано или поздно мы найдем их, — произнес Газанфер, правда, без особой надежды в голосе. — Кесем нужно убрать. Ведь если ей удастся, закончится не только наш Султанат и нашего сына, а также твой. Кесем отомстит тебе. Помнишь расправу над Давудом? Сомневаюсь, что твоя участь будет лучшей. Ну как, ты согласен? — Сафие Султан наклонила голову набок и подошла поближе к Газанферу. — Султанша, не знаю, дайте мне время. — Не дадим. Так ты поможешь нам? — Султанша… — Газанфер судорожно думал, как быть. Начать интриговать — это значит навеки погрязнуть в этом болоте. Но если Кесем Султан родит ребенка и вновь начнет набирать силу — его казнят. Султанша не простит такого унижения. Значит… — Да, Султанша. — Прекрасно. Слушай внимательно ****** — Зачем Султанша пожелала его видеть? — Севхар Калфа и БюльБюль стояли неподалеку, защищая покой заговорщиков. — Мне неведомо, Севхар Калфа. Никому неведомы помыслы Султанши, поэтому враги боятся каждого ее решения! — БюльБюль любовался никогда не стареющей Султаншей и восхвалял ее во весь голос. — Враги трепещут только от имени нашей Султанши и сдаются, покорённые ее несказанной мудростью и величием! — А Кесем… — вымолвила Севхар с невероятной ненавистью в голосе. — Султан, — поправилась калфа и сплюнула наземь. БюльБюль поморщился. Севхар с размаху наступила на больную мозоль старого аги. БюльБюль можно сказать, выкормил Кесем, защищал ее, когда она только появилась в гареме. Даже когда Кесем Султан и Сафие Султан воевали, БюльБюль чувствовал странную симпатию Кесем. Воистину, она достойнейшая преемница Сафие Султан! Но чтобы не случилось, БюльБюль всегда стоял, стоит и будет стоять горой за Сафие Султан. — Кесем Султан… Ее Султанат уже оканчивается. Скоро ее лишат титула и… — Что и? Она опять спаслась! — Севхар в гневе ударила кулаком по ближайшему дереву и завыла от боли. — Тише, Хатун! Здесь сама Валиде Султан и сам Хранитель Главных Покоев! Что ты себе позволяешь? — БюльБюль дал Севхар подзатыльник. — Ну что же ты, ага? Прости меня. А что за человек этот Хранитель Покоев? — Севхар ничуть не злилась на БюльБюля, а смотрела на Газанфера, пытавшегося что-то доказать Сафие Султан. Газанфер кого-то ей смутно напоминал. Кого-сама Севхар еще не разобралась. Кого-то почти забытого, кого-то из далекого прошлого. Но кого? Севхар не могла вспомнить, когда она ранее пересекалась с Хранителем Главных Покоев, и… — И он служил покойному… Севхар, кому я это все говорю, а? Ты меня слушаешь? — ворвался в мысли Севхар голос БюльБюля. Севхар тряхнула головой. — Да-да, ага. О чем ты? — О Газанфере Аге, вот о ком! Он служил еще покойному Султану Ахмеду… ****** — Нет, Султанша! Это невозможно! Нет! Нельзя рисковать жизнью Падишаха! Это государственной измена! И если вы сможете выйти сухой из воды — то я никогда. Если все раскроется — меня казнят! — А ты сделай так, чтобы все не раскрылось, — Сафие Султан сорвала тюльпан и поднесла к носу. — Чудесный аромат, верно? Не нам тебя учить, что и как делать. Наш сын не должен пострадать, — Сафие Султан взяла тюльпан и кинула в руку Газанферу. — Пусть он напоминает тебе о нашем договоре. Сделай все как можно быстрее, — И Сафие Султан удалилась к себе. Газанфер проводил ее растерянным взглядом и замер, глядя на спину спешащей за Валиде Султан калфой. Что-то знакомое проскальзывало в ее походке, что-то неуловимое. Неужели это она? ****** Айше очнулась и приоткрыла глаза. Вместо темного потолка темницы она увидела потолок, украшенный орнаментом. Она попыталась встать, но острая боль в спине и в ноге заставила девушку застонать и снова прилечь. На стон тут же подбежала служанка. — Султанша, лежите-лежите. Лекарь запретил вам вставать, — девушка поправила одеяло Султанши и поднесла к ее губам чашу. — Выпейте, Султанша, — Айше послушно выпила содержимое чаши. Оно оказалось на вкус кисловато-горьким, и Айше поморщилась. Айше махнула рукой и служанка послушно удалилась. Султанша начала узнавать эти покои. Ранее они принадлежали Хандан Султан, затем в них жила Кесем Султан. Кесем показала их дочери незадолго до смерти Султана Ахмеда. Красивые и роскошные покои Хасеки Султан. Валиде? Что с ней? Неужели Искандер посмел? Неужели… — Хатун! — окрикнула Госпожа. Девушка тут же примчалась на зов. — Что с моей Валиде? Где она? — В покоях Повелителя, Султанша. Вам нужно отдыхать, вы должны поправиться к никяху. — К никяху… — эхом повторила Айше. — Можешь идти, — девушка послушно испарилась. Айше до смерти захотелось увидеть мать, братьев, сестер, Мехмеда. Последнего Айше знала, что вряд ли больше увидит. Она скоро станет женой Искандера и ей будет запрещено общаться с мужчинами. По щекам потекли злые слезы. Зачем ей этот никах? Зачем ей Искандер? Что будет с мамой? А как там братья и сестры? А Мехмед? Ведь Айше так поступила с ним… Ничего, они еще будут счастливы! А Искандер… Искандер. От этого слова внутри Айше все переворачивалось от неизбывной ненависти. Как хотелось обратно вернуться туда, где отец жив, где живы братья… Где каждое маленькое свидание с Мехметом дарило величайшую радость и осознание, что у них есть своя маленькая тайна, прочно обосновавшаяся в их сердцах. А сейчас на троне Искандер, этот раб, этот выскочка — Искандер! Ничего, недолго осталось ему править! Его жизнь оборвется в первую же брачную ночь. А пока Айше будет изображать смирившуюся и покорившуюся Султаншу. ****** — Хатун, где Гюнеш Калфа? — Хюмашах Султан в шелковой ночнушке расчесывала свои рыжие кудри. Зюльфикяр лежал на кровати и наблюдал за Султаншей. — Не знаю, Госпожа. — Можешь идти, — Госпожа махнула рукой и девушка удалилась. — Хюмашах… — Зюльфикяру уже было лучше и теперь говорить ему стало чуть легче. — Да, милый… — проворковала Хюмашах и легла к мужу. — Что с Кесем Султан? — Ее казнили по приказу моего брата, — равнодушно бросила Хюмашах. — Как казнили? Она ведь Султанша… — в шоке прохрипел Зюльфикяр. — А Шехзаде и Султанши? — Сбежали все, кроме Айше. И Совет Дивана принял решение о никахе Айше и моего брата. Свадьба будет где-то через месяц. Зачем ты спрашиваешь? — Хюмашах посмотрела мужу прямо в глаза. Зюльфикяр отвернулся. — А шехзаде? — Их участь предрешена, — грустно вздохнула Хюмашах, покрепче прижимаясь к мужу. — Надоело о них, давай о нас поговорим. Я хочу дочку. — Дочку? — переспросил Зюльфикяр. — Да, дочку. И прямо сейчас, — Хюмашах впилась в губы Зюльфикяра, его руки крепко держали ее за талию и шарили по упругой попке. Вдруг Зюльфикяр резко шлёпнул ее по пятой точке, сорвав с ее уст крик. — А-а-а! За что, Зюльфикяр? — обиженно пробурчала Хюмашах. — За нетерпеливость, моя девочка, — до невозможности сексуально прохрипел Зюльфикяр на ушко рыженькой Султанше и повалил ее на кровать, оказавшись сверху. Он срывал с нее ненужную ночную рубашку, попутно покрывая поцелуями все ее тело. Громкие стоны разносились по всей комнате, возбуждая их еще больше. ****** — Ты все понял? Яд должен быть несильным и в шербете, его Повелитель не очень любит и больше пары глотков не выпьет. Тебе ясно? — Да, ага. Завтра в обед добавлю яд. Все будет, как приказано. — Учти, Повелитель не должен сильно пострадать. — Естественно, ага. — Молодец, — на руку будущему отравителю упал кошель с золотом. — Получишь еще столько же, если все пройдет удачно. — Можете не сомневаться, ага. Все пройдет как надо. — Очень на это надеюсь, — и заговорщики исчезли в ночи. ****** — Сафие Султан, Газанфер-ага прислал весть. Завтра все случится. — Прекрасно, БюльБюль. Он пошел на предательство ради своей ничтожной жизни. Такие люди не должны окружать нашего сына. При первой возможности уберем его. — Как прикажете, Султанша.