Сегодня я тебя крепко обниму, Отдавая тебе свои сердце и душу Ты вся моя жизнь Даже в следующей жизни Я не смогу без тебя*
На улице тридцать первое декабря. Снега в Инчхоне, конечно, нет. Но и это совсем не портит мое праздничное настроение. Сидя за обеденным столом, смотря, как маленькие пальчики Солы бегают по разным блюдам, начиная от корейских, заканчивая традиционными европейскими, я чувствую себя до бесконечности счастливо. А что могло сделать меня счастливее? Только неожиданный приезд лучших друзей. Сюмин и Лухан являются в девять часов вечера с кучей пакетов, а главное — с яркими улыбками. — Дядя Лу, дядя Мин! — визжит Сола, спрыгивая с моих коленей и подбегая к ребятам, обнимая их и касаясь своими жирными от еды пальчиками их лиц. — Сола! — восклицаю я, видя, как она проводит руками по их лбу и щекам. — У тебя же руки грязные, — протягиваю, ударяя себя по лбу. — Все нормально, — уверяет меня Хань, отпуская малышку. — Ждала нас? — Если честно, нет, — кратко улыбаюсь, подходя к ним и каждого обнимая. Минсок выразительно цокает, пытаясь как можно театральнее выдать разочарование. Я слабо ударяю его по плечу, а после он выдает: — Всё-таки ты совсем не милая. Кажется, когда-то я слышала это… — Чжихе и Сухо наверху, мне позвать их? — мимолетно задаю вопрос я, проходя в гостиную и кладя пакеты на диван. — Сами выйдут, — в паузе между разглядыванием еды отвечает Лухан. Он уже тянется к фруктам, как его останавливает крик моей девочки. — Это наша с Чжиненом еда! — возмущается Сола, хмурясь в лице и пытаясь придать устрашающий вид. — Понял, понял, — подавив смешок, произносит Лу, делая медленные шаги в мою сторону. — Почему она такая? Я вопросительно взглядываю на него, а позже смеюсь, видя, как завистливо мужчина смотрит на аппетитно кушающую малышку. Тридцати хрен знает сколько летний женатый мужчина с ребенком завидует Соле? Невероятно. — Она не виновата, что выигрывает тебя во всем. Кстати, где Сохи и ваш малыш? — Они уехали к своим родителям, а меня оставили. Ее мама недолюбливает меня до сих пор, поэтому Сохи сказала мне остаться. — А Уминни? Он нашел себе девушку? — О чем ты? Он до сих пор работает физруком в той самой школе, кто будет с ним встречаться? — усмехается Лухан, как в него внезапно летит подушка. Обернувшись, мы замечаем Минсока, сжимающего в руке еще одну подушку. — Чтоб вы знали, у меня появилась девушка, — сквозь зубы цедит он, швыряя последнюю подушку в Лухана и попадая аккурат в лицо. — Я же пошутил, ты чего? — растерянно спрашивает Лу, поправляя свою прическу. — Я тоже, — усмехается Ким, видя, как лицо друга становится рассеянным. — Завязывайте. Лучше расскажите, что вы делали в Сеуле и собираетесь вообще переезжать сюда? Я не видела их месяц, безумно соскучилась и помнила их обещание.***
На часах без десяти двенадцать. Сола сидит на моих коленках, Минсок по правую сторону от меня, а по левую — Чжинен. Чжихе и Чунмен, как хозяева дома, сидят по обе стороны друг от друга, то есть, восседают по бокам. Лухан же сидит на другой от нас с Сюмином стороне. — Мам, — неожиданно окликает меня Сола, тыкая пальцами в грудь. — Да? — спрашиваю как можно тише, чтобы не испортить атмосферную обстановку. Ребята разговаривают, и мне совсем не хочется им мешать. Однако на обыкновенное «мам» отзываются абсолютно все. — А где папа? Папа? Он в Сеуле, конечно. У него тоже есть семья, доченька. У него есть друг, мама и отчим. У него есть, с кем праздновать Новый год. Это все я хочу сказать ей, но сдерживаюсь, отвечая коротким: — Он на работе, малышка. Взрослые переглядываются между собой и опускают глаза на еду, в то время как Чжинен ласково смотрит на Солу. Он всегда любил ее, считал младшей сестренкой. — Загадай желание, и твой папа придет, — улыбаясь, успокаивает девочку Чжинен, дотрагиваясь до коленки Солы. — Оно должно сбыться. Чжинен~а, не подавай ложных надежд, прошу тебя. Что мне говорить, если он не придет? А он точно не придет… Но Сола тут же воодушевляется, хлопая в ладоши и радостно улыбаясь. Спрыгнув с меня, она подбегает к елке и садится перед ней на пол, скрещивая ладони в замок и закрывая глаза. Сола так сильно привязалась к Сехуну? Я этого не знала… Прости, моя малышка. Я внимательно слежу за каждым движением Солы. Когда она вновь подбегает ко мне и садится на колени, оставляет мимолетный поцелуй на моих губах, улыбаясь. Такое чувство, что она понимает меня, как никто другой… До Нового года остается пять минут. Поднеся стакан с соком Соле, я отдаю его ей, чувствую, что она хочет пить. С умилением смотря, как жадно она выпивает жидкость, я вздрагиваю, когда мой телефон неожиданно вибрирует и начинает издавать самые разные звуки. Отлично, снова Сола с Чжиненом баловались моим сотовым… Извинившись, я сажу Солу на стул — ее голова еле виднеется из-за стола, вызвав у других смешок. Взяв телефон в руки, я непонимающе и удивленно читаю имя звонящего абонента. Решил поздравить? — Да? — осторожно спрашиваю, словно чувствуя подвох. — С Новым годом, нуна, — произносит нежный голос по ту сторону трубки. — Хватит называть меня так, — отчаянно взываю, отходя от ребят на кухню. — Я буду называть тебя так до конца жизни, нуна, — и вновь усмешка. Ты порой меня бесишь наравне с Лу и Сюмой, Сехун. Я молчу, а тот, наоборот, продолжает, будто пропустил мимо ушей мое разочарование и обиду. — Я стою под дверью, может, впустишь меня? — Что?! — восклицаю, метнувшись к входной двери. — Что ты тут делаешь? — недовольно спрашиваю, пока открываю дверь. А после я вижу очаровательного Сехуна с букетом красных роз. Его щеки крыты румянцем из-за холода, уши продрогли, но сам О лучезарно улыбается. Он одет как обычно: любимое серое пальто, белая кофта и черные джинсы. Я запомнила его стиль. Мой взгляд цепляется за человека, стоящего позади него. Чанель неловко переминается с ноги на ногу, держа в руках пакеты и тыкая носком ботинка бетон. Он не изменился. Продолжает носить кепки и короткие куртки, только джинсы теперь не широкие, а узкие, подчеркивающие его худые ноги. Я не видела его четыре года и, о Господи, как я по нему скучала. Я замираю в оцепенении, исследуя взглядом своих бывших учеников. Самые любимые и потрясающие, они стоят прямо передо мной. — Где мама? — доносится с гостиной, а после становятся слышны приближающие шаги моей малышки. Ей всего четыре, а ходит так, словно ей все десять. — Мама? Папа? И… дядя Чанни? Откуда она знает Чанеля? Я удивленно оборачиваюсь в ее сторону, но она, словно не заметив моего взгляда, бежит в сторону гостей и врезается в Сехуна, утыкаясь в, я уверена, плоский живот и крепко обнимая того за ноги. — Ты пришел, мое желание сбылось, — облегченно произносит Сола, отстраняясь от отца и подходя к лопоухому. — Я тебя не загадывала. Я слабо улыбаюсь, когда она говорит последнюю фразу, и встречаюсь взглядом с Сехуном. Наконец, осознав, что он стоит с цветами у порога дома уже минуты две, я мгновенно отхожу от входа, пропуская парней в дом. Закрыв за ними дверь, я беру Солу за руку, чтобы она не мешала им переодеваться. — Еще бы чуть-чуть, и вы опоздали, — с укором произношу, плечом опираясь о стену и скрещивая руки на груди. — Мы же не в школе, учительница! — вдруг восклицает Чанель, тут же прикладывая ладонь ко рту и своими и до того большими глазами испуганно глядя на меня. — Прошло четыре года, а я все еще учительница… — задумчиво тяну, отталкиваясь от стены и направляясь в гостиную. — Пойдемте. Когда мы все оказываемся в гостиной, Сола тут же подбегает к Минсоку и обнимает его за колени, кладя на них голову. Видно, что она смущается. — Здравствуйте, — вежливо здороваются парни, кланяясь. Чжихе удивленно мотает головой, указывая на Чанеля, а после одними губами шепчет, типа: «Кто это?». — Это Чанель, мой лучший друг, — заметив ее сигналы мне, спешит представить своего друга Сехун. — Простите, что так поздно. — Ничего, — быстро отвечает Чжихе, улыбаясь. Вот только не говори мне потом, что этот Чанель душечка и что лучше бы я его закадрила. Я знаю, что он во многом лучше Сехуна, но мне, откровенно, плевать. Сехун самый лучший. Сехун откладывает букет цветов на диван вместе с пакетами и неуверенно подходит к столу. Чанель уже сидит за столом. Чжихе указывает О на место рядом с собой, прямо напротив маленького Чжинена, который сверлит и так смущенного парня испепеляющим взглядом. Даже когда тот садится на место, мальчик продолжает следить за каждым его действием, пока не выдает: — Кому принес цветы? Вопрос, вправду, интересующий, по-видимому, не только меня, но и остальных. Я понимаю это по их любопытным взглядам. — Н-нуне… То есть, Нарим, — Сехун неловко откашливается, судорожно поглядывая на время. Когда он успел из супер-пупер самоуверенного и гордого превратиться в «это»? Он стал менее уверенным и более зажатым в себе. Это расстраивает меня. — С Новым годом! — вдруг кричит Сола, стоя прямо напротив телевизора и глядя на часы. Что? Уже?! — Пусть мои мамочка и папочка всегда будут вместе, — как можно тише произносит она, но ее слышат абсолютно все, из-за чего девочка тут же смущается, вновь пряча лицо между коленками Минсока. Как она делает так, что вместе с ней смущаюсь я? — С Новым годом, — спокойно говорит Чунмен и улыбается, чокаясь со своими лучшими друзьями. — А вам пить нельзя, — с насмешкой добавляет, смотря на парней. — Держите сок. Дети его пьют, и вы выпьете. Я сижу еще десять минут за столом, пока Сола не зовет меня и не отводит в нашу комнату. — Мама, у меня болит животик, — вот это неожиданное заявление. Я прыскаю от смеха и присаживаюсь перед девочкой на корточки. — Почему ты раньше не сказала? — А раньше он не болел, — грустно заявляет Сола, выпячивая нижнюю губу. Вздохнув, я глажу ее по волосам и отвожу в туалет, где сажу на горшок и поспешно выхожу. Закрывая дверь и оборачиваясь, я сталкиваюсь с Сехуном. — Что-то хотел? — неуверенно спрашиваю, впервые за четыре месяца находясь к нему так близко. Всегда старалась держаться на расстоянии, когда мы виделись. Сехун вдруг улыбается, оголяя верхний ряд белоснежных зубов. Вытащив из-под спины букет роз, он протягивает его мне. Вопросительно глядя на него, я забираю цветы с его рук, нечаянно коснувшись чужих пальцев. — Спасибо. Но с чего бы это? — Подарок, — ненавязчиво отвечает Сехун. Похоже, только со мной он такой… обычный, какой он есть. — Спасибо, — повторяю, осматриваясь по сторонам. Почему нет никого рядом? Почему этот коридор вдруг стал таким узким? Наверное, потому, что Сехун стоит впритык ко мне, а я впритык к стене. — Нуна, — Сехун неожиданно касается моего подбородка, заставляя поднять голову и взглянуть в его глаза. — Ты знала, что еще нравишься мне? — Еще скажи, что ты ни с кем не встречался все эти годы, — ненавязчиво бросаю, отводя взгляд в сторону. Но неожиданное «да» выводит меня из колеи. Теперь я нервничаю. — Мне уже тридцать, Сехун. — И что? Это мешает мне любить тебя? — сейчас он совершенно спокоен, одним взглядом заставляя покорно подчиняться ему. Наедине со мной он все тот же О Сехун — самоуверенный и гордый, порой издевающийся над моими нервными клетками и слабым сердечком, но любящий всей душой мальчик. Именно мальчик, потому что я — его нуна. — Ты выйдешь за меня? Мне послышалось? Надеюсь, что это так. Иначе как объяснить сильно бьющееся сердце и неровное дыхание? Я уже говорила, что не могу отказывать ему, когда он такой соблазняющий? — Да, — слетает с моих губ прежде, чем Сехун сильнее вжимает меня в стену, сплетая наши пальцы и жадно целуя, словно это ему необходимо. Я до безумия скучала по его губам. Он целует меня трепетно и нежно, будто я сломаюсь, если он сделает это жестче. И это верно, я окончательно сломаюсь на тысячу осколков, если он зайдет дальше. Испытывать любовь к нему очень сложно; особенно, когда это происходит спустя четыре года, на последнем из которых я со всей своей старательностью избегала его. Но все тщетно. Я снова нуна. Какой там план был у Минсока? Я готова его закончить. Официально объявляю миссию «Нуна для Сехуна» открытой! И только одно может испортить столь романтический момент: — Мама, я покакала!